Человеку свойственно ошибаться

18 ноября 2038 года, 12:45 Вашингтон, Федеральный округ Колумбия

Уолтер расслабленно откинулся на спинку кресла, небрежно скрестив ноги напротив широкого письменного стола, покрытого документами. Он изящно раскачивал подсвеченную амбровым оттенком жидкость в своем бокале, в то время как Кристина Уоррен нервно расхаживала от одного окна к другому, цокая каблуками по полированному мраморному полу. Ее обычно идеально уложенные волосы слегка растрепаны, пряди прилипли к вспотевшему лбу, а пальцы, украшенные коллекцией колец, нервно переплелись, выдавая ее беспокойство. — Вы подставляете меня под удар такими заявлениями, мистер Робинс, — проговорила она своим скрипучим и медленным голосом. — Я вполне ясно обозначила, что сама решу вопрос с легализацией чипов. Мы с мистером Годфри пришли к соглашению в этом вопросе, разве нет? Уолтер нахально усмехнулся, словно перед ним не президент США, а просто знакомая дамочка, которая высказывает свои недовольства. — Наши планы изменились, Кристина, — поднеся бокал к губам, он сделал еще один шумный глоток, жидкость плавно заскользила по горлу. Выдохнув, мужчина клацнул донышком теперь уже пустого сосуда о деревянный стол. Он знает, что эта женщина ненавидит, когда он так делает, но все равно продолжает, потому что может. — А ваши нет. Уоррен остановилась и уставилась на мужчину своими глубоко посаженными глазами. Кажется, что из-за событий последнего месяца, ее и без того резкие черты лица заострились еще сильнее, а тонкие губы превратились в нить, символизирующую ее вечную ложь и недомолвки. Ей не видать второго срока, она это знает, поэтому хочет закончить хотя бы текущий в положенное время и уйти на покой, а не отправиться за решетку из-за всего, что натворила. — Конгресс никогда не одобрит имплантирование в военных целях, — заверила она. — О, это не так уж и важно, — пожал плечами Робинс. — Придерживайтесь плана, президент Уоррен. Пока еще президент. Он встал со стула и подошел к женщине. — Вы ведь не хотите, чтобы следственная группа нашла улики, указывающие на то, — Робинс демонстративно повысил голос, словно обращался к стенам, — что вы заняли этот пост нечестно? — Замолчи! — одернула его женщина. — Следствие еще не окончено, — она поправила свой кремовый пиджак и вздернула подбородок, — если доберутся до меня, то и до вас тоже. Ваши разработки незаконны. — Да? — усмехнулся Уолтер. — Вы же не так глупы, Кристина. И вы прекрасно знаете, что все наши беседы записываются, и есть куча доказательств нашего, так сказать, сотрудничества. Вы дали разрешение на проведение испытаний на людях. И кто же тогда действовал незаконно? Ноздри женщины раздулись, а глаза вспыхнули яростью, но возразить ей было не чем. Она хотела позвать охрану и попросить, чтобы этого нахала вышвырнули из ее кабинета, а лучше из штата или страны, но при всем желании не может этого сделать. — Что я должна делать? — президент снова приняла хладнокровный и спокойный вид после минутного молчания. Она взглянула в глаза мужчины напротив, стараясь скрыть отвращение. — Все просто — объявите военное положение в Детройте, — мужчина заметил недоверие в ее глазах и, глубоко вздохнув, словно ему надоело объяснять все и всем, подошел к окну, глядя на полуденное солнце. — Лишняя шумиха сейчас не нужна ни вам, ни нам. Утилизация провалилась как раз из-за журналистов и освещения тех событий. Нужно оградить город от внешнего мира, тогда проблема девиантов будет решена. — Вы собираетесь уничтожить их? — она причислила горло. — Это еще хуже скажется на моем рейтинге, я ведь сама признала их новой формой жизни на пресс-конференции. К тому же, информация все равно просочится в прессу, всех местных жителей вы не сможете заставить молчать. — Это и не нужно, — спокойно ответил Уолтер. — После того, что случится, они сами возненавидят андроидов. Кристина села в свое кресло и сцепила руки перед собой. — Мне нужно давать официальное разрешение на использование чипов? — недоверчиво спросила она, покосившись на мужчину. Тот подошел к ней, встал позади и наклонился к ее уху, говоря чуть тише. — Обойдемся пока без этого, — с ехидной улыбкой произнес он.