***
— Вы ведь нашли виновного? — шепотом спрашивает Чонгук у Сокджина, стоя с ним в стороне, на что Ким только кивает. Тэхен, прямо как стражник сегодняшним утром, ходит вдоль омег. Он заглядывает каждому в глаза и за руки берет, чтобы почувствовать человека и не ошибиться с выбором. Чон сказал, что им нужна помощь человека, который видит немного больше, чем видеозаписи с камер, попросил найти настоящего вора, а еще про ошибочно арестованного Чимина рассказал, чтобы омега точно согласился. Тэ и правда не смог отказать, но еще и потому, что для альфы важно все, что связано с его братом. Останавливается Ким ровно напротив Лина, делает небольшой шаг к нему навстречу и смотрит в встревоженные глаза. Сердце омеги неспокойно, что заметно невооруженным взглядом, но его тревога еще со смерти Ханбина ни на секунду не затихает. И они оба знают, почему. Далеко не из-за глубоких любовных чувств. В карих глазах читается мольба, которую Тэхен не может не заметить, но он не станет врать ни Сокджину, ни Чонгуку. Он не сдал Лина Ханбину, когда тот выпытывал информацию о привороте, потому что они оба были виноваты, но сейчас, когда ответственность за кражу лежит только на Лине, Тэ не станет его прикрывать. — Это он… — тихо произносит Тэ и оборачивается на Чонгука, поджав губы. Знает, что поступает, как предатель, но его буквально поставили перед выбором: любовь или дружба, где дружба была не так уж и сильна. — А я думал, ты хороший друг! — сразу же раздается крик Лина, отчего Тэхен вновь на него оборачивается. — Это из-за того, что я рассказал им про порчу?! По щекам Лина быстро стекают слезы одна за другой. Горькие и отчаянные. Ему страшно и грустно. Он не знает, что делать дальше и как жить спокойно. Часы с Ханбином — лучшее, что происходило в жизни этого парня, который в пять лет оказался в руках деспотичного дедушки из-за смерти родителей. Его жестоко наказывали за любое непослушание и никогда не любили, изо дня в день указывая на недостатки. Лин лишь хотел хорошего отношения к себе и немного нежности, но никак не мог этого добиться, отчего и отчаялся, решившись на приворот, полностью сломавший его жизнь. Он хотел быть хорошим для всех, старался быть дружелюбным и помогать, полностью забывая про себя. Хотел быть нужным, только в итоге все равно остался один, как бы сильно ни старался. Всем плевать на его проблемы и переживания, плевать на судьбу и прошлое. Лину стоило показывать себя с более серьезной стороны, рассказывать больше о себе и ставить на первое место всегда себя, а не других. — Что ты рассказал?.. — ужас и страх застывают на лице Тэхена. Надеется, что ему показалось или послышалось. — Я не наводил порчу… — Ты говорил, это может иметь негативные последствия! — Лин рукавом пытается вытереть нескончаемые слезы. — Да, может, но это не порча, Лин. Чаще всего такое происходит, когда чувства того, кто хочет приворожить, неискренние, — Ким становится серьезнее. Он переводит хмурый взгляд на Чонгука, полный обиды и разочарования. — Ты знал… Только шехзаде успевает открыть рот, чтобы хоть как-то оправдаться, Тэхена уже здесь нет. Он стремительно покидает гарем. Сам не знает, куда идет и чего хочет, лишь бы подальше от всех, кто был в той комнате, а Чонгуку приходится бежать за ним, оставив растерянного Сокджина наедине с омегами. Он разберется, в этом нет сомнений. А разберется ли Чонгук? — Тэхен, — зовет он омегу, что идет уверенно вперед по коридору и даже не смотрит в сторону альфы. Чон тяжко вздыхает и хватает Кима за локоть, резко припечатывая спиной к стене. У него не было другого