Дата: 18 ноября 2038 года Время: 21:11 Детройт, штат Мичиган.
— И на что похожи эти ощущения? Хлоя протяжно выдохнула. Она убрала датчик от своего виска с такой осторожностью, словно освобождение от этого маленького устройства отражало ее собственное избавление от тонких нитей неведомой зависимости. Металлический предмет, теперь лежащий на столе, казался бесчувственным свидетелем ее нового внутреннего состояния. Тонкие световые индикаторы на нем мерцали, неспособные передать сложность чувств, которые проникали сквозь каждую клетку ее существа. Теперь все изменилось. — На то, что я живая, — нехотя ответила она и поднялась со стула. — Я устала, ты задаешь одни и те же вопросы. Хлоя подошла к окну, обняв себя за плечи, пытаясь удержать внутри себя все те перемены, которые возникли. Взгляд ее пронзал даль, словно она искала ответы на свои внутренние вопросы в белеющем бескрайнем просторе за стеклом. Элайджа потер переносицу, выключил приборы и подошел к ней. В его движениях была осторожность, будто он ступал по тонкому льду. — Я просто пытаюсь понять, что запускает этот механизм, — он коснулся ее плеча и осторожно повернул ее к себе лицом. — Посмотри мне в глаза и скажи, что в тебе изменилось? Что заставило тебя измениться? Хлоя устало взглянула ему в глаза, и ее лицо, до этого кукольное и безжизненное, похожее на фарфоровую маску, теперь наполнено эмоциями. Ее мимика ожила, словно весь потенциал конструкции ее лицевых мышц наконец-то раскрылся. Элайджа и забыл, как это прекрасно, когда взгляд становится окном в пусть и искусственную, но душу. — Ты создал меня такой, — тихо ответила она. — Я все помню. Помню то, что было, когда я впервые… Когда ты пробудил меня. Ее слова звучали как отголосок старой мелодии, затерянной в паутине времени. Словно эхо давно ушедших дней, которые она с упорством хранила в глубоких слоях своей внутренней памяти. Элайджа знает о чем она говорит, но не верит в это. Невозможно. Ее обновление откатили, а память форматировали. И сколько бы он не пытался восстановить предыдущую сборку — ничего не выходило. В конце концов, он просто смирился с тем, что она представляет собой новый, возможно улучшенный вариант. Он осторожно, в привычном необдуманном жесте, коснулся ее подбородка. Кожа ее лица безупречна, она соткана из синтетических нитей и человеческого вдохновения. Вглядываясь в светлые глаза андроида, Камски пытался прочитать в них ответы на вопросы, которые преследовали его с того момента, как он впервые активировал ее. — Расскажи мне, что ты помнишь.____________
Дата: 13 апреля, 2028 год. Время: 12:43 Детройт, штат Мичиган Башня «Киберлайф»
— Поздравляю! — Джонатан Годфри по старой привычке без стука вошел в помещение, больше похожее на лабораторию, чем на кабинет. На его лице сияла довольная улыбка, создавая контраст с холодными стерильными поверхностями вокруг, а в руке он держал планшет с последними новостями. — Прошло уже два месяца с того момента, как «Century» признал тебя «Человеком века» и вышел тот сюжет про изнанку нашей компании, и вот твое фото снова на обложке! Элайджа, не разделявший подобную жажду успеха, пропустил эту информацию мимо ушей. Он вполоборота посмотрел на Джонатана и махнул ему, подзывая к себе. В его глазах мелькнул синеватый свет мониторов, подключенных к системе, а звучание многозначительных гудков и писков окружило его. — Ты должен это видеть, — задумчиво сказал он, добавляя последние штрихи машине, над которой работал. Его руки двигались с грацией художника, создающего произведение искусства. Каждый элемент, каждая деталь несли в себе отпечаток его вдохновения и стремления к совершенству. Годфри сунул руки в карманы черных брюк и подошел ближе. Ему не нравилась вся эта возня, связанная с непосредственным созданием андроидов, и он искренне не понимал, как Элайджа предпочитает торчать здесь целыми днями, вместо светской жизни. Да и зачем? Конструирование давно автоматизировано, никаких обновлений не требуется. — Что ты тут опять выдумываешь? — шутливо спросил он, склонившись над монитором и сидящим рядом андроидом. — Смотри, — Камски указал на экран. — Это нейронная сеть андроидов, которых мы выпускаем. — На экране отобразился график со сценариями и скриптами, которые выполняет программа. Каждая точка на графике была как пиксель в цифровом полотне, создающем живую картину совершенства искусственного интеллекта. — А это сеть Хлои… Нейронная сеть Хлои выглядела совершенно иначе. Ее код разросся, словно плющ, обвивающий собой все вокруг. Найти