***
— Марит, ты не составишь мне компанию? Я собираюсь прогуляться. — Конечно, мисс. Пару минут, я накину верхнюю одежду. Служанка оторвалась от своих дел и мигом умчалась, но уже через несколько минут прибежала обратно. Осень в Норвегии ощущалась иначе, нежели в Англии. В это время в Лондоне еще не пожелтели листья, когда тут они уже украшали дорожки и тропинки. — Ты живешь в городе? — спросила Гермиона, заводя беседу из вежливости. — Да, это в нескольких милях отсюда. А вы? Вы из Англии, так мне сказали. — Да, — устало ответила Гермиона и пнула ногой кучку листьев, лежащих на тропе. — Что тебе еще про меня сказали? А вот это было куда интересней, чем самый обычный диалог. Гермиона и не знала, что Марит вводили в курс дела. — Ничего особенного. Только общие данные. Как зовут и откуда. Несколько кругов вокруг дома девушки молчали. Гермиона думала о том, что ей поведал Томас о темной метке Волдеморта. Только сейчас ей показалось странным, как он мог изучить информацию за столь короткое время и в ограниченном пространстве. Неужели в библиотеке дома есть подобные фолианты? В таком случае она хотела бы тоже изучить парочку. Но мысленные рассуждения прервала Марит, которая спокойно шла рядом с Гермионой, но резко остановилась и сбавила шаг. Краем глаза заметив заминку спутницы, Гермиона обернулась к служанке. Та пристально смотрела на дом. В ее глазах проскользнул страх, лицо изменилось, а по телу, кажется, пробежала дрожь, оттого Марит сутулилась, вжимая шею в ворот плаща. Гермионе пришлось проследить за взглядом девушки, чтобы понять, что так напугало ее. В окне на втором этаже стоял Томас Раделли, сложа руки на груди. Он следил за девушками, нагло сверля взглядом. Однако для Гермионы это не показалось странным или удивительным, поскольку Томас всегда так делал. Следил за ней через то же самое окно, словно опасался, что Гермиона сбежит. — Марит, в чем дело? — обеспокоенно спросила Гермиона. Неужели мистер Раделли настолько пугал бедную девушку? — Ничего, — ответила она дрожащим голосом и наконец перевела взгляд себе под ноги, а затем быстрым шагом устремилась к крыльцу. Гермиона последовала за ней, останавливая девушку прямо у самого входа на лестницу. — Почему ты так боишься его? — Город маленький, про него разное болтают. — И что именно? — поинтересовалась Гермиона, не надеясь на ответ. Почему-то все вокруг хранили тайны мистера Раделли. Но Гермиона Грейнджер не из тех, кто сдается. Она узнает его тайны. — Около года назад в этом доме жила женщина со своей племянницей. — Марит оглянулась по сторонам и продолжила уже тише, словно рассказывала не просто слухи, а чей-то очень важный секрет. — Звали ее Шарлотта. Откровенно говоря, доброй души человек, хотя многие поговаривали, что она ведьма. Но я в это не верила. Долгие годы она заготавливала лечебные травы и продавала в городе, но потом резко исчезла с глаз горожан. Закрылась в доме, не общаясь ни с кем. Подумали, что и вправду ведьма с ума сошла. Но в первый день весны тучи над этим домом сгустились. С тех пор Шарлотта исчезла окончательно, а вместо нее поселился он. — Она кивнула куда-то вверх, будто он стоял позади них. — Что с ней стало? — Он… — Марит набрала воздуха в легкие. — Он уничтожил ее, полагаю, Агату — ее племянницу — тоже. И с тех пор в нашем городе начался кошмар. Юные девушки начали пропадать. Одна за другой. Некоторые из них даже не вернулись. А те кому посчастливилось вернуться домой, рассказывали странные вещи. Они подвергались волшебству. Девушкам стирали память. Дочь моей соседки была невинна, если ты понимаешь, о чем я говорю. — Марит сделала паузу, намекая на смысл слова «невинная». — А после выяснилось, что девочка лишилась… невинности. Гермиона слушала Марит и не верила собственным ушам. Мистер Раделли не выглядел человеком, которому приносило удовольствие растление невинных дев, скорее наоборот, он казался человеком старой благородной закалки. — Хотя Эшли была еще той бунтаркой. Вечно сбегала из дома, — добавила Марит, пожимая плечами. — Возможно, это просто слухи, но они же с чего-то пошли, верно? — Томас не создает впечатление человека, растлевающего юных девушек, — озвучила свои мысли Гермиона. — И это абсолютная правда, — раздался голос позади, и Марит взвизгнула от страха, подскочив на месте. — Вы очень наблюдательны, мисс Грейнджер. Сколько он стоял позади них, подслушивая