Metal Heart

      Мансон боялся заходить на территорию школы, будто она вот-вот взорвется, но ему нужно было преодолеть свою небольшую паранойю, и он отправился в мужской туалет, чтобы умыть лицо. В кабинках вроде бы было пусто. Мансон включил воду, которая полилась резвой струйкой, и зачерпнул немного, разбрызгав себе все в закрытые глаза. Холодная вода взбодрила, и теперь Эдди смотрел на себя в зеркало. Внезапно из кабинки кто-то вышел. — Ты не исправишь свое хлебало, если будешь разглядывать его, фрик, — послышался до боли знакомый голос. Это был Джейсон. Внутри у Эдди все сжалось. Джейсон подошел к соседней раковине и вымыл руки. Мансон не сдвинулся с места, как парализованный он следил за каждым движением спортсмена. Он молился, чтобы Карвер ушел, но этого не произошло. — В последнее время Крисси чувствовала себя неважно. Когда Стив спрашивал ее об этом, она называла твое имя. Ты что-то сделал ей, урод? Едва Эдди раскрыл рот для язвительного ответа, как Джейсон схватил его за плечи и припечатал к стене, тыча указательным пальцем в переносицу. — Знаешь, что я делаю с теми, кто не дает покоя моим друзьям? Я вытряхиваю из них все дерьмо! Крепкие пальцы Карвера обернулись вокруг шеи Мансона, сдавливая яремную вену. В глазах у парня постепенно начинало темнеть. — Крисси и мой друг. — Хриплым голосом выдохнул Эдди; хватка ослабла. — Разве у тебя не бывает разногласий с собственной мамочкой, Карвер? — уже более уверенно добавил он. Джейсон хотел довести дело до конца и придушить Эдди, но тот факт, что Крисси была и его подругой, не дал ему этого сделать. Вдобавок к этому прозвенел звонок, и Джейсон был вынужден удалиться, чтобы не опоздать на первый урок и поддержать свою чистую репутацию. Как только дверь в туалет захлопнулась, Эдди изрядно закашлялся, глотая воздух. Это ощущалось не так плохо, как вчерашний приступ паники, и Эдди взял себе на заметку, что умереть от удушья намного лучше, чем от страха.       На обеде Мансон снова увидел Стива, рядом с которым сидела Крисси. Ее лицо выглядело более свежим и бодрым, а это означало, что она, наконец, выспалась, в отличие от Мансона, который клевал носом с первого урока. — Очередная бессонная ночка? — спросила Робин, давно утратившая надежду на возвращение Каннингем. Эдди многозначительно посмотрел на нее, и Бакли поняла смысл этого взгляда. Произошло что-то определённо из ряда вон выходящее, но она не обмолвилась ни словом после, догадываясь, что Эдди захочет поговорить об этом наедине, ведь только Робин Эдди мог доверить сей секрет. Кстати о секретах. Карвер не выказывал бóльшего отвращения к Эдди этим утром, все было как всегда, и это подсказывало юноше, что Стив все-таки смолчал о событиях прошлой ночи. Конечно, он будет молчать, ведь с его стороны тоже было подозрительно идти ко мне в гости и поддаваться непрошенному поцелую более шести секунд. Более шести секунд… Внимание Эдди растеклось, как молоко, пролитое на пол, и он абстрагировался от мира, уйдя в свой собственный. Странным образом он думал о Стиве чаще обычного, и это начинало его тревожить. Во многом сегодняшняя бессонница объяснялась тем, что Мансон никак не мог отпустить ситуацию, которая приключилась с ним в час ночи, а также не мог перестать думать о Харрингтоне и его дразнящих губах. Ни одни губы, которые ему доводилось целовать, не были настолько чувственными и жаркими, как губы Стива, и Эдди осознал это только сейчас, отправив горстку орешков в рот. — Эдди, ты еще с нами? — Вики махала ладонью перед лицом парня, и тот вернулся в реальность, оглядевшись вокруг и заметив, что все члены клуба «Адское пламя» уже очень долго смотрели на него. — Да, я просто…ну, как обычно, разваливаюсь