***
По пустому коридору раздаются тяжелые и быстрые шаги. Чонгук смотрит прямо и устрашающе. По его чуть сгорбленной спине заметно, как он напряжен, отчего Хосок, идущий рядом, даже боится что-либо говорить, но Чон начинает первым: — Издай указ от моего имени, чтобы никто, кроме Сокджина и доктора, не приближался к Тэхену, — низким голосом командует Чонгук, останавливаясь у дверей в покои омеги и поворачиваясь к Хосоку. — И езжай на базар за сладостями. — Зачем? Во дворце полно сладостей, — альфа искренне не понимает, особенно, когда Чонгук глаза закатывает, будто Чон очевидного не видит. — Думаю, тебе есть, чем заняться на базаре, помимо покупки сладостей. Это лишь предлог, так что воспользуйся шансом и иди. И предложи ему наконец перебраться во дворец вместе с семьей, — Чонгук хлопает друга по спине и скрывается за дверью. На кровати Чон тут же замечает обнаженного Тэхена и доктора рядом с ним. Омега дергается, когда слышит, что кто-то входит, и быстро прикрывается лежащим рядом пледом, испуганно смотря на вошедшего. Он губы поджимает, скользя по Чону взглядом. Альфа выглядит помятым и сбитым с толку, а в глазах тоска, какой Ким никогда не видел раньше. Чонгук отворачивается, сложив руки на груди, и покорно ждет, смотря в стену. Он заметил, в каком состоянии находится худое тело. Зубы стискивает, прокручивая в голове все увечья, что успел увидеть, и убеждает себя в том, что смерть Ханбина была заслужена. Тэхен доверяет, плед опуская и позволяя врачу продолжить. Шипит от боли, провоцируя каждый раз Чонгука повернуться, но альфа держится, сжимая кулаки. Чон и представить не может, какую боль пережил его маленький, как чувствовал себя, когда оказался безвольным под пытками. Погружаясь в эту сцену все глубже, ему становится легче принять то, что произошло на площади. Но надолго ли? Доктор дает омеге рекомендации и просит отдыхать, чтобы тело полностью восстановилось, но предупреждает, что шрамы точно останутся, на что Тэ только кивает, забираясь под одеяло. Он был готов к этому, еще когда Ханбин только начал. Это для него не самое страшное. — Ты почти ничего не съел, — констатирует факт Чонгук, что подходит к Киму, когда врач покидает комнату. Он кивает на недоеденный обед на тумбе и садится в кресло рядом с кроватью. Тэхен молчит. Смотрит на свои руки, сжимающие край одеяла, и губы кусает, будто провинился в чем-то. Он чувствует смятение, что сидит в Чонгуке, ощущает его злость и напряжение. Тэ слишком эмпатичный и чувствительный, из-за чего его эмоции на себя примеряет, а Чонгуку кажется, что он что-то не так сделал, отчего Тэхен его боится. Возможно, узнал как-то о Ханбине и теперь не даст Чону к себе притронуться никогда. Чонгук его поймет. Сам себя чудовищем считает. — Прости, Тэ… — ласково и даже жалобно. Чонгук губы поджимает, наблюдая за тем, как ладошки сильнее одеяло сжимают. Не говорит, за что прощения просит, потому что просит его сразу за все. — Я сам виноват, — звучит тихо, но очень серьезно. Тэхен даже хмурится, но взгляд на альфу не поднимает. — Не говори глупостей. Ты не можешь быть виновным в жестокости другого, — Чонгук становится серьезнее. Ким не понимает, о чем он говорит и какую ответственность на себя берет. — Ты ничего не знаешь, — Тэ наконец смотрит на альфу своим убийственным взглядом, что заставляет иногда других поежиться, пронизывает им насквозь и заставляет чувствовать себя неловко, только Чона этим не взять. Они оба даже не замечают, как внезапно Тэхен переходит на неформальное общение. Накаленный разговор, им сейчас не до этого. — Хочешь сказать, ты убил моего брата? — таким серьезным Тэ еще не видел Чонгука. Альфа наклоняется, опираясь локтями на свои расставленные колени, и складывает руки в замок, смотря на Кима исподлобья, будто запугивает. Вот, кто по-настоящему умеет наводить ужас, потому что у Тэхена кровь стынет от пристального взгляда, что словно испытывает омегу на прочность. Чон правда это сделал… Тэ сначала своим ушам не верит, думает, что шехзаде пошутил неудачно, но суровый вид быстро рассеивает эти предположения. Омега взгляд опускает от осознания и молчит, не зная, как и реагировать. Он не желал Ханбину смерти, а Чонгуку не желал терять брата, но все это случилось. Человека из мертвых не вернуть, Тэхен даже пытаться не будет, хотя знает, что и такие практики есть, но он уже натворил дел, за которые будет искупаться следующие жизней десять точно. Это он убил Ханбина, своими изящными руками делая на него приворот. Он преступник, заслуживающий высшего наказания, ведь из-за него погиб член семьи султана, а Чонгук