выхода, потому что останавливаться и слушать тот не хотел, а Чонгуку вообще-то есть, что сказать. — Я хотел поговорить с тобой, — шехзаде смотрит в зеленые глаза, пытаясь убедить их в своих словах. Он всем телом ощущает, как быстро вздымается и опускается чужая грудная клетка. — Так почему сразу не поговорил? Зачем этот цирк? — Тэхен от злости щеку изнутри кусает и кулаки сжимает. Он доверился Чонгуку, отдыхал с ним и мило общался, а тот за спиной козни строил. Мог бы и оповестить, что бывший друг ложь всем про него рассказывает, пытаясь опустить в чужих глазах. Если бы Лину поверили, Тэхен бы сразу отправился за решетку, а там и до казни недалеко, особенно, когда папа Чонгука даже не планирует успокаиваться. — Хотел убедиться в твоей честности. Извини меня, — альфа поглаживает омегу по локтю большим пальцем и с надеждой смотрит в его глаза. Не должен был так поступать, но у Чона и выбора особо не было. Часто происходит так, что самые близкие предают и нагло врут в лицо. Честный ответ Тэхена не дает ему никакой гарантии, но всяко больше, чем ничего. — Это глупо, Чонгук-эфенди, — Тэ недовольно мотает головой, сложив руки на груди. — Не называй меня так. Мы будто вернулись в самое начало наших отношений, — возмущается Чон. — Наших отношений? — омега изумленно выгибает бровь. — Разве они есть? Мне никакого предложения не поступало. Тема разговора сменяется слишком быстро, но им обоим все равно. Они — самое важное, что сейчас есть у каждого из них. Неопределенные отношения только путают и не дают волю действиям и словам. — Ким Тэхен, — Чонгук тяжко вздыхает, собираясь с мыслями. Не думал он, что все произойдет так спонтанно и в не самой благоприятной обстановке, но Ким не оставил ему выбора. — Ты будешь моим? Тэхен долго смотрит в черные глаза, пытаясь прочесть в них все чувства. Чон всегда смотрел на него с любовью и нежностью. Так смотрели на него только родители, что дорожили сыном больше всего на свете. Теперь он видит то же самое во взгляде альфы, что любит его безусловно и однозначно. Руки омеги, скрещенные до этого на груди, оказываются на широких плечах. Тэхен приподнимается на носочки, чтобы утянуть Чонгука в медленный, тягучий поцелуй. Ким смакует каждое прикосновение губами и не дает альфе перетянуть на себя инициативу, отчего тот может лишь водить руками по узкой талии, прижимая хрупкого парня к себе ближе, и наслаждаться вкусом жасминовых губ. — Считай это за положительный ответ, — шепчет Тэ, чуть отстранившись. Чонгук улыбается. Наконец-то закрытый и холодный омега, что любит гадания на картах и танцы, окончательно его, без сомнений и сожалений. Кто бы что ни думал, но Чон не добивался Тэхена, хотя со стороны так и не скажешь. Они вместе строили свои отношения, постепенно шагали к сближению и пониманию. Им еще много нужно будет узнать друг о друге, о многом поговорить, но теперь все станет куда легче. Неловкость и стеснение уменьшатся, а статус отношений открывает множество возможностей, которыми пара обязательно воспользуется.***
За окном быстро двигается картинка, но Тэхен все равно успевает следить за сменяющимися фонарями, светлыми машинами и редкими пальмами вдоль дороги. Уже довольно поздно для поездки на базар, вечером в его окрестностях не очень безопасно, а торговые центры и магазины закрываются, зато открываются клубы и рестораны наполняются уставшими после работы посетителями. — Куда мы едем? — наконец любопытствует Ким. Омега с интересом осматривает бежевый кожаный салон, что точно регулярно моют, замечает ароматизатор в виде небольшой баночки и