после очередной дозы… Поцелуев — …витамина К. Участники понятливо закивали и продолжили обедать. Только вот Робин украдкой переглянулась с Эдди, и ее взгляд не был таким спокойным. — Что это значит, ты его поцеловал? — в недоумении вспыхнула Робин, когда они с Мансоном заперлись в подсобке и он поведал ей обо всем без какого-либо искажения. — Как это вообще возможно? — Робин, потише, я сам не знаю, почему так вышло. Я был под кайфом, а потом мы болтали вместе и пили пиво, я рассказывал ему, какой он мудак, а затем его профиль приковал к себе мой взор и…все случилось так быстро. Я попал в рай и ударился об иссушенную землю ада за каких-то шесть секунд…и он назвал меня чертовым фриком, прямо как Джейсон. Робин сочувственно заглянула Мансону в глаза, которые стали стеклянными. Его щеки порозовели, а изо рта вырвался всхлип. Она тут же бросилась к нему, ласково прижимая к плечам и груди. Бакли все поняла, ей ли не знать, каково это. — Ты влюбился в Харрингтона, да, Эдди? — утихомиривающим тоном проговорила девушка, продолжая гладить юношу по спине. — Я не знаю! Я же ненавижу его! Ненависть и любовь как-то не вяжутся друг с другом, не находишь, Робин? — лепетал Мансон сквозь слезы, которые лились необъяснимым потоком, рассеивая картину перед глазами. — А, может, ненависть — твоя защитная реакция? Или, может, я, как Крисси, — наивен и беспомощен?       Наступил четверг. Все члены клуба «Адское пламя» аплодировали, когда Крисси Каннингем появилась на их пороге. Аплодисменты тут же стихли, когда за ней в помещение вошел Стив Харрингтон. Никто не поприветствовал его, кроме мигающего прожектора. Эдди впервые за долгое время взглянул Стиву в глаза и ощутил, как сердце мигом замерло. Чертово сердце. — Что он здесь делает? — нарушив пустозвонную тишину, недоверчиво спросил Брайан. — Ребята, забыл вам сказать, — торопливо начал Эдди, спрыгивая со своего кресла, — Стив сыграет сегодняшнюю игру с нами и больше нас не побеспокоит, правда, Харрингтон? Так-то. — Но мы не сможем начать, пока Стив не придумает себе персонажа, — подметил Гарет, с презрением оглядывая новичка. — Верно, — согласился Эдди, указав пальцем на Гарета в подтверждение его правоты, — именно поэтому я попрошу у вас несколько минут, чтобы быстренько ему все объяснить, если вы не против. Все синхронно пожали плечами, не зная, чего и ожидать. Некоторым было любопытно узнать, какой Стив на самом деле игрок. И ознакомление с правилами игры, а также с различными расами, классами, языками, видами оружия и возможными противниками заняло у Стива полчаса, однако члены клуба «Адское пламя» терпеливо ждали, ибо уважали Эдди. Наконец, когда Харрингтон понял каждую деталь, или почти каждую, и был готов играть, клуб «Адское пламя» приступил к продолжению своих приключений. Тут Эдди незамедлительно сказал Стиву, занимая место Мастера, того, кто ведет игру: — Стив, когда я плавно подведу ребят к тому, что они встретят твоего персонажа, ты представишься сам, назовешь свое выдуманное имя, расу и все, что только пожелаешь. — Идет, — кивнул Стив. Его мозг кипел после продолжительного ликбеза по игре «Подземелья и Драконы», но он был рад, наконец, приступить к делу. В его животе защекотало от предвкушения самой игры, так как она была чем-то новым, и, соответственно, интересным для Харрингтона. Мансон выключил прожектора, имитируя мрак ночи, и лишь свет от красных парафиновых свечей, расставленных то тут, то там, освещал стол с игрой. Харрингтон ощутил себя зрителем хоррор-фильма, над событиями которого он был властен, в какой-то степени. Относительно других ребят, его глаза зажглись непотухающим любопытством, все было таким непривычным. — Утомившиеся от долгой