еще и на себя все берет. Да, меч был в его руках, но кто за этим стоял? Маленький омега, что сжигал чужие волосы в ночи под взгляд янтарных глаз кошки, еще тогда всем нутром чувствовал, что делает то, чего не должен был. — Не наговаривай на себя, Тэ… — говорит альфа уже гораздо мягче. Он вздыхает, опустив взгляд на Камру, что трется у его ног. — Она беременна. — Как ты понял? Я даже не заметил, что у нее живот, — Чон проводит рукой по мягкой шерсти. — Чувствую, — Тэ тоже на кошку смотрит, прижавшись щекой к подушке. Каждый из них утопает в своих мыслях. Тэхен вновь вину ощущает, взваливает все на себя, но справиться сам не может, а Чонгук в сомнениях из-за того, что сделал. Не знает, правильно ли поступил, но вместе им спокойнее. Они находят утешение друг в друге и молчаливом разговоре, который ведут сейчас. Это и есть те самые потери, которые пророчил Тэ? Конфликт, который нужно было избежать? Чонгук уверен, что это оно. Задумывается над реальностью предсказаний и возможностями Тэхена, что знал еще со второго дня во дворце, что произойдет. Он ведь не мог ткнуть пальцем в небо и угадать. Но там еще было что-то про проигрыш и сердце… В бою Чон не проиграл, что очень спорно. Он потерял брата, проиграл своей выдержке и любви к нему, не смог совладать со своим гневом, что копился долгое время. Победителей нет, только проигравшие.***
Чонгук проводит в покоях Тэхена всю ночь. Он долго не может уснуть, наблюдая за милым спящим личиком, что иногда хмурится во сне. Этот омега красив всегда, что бы он ни делал и как бы ни выглядел. Только стоит Чону задремать, сидя в кресле, как Тэ начинает ворочаться. Бормочет непонятное себе под нос и головой мотает, вызывая волнение в альфе. Чон ближе двигается, чтобы парня погладить по растрепанным волосам успокаивающе и прошептать, что все хорошо. Так и знал, что ему кошмары сниться будут. Ночь проходит беспокойно. Чонгук свое сердце и мысли унять не может, а еще за Тэхена боится, что спит ужасно плохо. Воды ему подносит и одеяло поправляет, когда оно сползает из-за движений. К утру с ранним восходом солнца становится спокойнее. Чон наконец может поспать, но не долго его счастье длится, потому что совсем скоро заходит Сокджин, оповещая, что Чона ждет его папа. Уже в покоях родителя альфа по обычаю опускается на колени, смотря в пол. Догадывается, какой разговор его ждет. — Чон Чонгук, что это было? — спрашивает папа холодно и строго, будто не с сыном разговаривает, а с заключенным. Чонгук вздыхает, слыша, как подходит к нему родитель. Голову осмеливается поднять и тут же встречается с полными злости и отчаяния глазами. Узнает в них себя, чему грустно усмехается. — Зачем ты убил моего сына?! — омега на крик срывается и рукой смахивает со стола рядом вазу с цветами, что разлетается на осколки, столкнувшись с полом. Резкий звук заставляет Чона даже мелко вздрогнуть. Он поднимается на ноги и хочет папу к себе прижать, чтобы успокоить. Они семья и горе должны прожить вместе, как бы эгоистично это ни было со стороны человека, что убил своего брата, но ему тоже не все равно. Для Чона семья была всегда на первом месте. — Я дал ему шанс, — Гук сочувственно смотрит на папу, что не дает к себе даже прикоснуться. Пытается оправдаться в глазах родителя, но все тщетно. — Он никогда не побеждал тебя в дуэлях, ты же знаешь, — голос ни на каплю не смягчается. — Знаю, но он был предупрежден. Он не имеет права так обращаться с омегой, за что и понес наказание. Кто-то из нас в любом случае должен был умереть, — с твердостью произносит Чонгук, хотя и переживает. Перед папой он все еще маленький мальчик, что боится наказания и холода в свою сторону. — Ты ужасен, Чонгук, — глаза омеги заполняются слезами. — Я тебя не так воспитывал… — мужчина губы нервно кусает и назад пятится, смотря на альфу с презрением. — Я ненавижу тебя, ненавижу твою омегу… Это ты должен был умереть! — сорвавшись на слезы, кричит родитель, а Чон чувствует едкий укол в районе сердца. Не ожидал он услышать подобные слова от близкого человека. Неужели он заслужил? Ханбин ведь тоже не ожидал, что погибнет от руки старшего брата, но Чонгук и не хотел, лишь исполнил свое обещание. Он тоже всем сердцем любил младшего, отчего и папу понять может. Омеге нужно время, чтобы принять то, что произошло. Возможно, Чон никогда не вернет его любовь, но он будет благодарен, если папа не станет очередной проблемой.***