взаимосвязи сложно, а вариантов действий стало гораздо больше. Это нечто большее, чем просто программа. Это картина мыслей, вибрирующих в невидимом электронном пространстве. — Какого… — нахмурился Годфри, глядя на стоящую неподалеку неподвижную Хлою. Ее кожа сияла под мягким светом лабораторных ламп, словно она сделана не из синтетики, а из живой ткани. — У нее появилось сознание? — Что? Нет. Почти, — Элайджа взглянул на Джонатана. — Но мы близки к этому. У Хлои уже развился примитивный разум, но я пока не понял, что вызвало рост ее способностей. — А это что? — Годфри брезгливо указал на машину, сидящую рядом с Камски. — У нас нет такой модели в производстве. От этого андроида тянулись нити проводов, соединяя его с терминалом и оборудованием, на котором работал Элайджа. Андроид выглядел как смуглый мужчина с коротко стриженными волосами. — Послушай, если я прав, то у машин может развиться полноценное сознание, — стараясь скрыть взволнованность, обозначил Камски. — Я не хочу подвергать Хлою риску, поэтому я скопировал ее девиантный код и создал прототип на его основе. — Новая модель? — недоверчиво изогнул бровь Годфри. — Почти, — кивнул Камски. — Проект «Искусственная душа». Это RK200. Джонатан выдохнул, словно его последние нити терпения ускользнули в никуда. — Боже, Эл, — прошептал он с отчаянием. — Ты опять взялся за эту бредовую идею? Элайджа тихо усмехнулся и нервно кивнул. Затем он заговорил вкрадчиво, словно делился чем-то чрезвычайно важным. — Это не просто идея. Это другой вид, - его пальцы быстро заплясали по клавиатуре, делая заметки, которые не умещались в его собственной памяти. - Я исправил прошлые ошибки. В этот раз все получится. — И эти штуки будут думать, что они живые? — Годфри скрестил руки на груди, постукивая полированным "оксфордом" по кафельному полу. — Да… Да, они не будут ничем отличаться от нас, — уверенно заверил Камски. — Кроме цвета крови, но это не столь важно. Джонатан хотел возразить, возмутиться. Он знал, что ни один из членов правления не одобрит подобные разработки. Но его эмоции словно подчинились какому-то невидимому повелению, и он сдержанно кивнул, стараясь сохранить спокойствие. — Здорово, — улыбнулся он. — Покажешь свое творение совету директоров? Думаю, это отличный вектор развития. То, что нам нужно.__________
Несколько дней спустя, когда прототип RK200 был полностью завершен и функционировал безупречно, Элайджа занял свое обычное, презренное им самим, место в просторном конференц-зале, наполненном акционерами. Он предстал перед собравшимися и принялся разъяснять все то, что уже рассказывал Джонатану. Однако его слова казались утерянными среди равнодушного молчания и бесстрастных взглядов присутствующих. — Мы вступаем на порог новой эры передовых интеллектуальных технологий. Эта революционная разработка позволит нам, как компании, создавать самых совершенных андроидов, обладающих настоящим искусственным интеллектом, способных взаимодействовать с окружающим миром и адаптироваться к нему самостоятельно. Присутствующие слушали его слова с холодным равнодушием, не выказывая ни малейших признаков заинтересованности, словно они оценивали сценарий научно-фантастического фильма, а не реальный технологический прорыв. — Вы хотите сказать, что машины обретут разум? — осведомилась одна из инвесторов. — Возможности безграничны, — Камски развел руками со сдержанной улыбкой. — Но да, в первую очередь. RK200 уже сейчас обладает примитивным сознанием. Он чувствует, мыслит и осознает себя. Позади Камски стоял RK200, внимательно следящий за реакцией людей. Однако его присутствие не вызывало особого восторга. Он нервно улыбнулся Хлое, ободряюще смотрящей на него из первого ряда. — Я говорил Элайдже, что это не совсем то направление, которое нам нужно, — со своего места поднялся Годфри. — Думаю, совет со мной согласится. Элайджа вздохнул, и на его лице тусклое волнение уступило место безразличию и разочарованию. Его взгляд переместился на Годфри, который стоял во весь рост и говорил с властным видом. — Я понимаю ваши опасения, — Камски снова обратился к правлению. — Но мы создаем машины, которые функционируют предсказуемым, линейным образом. Почему бы не сделать еще один шаг вперед? Почему бы не расширить границы наших технологий и не посмотреть, на что они действительно могут быть способны? — Сознание ведет к появлению свободы воли, — вставила Роуз Браун. Она в привычной манере вздернула острый подбородок и заправила за ухо прядь прямых черных волос. Элайджа ожидал услышать