разговор? — Я не убивал госпожу Пинкстоун, хоть и явился к ней для этой цели. И не растлевал девочек, поскольку не испытывал подобной потребности. Человек, совершивший унизительные действия в отношении некоторых похищенных, был наказан и изгнан из этой страны, — пояснил Томас совершенно спокойно. — Были времена, когда я тешил свое самолюбие склоками и слухами обо мне, однако это время прошло, и я не допущу, чтобы кто-то порочил мое имя. Поэтому, если вас, Марит, беспокоят какие-то вопросы, можете смело обращаться ко мне. Гермиона испытала каплю гордости, слушая его слова. Томас был осторожен и деликатен, выдавая достойный ответ. О похищениях она знала, как и знала, для чего это делалось, разумеется, это было неправильно, но часть ее могла найти оправдание. — Мисс Грейнджер, позвольте пригласить вас на ужин. Он сегодня состоится в шесть. И если вас не затруднит, наденьте утреннее платье, голубой очень вам к лицу.***
Ускоренным шагом Том направлялся в свой кабинет, чтобы в спокойной обстановке привести пульс в норму, поскольку пригласить девчонку оказалось намного волнительнее, чем он думал. Он трясся, словно неуверенный в себе мальчишка, сжимая потные ладони в кулаки. Ворвавшись в кабинет, он скинул мантию и ослабил галстук. Сел в кресло и, откинувшись, закрыл глаза. Чего он так боялся? Гермиону Грейнджер? Нет, он боялся ее отказа и именно поэтому так быстро ушел, не дождавшись ответа. — С каких пор я боюсь таких вещей? — спросил сам себя Том и усмехнулся, потому что из головы не выходила мысль: «А если она не придет?» — Неужто в ледяном сердце заиграла кровь? — Том поднял веки и встретился с парой зеленых глаз. Рыжеволосая девушка сидела напротив и смотрела прямо на него. «Вторая грязнокровка за день», — неумышленно подумал Том и тут же был наказан за употребление опасного слова. Рука вмиг, казалось, вспыхнула огнем и он, стиснув зубы, мило улыбался призраку, стараясь сгладить мысленное оскорбление. Он впервые взглянул на Лили Эванс как на равного ему волшебника. Хоть дамочка и была маглорожденная, но Том не мог забыть о том, как она спасла мальчишку семнадцать лет назад. Древняя магия крови, основанная на любви. Тому было странно осознавать, что любовь способна быть настолько могущественной и являться источником мощнейшей магии. Он считал иначе: любовь, чувства делают человека уязвимым, слабым. — Тебе придется признать это рано или поздно, Том, — сказал призрак, прочитав его мысли. — Да, полагаю, однажды придется, — лукаво согласился он. — Тебе не обхитрить меня, малыш Томи. Можешь сколько угодно строить из себя благородного лорда, но я-то знаю, кто ты на самом деле. Видишь ли, проклятье устроено несколько иначе, чем ты думаешь. Чувства, что способны разрушить его, должны быть взаимны и в равной степени сильны. Удачи! Скрепя зубами, Том глубоко вздохнул. Шарлотта провоцировала его, и что греха таить, вполне успешно, поскольку он едва сдерживал себя. Все это казалось безнадежным, ведь Том был уверен, что утратил возможность полюбить кого-то и не потому, что не хотел или не было подходящей партии, а потому, что он предпочел пожертвовать своей душой, от которой не осталось ровным счетом ничего, ради бессмертия и могущества. И ни проклятие, ни изоляция не способны вызвать в нем чего-то большего, чем ненависть и раздражение. И как теперь Том мог отправиться на ужин с Гермионой в таком настроении? Он обязательно снова все испортит. Приняв решение немного отвлечься, Волдеморт взял первую попавшуюся книгу со стола и принялся читать. Но даже в книге по Древним рунам Том видел слова Шарлотты о неизбежности. Том отбросил книгу и устало вздохнул, протирая лицо рукой. Как же устал и больше не собирался медлить ни минуты. Волдеморт решил сегодня же перейти на новую ступень в их с Гермионой отношениях. Он заставит ее полюбить его куда быстрее, чем хочет Шарлотта. План сразу выстроился в голове Темного Лорда. И он отправился воплощать его в жизнь. Необходимо было предстать перед девчонкой в безупречном виде, поэтому Том устремился в свою комнату, чтобы подобрать вечерний костюм. Он усмехнулся, глядя в зеркало, когда понял, что уже несколько минут пытается выбрать между бабочкой и галстуком. — Только посмотрите, чем занят Лорд Волдеморт. В конечном итоге выбор пал на галстук, тот самый, который он обронил в комнате Гермионы, полагая, что аксессуар навеет ей приятные