***
Смоллетт находился в странном месте. Месте ли? Или все же во сне? Это «место» не подчинялось никакой логике. Только он осмотрится в одном пейзаже, обернется назад, как картинка тут же сменится, делая тщетными любые попытки ориентации в пространстве. Сейчас капитан находился на верхнем этаже полуразрушенного дома, ему хотелось спуститься, не дожидаясь, пока конструкция развалится, но была одна проблема: на лестничном пролете отсутствовали ступени, были только перила, неловко цеплявшиеся за перекрытия. Смоллетт иррационально знал, что от него хотят. Если только так можно выразиться, ведь «сон» и «место» не могут ничего хотеть. А «хотели» от него, чтобы он сделал выбор. Каждый раз, сцена за сценой, ему предоставлялась возможность сдаться и прекратить эти мучения, либо продолжить. Чтобы что? Какая конечная цель? Капитан чувствовал, что у него нет иного выхода, кроме как вечно бегать от умело расставленных ловушек, так и призывающих воспользоваться собой. Никем не озвученное, в голове Александра, тем не менее, укоренилось знание: если он воспользуется одной из предложенных возможностей, это будет последнее, что он сделает в своей жизни. Капитан закрыл глаза, а, открыв их секундой позже, обнаружил себя на палубе Испаньолы. Его матросы, которые вскоре окажутся пиратами, распивали ром, не стесняясь присутствия капитана. Смоллетт лишь усмехнулся на эту жалкую попытку вывести его на эмоции и прошел мимо. Мгновение — картина снова сменилась. Теперь капитан находился на пустынной дороге. Стоило порадоваться, что он не видит никаких опасностей вплоть до горизонта, как сзади он услышал рык диковинных зверей. Обернувшись, он увидел нечто совершенно неописуемое. Единственное, что можно было сказать о бегущих на него животных — у них было по четыре лапы, как у собак. Конфигурации морд с многими челюстями не сулили ничего хорошего, и безоружный капитан не нашел ничего лучше, как броситься прочь от них. Он бежал так быстро, как только мог. Твари сзади не отставали, но и не могли догнать, и вот уже, когда он практически выбился из сил, картинка снова сменилась. Каменные стены сразу напомнили о храме с кровавым алтарем, но место явно было другим. Смоллетт держал ухо востро: кто знает, что за опасность притаилась в этом мире? Он находился в подобии замка, тускло освещенного факелами. За окнами с отсутствующими стеклами сверкали молнии. Неожиданно едва различимо капитан услышал: «Я рядом, я с тобой…» «Дэвид?» — спросил он сначала тихо, а затем прокричал: «Дэвид! Ты здесь?» «…иди на мой голос…» «Где ты? Покажись!» — капитан бежал по длинному узкому коридору до тех пор, пока ему не встретился просторный зал. Смоллетт остановился в дверях, а затем вошел. В центре зала стояла до боли знакомая статуя «морского дьявола». Точно такая, какую они с Дэвидом нашли на острове, только гораздо больше. «Вернись ко мне!» — говорила… статуя? Капитан с опаской подошел. Парадоксально, эта сцена ощущалось другой, отличной ото всех остальных. По какой-то причине он чувствовал себя безопасно здесь. Словно в этом зале ощущалось чужое присутствие. Не холодное и отстраненно-враждебное, а знакомое и близкое. Смоллетт подошел к постаменту статуи, ближе, еще ближе, наконец, он подошел к статуе вплотную и, не в силах больше сдерживать накопившиеся эмоции, бросился на нее с объятиями. В ту же секунду его оплели черные щупальца. Это не было неприятно или пугающе, капитан прикрыл глаза на мгновение, чтобы насладиться внезапным ощущением безопасности и комфорта. «Все… кончилось?» Когда он снова открыл глаза, в его объятьях находился Дэвид, такой, каким он видел его в тот день, когда попросил его показать щупальца. Доктор нежно улыбался ему и даже плакал. От счастья? Александр смахнул слезинку с его щеки. Странным образом им не нужны были слова, чтобы общаться в этом мире. Они сели на каменный постамент. Дэвид прижал любимого к себе, не желая больше отпускать, его щупальца нежно гладили и обнимали капитана, безошибочно угадывая, что для него это приятно. Сейчас доктор мог чувствовать эмоции избранника почти также ясно, как свои. То же было справедливо и для капитана. «Спасибо, что не ушел», — уловил Александр чужой настрой. «Спасибо, что пришел за мной», — ответил он также мысленно. Капитан цеплялся за любимого, боясь, что все это может оказаться лишь иллюзией. Сейчас Дэвид казался таким реальным, словно и вправду находился рядом. Хотелось прижаться еще ближе, чтобы убедиться. «Я здесь, я никуда не денусь», доктор слегка склонил голову, любуясь Александром, запоминая этот момент на всю жизнь. Капитан почувствовал его идею через изменение эмоционального фона. Его собственный восторг смешался с трепетом доктора. Он слегка сместился, чтобы было удобнее. Ливси мельком бросил взгляд на его губы и счастливо улыбнулся. Наконец, они синхронно приняли решение не оттягивать момент дальше, и их губы соприкоснулись. Это было поначалу нежно, затем чуть более страстно, словно только сейчас мужчины вспомнили, как долго ждали этого момента. Смоллетт прижимался к доктору, неосознанно сжимая в кулак его одежду. Он купался в наслаждении доктора, которое так открыто просачивалось в его собственное сознание. А может это было наслаждение самого капитана? За окном ударила молния, но мужчины этого даже не заметили. Доктор, придерживая любимого щупальцами, аккуратно уложил его на спину, а сам устроился сбоку, все еще не разрывая поцелуй. Руки мужчин крепко удерживали два тела в близком контакте, боясь отпустить. Чего-то большего сейчас не требовалось, ведь главное уже произошло — они нашли друг друга. Через несколько долгих секунд они все же отстранились. Александр дышал через приоткрытый рот. Он почувствовал, как ментальная связь ослабевает, и не хотел упускать последние мгновения. Взамен уходящему мысленному присутствию руки врача, как и его щупальца, сжали его лишь крепче. Когда Александр снова раскрыл глаза, то увидел, что лежит на кровати вместе со своим избранником, который очень старался сдержать дрожь, но ему это совершено не удавалось. Его глаза были красными от слез, но сейчас светились от радости. Комната, в которой они теперь находились, была более обжитой, хоть и освещалась по-прежнему тускло. За окном все также бушевала гроза.***
— Подожди, полежи немного, ладно? — Ливси спохватился, начал подниматься, чтобы принести капитану воды, но его не выпустили из объятий. Смоллетт только крепче вцепился в любимого и прижался лбом к его груди со словами: — Не уходи. Похоже, он все еще не мог до конца поверить в реальность происходящего. — Все в порядке, я здесь, все закончилось, — доктор поцеловал взъерошенную макушку капитана. Вскоре, уставшие после всех переживаний дня и абсолютно эмоционально опустошенные, они уснули, и никто из них не видел снов.