И снова оживленный базар, что стал для Хосока уже любимым местом в городе. Он свел его с интересным мальчишкой, что пленяет своим изворотливым и хитрым характером. Недавно он открылся Чону совсем с другой стороны. Чимин бывает заботливым старшим братом и преданным другом, а не только шустрым воришкой. Этот омега удивителен со всех сторон. Чон уже по привычке двигается к рядам с украшениями, но перед этим ему предстоит пройти сквозь сочные фрукты и овощи, что аккуратно разложены по деревянным ящикам. Какого же удивление Хосока, когда он замечает знакомую фигуру, что помогает дедушке переставлять эти самые ящики и раскладывать по ним яблоки. Сегодня у Чимина день честного труда? Парень вновь весь в белом, что сильно контрастирует с черными волосами и смуглой кожей. Чон наблюдает недолго за стройным телом, что физическим трудом занято, и за сосредоточенным, но от этого не менее милым лицом. Пухлые губы особенно его цепляют. — Яблочко не продадите? — усмехается Чон над ухом парня, чем заставляет его даже дернуться, резко обернувшись, но Пак выдыхает, когда видит привычный черный костюм и брендовые солнцезащитные очки. И зачем они на базаре, куда солнце не так активно проникает? — Для вас, как обычно, по двойной цене, — подмигивает Чимин, посмеиваясь. Кажется, их общение стало гораздо легче и свободнее после последней встречи. Омега не выглядит настороженным, а Хосок не боится спугнуть. — За такую цену вы должны будете прогуляться со мной и угоститься рахат-лукумом, что я купил неподалеку, — Хосок приподнимает пакет с двумя коробками угощения. Одна из них куплена по просьбе Чонгука для Тэхена, а вторая уже для омеги, что зацепила Хосока. — Что ж, ничего не поделать. Деньги-то нужно зарабатывать, — Чимин улыбается и оборачивается к своему сегодняшнему работодателю. — Дедуль, не теряй, я пойду налаживать свою личную жизнь, — оповещает он дедушку за прилавком, на что тот просто машет рукой. Омега уверенно Хосока под локоть берет и шагает с ним вдоль рынка с гордостью, а Чона умиляет, как он хочет перед всеми похвастаться своим спутником. Специально ведь здоровается с торговцами и другими подростками. Ну а как еще, если для всех здесь дорого одетый человек редкость? — Как ты, Чимин? Как твой брат? — интересуется Чон, не обращая внимание на людей и шум вокруг. — Ханыль? Или Гисок? — сегодня у Пака, кажется, очень хорошее настроение. — У тебя их два? Не знал. Сколько им лет? Чем занимаются? — Ханылю скоро двенадцать, а Гисоку восемь. Оба любят в футбол играть. Быстрый бег им в жизни пригодится, — посмеивается омега, чем вызывает улыбку и у Хосока. — Так как у вас дела? — все не унимается альфа, переживая за благополучие этой семьи. — Ты подкинул нам достаточно денег, чтобы следующие пару лет мне не нужно было воровать. Но мы, как всегда, экономим. Папа швеей работает, я здесь подрабатываю, а братьев заставляю учиться, — Чимин плечами пожимает и дергает Хосока на себя, когда на них катится тележка с товарами. — А ты сам учебу-то закончил? — Чон врезается в омегу несильно, за что сразу извиняется. — Я бросил школу, когда Тэхена забрали. Тяжелые были времена. Как он, кстати? Ходит слух, что вчера во дворце что-то случилось, — Пак голову на альфу поднимает, смотря с интересом и волнением. После недавней встречи с другом еще сильнее начал за него переживать. Надеется, что с Тэхеном во дворце хорошо обращаются, а еще гордится тем, что он самого шехзаде зацепить смог. В красоте Кима он никогда не сомневался. — Да… Друг твой шехзаде закадрил, ты знал? — Хосок вздыхает как-то даже грустно и вдруг останавливается, разворачиваясь к Чимину. — Я хотел позвать тебя вместе с семьей во дворец. Знаю, что спешу, но у тебя есть время подумать. Там вам предоставят отличные условия для проживания, не очень тяжелую работу, детям хорошее образование, да и вы с Тэ сможете видеться каждый день. Что думаешь? — с надеждой в глаза чужие смотрит, видит в них недоверие, но ничего поделать не может. — Вы не можете подбирать людей с улицы и тащить во дворец, — Чимин косится на Чона. Слишком сказочно звучит его предложение, должен ведь быть подвох. Этим они с Тэхеном и похожи. — Шехзаде разрешил мне предложить это только тебе и твоей семье. У тебя есть полное право отказаться, так что подумай над моим предложением, хорошо? — просит Хосок. — Я дам тебе ответ через три дня на этом же месте в это же время, — предупреждает Чимин и вновь улыбается, после чего быстро Чона в щечку целует, отчего сам и краснеет. Хосок про лакомство вспоминает, когда омега уже теряется среди прилавков и людей, только вот в пакете его нет. Чимин сам взял то, что принадлежит ему — рахат-лукум и сердце Хосока, что ночами скучает, вспоминая каждую их встречу, каждый игривый взгляд и нежное прикосновение.