***
Ночь опускается на город. Вокруг дворца зажигаются фонари, дорожки в саду красиво подсвечиваются снизу, а в окнах свет постепенно гаснет. С восходом луны все собираются спать, надеясь увидеть сладкие сны, только Тэхен в сопровождении молчаливого Сокджина идет по длинному и темному коридору, уверенно смотря перед собой. В руках у него свечи и амулеты, а на поясе, как всегда, любимые карты. Омега уже совершенно не переживает, когда в третий раз идет по золотому пути. Знает, что его не тронут, знает, что вновь проведет вечер в приятной компании. Чонгук теперь не зовет к себе без согласия парня, поэтому Сокджин узнает у Тэхена, хочет ли он. И это все, что бета теперь спрашивает у него. Все еще обижен и зол, а Ким может только виновато смотреть. Язык не поворачивается извиниться, хотя знает, что стоило бы. Дверь в комнату медленно распахивается. Тэ осторожно проходит внутрь, замечая низкий столик среди мягких цветных пуфиков и подушек. На столике стоят фрукты и сладости, а рядом с ним кальян вместе с Чонгуком, что слабо улыбается, увидев омегу. Он не встает с места, расслабленно рассиживая в подушках, и хлопает по месту рядом с собой, подзывая Тэхена. Чон не скрывает своей радости. Выглядит очень довольным, чем заставляет омегу капельку смутиться. Он ждет, когда Тэ опустится рядом с ним, чтобы протянуть трубку кальяна. Сегодня он куда слаще, специально ведь подбирал для своего ночного гостя. Почему-то был уверен, что он придет. Чувствует, что лед тронулся. — Ты правда будешь заряжать амулеты? — интересуется Чон, окинув взглядом вещи в руках таролога. — Никогда раньше не видел подобного. Тэхен лишь плечами пожимает, расставляя свечи на столе. Он трубку кальяна ко рту подносит, чтобы вдохнуть. Его никогда не тянуло к табаку или алкоголю, даже не возникало интереса, но кальян вместе с Чонгуком… Это другое. Это интересно и заманчиво, даже интимно и как будто сближает. Тэхен медленно дым выпускает, немного откинув голову назад, и улыбается расслабленно. Спокойствие… Оно с легкостью передается от Чонгука ему. В его покоях Ким забывает о проблемах, о чувстве вины, что преследует его постоянно, забывает о страхах и испытаниях жизни. Но разве дело в обычной комнате, что похожа на все остальные во дворце? Разве во время поездки Тэхен нервничал? Или во время их встреч в саду? Спокойствие в Чонгуке. Он и есть самое сильное успокоительное для Тэхена. Рядом с ним трудно думать о чем-то другом или волноваться, хотя трепет все еще сидит в омеге, заставляет его смущаться и реагировать всем телом на черные глаза или легкие касания. Дождавшись, когда шехзаде зажжет свечи, Тэхен к ним амулеты подносит, держит над огнем и глаза прикрывает, а Чонгук пошевелиться боится. Рушить идиллию не хочет, как и мешать процессу. Он понятия не имеет, что сейчас делает Ким и зачем, в голове бы все равно не смог уложить, что такое очищение камней от старой энергетики, поэтому и не задает лишних вопросов. Смотрит то на дрожащий огонь, то на тонкие кисти, что сжимают веревочки, подвисает, пока Тэ глаза не открывает. — На что вам зарядить амулеты? — чуть наклонив голову в бок, спрашивает омега. — Могу один на удачу и на благополучие, другой на здоровье. — А третий на успехи в любви. — Разве такому, как вы, нужно желать успехов в любви? — таролог усмехается, наматывая три веревочки себе на руку и вкладывая в ладошку камни. Тэхен не успевает ничего начать делать, как Чонгук берет его свободную руку в свою, к губам подносит, чтобы мягко коснуться ими. Ким уже привык к подобным выходкам, поэтому не удивляется даже неожиданности, но на этот раз Чон не отпускает после первого поцелуя. Он идет ими выше, оставляя мокрую дорожку на голой коже. Задирает короткий рукав льняной рубашки, чтобы поцелуями подняться до самого плеча. Входит во вкус, исследуя молодое тело, но не перебарщивает и не опошляет, долго не задерживается на одном месте и не позволяет себе ничего больше поцелуев на тонкой руке и оголенном плече. — Ты делаешь привороты? — спрашивает тихо, оказавшись слишком близко к чужому лицу. Рассматривает глаза зеленые и легкий румянец замечает. Тэхен сбит с толку