ходьбы по высоким холмам странники вышли в поле, на котором располагалось небольшое поселение с каменными домишками. Группа пилигримов, обычно ищущая приключений, теперь истосковалась по отдыху и выпивке, поэтому решила отправиться в ближайшую таверну. — Вел игру Мансон, углубляя свой голос до загадочного звучания, что доносилось будто бы откуда-то сверху. — Странники заказали пять кружек сладкого эля и расселись по стульям, чувствуя расслабление в натруженных ногах. Внезапно дверь в таверну отворилась, и каждый синхронно повернул голову в сторону гостя, посетившего ее. Этим гостем оказалась их потерявшаяся по пути подруга, и они были рады видеть ее снова. Лесная синеволосая эльфийка Элора, отбившаяся от шествия несколько дней назад, кажется, смогла разыскать своих друзей по свежим земляным следам, и теперь стояла около двери, целая и невредимая. Члены команды пришли в восторг и ликование, которое заполнило стены всей таверны, и вскочили со своих стульев, подбегая к эльфийке. — Элора! Я думал, мы совсем потеряли тебя! — с оттенком торжества в голосе воскликнул Рамос, рослый темнокожий полуэльф с серебряными волосами, местами заплетенными в косички и украшенными блестящими бусинами, которые взмыли в воздух, когда он бросился в объятия своей приятельницы. Родом из тайги, Рамос был устойчив к холодной погоде и обожал собирать утреннюю росу с хвойных деревьев. Его мускулистое тело было скрыто под плащом, а за плечами висел искусно отделанный лук с колчаном лунных стрел. Джефф передвинул свою фигурку ближе к фигурке Крисси, чтобы придать вымышленной сцене правдоподобности. Тем временем Эдди продолжил: — Но лицо Элоры омрачилось тревогой сразу после объятия, и она сообщила команде, что кое-кто неизвестный всю дорогу шел за ней, прячась в тени кустов. Она сказала, что не решилась атаковать неведомое создание. — Возможно, оно хотело напасть на меня или же просто отыскать путь к ближайшему поселению, чтобы найти место для ночевки. Правда, я не знаю, кто это был, — послышался высокий голос Каннингем. — Тогда мы отыщем это создание и проучим его фаерболом, — бойко и с уверенностью проговорила Каллиста, молодая рогатая девушка, которая была Тифлингом с фиолетовой кожей и длинным хвостом. Ее темно-синие волосы, напоминающие полярную ночь, колыхались сами по себе, а мгла в глазах зажглась озорным огоньком, когда когтистые ладони принялись нагреваться. На лице Вики появилась злорадная ухмылка, предвосхищающая весь возможный ущерб от одного фаербола в этом поселении. — Пока не вижу в этом надобности, Каллиста, — остановила ее усатая Табакси с кличкой Веточка. Она была кошачьим гуманоидом и сейчас слизывала теплый эль со своих усов, раздумывая над более щадящим способом усмирить преследователя Элоры. В этот момент Робин и вправду почесала затылок, задумавшись. — Тогда просто разыщем его. Он может представлять угрозу, — мрачно предложил Зоркий глаз, бесчувственный, холодный Голиаф с глазами, горящими голубым светом. Брайан сомкнул веки, медленно зевнув, но не от скуки, а, скорее, от холода. — Команда дружно отправилась наружу, на поиски таинственного преследователя, так и не допив свой эль. Лишь полурослик Гаррет Везучий отставал от команды из-за своей внушительной приземистости и коротких конечностей. Как только они вышли из таверны, соседний факел тут же погас, и команда напряглась. — Не нравится мне все это, — протрещала Веточка, взъерошив шерсть на спине. Ее усы будто бы наэлектризовались. — Из лесного мрака вышла бесформенная фигура, которая приобрела черты копытного животного, когда стала ближе к странникам. В ней путешественники узнали получеловека-полулошадь, с коим еще не были знакомы. В любом случае, Рамос, как