Многоликие боги

Тяжба длилась уже почти восемьдесят лет. Но что время значило для богов? Почти восемьдесят лет они собиралась, чтобы решить спор между Хором и Сетхом, каждый из которых претендовал на трон. На стороне юного сына Усира была его мать, могущественная колдунья Исет, лукавый мудрец Джхути и весь остальной божественный сонм. На стороне Сетха были лишь его упрямство и слово Ра. Но и этого оказалось достаточно, чтобы тяжба продолжалась. Маат вела этот суд, ибо ей было по праву рождения положено восстанавливать порядок. Однако вот уже почти восемьдесят лет она ощущала бессилие. В этом суде не было порядка с самого начала. Даже больше — весь порядок порушился в тот момент, когда Сетх убил брата, а Исет понесла от мёртвого мужа. Для смерти ещё не были прописаны законы — и это ставило Маат в тупик. Почти все, кто был на стороне Хора, в один голос твердили: «Трон должен принадлежать наследнику предыдущего царя». Но как можно было считать его наследником, если он родился не от живого отца? Решение вопроса откладывалось. Сетх оставался на троне, а разбирательство между ним и Хором всё тяготело над Обеими землями. Оставалось неясным, почему Ра не давал тяжбе разрешиться, внося в обычное судопроизводство смуту и навлекая на себя недовольство прочих богов. — Много ещё будет бессмысленных испытаний? — спросила его Маат, когда Сетх опять был побеждён Хором, на этот раз в состязании на каменных ладьях. — Сколько бы Сетх ни проигрывал, ты остаёшься при своём мнении. И ничего не изменится, проиграй он ещё с сотню раз. — Их будет столько, сколько понадобится, — не глядя на дочь, ответил Ра. Как всегда, туманно, но твёрдо. Он знал нечто такое, что сокрыто от взора младших богов, и в его уверенных речах порой сложно было отследить истинные мотивы. — Я могу бесконечно повторять, почему трон должен остаться за Сетхом. — Хор больше не юноша, — заметила Маат. — Ты и не заметил, что, пока длилась тяжба, он возмужал. И не говорят ли его победы о его силе? — Исет снова пыталась обернуть порядок в свою пользу? — безошибочно угадал Ра. Маат не ответила: дочь Нут и правда накануне говорила с ней. Только вот её колдовские слова не имели власти над дочерью Ра. Маат просто устала. Устала каждый день видеть, как порядок попирается — и не потому, что престол удерживает недостойный, а потому, что весь суд идёт впустую, без малейшего смысла и ценности. Всё равно в конце всё будет так, как скажет Ра. — Сетх сильный воин и на деле доказал, что может править страной, — тем временем добавил он. — А ещё он единственный, кто не страшится спускаться с тобой в Дуат и еженощно марать руки кровью Апопа, — кивнула Маат. Все эти доводы отца она знала наизусть. Только вот остальным богам было всё равно: их не заботил великий змей, им важно было расположение Исет, чей гнев представлялся им куда более ощутимой угрозой. Завтра снова соберётся суд. У Маат почти не осталось надежды, что хоть что-то в его обычном ходе переменится. Что произойдёт хоть что-то, что сдвинет дело с мёртвой точки. Быть может, в этом и была главная проблема — в «мёртвой точке». В первом убийстве, с которым никто так и не удосужился разобраться.