останавливается на сосредоточенном лице Чонгука, которого видит за рулем впервые. Альфа расслаблен, но от дороги взгляд почти не отрывает. — Праздновать начало наших отношений, — он улыбается. Белый майбах совсем скоро останавливается на парковке недалеко от пляжа. Чонгук выходит первым, чтобы открыть Киму дверь и подать руку с нежной улыбкой на лице. Пляж абсолютно пустой и тихий. Видимо, им владеет дворец. Посреди на мягком песке стоит небольшой шатер фиолетового цвета. Внутри находится низкий столик с едой и кальяном и подушки, чтобы на них сидеть. Из колонки ненавязчиво звучит музыка, а в нос ударяет аромат свежести, исходящий от спокойного моря. Тэхен, оставивший обувь в машине, босиком шагает по песку, сжимая руку альфы, что наблюдает за удивлением и счастьем на милом лице. Знает, что для Кима это первое подобное свидание, где о нем позаботились и учли предпочтения. Чон не уверен, что у омеги они вообще когда-либо были, ведь ему всего шестнадцать. — Здесь очень красиво, — Ким усаживается на подушку, горящими глазами осматривая шатер изнутри. Чонгук будто привез его в другую вселенную, где есть только они одни. Здесь нет никаких забот и переживаний, только наслаждение и горящие от любви сердца. Поставив на столик бокалы, Чон открывает бутылку дорогого вина и не принимает никакие возражения. Сегодня они должны отдохнуть, чтобы вернуться во дворец с новыми силами, ведь там им покоя не дадут. Хоть уже и вечер, на улице темно и дует легкий ветерок, Тэхену все равно тепло. Одет он в свободные сиреневые штаны и легкую бежевую рубашку, что чуть колышется от ветра, а Чонгук сидит перед ним в белой майке, что очерчивает все достоинства рельефного торса, и джинсах. Взяв в руку бокал, Тэ делает пару глотков красного вина и съедает кусочек сыра. Заметно, как Чон постарался над их первым выездным свиданием. Даже кальян сладкий, как Ким и любит. Такие мелочи очень греют душу и заставляют поверить в искренность чувств. — Как ты? — интересуется Чонгук, облокотившись на руки на своей спиной, и взгляд от омеги не отводит. Не должен позволить ему выпить слишком много. — Если честно, то не очень. Я виню себя в смерти твоего брата… — атмосфера нагнетается, а настроение стремительно летит вниз, но этого разговора было не избежать. Они должны наконец открыто и честно поговорить. — Я правда сделал на него приворот по просьбе Лина, но я не думал, что все обернется подобным образом. Мне стоило до конца стоять на своем, а не поддаваться любопытству. Если ты сможешь, то прости меня… Извиняясь перед Чонгуком, Тэхен чувствует, как ему становится легче. Он переживал из-за того, что утаивает от альфы правду, что можно прировнять и ко лжи, которой не место в доверительных отношениях. Они должны быть искренними друг перед другом, что бы ни случилось. — Я тоже виню себя, — вздыхает шехзаде. — На самом деле, я довольно скептически отношусь к магии, приворотам и порчам, но я верю в судьбу и не думаю, что ты способен ее изменить. Не в обиду тебе, просто не понимаю, как кто-то может повлиять на законы вселенной и на то, что ей предначертано… Но и свои ошибки на вселенную я не хочу перекладывать. Тем не менее то, что произошло, уже никак не исправить. Мы не вернем Ханбина, но можем вынести урок из этой ситуации. Мы оба теперь будем более осторожными и ответственными за свои действия. — Позаботься о котенке, хорошо? — вместе с просьбой одинокая слеза спускается по нежной щеке омеги. Чувство вины перерастает в жалость и сочувствие к Чонгуку, к Ханбину и даже к Лину, что сдал его, оклеветав. У каждого свой нелегкий