***
…природа его неизвестна. По преданиям «Оно» существовало всегда. Нет ни одного его описания, ни одного четкого свидетельства. Считается, что невозможно увидеть его и сохранить рассудок. «Оно» не личность и не телесная оболочка. «Оно» — лишь чистое стремление, заполняющее материальный сосуд. Его цель и смысл существования непостижимы для хрупкого человеческого разума. И, хоть явление это не изучено ни наукой, ни церковью, само его существование внушает безмерный ужас в сердца немногих посвященных…***
Доктор очнулся резко и тут же упал на мягкую, травянистую почву. Он жадно глотал воздух, уставившись в пустоту где-то перед собой. Его нещадно мутило и трясущиеся конечности с трудом удерживали тело хотя бы на четвереньках. В добавок ко всему, звон в ушах перекрывал по громкости любые окружающие звуки, а перед глазами плясали черные мушки. Ливси устал бороться с тошнотой и его вырвало кровью. «Могло быть и хуже», — каким-то образом он знал, что кровь не его, хоть и не мог вспомнить ничего из событий последних нескольких минут. Доктор, как был, на четвереньках, дополз до ближайшего дерева и сел, прислонившись к стволу. Он хотел восстановить картину произошедших событий, но мысли, густые как кисель, никак не хотели собираться в последовательность и даже просто сфокусировать глаза на одной точке казалось ему маленькой победой. Все же, картина, которую он видел перед собой, красноречиво свидетельствовала о его вине в страшном. Также было совершенно ясно, что во время отвратительного деяния, Ливси не контролировал свои действия.***
Капитан помог донести Джима до укрытия, быстро нашел место ранения и попросил Джона его перевязать для уменьшения кровопотери. Также он велел поступить с Греем. Затем он приказал ни в коем случае укрытие не покидать, а сам убежал на поле предполагаемого боя. Уже у выхода из пещеры его встретил ужасающий вопль. Прибежав на крик, Смоллетт увидел лишь бездыханное тело Хэндса. Следующий вопль раздался откуда-то снизу и капитан рванул туда, ориентируясь на шум погони, выстрелы и крики умирающих. Когда он выбежал на небольшую опушку, его сердце пропустило удар. Вид, представший перед ним, неподготовленного человека вверг бы в блаженное безумие, но Александр был старым военным и не раз встречался с неприглядной стороной жизни. Судя по всему, пираты оказались загнаны в угол и здесь закончила жизнь как минимум половина. Раздался последний вскрик совсем недалеко и Смоллетт поспешил туда, идя по кровавому следу. Пройти эти, каких-то тридцать ярдов оказалось непросто, ведь шум борьбы прекратился и капитану волей-неволей приходилось учитывать возможность, что Ливси проиграл, что где-то рядом могут находиться выжившие бандиты. Наконец, между деревьев мелькнул знакомый силуэт в окровавленной белой рубашке и Александр, плюнув на осторожность бросился к нему. Там закончили свою жизнь еще трое. Доктор сидел напротив того, что от них осталось, тупо уставившись в пустоту. Смоллетт подбежал к нему и бережно дотронулся до плеча. «Только бы это была не его кровь» — Дэвид! Ты слышишь меня? Дэвид? — безуспешно звал он. — Дьявол… да что с тобой — капитан задрал рубашку на нем, чтобы понять, насколько сильно тот ранен, но к увиденному был не готов. На докторе не было не то, что ни одной новой раны, не было даже старой, в живот. «Что за…» Тогда Смоллетт обеими руками схватил плечи Дэвида и встряхнул — снова никакой реакции. Наконец, капитан взял его лицо в ладони и заглянул в глаза. Взгляд доктора остался таким же пустым. — А, черт тебя дери, Ливси! Только попробуй потом сказать, что не это имел в виду, — Смоллетт впился губами в полуоткрытый рот доктора. Поцелуй был грубым и неуклюжим, с привкусом крови. Во всей ситуации сражения с последующей кровавой бойней не было ни грамма возбуждающего, приятного или хотя-бы нейтрального, но от чего-то Александр выбрал именно такой способ приведения доктора в чувство. На суждение капитана, он подпадал под категорию «освобождение от предрассудков». Вдруг Ливси вырвался из хватки капитана и оттолкнул его. — Нет, не-надо-не-подходи, — выпалил он, — ты что не видишь, я опасен?! — Наконец-то ты пришел в себя, Дэвид, пойдем, здесь могут быть еще пираты. — Нет тут больше никого… я не помню ничего, но откуда-то точно знаю: никто не ушел живым, — обреченно произнес Ливси. — Что значит не помнишь? Ты спас нас всех! Пойдем, я помогу тебе подняться, — Смоллетт потянулся снова к доктору, но тот отпрянул от него, как от чумного. — Смотри, что я наделал! И я без понятия, как это произошло… Все, кто был в лесу мертвы. — Нет не все! Я тоже был в лесу, смотри! — капитан продемонстрировал себя в целости и невредимости. — Ты сделал то, что должен был, а теперь соберись еще раз и помоги раненым. Слышишь? Джиму нужна помощь! Грею тоже, — командный тон капитана, а может быть напоминание о раненых друзьях, подействовали на доктора отрезвляюще. Он протянул Смоллетту дрожащую руку и вместе они начали подъем обратно. При том, что первостепенной задачей Александра было обеспечение выживания лагеря, он на пару секунд, все же задумался о том, что не прочь повторить поцелуй в других, более комфортных условиях.