нежностями, не знает, как и реагировать, ведь такое с ним впервые. Никто до этого нежную кожу не целовал и близко так не смотрел, с восхищением изучая. — Я умею, но… — омега мнется, губы кусает. Чонгук не должен ничего знать о привороте, это их с Лином секрет, а то все будет куда хуже, чем есть сейчас. — Ты меня приворожил, не иначе, — шепчет шехзаде и короткий поцелуй оставляет в уголке манящих губ, чем добивает омегу. Тэхен смущен и растерян. Волосы судорожно поправляет и губы облизывает, опустив взгляд, чем у Чона усмешку вызывает. Голова вновь забита мыслями. Правильно ли он поступает, позволяя Чону подобные вольности? Если им обоим от этого хорошо, то почему бы и нет. Тэ ведь тоже удовольствие получает, чувствует себя нужным и любимым, тело само тянется к альфе, только вот страх и разум тормозит. Догадывается ли Чонгук о привороте? Вряд ли. В таком случае он говорил бы с Тэхеном совсем по-другому. А что будет, если узнает? Ким даже думать об этом не хочет, ведь скорее всего он потеряет все доверие и лишится хорошего отношения к себе, и никакие нефритовые глаза ему не помогут. Шехзаде сильно удивляет, что Тэ его руку сам в свою берет. Не спрашивает и не стесняется, хотя Чонгук и ощущает легкую дрожь от волнения. Он старается не радоваться сильно, чтобы не спугнуть, и никак не комментировать. Тэхену не понравится, он уверен. Закрыв глаза вновь, омега сосредоточиться пытается на подаче энергии в амулеты, а не на грубой руке альфы, что старается не сжимать сильно. Чон аккуратен, словно фарфор держит, причинить боль и неудобство не хочет, поэтому и поглаживает чужую ручку большим пальцем, успокаивая и как бы говоря, что все в порядке. Он бы не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Вечно держал бы так Тэхена, чьи руки куда теплее, чем его маска, но все хорошее когда-то заканчивается. — Ваши амулеты. Носите их по настроению и ощущению. Все сразу не стоит надевать, — Тэ вкладывает в большую ладонь украшения и уже собирается подниматься, чтобы уйти, как Чон осторожно берет его за локоть. — Останься со мной? — просит Чонгук даже как-то жалобно. Похож на ребенка, что пришел к родителям ночью, испугавшись монстра под кроватью, чем улыбку у омеги вызывает. Тэ взгляд на дверь бросает, обдумывая предложение. Он ведь ничего не теряет, да? Всего лишь сон в большой и мягкой кровати, что довольно сильно отличается от его односпальной в гареме. Здесь пахнет приятно: свежим грейпфрутом и немного сладостью с табаком. Не нужно будет смотреть на спину обиженного Лина, что спит на соседней кровати, и слышать тихий шепот омег где-то вдалеке комнаты. В обмен на спокойствие всего лишь Чонгук рядом. Но разве это минус?***
Мягкая кровать полностью окутывает Тэхена. Он вжимается носом в подушку, впитывая грейпфрутовый аромат, и кутается в свое личное одеяло, которое ему вечером предоставил Чонгук по просьбе. Под одним он еще не готов спать. Этой ночью омега спал так сладко и крепко, как никогда. Даже не переживал, что Чон будет обнимать его во сне или что еще похуже, ведь альфа ни разу к нему не прикоснулся. Ким начинает медленно глаза раскрывать, не понимая, что происходит. Чонгука рядом нет, на его стороне только смятые простыни, а у двери слышится полушепот, который Тэ спросонья не может разобрать. Ему приходится сесть и сонно глаза потереть, поправляя другой рукой свободную футболку, в которой он сюда и пришел. — Ой, крошка проснулся? — с наигранным дружелюбием слышится со стороны двери. Там стоит Чонгук, Тэ сразу же встречается с его недовольным взглядом, только вот говорит не он. Это Ханбин. — Я тебя разбудил? Давно ты с моим братом спишь? — альфа криво улыбается, медленно шагая ближе к кровати, пока Чонгук наблюдает, сложив руки на груди. Каждый шаг сканирует, готовится набрасываться в случае опасности. — Мое место занять хотите? — хмурится Тэхен. Он очень недоволен ранним пробуждением. Обычно он встает на пару часов позже и по собственной воле, в гареме нет четкого распорядка дня для всех сразу, кроме общего отбоя. — Ханбин, — чуть ли не рычит Чонгук. — Уйди. — Что, не нравится, когда к тебе в комнату врываются? — младший