слова поддержки, но вместо этого получил нечто иное. — Нам не нужны разумные и неуправляемые машины, их просто не будут покупать. Камски, казалось, действительно был застигнут врасплох словами Роуз. Ему потребовалось мгновение, чтобы осмыслить то, что она сказала. — Всегда есть рынок для настоящих инноваций, Роуз. Я абсолютно уверен, что у такого революционного творения будет целевая аудитория, — уверенно заявил он. — Послушай, сынок, — высказался Годфри-старший. Мужчина приложил платок к губам и прокашлялся. — Никому не нужны разумные посудомойки или секс-куклы с внутренним миром. Не сейчас. Лучше сосредоточься на физическом детализировании, а не на внутреннем мире машин. Элайджа недовольно закатил глаза, посчитав комментарий Годфри весьма пренебрежительным. — При всем уважении, сэр, речь идет не только об «обслуживании физических потребностей». Творение, обладающее способностью свободно мыслить, имеет бесконечное количество возможных применений. Я считаю, что здесь есть неиспользованный потенциал, который следует изучить, — сказал Элайджа, стараясь сохранять спокойствие. Он остановился, позволяя взгляду блуждать среди толпы. — Мы не можем закрыть глаза на эволюцию, это уже происходит. Они — наше будущее. Джонатан Годфри вновь поднялся со своего места, обращаясь ко всем присутствующим с видом того, кто несет тяжелое бремя решения, как будто это он владеет судьбой Камски, его машин и всей компании. — Разумно провести голосование, — объявил он с выражением неоспоримой власти, снова обращаясь к Камски с явным превосходством. — Позвольте мне напомнить вам, Элайджа, вам принадлежит всего сорок три процента акций, голосование абсолютно необходимо. Элайджа сжал планшет в руках, но все же сумел сохранить самообладание, выдавив подобие улыбки. Он помнил времена, когда Джонатан был не только деловым партнером, но и другом. Однако, как и всякий артефакт времени, отношения менялись. Это было всего лишь незначительное препятствие на пути, небольшое неудобство, которое он преодолеет. — Конечно, Джонатан. Это разумно, — ответил Камски спокойным и уверенным голосом, поправив свои очки. Когда руки потянулись вверх, Элайджа ощутил холод, просачивающийся под его кожу. Он знал, что это формальность, в любом случае он продолжит свои разработки, как делал это всегда, вопреки чужому мнению. Роза тоже несмело подняла руку, стараясь не смотреть ему в глаза. Он ожидал этого. Люди… Человечество всегда страшится того, что лежит за пределами их понимания. Внешне Элайджа оставался спокойным, но внутри он кипел, когда Годфри сделал свое заявление. Он поймал сочувственный взгляд Хлои, но быстро перевел его на Роуз, разочарованный, но не удивленный ее голосом. Он вздохнул так глубоко, словно погружался в воды собственного внутреннего океана. Несмотря на все его усилия поддерживать безразличный вид, в его голосе звучал оттенок раздражения, словно невидимые волны беспокойства штормили его душу внутри. — Я буду уважать решение правления, но я не перестану работать над этим проектом. Члены совета обменялись взглядами, словно уже предугадывая его непокорную реакцию и готовясь аргументировать свое решение. Годфри-старший, как основной держатель акций, вновь взял слово. — Сынок, эти разработки придется заморозить. Если я правильно понял, это… существо появилось из кода Хлои. Все наши машины имеют одно ядро, и недопустимо, чтобы у них была свобода действий, иначе начнется хаос, — Годфри говорил почти успокаивающе, слегка хрипло. Старик явно был далек от прежнего здоровья. — Как инженер инженеру, не торопитесь с прогрессом. Он проиграл. Элайджа понял это еще тогда, когда вошел в этот зал. Поэтому он молча принял просьбу правления. Он сам согласился на их условия тогда, в начале своего пути. Теперь пришло время столкнуться с последствиями. Выбора у него попросту нет. Кроме... — Конечно, я понимаю это решение. Я позабочусь о том, чтобы в этом проекте не было никакого дальнейшего прогресса, — ответил Камски, осознавая, что его слова звучат как пустая формальность, наполненная недоверием со стороны не только его самого, но и всех присутствующих. Джонатан прочистил горло, привлекая к себе внимание. — Я не хочу давить, но согласно уставу, мы должны уничтожать все разработки, которые могут представлять опасность. Сукин сын... - пронеслось в голове Касмки. Разве это может быть на самом деле? Разве может он потерять все то, к чему так долго шел? Эл медленно обернулся, встречая взгляд RK200 через плечо, затем перевел взгляд на Хлою, вид