самый общительный, был открыт к диалогу с незнакомцем. — Кто ты? Назови свое имя! — воззвал Рамос, с интересом разглядывая мягкие волосы, отливающие глянцем. — Звать меня Актонеус, я кентавр из маленькой рощи, о которой вы не знаете; триста шестьдесят дней назад мне довелось осиротеть, и с тех пор я странствую по миру в поисках опыта и новых знакомств. Неплохо для первого раза, — подумал про себя Эдди. Он был впечатлен вовлеченностью Стива в игру. — Откуда же нам знать, что мы можем доверять ему? Вдруг у него плохие намерения! — накинулась Каллиста, уже готовая нагреть ладони обжигающим слоем пламени. — Рамос, у тебя шестнадцать очков мудрости, почему бы тебе не использовать ее во благо всей команды? — предложил Гаррет Везучий, уперев руки в бока. — У тебя развит навык проницательности, Джефф? — спросил Эдди у гитариста, который играл за полуэльфа. — Еще как! — отозвался Джефф. — Тогда ты можешь кинуть кубик и применить свою проницательность на кентавре, чтобы узнать о его намерениях. Учти, ты можешь ошибиться или оказаться правым, это зависит от цифры, которая тебе выпадет, — говорил Мансон, объясняя такие детали больше для Стива, нежели для Джеффа. Джефф взял в руки восьмигранную кость и потряс ее в ладонях, а затем непринужденно бросил на стол. Ему выпала цифра «пять». — Использовав свою невероятную проницательность, Рамос догадался, что в своих намерениях кентавр Актонеус совершенно чист. Он был в этом уверен. — Не думаю, что он представляет для нас опасность. Скорее, он может стать неплохим другом, — изъявил Рамос, и все поверили ему, кроме Каллисты, которая сделала это лишь наполовину, предостерегающе ухмыльнувшись. — Переночевав в поселении, команда, в которой произошло прибавление, отправилась на север, чтобы устранить Халастера Черного Плаща, безумного мага, о котором шли недобрые легенды. Стив втянулся в игру очень быстро, можно даже было сказать, почти моментально, и ему понравилось. Он был сам удивлен тому, насколько захватывающей и занятной могла быть настольная игра, если ее проработать и вынести на такой уровень, да еще и собрать достаточное количество человек. Члены клуба «Адское пламя» и Стив Харрингтон провели за игрой три часа, прежде чем им удалось сокрушить Черного Плаща. По ходу игры Стиву постоянно везло, и в большинстве случаев он выбрасывал кости с высокими цифрами. Когда победа была одержана и никто не умер, все запрыгали от неподдельного счастья, а Стив лихорадочно обнял Крисси, захваченный эмоциями. Никогда он не испытывал подобных чувств, даже при игре в баскетбол. — Все восхитительно отыграли, всем спасибо. — Радостно рассмеялся Мансон; его лицо освещало помещение своей искренней улыбкой. — Ты тоже был превосходен, Стив, должен это признать. — Я? Но я просто был захвачен процессом…и это было так волнительно! Я в восторге! — зелено-карие глаза юноши блаженно затрепетали, и в этот миг Стив показался Мансону таким прекрасным, симпатичным и притягательным. Он поймал себя на том, что его губы в подавленном желании поцеловать Харрингтона вяло сложились трубочкой. Эдди смущенно скрестил руки. Собираясь домой, юноши и девушки вышли из школы. Эдди сказал, что догонит их, и позвал Стива на пару слов, так, чтобы никто другой не мог их услышать. — Стив, насчет той ночи… — Не волнуйся, я никому не сказал. Ты же говорил, что я никому не скажу. — Что, серьезно? — Мансон готов был поклясться, что такой Стив нравился ему больше. — Да. К тому же, ты был обдолбан и пьян… Я не был пьян. — …и я просто решил забить, — договорил Харрингтон. Рот Мансона расползся в изумленной улыбке. — Спасибо тебе, Стив, — теперь Мансон присосался к Харрингтону своим благодарным взглядом. Они простояли