Человек с неопределенной судьбой

Я наблюдаю необычайно красивый закат: небо разукрашено красной акварелью, тучи тоже приобрели этот оттенок. Это зрелище тревожит, пугает, но также и заводит, завораживает меня. Красота этого процесса не даёт отвести взгляд, он не несёт какой-либо смысловой нагрузки, но всё-таки заставляет раствориться в собственных мыслях... Всё, как и путь солнца по небосводу, заканчивается, завершает свой цикл. Как скоро закончится моё одиночество? У меня одновременно есть непреодолимая тяга к нему и наоборот - отторжение его. Желчь, накапливающаяся во мне, не находит выхода, поэтому наполняет меня изнутри, растворяет... Она так горька на вкус, и вынужден я питаться только ей, ввиду отсутствия альтернативы. Напрямую на настоящее влияют ошибки прошлого, которые, к великому сожалению, уже не предотвратить, действия совершены, шаги к пропасти сделаны... Я стою на краю бездны, она зовёт меня в долгий полёт, но из глубины своей никогда больше не отпустит. Ещё один неаккуратный ступ ногой и я полечу вниз навстречу агонии, сладостному безумию, смерти... Закат эпохи - приходят новые времена, незнакомые и неисследованные. Закат моего старого мировоззрения - я больше никогда не буду прежним. Закат прежних отношений - с кем-то связи укрепились, а с кем-то почти разрушились. Мои раздумья прервал снежок, прилетевший с невообразимой точностью мне в стекло окна. Перевёл взгляд на землю, озарённый последними лучами главного небесного светила, Ромка стоял, уставившись прямо на меня. Я понял намёк, пошёл одеваться. Погода сегодня прохладная, нужно оборачиваться в несколько слоёв одежды. Дом как будто вымер, все сидят по своим местам. Специально сговорились против меня? Санкции ввели? Разговаривать не хотят и даже хоть как-то со мной пересекаться... ну и пусть идут к чёрту все, и без этой суматохи хорошо. Выскочил на улицу, судя по Ромкиному лицу, никакого духа приключений сегодня не будет... Нахмуренный, нервный, поникший, как росточек в тени. Я вспомнил про Полину... Неужели она реально пропала? Ромка не грустит по пустякам. (Ромка)- Её не было дома с самого утра! Значит утром и пропала! - глубоко дыша произнёс Пятифанов. (Антон)- А дедушка что сказал? (Ромка)- Он думал, что она просто засиделась у кого-то... Да нет! Не может она у кого-то засидеться, её и в школе не было даже. - он уже начинал психовать. ... (Ромка)- Нам нужно идти в ТУДА опять! Бяше не следует этого знать, это всё ещё между нами, только мы знаем! И мы унесём это вместе с собой в могилу. Ты же могила, Тоша? Никому ни слова! Меня начало дёргать, мурашки и нервные судороги забегали снизу вверх, доставляя дискомфорт, заставляя встрепенуться каждый божий раз, когда этот лёгкий многократный приступ появляется. Могила - это этот посёлок, в частности этот лес, который уже столько жизней унёс, что о таких цифрах лучше и не думать. Полина - первая скрипачка школы, муза сейчас в беде, если она ещё жива, то мы, наверное, единственная её надежда... Она не моя, нас ничего уже не связывает, но иду на это дело я именно для неё, не для Ромы... Мы двинулись, уже стемнело, окружённые величественным лесом мы идём вперёд. Как мелкие крупицы растворены в бескрайней гуще черноты ночи. Нас обоих сковывает страх, ужас, мне мерещится всякое, в паранойе постоянно оглядываюсь, всматриваюсь в эту теснящую глубину тайги. (Рома)- Давай поклянёмся, что не бросим друг друга, если что-то случится. - судорожно произнёс он. (Антон)- Обещаю. - немного замешкавшись, ответил я. (Ромка)- Я тоже. Вдруг мы остановились. (Ромка)- Заход должно быть тут, да, точно тут, я помню это место, вот кривой пень стоит. Я встал как вкопанный, ели, сосны высотой с пятиэтажный дом стояли в темноте лесной прямо предо мной, слово столбы одного большого сплошного забора преграждали нам путь, как бы говорили, что не стоит туда соваться. Ничего не видно дальше них, хоть глаз выколи. По дороге то идти страшно, а находиться в глубине, окружённым мраком - ещё страшнее. Ужас. Неописуемый ужас! Рома, взяв меня за запястье, повёл меня в глубь, мы сошли с пути. Ноги глубоко проваливаются в навеянные ветром сугробы, утопают в рыхлом снегу. Мы как первопроходцы идём вперёд, несмотря ни на что.... Я помню ту зловещую выжженную поляну, помню тот угрюмый, сливающийся с ночным мраком гараж, его противно, монотонно мерцающую лампу, я помню гадкий скрип его дверей и самое главное - я помню его обманчивое нутро и его дьявольское предназначение... Я не хочу в него заглядывать больше никогда, он приносит одни беды... В каждой байке, легенде есть та доля порой настолько ужасающей правды, что кровь стынет в жилах. Но страхи нужно преодолевать, если это ещё возможно - я хочу спасти того, чей стук сердца играет с моим в унисон. Сколько мы идём я не знаю, но пейзажи крайне однообразные, я немного привык к обволакивающей меня темноте, но тревожность всё ещё доминировала в моём сознании. (Рома)- Чёрт! Где эта стальная коробка? Она же была где-то тут, я точно