воспоминания, к тому же он подходил к цвету ее утреннего платья. Когда костюм из кашемировой шерсти и шелка отлично сел на Томе, мужчина еще несколько раз покрутился перед своим отражением и с полной готовностью намеревался подоспеть к ужину. Однако перед тем, как повернуться к выходу, Том заметил одну неприятную деталь. Его нос медленно уменьшался, превращаясь в его уродливый собственный. Оборотное зелье прекращало свое действие, и Том тут же вспомнил, что был слишком занят, чтобы вовремя принять нужную дозу для поддержания внешности итальянца. К счастью, эту досадную неожиданность можно было исправить. Но шкафчик, где он держал склянки с зельем, был пуст, это насторожило Волдеморта и даже напугало. — Фил! — воскликнул он. — Да, господин, — аппарировал домовик. — Где оборотное зелье? — Все, что было в подвале, Фил принес сюда. — Но здесь ничего нет. Принеси мне новое. — Простите, сэр. Боюсь, на данный момент зелья нет. А новому вариться еще три дня. — Инстинктивно домовик отступил на пару шагов назад. Том смотрел на свое отражение, которое уже наполовину обрело прежний вид, а внутри закипал от ярости. — Проваливай! — процедил он сквозь зубы. Волдеморт разорвал костюм, так элегантно сидевший на нем, на мелкие ошметки, оставшись в нижнем белье. Он продолжал смотреть на себя в зеркало и с каждом минутой все больше ненавидел свое отражение.***
— Фил, может, у него что-то случилось? — в очередной раз поинтересовалась Гермиона, поглядывая на настенные часы, стрелки которых уже перевалили за шесть вечера. — Простите мисс, боюсь, господин сегодня не сможет поздравить вас с днем рождения. Ему нездоровится, — резко ответил домовик, появившись возле нее, а она даже не заметила как он исчез. — День рождения? — запинаясь переспросила Гермиона и ощутила каплю стыда от того, что забыла про собственный день рождения. — Нездоровится? Надеюсь, ничего серьёзного? — Поверить не могу! — Малфой вошел в столовую. — Что ж поздравляю, Грейнджер. Вот, держи. Забрал из твоего магловского дома. Такие ты вряд ли отыщешь в этом. Драко поставил стопку книг, перевязанных войлочной веревкой. Что? Он был у нее дома? Почему-то Гермиону это волновало куда сильнее, чем забытый день рождения. — Ты был в моем доме? Какого черта ты там делал? — возмутилась она, на что он лишь пожал плечами и уселся за стол, тут же наполнив бокал виски и приподнял его, готовясь произнести тост. — С твоим днем! — сказал он и опустошил бокал. — Господин просит передать, чтобы вы, мисс, и вы, господин Малфой, не беспокоили его несколько дней. Как только он придет в себя, спустится сам. — С ним точно все в порядке? — поинтересовалась Гермиона. — Фил дал ему бодроперцовое зелье. Господин скоро поправится. А вы пригласите обитателей дома и отпразднуйте свой день. И домовик исчез, а Гермиона настороженно посмотрела на Малфоя, с лица которого не сходила насмешка. Чему он радовался? Празднику в ее честь и поводу нажраться или наоборот злорадствовал, что Томасу нездоровится? Гермиона осмотрела накрытый стол, блюда на котором дразнили приятным запахом, начиная от горячего и заканчивая холодными закусками. В животе заурчало, напоминая Гермионе, что за завтраком она практически ничего не съела. — Ты сказал ему? — По-твоему, я знаю, когда у тебя день рождения? — И снова это бесящая полуулыбка. Марит звать не пришлось, поскольку она сама пришла и с порога, буквально вприпрыжку, направилась к имениннице. На ней было лиловое платье, с широким поясом на талии, а на ногах легкие туфли, и Гермиона отметила, насколько же непривычно было видеть Марит не в рабочей форме. — С Днем Рождения! — воскликнула она, еще не дойдя до девушки. В руках она несла какую-то коробочку, и Гермиона мысленно закатила глаза. Только подарков от едва знакомых людей ей не хватило. — Это тебе. — Она протянула фиолетовую коробочку и добавила. — Сама сделала. Не спеша Гермиона начала открывать подарок. Это было очень красивое и элегантное золотое колье, украшенное рубинами. — Я подумала, что красный тебе подойдет, — смущенно пояснила Марит. — Это… оно невероятно красивое, — едва подбирая слова, пробормотала Гермиона, не в силах оторвать взгляда от украшения. — Пожалуйста, — добавила Марит, тихонько отодвинула стул рядом и села за стол. Она быстро наполнила бокалы стоящим на столе вином и подала Гермионе, а затем взяла второй. — Надеюсь, ты очень скоро выберешься