так, в тишине, какое-то мгновение, а потом Стив будто бы что-то вспомнил и поспешил произнести: — Кстати, прости, что назвал тебя тогда…чертовым фриком, это, наверное, достаточно неприятно слышать в своей адрес, в общем, я тогда не подумал. Вот. — Мягкие губы Стива сложились в тонкую полоску. Эдди лишь кивнул, в знак прощения. Все еще он не мог поверить, отойти от того факта, что только что провел игру при участии короля школы. Харрингтон хмыкнул и с тем улыбнулся, а затем помахал Эдди, развернувшись, чтобы догнать Крисси. Эдди задумчиво смотрел ему вслед, провожая; он замер, словно статуя, в то время как внутри него что-то упало, но не издало звука. Чертово сердце.       Приближалось четырнадцатое февраля, а с ним — баскетбольный матч Хоукинс Хай против Академии Кристен. Стив действительно перестал беспокоить «Адское пламя» своим появлением и уделил время систематическим тренировкам, чтобы во время игры быть на высоте и чувствовать себя так же. Крисси не отставала от парня — он готовила танцевальный номер чирлидерш, чтобы впечатлить весь зал, но Харрингтона в особенности. Эдди и «Ржавый гроб» продолжали создавать музыку, а Вики и Робин проводили время вместе. Каждая из девушек думала, что бы такого подарить возлюбленной на День Святого Валентина. Один лишь Эдди напрочь забыл о празднике. И все же он вспомнил, как раз за три дня до баскетбольного матча, когда вошел в школьный холл, украшенный к наступающему безумию; кажется, Эдди случайно наступил на карамельную конфету, которая затерялась среди толпы учеников, шурующих из кабинета в кабинет. Стены холла и школьных коридоров были оформлены розовыми лентами разных оттенков, а также бумажными гирляндами в форме сердечек, которые колыхались от малейшего дуновения ветра. Мансон потянулся за свежей школьной газетой, которая лежала на столе у входа. Посмотрим, что там напечатала наша Уилер. На главной странице было много текста, а также две фотографии — одна в левом верхнем углу, а другая — немного ближе к нижнему правому. Заголовок гласил: «СТАРШАЯ ШКОЛА ХОУКИНС ГОТОВИТСЯ ПРИНЯТЬ ВЫЗОВ АКАДЕМИИ КРИСТЕН». Эдди взглянул на верхнюю фотографию черно-белого цвета, которая была пропечатана на характерной газетной бумаге — баскетбольная команда школы кучно стояла перед лицом читателя, и все без исключения на фотографии улыбались. Где-то посередине затесалась улыбочка Харрингтона, и Эдди хмыкнул, когда разглядел ее серди остальных, совершенно других улыбок. «Вся школа Хоукинса в ожидании баскетбольного матча, который состоится четырнадцатого числа этого месяца, попадая под всеми обожаемый День Влюбленных. Готовьтесь болеть за своих партнеров и друзей, потому что это соревнование будет непростым! Академия Кристен заявила, что в этом году Хоукинс Хай не завоевать кубок, но капитан баскетбольной команды, Стив Харрингтон, воспринял эти слова с великим сомнением. «Я уверен в нашей победе», — твердо произнес юноша, когда мы спросили его, что он думает о надвигающейся игре. Время покажет, прав ли король школы Хоукинс, и все же его уверенности трудно не поверить, ведь благодаря своей дисциплине и сплоченности, баскетбольная команда школы выиграла в летнем чемпионате, прошедшем в июле, чему представители от Хоукинса и ее ученики очень гордятся. Помимо этого Стив Харрингтон и его товарищ по команде Джейсон Карвер дважды номинировались на награду лучших игроков штата Индиана, что, несомненно, сулит обоим светлое будущее на спортивном поприще». Эдди ухмыльнулся, — Два сапога пара, — размышлял он о Джейсоне и Стиве. На его взор упала фотография ниже, на которой был запечатлен сам Стив, ведь капитана команды часто фотографировали отдельно, как будто тот был какой-то редкой