из братьев оборачивается, чтобы с усмешкой на Чона взглянуть. — У меня были причины, а ты ворвался просто так, — врет, ведь последний визит Чонгука в покои брата не нес никакого смысла. Пожав плечами, Ханбин медленно прогуливается по комнате под пристальными взглядами, трогает статуэтки брата, рассматривая их, заглядывает в окно, чтобы проверить погоду, а в итоге подходит к большой кровати, чтобы нагло лечь на нее. Тэхен не понимает, как оказывается в крепких руках Ханбина, что прижимает омегу к себе, заставляя улечься рядом. Не знает, что делать, ведь сопротивляться бесполезно. Смотрит с мольбой на Чонгука, что и с места не сдвинулся, просит о помощи одним только взглядом. Ему страшно. Рядом с Ханбином просыпается неистовая тревога, охватывающая весь организм, и Чонгук замечает, но не спешит. — Вы даже не трахались. Какой в этом смысл? — принюхавшись к Киму, говорит шехзаде. — Может, ко мне сходим, м? — обращается уже к напуганной омеге, что выглядит так, будто сейчас зашипит, словно кошка, и когти выпустит. — А ты все активно следишь за моей личной жизнью, — Чонгук откровенно злится. Старший наконец к кровати подходит, чтобы схватить Ханбина за руку и с силой дернуть. Тэхен ноготками в чужую ладонь впивается, помогая Чонгуку скинуть брата на пол с кровати. Сам он вскакивает и забивается в угол комнаты, чтобы следить за ситуацией и желательно не попасть под руку. Ханбин в ярости, как и Чонгук, только у младшего чуть ли глаза красным не горят, а Чон грозно смотрит, внушая страх одним только взглядом. Предупреждал, что Тэхена трогать не нужно, а Ханбин, словно маленький ребенок с недостатком внимания, назло это делает. Может, ему и правда не хватает внимания и времени с братом. Может, он скучает по тому времени, когда они были дружны. Но Чонгук ведь тоже, только так далеко со своими пакостями он не заходит. Ханбин вредит не только брату, но и ни в чем неповинной омеге. Чонгуку не стоило показывать, насколько дорог для него Тэхен… Резким движением Ханбин хватает зажигалку со стола, где со вчерашнего вечера еще стоят свечи и лежат амулеты. Недокуренный кальян, фрукты и закрытая бутылка вина… Альфа бешеным взглядом окидывает комнату, останавливаясь на своей добыче, что так и стоит в углу, прижавшись к стенке. Тэхен сглатывает, заметив огонь, и мечется глазами от младшего брата к старшему. Ханбин ненормальный. Тэ не знает, сделал ли его таким приворот, но сильный отпечаток на альфе точно оставил. — Тэхен, встань за мной, — строго произносит Чонгук, за каждым действием Ханбина следит, но сам и с места не сходит. Он не хочет провоцировать брата, не хочет с ним драться, тем более при Тэхене, который испугается не на шутку. Ким строит из себя сильного и независимого, но сейчас, когда опасность идет прямо на него, когда огонь в зеленых глазах отражается, дрожит весь и ищет спасение в Чонгуке. — Тэхен! — громче и тверже командует шехзаде, недовольный непослушанием. Ким сглатывает и наконец сдвигается с места. Быстро добегает до Чонгука и становится за ним. Здесь намного спокойнее. Чон точно его защитит, укроет от Ханбина и утешит. И откуда в Тэхене такая уверенность? Опирается он только на свои ощущения и интуицию, как всегда и советовали родители. — Он просто пугает, — успокаивает Чонгук, а смотреть на брата продолжает, что подходит уже к Чону. Знает Ханбина, как свои пять пальцев. Тот слишком предсказуем в своей злости и ревности. Тэхена невзлюбил, потому что он Чону нравится и забирает его внимание. Так думает Чонгук, ничего не знающий о привороте. Пока… — Дрессируешь? — усмехается Ханбин, вздернув подбородок. Скалится, швыряя зажигалку куда-то на пол, и уходит, когда понимает, что ответа на свою провокацию не получит. Чонгук вздыхает тяжко, повернувшись к омеге. Тэхена аккуратно за локти берет и осматривает, проверяя на наличие повреждений и оценивая уровень стресса. Сам распереживался, отчего и прикрикнул. Два дорогих ему человека… Чон не хочет делать больно ни Ханбину, ни Тэхену, только вот они между собой совсем не ладят. — Я не знаю, что с ним стало… — альфа головой мотает, опустив взгляд. Тэхена к себе прижимает, обхватив двумя руками. Самому успокоиться надо. — Ревнует или завидует… Извини. А извиняться должен Тэхен за то, что сделал с братом Чонгука. Он щекой к плечу Чонгука прижимается и губы кусает, в полной мере осознавая, что он натворил. И он еще получит за свое любопытство и желание попрактиковаться. Судьба его накажет.***