из этого дома и снова будешь свободна, — с толикой печали и сочувствием сказала Марит, держа над столом бокал, а в следующий момент опустошила его до дна. — Я тоже, — тихо ответила Гермиона, повторив за девушкой. — Я-то думал, мы повеселимся, — прокомментировал Драко, закатывая глаза от разочарования. — У нас разные представления о веселье, — заявила Гермиона, но потом прищурилась, глядя на книги, и снова перевела взгляд на Малфоя. — Так ты, говоришь, был в моем доме? — Да, — без капли стыда ответил он и наполнил два бокала вином, а свой виски. — Хотел привезти твоего кота, но это рыжее недоразумение убежал. Живоглот. Она не беспокоилась о домашнем животном, поскольку заколдовала его миски на периодическое пополнение и оставила приоткрытым окно, чтобы тот мог сделать все свои дела на заднем дворе. Но она скучала по нему, и напоминание о коте только усилило это чувство. — Времени искать его у меня не было. Поэтому я оставил еду и воду… — Я зачаровала его миску… — перебила его Гермиона, и чувство беспокойства увеличилось. — Ты должно быть забыла, где находишься. Вся твоя магия утратила свое действие, как только ты пересекла границу, — пояснил он, и сердце Гермионы сжалось. Больше двух недель Живоглот голодал. — Он в порядке, — добавил Малфой, заметив ее беспокойство. — Ты привезешь его в следующий раз? — с надеждой спросила она. — Я постараюсь, — пообещал Драко и отпил из бокала. Гермиона кивнула и тоже пригубила вино. Остаток вечера прошел более менее спокойно. Драко и Гермиона делились с Марит воспоминаниями о школе и о недавней войне с Волдемортом. Затем разговор как-то зашел о мистере Раделли, как раз тогда Марит едва ли не дремала из-за выпитого вина и собралась уходить, оставляя старых врагов наедине. Гермионе бы тоже стоило пойти отдыхать, но возможность вытащить из Малфоя больше информации о хозяине дома, учитывая, что тот уже был изрядно выпившим и мог разболтать что-то случайно, заставила ее остаться. — Я ненавижу его не меньше твоего, — после недолгой паузы заявил Драко. — Почему же? Гермиона, из того что знала, не видела серьезной причины, чтобы он ненавидел Томаса. Долги? Сомнительно. Но даже если это действительно была правда, то оно того не стоило. — На днях он заявил, что по его приказу убили Люциуса, — с неприкрытой злостью сказал Драко. Гермиона понимала, что он говорит правду, уж слишком правдоподобно его эмоции отразились на лице, но это шло вразрез с тем, что она знала о Томасе. — И попросил домовика применить Империо, чтобы я не разнес его проклятую обитель. — Мне жаль, но по большому счету, Малфой, другого твой отец не заслуживает, — не щадя ответила Гермиона. — Я знаю, — прошипел он. — Я больше беспокоился о матери. Но к счастью или сожалению, мой подонок отец оказался живучим, благодаря своей трусости — в очередной раз. — Томас сказал тебе? — Да. На этот раз он выжил, снова. Но нет гарантии, что Вол… — он запнулся, задерживая стакан на полпути к своему рту, — Раделли пощадит его потом. — Разве ты не оплачиваешь долг отца? Зачем ему убивать его? — с подозрением спросила Гермиона, не видя логики. — Да хуй его знает, — с усмешкой ответил Драко и растянулся в заразительной улыбке. И Гермиона тоже улыбнулась, услышав столь магловское ругательство от чистокровного волшебника. Это не укладывалось в образ Малфоя, но было забавно услышать подобное. Скорее всего, он часто использовал нецензурную брань, когда напивался и переставал контролировать себя. — Ну а ты? Уже разгадала секрет? — поменял тему он. — Я думаю, мы связаны не только отметинами на руках, а чем-то большим. Возможно... — ей было неловко признавать и тем более озвучить, — нам нужно сближаться. Насколько сильно не знаю, но смею предположить, что только совместными усилиями мы сможем разорвать проклятье. А ты что думаешь? — Я думаю, что хоть ты и маглорожденная, но тебе, Грейнджер, не повезло, — едва разборчиво говорил он. — Мне действительно жаль, что ты оказалась в такой непростой ситуации. Но… — Он замолчал и подпер рукой подбородок. — Впрочем, спроси меня завтра. Драко поднялся со стула, придерживаясь за стол, демонстрируя свое состояние, и не с первого раза схватил за горлышко бутылку виски. — С днем рождения! Из всех твоих книг, — он указал пальцем на стопку подаренных им фолиантов, — я бы рекомендовал прочитать «Красавицу и чудовище» повнимательней. Доброй ночи, Гермиона.