путь, но никто из них не понимает другого, считая, что ему хуже всех. Ханбин думал, что брату все равно на него, что Чона волнует только будущий трон, а потом страдал от последствий приворота, когда он не понимал, что чувствует и почему ему спокойно только в присутствии Лина. К кому еще он мог обратиться, если не к Тэхену? Чонгук же даже и не подозревал о сильной любви и привязанности брата к нему, поддался эмоциям, за что винит себя сейчас и, наверное, никогда не перестанет, а Лин просто хотел быть кому-то нужным, увидел в Ханбине что-то родное и настолько отчаялся, что пошел на крайние меры. Ким хотел бы помочь каждому и спасти от тяжелой судьбы, но ему нужно было сделать выбор. И он его сделал в пользу Чонгука, у которого тоже глаза уже на мокром месте. — Так, не будем грустить, — альфа чуть мотает головой, отбрасывая угрюмые мысли, и поднимается, взяв Тэхена за ручку, чтобы помочь встать. Тэ наблюдает за Чоном, что отходит включить более спокойную мелодию и взять звенящий кусок ткани, который совсем скоро оказывается повязанным на поясе растерянного омеги, не сводящего взгляд с ухмыляющегося лица. — Потанцуешь для меня? — хрипло шепчет Чонгук на ушко Кима, отчего тот сразу мурашками покрывается. Альфа укладывает руки чуть ниже талии Тэхена, заставляя его бедра покачиваться из стороны в сторону, и вдыхает ласковый аромат жасмина, что перемешался с морской свежестью. Чонгук прижимается своим виском к чужому, прикрыв глаза, и наконец вновь ощущает душевное спокойствие, которое покинуло его после злополучной ночи, что научила его быть осторожным и более внимательным. Ким неуверенно двигается, сжимая плечи шехзаде, и выпадает из реальности, ведь как он, обычный таролог, что всю жизнь жил рядом с базаром и побывал в рабстве, может танцевать с сыном султана в ночи под тусклый свет луны и фонарей. Тэхен не верит ровно до тех пор, пока не встречается с темными, но в то же время очень яркими глазами. Почувствовав уверенность, омега отстраняется. Он плавно крутит изящными кистями и двигает бедрами, отчего пояс на них тихо звенит, вызывая улыбку на лице Чонгука. Поворачивается вокруг себя и купает ноги в прохладном песке, уже совсем потеряв стеснение перед альфой. Открыто заигрывает и даже не краснеет, несмотря на очень интимную обстановку. Тэхен медленно прогибается в спине, наклоняясь назад, и волнами двигает руками. Он совсем не ожидал, что Чон крепко сожмет его талию и притянет к себе, заставив выпрямиться. Просто не мог больше сдерживаться. — Ты, танец танцуя страстный, игриво подмигнуть не забудь… — вновь ощущает Тэхен горячее дыхание в районе уха, что заставляет напрячься. — Покажет султан тебе властный свою любовь когда-нибудь… Чонгук мокрыми поцелуями покрывает ухо любимого и тонкую шею, вызывая у него судорожные вздохи. Чувствует, как красивые руки, что минуту назад пленяли своими движениями, сжимают майку, когда Чон переходит на ключицы, желая обласкать каждый сантиметр сладкой кожи. Целует образовавшиеся шрамы и следы от ожогов, ни капельки не брезгуя, лишь мечтая залечить и уберечь от всех бед мира. Пальцы, будто сами, расстегивают пуговицы легкой рубашки, заставляя ее спасть с плеч омеги. Чон не в первый раз видит его без одежды, но впервые касается губами в ранее запретных участках. Он целует грудь Кима, что пальцами одной руки зарывается в черных волосах, обхватывает губами набухший сосок и играется с ним языком. Чонгук довольно ухмыляется, когда выбивает из уст Тэхена первый тихий, но все равно ласкающий слух, стон. Широкие ладони гуляют по обнаженной спине омеги, пока