Завтрак сегодня проходит без Тэхена. Он только вернулся из покоев Чонгука и теперь хочет отдохнуть, отойти от того, что произошло утром, и побыть в одиночестве. Омега на кровать ложится и в потолок смотрит, будто в трансе. В гареме сейчас пусто. Кроме него в спальне еще всего пара омег, что спят, но тишина не долго длится. Остальной гарем возвращается с завтрака. Омеги шумно разговаривают, смеются, обсуждают свои новые наряды и планы на будущее. Тэхену кажется, что они никогда не затыкаются и спешат обсудить все сплетни первыми, поэтому и подходят сейчас к отдыхающему Киму. — Тэ! — восклицает низкий омега арабской внешности, держа под локоть своего друга. — Ты сегодня у Чонгука был, да? У него еще никто на всю ночь не оставался, — он улыбается, пока Тэхен медленно садится и одаривает подошедших незаинтересованным взглядом. — Да, — коротко отвечает. — Как он тебе? Почему на ночь остался? Просто так или есть причина? — интересуется уже Али. Тэхен ничего не отвечает, даже не смотрит. Он взглядом с подошедшим Лином встречается. Обиженный и серьезный… Этот парень уже успел Кима к себе привязать, ведь ему не все равно. Чувствует вину и ответственность, грусть из-за ссоры и легкую обиду. Им не нужно сближаться сильнее, Тэхену страшно, ведь страдать он потом не хочет, хотя больно уже от того, как Лин делает вид, что не замечает его, отворачивается и занимается своими делами. — Тэхен, зайди ко мне в кабинет, — слышится у входа в спальню. Сокджин здесь. Вероятно, видел и слышал их разговор. Только зачем к себе зовет? Наругать? Вполне возможно, ведь с ним Тэхен тоже не в самых лучших отношениях. Как бы ни вел себя Сокджин, сейчас Тэ видит в нем спасение. Он поднимается тут же, чтобы скрыться за тяжелой дверью в личный кабинет. Мнется неловко на входе и губы жует. Отличный момент, чтобы извиниться. И Тэхен им пользуется! — Простите… — бормочет тихо, убрав за ушко локон вьющихся волос. — Тэхен, — тяжело вздыхает старший. Он берет омегу за руку и подводит к дивану, куда просит присесть и усаживается сам. Руку не отпускает, поглаживая, и заглядывает в глаза. Это уже совсем не тот строгий и обиженный Сокджин. — Расскажи, что происходит? Ты выглядишь подавленным и уставшим… Омега молчит долго, пытается собраться, чтобы заговорить. Он не видит смысла скрывать от беты свои чувства, ведь он точно не из тех, кто воспользуется этим. Сокджину это просто ни к чему. Тэ понимает, что он помочь хочет и поддержать, поэтому не сдерживается. Слезы медленно текут по загорелому лицу, а губы дрожат. Ким устал. Очень сильно устал. Сам себя накручивает постоянно, думать перестать не может о проблемах, по семье скучает. Еще и недавняя встреча с лучшим другом… С радостью и облегчением пришла более сильная тоска. Чимин жив, но видеться они не могут, не могут гулять вместе, как раньше, сидеть друг у друга в гостях, делиться переживаниями и секретами… Здесь у Тэхена только Лин, с которым он поссорился, Чонгук, что вряд ли будет выслушивать нытье, и Сокджин в роли единственного, кому омега может полностью открыться. — Я скучаю по семье, — говорит сквозь всхлипы, пытается слезы вытереть, но на смену старым тут же приходят новые. — Тише… — бета к себе прижимает, захватив в крепкие и теплые объятия, и по волосам поглаживает. — Понимаю, что ты чувствуешь. Я сам попал сюда, когда обоих моих родителей казнили. Я был еще ребенком и тоже очень скучал, но со временем привыкаешь. Знаю, что не все рады попасть в гарем, и вижу, какой это для тебя стресс, поэтому и хочу помочь. Мне важен комфорт омег, потому что помню, как мне было тяжело, когда я оказался во дворце. Тэхен прижимается щекой к груди Сокджина и тихо всхлипывает, слушая успокаивающий голос. Бета похож на родителя, чем и вызывает доверие. Киму стало легче, ему очень нужно было выплеснуть накопившиеся эмоции. Каждая его слезинка вынесла с собой немного страха, обиды, тоски и грусти, забрала часть переживаний. Но насколько долгий этот эффект? Мысли о привороте вновь вернутся, Чонгук со своими поцелуями точно скоро появится, а обиженный Лин уже ждет в спальне. Ким никуда не денется от своих страхов и волнений, прекрасно это осознает, поэтому еще долго не отлипает от безопасного Сокджина, что совсем не против обнимать омегу и успокаивать, рассказывая истории из дворца.***