птичкой. Его квадратное лицо и густые брови, а еще большие завораживающие глаза нисколько не изменились от печатного искажения. Несколько минут Мансон стоял у стены и не мог оторвать глаз от фотографии. Он обводил интересной формы губы Харрингтона, к которым когда-то прикасался, и в его теле вздымалась волна отчаянного желания. Незаметно для других, он вырвал фотографию по периметру и, сложив вдвое, спрятал в карман своих джинсов, а газету — в урну, чтобы никто не заметил отсутствия Стива на главной странице этого экземпляра. Бесшумно Мансон удалился в класс, за несколько минут до звонка. Это был урок истории и, несмотря на то, что он был чертовски интересным, а Эдди обожал, когда урок по истории выдавался интересным, взор юноши какое-то долгое время был прикован к затылку Стива. И как же это все-таки удобно — сидеть позади того, кого ненавидишь, но вроде бы как начинаешь любить. Учитель посмотрел на Эдди со знаком вопроса в глазах, и тогда Мансон резко оторвался от Харрингтона, так, будто с кожи моментально содрали пластырь, мигом попытавшись сосредоточиться и чувствуя себя при этом довольно глупо. Учитель задал вопрос, Эдди ответил. Весь остаток урока преподавателя уже не интересовало, куда смотрел парень, главное, что тот все еще разбирался в Великой Французской Революции. Но больше Мансон на Стива не взглянул. Когда прозвенел звонок, Эдди воспользовался переменой, чтобы выйти за школу и покурить. Он облокотился об кирпичную стену, держа зажженную сигарету между указательным и средним пальцами, смотря куда-то вдаль. Перед ним стояли припаркованные машины разных цветов, а над заснеженным газоном легонько покачивались голые ветки одиноких деревьев. Было не так холодно, как в январе, и Эдди был этому доволен, он ненавидел мороз. По прошествии нескольких минут Мансон для себя подметил, что в любое время года деревья оставались красивыми, иначе был он не стоял и не любовался ими в течение двух семестров. Деревья чем-то напоминали Мансону своего дядю Уэйна, который что в лето, что в зиму смеялся так восхитительно, что хотелось слушать и слушать без конца. Сердце забилось от благодарности к своему старику, который сделал из Мансона человека. Сейчас Уэйн наверняка спал на своей раскладушке, отдыхая после ночной заводской смены. Делая затяжку за затяжкой, Эдди чувствовал, как замедляется время. Там, за стенами школы, внутри, словно муравьи, перемещались дюжины учеников, таких занятых, таких веселых; Эдди представлял перед собой, как целые толпы общались друг с другом и звонко смеялись, кто-то обсуждал интрижки, а кто-то сосался под лестницей без всякого смущения, а он один, Мансон, курил, как какой-то зэк, и наблюдал на пейзажем подобно художнику, человеку, познавшему всю прелесть мест, не заполненных людьми, лишь природой. Но один человек все-таки вышел из школы, так же, как и Мансон. Это была Робин. — Фу, ты опять подносишь к губам эту гадость! — осуждающе сморщилась девушка и встала около Мансона, аналогично облокотившись об стену. Ее короткие светлые волосы выглядывали из-под темно-зеленой шапки, а морского цвета радужки глаз под дневным светом казались невероятно яркими. Робин, определенно, не пришла курить, но выглядела так, будто разыскивала Мансона. Вики не было рядом. Состоялся приватный разговор. — Почему ты здесь? Ты же не выносишь запах, — оттягивая фразы, лениво спросил Эдди. Он снова затянулся, и кончик сигареты засверкал, как поленья в камине. — Потому что я хочу поговорить, — скрежещущим голосом вымолвила Робин, — о Стиве. И том, что случилось между вами. Эдди вздохнул и растоптал сигарету, выбросив бычок в ближайшую урну. Робин была рада, что ей больше не придется нюхать его курево.