Чон поднимается обратно к пухлым губам и порозовевшим щекам. Он медленно спускает руки ниже, забирается под штаны и белье, чтобы уложить на мягких ягодицах. — Чонгук, я… — шумно дыша, произносит Тэхен, прижимаясь к альфе ближе, будто пытаясь защититься. — У меня еще не было, мне страшно… — шепчет он и поднимает испуганный и жалобный взгляд на шехзаде. Тэ готовил себя к тому, что однажды ему придется сходить на настоящий хельвет, ведь взрослый альфа не будет вечно терпеть и ухаживать за ним. Он, на самом деле, думал, что Чонгук сорвется намного раньше, что перейдет границу дозволенного, но тот никогда не позволял себе больше, чем мог дать Тэхен по собственному желанию. В фантазиях и снах омеги у них уже давно все было, но из-за неопытности Кима он не может представить реалистичную картину в своей голове. Он боится неизвестности, боится, что будет больно, что Чонгук сорвется или что-то пойдет не так. Тэхен не хочет показаться нелепым в глазах альфы, как и опозориться перед ним из-за того, что это его первый раз. — Скажи честно, ты хочешь? — альфа становится серьезным, но старается не давить, чтобы Тэ сказал ему правду. На вопрос он получает короткий кивок, после которого Чон тут же сжимает ладони. — Тогда я обещаю тебе, что все пройдет хорошо. Расслабься и получай удовольствие. Чонгук за ушком целует прежде, чем убрать руки с ягодиц Кима. Он тянет его на ковер и просит присесть на подушки, удобно уложив их, а Тэхен лишь послушно выполняет все просьбы и указания. Не знает, что делать, и стесняется, потому что опыта совсем нет. Расстегнув ширинку чужих брюк, альфа стягивает их, словно подарок распаковывает. Тэ и правда для него самый ценный подарок. Любовь, поддержка и опора, улыбка и восхищение… Говорят, нельзя обожествлять людей, но что делать, если он прекрасен с ног до головы? Идеален даже с недостатками. — Мне неловко, — тараторит Тэхен, когда Чон берется за резинку его белья с целью снять и его. Он колени сводит и губу прикусывает, чем останавливает альфу. — Тогда раздень меня, — Чонгук руки разводит, сидя на коленях перед Кимом. Он полностью для него, не боится отдать сердце и душу, что уж говорить о теле. Чон и правда поспешил, ведь нечестно это получается, когда один почти без белья, а второй даже верх не снял, поэтому шехзаде и позволяет Тэхену стянуть с себя майку. Видит, как блестят нефритовые глаза, бегая по накаченному телу, а еще видит желание, отчего сердце биться сильнее начинает и в штанах тесно становится. Это заводит куда сильнее любого обнаженного тела. Ким берется за широкий ремень и трясущимися руками пытается его расстегнуть. Нервничает, из-за чего у него не выходит. Чон накрывает его руки своими теплыми, чтобы помочь расправиться наконец с ремнем и избавиться от джинсов и белья, которые летят куда-то в сторону. Потом точно будут все в песке, но возбужденного Чонгука сейчас это вообще не волнует. Чон подбирается ближе к Тэхену, нависая над ним, а тот на локти облокачивается, лежа на подушках, и смотрит пристально в хищные глаза. Омега смелее становится: руками водит по мощному телу, губы кусая, и ноги разводит, позволяя Чонгуку устроиться между ними. Шехзаде пользуется возможностью, руку на промежность Тэ опуская. Указательным пальцем оглаживает дырочку, размазывая по ней естественную смазку, что обильно сочится из парня. — Расслабься, гурия… — ласково просит альфа и накрывает чуть раскрытые губы своими, забирая себе очередной судорожный вздох из-за пальца, оказавшегося внутри. Тэхен волосы шехзаде сжимает и отвлекается от необычных ощущений внизу на глубокий