***
Довольно быстро Ливси справился с операцией. Заодно показал капитану, как достается пуля. Тома отправили на корабль, чтобы рассказать, наконец, оставшимся там, что здесь произошло. За всеми заботами и приготовлением пищи день подошел к концу, а доктор все не мог найти себе места. Его беспокоил сегодняшний провал в памяти, такого в его жизни еще не бывало. Ливси всерьез подумывал, не остаться ли лучше на острове, потому, что возвращаться на корабль — замкнутое пространство, с которого некуда бежать, он теперь боялся. Боялся не за себя, конечно. Переговорив с каждым по отдельности, Дэвид немного успокоился. По крайней мере ни один из товарищей не выказывал враждебности, а страх сотрется временем. Оставался еще один важный вопрос, который надо было обсудить как можно скорее. Пока были более серьезные поводы для беспокойства, он игнорировал эту проблему. «Проблему ли?» Но теперь, когда ситуация немного устаканилась, Ливси словно током ударило от осознания: Александр его поцеловал. «Что этот поцелуй значит для него? Была ли это лишь попытка пробудить тебя от оцепенения? Ведь не может человек всерьез целовать чудовищ», — по старой привычке доктор мысленно разговаривал сам с собой. В общем-то для Ливси не был секретом интерес капитана, но какого рода интерес? «И если его интерес совпадает с твоим, то как далеко ты готов зайти?»***
После ужина Дэвид позвал капитана поговорить с глазу на глаз. — Да, я также хотел с тобой поговорить, — ответил тот. — Надеюсь, не прощения просить? — Нет. Надо было привести тебя в чувство. Оно сработало. — И только? — Что только? Мне начинает казаться, что ты меня к чему-то склоняешь. Эти постоянные намеки… Под напускным раздражением Смоллетта снова читались другие эмоции. Не будь Ливси судьей, он мог бы не заметить лжи. — Интересный выбор слов, а ведь это ты, хах, поцеловал меня без разрешения… — Чего ты хочешь? — Услышать правду. Что стоит за твоими действиями? Смоллетт к такому прямому вопросу оказался не готов. «Взрослый человек, а мнется как подросток». — Не смей ставить мои мотивы под сомнения, — отрезал он. — Я всегда поступаю как морально-ответственный гражданин. — С юридической точки зрения? — С человеческой. Доктор понял, что так он от упрямого капитана ничего не добьется. — А ты о чем хотел поговорить? — спросил он. — О твоем этом… провале в памяти. — Да? — Дэвид проигнорировал болезненный укол в груди. — Ты знаешь что могло его спровоцировать? — Ни малейшего понятия… я знаю, к чему ты клонишь. Мне не стоит возвращаться в Англию. — Чего? И в мыслях не было! — Я не могу подвергать вас такому риску. — Не знаю, что ты себе надумал, Дэвид, но ты возвращаешься с нами. Ты прекрасно себя контролируешь, а то, что случилось сегодня — экстраординарная ситуация. Если так хочешь, закую тебя в кандалы, но здесь не оставлю! — Но что если… — Нет, отказов я не принимаю, — в глазах капитана отразился страх потери. Казалось, что внутреннее противоречие, терзавшее его постоянно в присутствии Ливси, на время разрешилось. — И, Дэвид, — он собрался с мыслями, — ты мне очень дорог, я тебя никуда не отпущу. — Значит, я никуда не уйду, — лицо врача просияло глупой улыбкой, да и напряжение капитана резко убавилось. Они хотели бы еще так много друг другу рассказать, но тут не вовремя их обнаружил сквайр. — Ах вот вы где! Секретничаете опять? Может посвятите меня, что здесь происходит?***
На следующий день прибыла подмога с корабля. Мужчины очень сокрушались, что им не довелось поучаствовать в обороне пещеры, зато похвастались обезвреживанием пиратского лазутчика, пытавшегося захватить корабль. Бен показал всей компании место, куда он перепрятал золото. Все, кто был в состоянии, занимались погрузкой сокровищ. Клад оказался настолько тяжелым, что его с трудом удалось стаскать до вечера. В сундуках помимо привычных монет попадались еще разные диковины. Некоторые из них были выполнены даже не из золота, а из камней, названия которым доктор не знал. Более всего его заинтересовала статуэтка человекоподобного существа, выполненная из темно-зеленого камня, напоминающего яшму или нефрит. Размером вещица была чуть больше мужской ладони, а искусством обработки напоминала работы древних европейских племен, доримской эпохи. Статуя изображала человека в причудливом облачении, а к ее спине будто бы была прикреплена подпорка. То есть, сначала Ливси подумал, что это подпорка, но приглядевшись, заметил, что это восемь щупалец, соединенных вместе. Просто грубые инструменты мастера не позволили ему произвести достаточно тонкую работу. — Ты не знаешь, что это за вещь? — доктор протянул Бену статуэтку. — О, это древняя штуковина. — Ганн покрутил ее в руках. — Флинту подарил ее вождь туземного племени, когда мы ходили к Никобарским островам. Она старше античной цивилизации. — Кого она изображает? Какой-то дух или жрец? — Я точно сам не понял. Дикари рассказывали нам легенды, передающиеся из уст в уста много тысячелетий. Показывали древние алтари. С тех пор команда стала еще суевернее и видела чудовищ в каждой тени. Кажется, это называется, хмммм, «Кн’а-фхнелуи», или как-то так. В переводе означает «морской дьявол».