помню! Где-то рядом эта опушка. Надо разделиться, не отходить друг от друга в сторону слишком далеко, чтобы голос был слышен. Мне не нравится эта идея, я не хочу оставаться один, мне вдвоём то крайне не по себе, а тут в одиночку идти куда-то наугад. (Рома)- Иначе мы никогда не найдём то место, прочесать хоть какую-нибудь площадь, медлить до утра нельзя, слышишь! Мы можем не успеть. Каждый из нас на пределе, нервы потихоньку сдают. Как ты не настраивай себя на хорошее - всё равно первозданные инстинкты возьмут над тобой верх, ты и дальше будешь бояться избегать неизвестности... Я неуверенно кивнул, по моему лицу можно было понять, что чувствую я себя, мягко говоря, неважно... Сколько лет у меня отнял весь пережитый мною стресс, сколько нейронов отмерло в результате этих сильнейших эмоциональных качелей? От печали до радости не так уж далеко? Дожить бы до восемнадцатилетия... Что ты наделал, отец? Ты губишь всех нас! Из-за тебя приходится считать дни в этом захолустье! Если бы ещё оно было обычным, простым захолустьем!... Я шёл в метрах 200-х от Пятифанова, шёл медленно. Каждый шаг даётся с трудом, каждый чёртов раз пересиливаю себя вновь, чтобы перетащить свою тяжёлую ногу вперёд. Может я уже сошёл с ума, такое видел да наяву!... Хотя... какая уже разница? Я ни о чём не узнаю. Где этот чёртов гараж? Меня уже всё бесит, я на грани эмоционального срыва, нервного срыва. Есть странное желание просто остановиться и окопаться прямо в этом сугробе и просидеть тут до рассвета. Меня убивает эта темнота, мне хочется упасть на колени и расплыться в собственных слезах. Мокрые глаза, ресницы покрываются корочкой льда, страшно, правда страшно... Вдруг я услышал ор, дикий ор справа от себя. Бегу туда, бегу туда сломя голову, ботинки проваливаются, я прыжками преодолеваю так мешающие сугробы. А крик всё усиливается, что случилось? Этого я и боялся, мы разъединились и тут же произошла какая-то фигня. Пар идёт изо рта я забыл про коченеющие пальцы ног, мне не до этого, адреналин хлещет в моих венах, я слышу беспорядочный стук своего сердца, кажется, я стал видеть намного лучше в этой темноте. Мне надоели эти приключения, я хочу нормальной жизни! Почему я? Почему я попадаю в эти передряги? Я ненавижу... Я ненавижу Рому, Полину за то, что втянули меня в эту белиберду?... Нет!... Я ненавижу семью за то, что отвернулись от меня?... Нет!.... Я ненавижу... ненавижу!.... Я себя, блять, НЕНАВИЖУ!!! За то.., что допустил такое! Ор стал невыносимо громким! Глаза зацепились за нечто, что находилось в метрах десяти от меня. Я так близко подошёл?... Я узнаю из тысячи, главарь тех тварей, что показали мне своё истинное обличие в том ужасном сне! Но я думал, что всего лишь сон!!! Хозяин леса... Что за сущность прячется за страшной козлиной маской?... Что он делает? Он разрывает своими лапищами грудную клетку моего напарника, а тот истошно кричит... перед своей смертью. Я не могу поверить своим глазам, всё наяву. Рёбра торчат, кровь хлещет, ужас. Меня сковал животный ужас. Помнишь ту клятву? Я её не сдержал, ошарашенный тем ужасом я направился прочь, на выход, тварь заметила меня, помчалась за мной, оставив доживать свои последние минуты на холодном снегу разорванное тело самоотверженного безумца. Я клялся, что помогу, но сейчас я трусливо сбегаю, хотя Рому уже ничем не спасти... Меня никогда не будут приветствовать Среди бездушных монстров, Которыми ты сам окружен И питаешься их болью и несчастиями, Маниакальная порода паразитов-недолюдей, Брошенных на съедение безумию, С запахом свежей крови Открой свои глаза и увидишь Истинное предназначение этих существ, Фарш из ненависти и зависти, И не будь наивен, чтобы думать, Что ты не меняешься, Изменения уже начались... Ты напуган, я тоже И мир демонов ждет, Наблюдая за нашими движениями, Заполняя мое сердце ненавистью, Ты изнемогаешь, и я буду, Когда я проснусь и обнаружу, Как я опустошен твоим... Миром, Я опозорен твоим миром, Твой мир, Я преследуемый в твоем мире! Я бежал, что есть сил, не оборачиваясь, не думая о том, что осталось сзади, главная цель - выжить, попытаться выжить. Дыхание истощено до боли в лёгких, до туберкулёзного кашля, выплёвываю на снег свои кровавые внутренности. Я вроде бы отвязался от этого монстра, но не вышел до дороги, перешёл на шаг, силы закончились, не могу больше бежать, не могу больше идти, адский холод, обволакивающий моё сердце, тело... Рассудок помутился, именно здесь и сейчас, переломный момент. Я больше не могу, хочу кричать орать "А-А-А-А-А-А-А-А" от распирающей, словно домкрат внутри меня, боли, упал на колени, за крыл ладонями лицо, трясёт как при лихорадке, ужас пережитый, оставил клеймо на мне. Я просидел так очень долго, рыдая от боли, от страха, от безумия, от стыда за несдержанное обещание, за то, что бросил. Я бы ничего не смог сделал, но я бросил, сбежал, преследуемый этой тварью. Начался рассвет, блуждающие по небу тучи осветило восходящее солнце... Что мне делать и как жить дальше?