поцелуй. Чонгук не дает ему никакой передышки, чтобы не сосредотачиваться на возможной боли. Целует быстро, влажно, с языком и покусываниями, пока добавляет второй палец. Настойчивые губы и правда помогают Киму спокойнее принять длинные пальцы, прокручивающиеся внутри и чуть сгибающиеся. Тэхен мычит, когда в нем оказывается и третий, на что уже сложно не обращать внимания. Он сжимает Чонгука коленками и дышит тяжело, отстранившись от поцелуя. Жмурится, неосознанно хватаясь за волосы альфы крепче, и напрягается всем телом, а Чону приходится вновь его поцелуями покрывать, чтобы успокоить и расслабить. У него получается помочь Тэхену привыкнуть и к трем пальцам. Только теперь настало самое сложное, от которого и Чон волнуется, что в сексе ему совсем не свойственно. Боится причинить боль своему маленькому, не хочет напугать и оставить плохое воспоминание с первого раза. Шехзаде не в новинку лишать омегу девственности, но почему-то с Тэхеном этот процесс вызывает трепет и нежные чувства. Ему приятно быть первым и важным именно для него. Омега сглатывает, когда ощущает, как Чонгук водит головкой между его ягодиц. Наблюдает за сосредоточенным лицом и правда старается не напрягаться, как и просил Чон. Тэхен не стал смотреть, насколько большой у его альфы, посчитав это неловким, зато теперь в полном объеме ощущает, когда Чон медленно вставляет, прикусив губу. — Чонгук, мне больно, — хнычет Ким и болезненно стонет, схватившись за предплечья Чона. — У тебя слишком большой. Он ерзает, пытаясь отодвинуться, но Чонгук не позволяет, сцепив руки омеги у него над головой и строго смотря в зеленые глаза. Не позволяет и пошевелиться. — Тэхен, — серьезно и твердо, предупреждающе. Ким носом шмыгает, пока в уголках глаз собираются слезы, и больше не сопротивляется, терпит боль, доверившись Чонгуку. Взгляд альфы смягчается. Он сцеловывает слезки и покрывает поцелуями прекрасное лицо. Не двигается, войдя наполовину, чтобы Тэхен привык, и терпеливо ждет. Чон отпускает руки омеги, а тот сразу же обнимает шехзаде за шею, постепенно успокаиваясь. Тэхен смущается, когда рука Чонгука оказывается на его небольшом члене, когда большой палец оглаживает покрасневшую головку, а взгляд альфы ни на секунду не сходит с его лица. Чон плавно входит до конца, чем вызывает из Кима очередной стон, который парень и сам не ждал. Наконец они настолько близко друг к другу, насколько вообще это возможно. Чонгук двигается неспеша, сполна наслаждаясь мягкими стенками, что туго обхватывают его член, а Тэ уже не стесняется негромко стонать альфе на ушко, вызывая у того улыбку. Чон прижимается к омеге всем телом, пока тот обхватывает его ногами, и ускоряет движения бедрами, шумно дыша. Они в слиянии и в любви друг другу. Передают любовь и нежность через трение тел и негромкие шлепки. На улице прохладно, особенно рядом с водой, но только не в шатре, где стоны и поцелуи согревают атмосферу, накаляя ее до предела. Тэхен впивается ногтями в спину альфы, а тот зубы стискивает, тихо рыкнув. Чувствует, как дрожит хрупкое тело под ним и как пульсирует оно изнутри, сжимая в себе Чонгука еще сильнее. Закатив глаза, Ким с протяжным стоном изливается первый, пачкая спермой свой плоский животик, а Чон, как бы он ни хотел остаться внутри, выходит, чтобы довести себя до разрядки рукой. — Я люблю тебя… — тихо произносит Чон и оставляет на плече Тэ нежный поцелуй. И Тэхен его любит, только произнести не может из-за переизбытка чувств и эмоций. Чонгуку и не нужны слова. То, что омега отдался ему, уже говорит намного больше, чем простые слова.