Прохладная вода полностью окутывает рельефное тело, что движется от одного края бассейна к другому. Чонгук приходит сюда, чтобы подумать о всяком, принять важное решение или, наоборот, отвлечься от суеты и ответственности. Он выныривает и мотает головой, стряхивая воду с волос. Лицо встречается с теплыми вечерними лучами, что пробиваются сквозь панорамные окна и заставляют Чона довольно жмуриться от приятных ощущений. — Ваш виски, Чонгук-эфенди, — стройные ноги, покрытые мехенди, подходят к краю бассейна, где их обладатель присаживается на корточки. Чон ведет взглядом по всему омежьему телу и останавливается на милом лице. Красивый, сексуальный, притягательный… Чон правда соскучился по прикосновениям к нежной коже, по сладкому запаху и пухлым губам, что чуть открываются во время стонов. Тэхен ни за что ему не отдастся сейчас, а если взять его силой, он отвернется от Чонгука навсегда. А другие… Не очень-то и привлекают теперь. Омега, что сидит на бортике, свесив ноги в воду и отдав виски в руку Чона, несомненно хорош внешне, даже очень, только вот что-то в нем не то. Глаза карие, волосы прямые, да и руки пухлые. У парня милая улыбка и добрый взгляд, что не сравнится с пронзительным и холодным, каким часто одаривает таинственный Тэхен. — Спасибо, — Чонгук делает пару глотков и приближается к парню, оказываясь между его ног. Замечает, как тот смотрит на крепкую грудь альфы, как смущается и отводит взгляд. — Как тебя зовут, милый? — шехзаде касается чужой ступни под водой, медленно поглаживая, и ведет руку выше. — Рави, — тихо отвечает омега, облизнув пухлые, даже чересчур, губы. — Кажется, я тебе интересен, — Чонгук не улыбается и взгляд не отводит, гипнотизируя. Он маленькую руку в свою берет и укладывает себе на грудь, замечая огонек в глазах напротив. Всегда знал, что нравится омегам. Кто-то прямо об этом оповещает, кто-то показывает телом или делает намеки, а кто-то, как Тэхен, говорит глазами. Возможно, Чон и имеет высокую самооценку, местами даже завышенную, но эти нефритовые глаза… Он хочет верить, что правильно их читает. И если это так, то у него есть шансы. Еще в первую встречу альфа заметил в них маленькое колебание, толику смущения и симпатии. Омега позволяет себе потрогать мокрую грудь двумя руками, погладить ее и плечи, заставляя альфу прикусить губу. Чонгук соврет, если скажет, что ему не нравится, просто нравилось бы больше, если бы на месте Рави был кое-кто другой. Парень, восприняв отсутствие сопротивления за зеленый свет, опускается в воду прямо в одежде, чем удивляет шехзаде, которому приходится придерживать омегу за талию, чтобы тот не захлебнулся. Рави ведет руками ниже, оглаживает кубики пресса и мышцы спины, стреляет глазками и похотливо улыбается, уже представив секс с Чонгуком в своей голове. Соитие в бассейне звучит очень заманчиво, даже для альфы, что обычно уединяется с омегами в своей комнате. Шехзаде ждет, что будет делать дальше обладатель медового запаха, слишком сладкого для Чонгука, которому больше по душе свежесть и цветы. Рави оказывается не из стеснительных. Смотрит прямо в глаза, руками исследуя мощное тело, и на чувствительные точки давит, будто спец в этом. Чон останавливает это мракобесие только тогда, когда короткие пальчики касаются резинки его плавок. Что сказал бы Тэхен, если бы альфа поддался? Да, они не встречаются, но шехзаде уверен в том, что его гурия почувствовала бы себя преданной. Чонгук не готов из-за какого-то животного желания терять те взаимоотношения, что они с Тэ выстроили. — Извини, Рави, — альфа допивает виски и отдает растерянной омеге пустой стакан, усадив его обратно на бортик.