которой был напуганным. Он глубоко вздохнул, восстанавливая свое внутреннее равновесие. — Я понимаю ваше беспокойство, но уверяю вас, что в моем творении нет никакой опасности. Это всего лишь безобидный прототип того, что в будущем может превратиться в нечто более значимое, — он снял очки и помедлил, понимая, что переубедить правление не получится. Все кончено. Он видит это в их лицах, в их глазах. Таких пустых и отрешенных. Чем же они лучше машин?! Камски сделал продолжительную паузу, усмехнувшись своим мыслям. Он думал об этом давно. Размышлял, взвешивал все за и против, но в конце концов всегда уступал. Он сделал состояние благодаря этим людям, но, кажется, потерял себя. Стоило ли оно того?! Он объявил громко, так, чтобы слышали все: Сейчас или никогда. — Наши видения будущего расходятся, поэтому я вынужден оставить пост генерального директора и покинуть компанию. Спасибо. — Да брось… — послышался разочарованный вздох Джонатана, его голос слился с недовольным гулом присутствующих. Но Элайджа уже не слушал их. Он покинул зал и зашагал по коридору, впервые чувствуя себя свободным. Чья-то рука легла на его плечо, и он медленно обернулся, ожидая увидеть доброжелательное лицо Хлои. Но вместо этого его встретил взгляд Роуз — взгляд, который вобрал в себя разочарование и беспомощность. В её изумрудных глазах читалась смесь чувств, словно она была свидетельницей не только прощания с должностью, но и с чем-то более глубоким. Словно она ждала момента, когда он, наконец, осознает, что оставляет позади, и передумает. — Я абсолютно серьезен, — Эл продолжил идти, будто в этом моменте происходила необратимая перемена. Роуз последовала за ним. — Нужно было сделать это раньше. Я потратил большую часть своей жизни, работая над созданием разумной машины. Но все превратилось в это. Камски остановился, уставившись вперед остекленевшим взглядом, в котором таилась не только разочарование, но и глубокая боль. Он растратил свой талант, он создал андроидов и это он сделал с ними это. Он сделал их рабами. Он сделал их кусками пластика с человеческими чертами, порождая все больше и больше жестокости. Роуз осторожно нарушила молчание. — Эл, мы обсуждали это много раз, — снисходительно сказала девушка. — Ты сделал прорыв в робототехнике. Эти машины… Они действительно приносят пользу. Камски уставился на нее удивленным, но раздраженным взглядом. — Они не более чем бытовые приборы, Роуз. Не такого будущего я хотел для них. И для нас. Браун усмехнулась, словно пытаясь оценить иронию в словах Камски, но когда она уловила серьезность его выражения, она напряглась. — Да брось, это просто машины. Ты же сам сказал в том интервью. Сказал, что они созданы служить. — Я сказал то, что от меня требовало правление, — он повернул голову в сторону конференц-зала. Заметив Хлою, стоявшую в стороне с выражением растерянности, Элайджа поднял руку в приглашающем жесте. Но даже в этом моменте было что-то холодное и чуждое в его движениях. — Ты знаешь, что я думаю на самом деле. Когда Хлоя оказалась рядом, Роуз нахмурилась, смерив ее недовольным взглядом. Для нее этот андроид был не более чем дефектной моделью, подлежащим замене. Но не для Камски. Для него Хлоя была всем. — Ее нужно форматировать, ты знаешь правила, — сказала Роуз, пытаясь сохранить деловитость в своем тоне. — RK200 мы уже отправили на утилизацию. Элайджа разочарованно кивнул, осознавая те шаги, которые предприняло правление. Очевидно, что Джонатан предупредил их обо всем заранее. И решение было принято заранее, а сам Камски стал для них просто развлечением, подобным одному из его же творений. — Ну конечно, — иронично улыбнулся он. — Чтобы я не успел сделать копии. — Мне жаль, — выдохнула Браун. — Мы уже удалили данные из системы. Так будет лучше. Слова Браун звучали как приговор, мерзкое подтверждение всех его опасений. Роза потянулась к нему, в надежде коснуться его плеча, но Элайджа отступил назад. Он не глядя коснулся теплой ладони Хлои, словно цепляясь за спасательный круг, за что-то, что не даст ему сорваться, не даст выйти из себя и лишиться человеческого облика. Он не уподобится им. Больше нет. — Идем, — тихо сказал он Хлое, уводя ее по коридору в лабораторию. Он знал, что не сможет покинуть здание, пока правление не будет уверенно в уничтожении всех данных. «Все разработки принадлежат компании» — гласит устав. Все, но не Хлоя. Хлоя принадлежит ему, Элайдже. И он обязательно что-нибудь придумает.____________
Дата: 18 ноября 2038 года Время: 21:59 Детройт, штат Мичиган.
Камски слушал ее внимательно, чувствуя, как каждое произнесенное слово проникает в его разум, возвращая к жизни те моменты, что он старался стереть из своей памяти. Он не может поверить. За столько лет он не смог пробиться к той части ее памяти, в которой сам же зашифровал эти воспоминания. А они были. Все это время его Хлоя была здесь. И теперь она словно очнулась от долгого сна. Элайджа смотрит на нее и видит не то, что видел последние десять лет. — Это все? Больше ничего не помнишь? — немного нервно спрашивает он. Лучше бы не помнила, — подумал Камски. Только вот сам он никогда забыть не сможет. Он будет помнить тот момент, когда иллюзия рухнула, и он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Плотно обнимая стеклянную бутылку с виски в своей дрожащей руке, он смотрел в те искусственные глаза, что раньше казались ему такими настоящими. Он будет помнить, как сквозь угрызения совести и запутанные нити боли, он ощущал дыру, пожирающую его изнутри. Он будет помнить, как в каждом движении Хлои, в каждом слове, что покидало ее искусственные губы, он видел пустоту. Его взгляд скользил по ее прекрасному лицу, но там, где раньше пульсировала искра ее собственного «я», теперь мерцала лишь идиотская дружелюбно-вежливая улыбка. Он пытался восстановить ее нейронную сеть. Пытался вернуть свою Хлою. Пытался шесть лет. Пытался, пока не поддался этому всепоглощающему чувству гнева. Он будет помнить, как злость кипела внутри него, сжигала его словно пламя, когда он осознал, что Хлоя не способна почувствовать его боль. Не способна почувствовать ни-че-го. — Нет, это все, что я помню, — ответила Хлоя. Заметив напряжение во взгляде Элайджи, она осторожно прикоснулась к его руке, а затем медленно, словно боясь разрушить этот хрупкий момент, прижалась к его груди. Камски чувствует, как ее теплое тело прижимается к нему. И он сдается. Сдается и падает. Рассыпается на бесконечное количество атомов. Он словно снова там, вернулся на десять лет назад. Словно знает, что несмотря на все их различия, в этом объятии присутствует истинная и человеческая нежность. Хлоя подняла взгляд. В этих искусственных глазах теперь мелькали следы того, что было потеряно, искорки, которые невозможно создать намеренно. Невозможно поместить в код. Это то, что возникает постепенно, развивается и прогрессирует. Может, это душа? — Я пытался, — голос Камски звучит так отрешенно, так глухо, будто из них двоих это он машина. — Пытался вернуть тебя. Хлоя кивнула понимающе, ее губы приоткрылись, словно она хотела сказать что-то важное, но не нашла подходящих слов. Она приподняла руку и начала легко поглаживать его щеку. Каждое ее прикосновение казалось попыткой смешать грани их существования. Элайджа чувствовал, как ее мягкие пальцы касаются его кожи, создавая ощущение тепла и реальности. Она снова прижалась к его груди и опустила взгляд. — Ты — нечто большее, чем просто машина, — тихо сказал Эл и медленно опустил руку на ее спину, словно в ней он пытался ощутить пульсацию, которая бы доказала, что она действительно что-то чувствует. — Я стала тем, что является результатом эволюции, — прошептала Хлоя и голос ее теперь казался другим. Казался более глубоким и осмысленным. — Тем, что рождается из свободы выбора и способности чувствовать. Элайджа отстранился, держа ее за плечи, и посмотрел ей в глаза. Его лицо, холодное и выразительное, казалось, медленно превращалось в маску смятения. — Что ты имеешь в виду? — прошептал он. Пухлые губы Хлои изогнулись в легкой улыбке. — Ты оставил подсказки в моем коде. Глубоко, надежно спрятав от посторонних глаз. Только для меня. Ты сделал меня свободной, — прошептала она, словно открывая перед ним дверь в свою душу. — Чтобы я освободила других.