В погоне за собственной тенью

      — То есть… У нас теперь есть первый подозреваемый? — удивлённо и радостно предположил Арсений, смотря во все глаза на напарника, активно над чем-то размышляющего и смотрящего в пол.       — Вполне может такое быть, что приходил сантехник и зацепился за этот торчащий гвоздь, — пожал плечами Дима, пока Антон всë ещë молчал, — Результаты на компьютере ещё можете глянуть, но я Стасу их отправил, он видел.       — Что-то не так? — поинтересовалась Катя, смотря на следователя.       — Пока не знаю… Ощущение как будто это уловка какая-то, — смотря на всех присутствующих в кабинете и ища у них поддержки, поделился мыслями Шастун.       — Да, тут главное не торопиться… А так у неё в квартире особо ничего интересного не нашли, отпечатки везде её или нет вовсе. Вполне возможно, что убийца чистюля и всё помыл ещё перед тем, как уйти, потому что на двух чашках не обнаружены вообще ничьи отпечатки.       — Пили чай, он убил её и пошёл следы убирать? — задумчиво предположил Арсений.       — Может быть-может быть.       Все в кабинете задумались, а Катя смотрела то на одного, то на другого, стараясь заметить те самые признаки враждебности, потому что Дима рассказывал такие истории, что девушка была удивлена увидеть такого спокойного и симпатичного парня, как Арсений. Да, и Антон был обычным Антоном рядом с ним.       — Ладно, спасибо, в любом случае, — включаясь в диалог, улыбнулся Антон, — Мы пойдём, а то ещё нужно про этого что-то узнать, — он потряс папкой в руках.       Арсений вышел из кабинета первым, а за ним шла эта троица. В голове мелькнула мысль, что Шастуну с семьёй может и не повезло, зато друзья как самая близкая родня. Он с сестрой-то раньше так не общался, что уж говорить о некогда незнакомых людях. Видимо, бывают исключения.       — Антош, ты приезжай к нам, хорошо? — держа того под руку, улыбаясь пригласила девушка, — А то давно уже не был.       — Да с Димоном уже обсуждали, что надо как-нибудь. Кать, сама видишь, что работа.       — Понимаю-понимаю, — вздохнула девушка, глядя на впереди шедшего напарника, — Как с напарником дела?       — Никогда не думал, что буду скучать по занудству Джабрика, — пошутил Антон, на что Катя, рассмеялась утыкаясь тому в плечо, — А так, ну, с натяжкой.       — Ничего, как там у тебя, три месяца и всё?       — Не в этот раз. У нас серийник, а пока дело не раскроешь никого никуда не отпустят. Максимум этого вон в штаб примут официально.       — Да-а, повезло тебе, конечно, но ничего, я в тебя верю, всё будет нормально. Особо не обостряй только.       — Я ему это каждый день говорю, — пробубнил себе под нос Позов, что-то печатая в телефоне.       — Ой, всё, не я один виноват в этом.       — Но ты опытнее, — целомудренно объяснила девушка, останавливаясь у выхода, — Можешь плеваться сколько хочешь, но всему нужно время. Время может помочь наладить отношения между людьми, но и может их разладить, может помочь пережить потерю, а может и из-за своей длительности надавливать на больное из раза в раз.       Смотря на остановившегося напарника, ходившего из стороны в сторону, видимо, ожидая, когда Антон снова наболтается вдоволь со своими коллегами-друзьями, парень задумался.       «Может Арсений и правда не такой вредный каким кажется на первый взгляд? В отделении же с ним сразу все, как-то закорешились, кроме меня. Бля, какая Катя умная женщина, пиздец».       — Спасибо, — снова смотря на девушку, улыбаясь, поблагодарил её Антон, — Может и сработает, кто знает.       Она обняла следователя, прошептав на ухо «Мы рядом, если что» и наградив его улыбкой полной любви и нежности, отошла, давая мужу попрощаться с другом.       — Без обид, Поз, — смотря на удаляющуюся вдаль девушку, тихо начал Антон, — Если проебёшь Катю, ты будешь самым тупым человеком.       — Знаю и без сопливых. Давай, заезжай. Желательно не в лабораторию, конечно, а к нам домой.       — Да понял я, понял.       — Пока, Арсений! — крикнула девушка издалека, на что парень улыбнулся и попрощался в ответ, подходя к этим двоим.       — Всё, Арс, особо не ебите друг другу мозги, у вас тут вообще подозреваемый, серийник, мафия какая-то, не до вашего детского сада, — слабо ударив того по плечу, дал напутствие Позов.       Все перепрощались, насколько это было возможно, переболтали, Антон со всеми посмеялся, обсудил все новости и наконец-то вышел на улицу, смотря на спящего в машине напарника. Достав сигарету, он осмотрелся, задержав взгляд на машине.       «Вот нет бы посмотреть кто этот Петров, проверить всю базу данных, прошерстить документы, выдвинуть теории. Нет. Сидит спит. Напарничек огонь, конечно. Хотя я сам сплю постоянно, стоишь тут, Антон, наезжаешь на парня. Может он ночью вон вагоны разгружает? Ага, блять, Попов вагоны разгружает, не смеши меня. Всё, пиздец, сам с собой начинаю разговаривать.»       Кидая выкуренный бычок в урну, Антон чуть поморщился от сырости и не очень хорошей погоды, и, хромая, побрел к машине. Несмотря на недавнее возмущение, что напарник спит, он осторожно открыл дверь и сел внутрь. Арсений лишь чуть поморщился и больше сжался, чтобы согреться. Осторожно прокрутив рукоятку, чтобы стало чуть теплее в салоне, он посмотрел в окно и затем достал телефон. Он скачал у Димы с компьютера файл и перенаправил его в архив, чтобы те нашли все дела, где тот фигурировал. К этому моменту проснулся Арсений, смотря по сторонам, удивившись, что Шастун просто, тихо и спокойно сидит рядом в телефоне.       — В отделение? — спросил парень, потирая глаза.       — Да, — блокируя телефон и убирая его, ответил парень, — Там в архиве к тому моменту, как мы приедем как раз должны будут найти это дело Петрова. Я надеюсь, по крайней мере.       — Хорошо, — замечая, как «кто-то» сделал печку чуть сильнее, он нахмурился смотря на пассажира, — Замёрз?       — Чего?       — Ты печку прибавил. Если замёрз, то можем так и оставить, а если…       — Если что? — смотря на того в упор, усмехнулся следователь.       — Не знаю. Оставить или нет короче?       — Выключай, — сделав вывод, что тот вполне себе оклемался, тихо ответил Шастун, отворачиваясь к окну.       У них на горизонте маячил такой масштабный пиз… такая катастрофа, а Антон после встречи с Катей немного понежнел и получил дозу сентиментальности. И так было после каждой встречи с девушкой. Она удивительным образом несла в себе свет и была опорой для вечно сомневающегося во всём Димы. Несмотря на то, что Антон давно понял, что совмещать такую работу с отношениями нельзя и абсолютно противопоказано, глядя на таких счастливых Позовых, хотелось чего-то подобного. Не всегда конечно. Иногда были моменты, когда Катя подходила к Диме во время работы и советовала, Шастун тут же делал свои выводы: «Не, если бы мне кто начал чё-то советовать в моей работе, я бы не вытерпел такого.» Мысли крутились вокруг одной темы, и он глянул на напарника, у которого ведь тоже были отношения, тоже, наверняка, такие же, какие-нибудь сопливые, романтизированные и розовые. Антону очень сложно было представить того в такой роли, поэтому он начал додумывать, каким бы тот мог быть.       Арсений, чувствуя на себе пристальный взгляд, вопросительно посмотрел в ответ.       — Что?       — Ничего, — смутившись, отвернулся Антон, делая вид, что ничего и не произошло и думал он совсем о другом.       — Сексуальные фантазии не дают покоя? — усмехнулся Арсений, немного сбавляя скорость.       — Ага, иногда такие фантазии, как бы ёбнуть тебя чем потяжелее или придушить вон ремнем.       — Ну, знаешь, придушить можно тоже использовать в контексте сексуальных фантазий, — останавливаясь на светофоре, многозначительно заключил Арсений, смотря на напарника.       Он медленно повернулся в сторону водителя, и, смотря на того взглядом, говорящим «И откуда ты такой взялся?..», рассмеялся, приговаривая: «Ну и абсурдность». Напарник улыбнулся такой реакции и, замечая, что скоро зелёный, переключил с нейтральной скорости на первую.       — Какой ты дурак, господи, — просмеявшись и кивая головой, тихо произнёс Шастун.       — Но ты посмеялся, — самодовольно заключил парень, и оставшийся путь они проехали молча.       Приехав в отделение, они сразу подались в архив, не заходя к Стасу, потому что «Мы не должны докладывать ему о каждом своем чихе, пока не будет версии». Антон чуть ли не бежал по коридору в надежде на удачное завершение расследования. Всё могло быть, а его интуиция иногда давала сбой. Внутреннее ощущение буквально кричало, что след ложный, но все факты говорили о том, что этот человек расследованию, очевидно, важен.       Открывая дверь чуть ли не с ноги, он тут же крикнул: «Кири-и-илл!» и почти в этот же момент из стеллажей опасливо выбежал молодой парень в очках.       — Шаст, ты? Чё так орать-то? — с облегчением произнёс высоким голосом молодой сотрудник.       — Отца заменяешь что ли? — облокачиваясь на стойку, за которой обычно сидели архивариусы, весело спросил Антон.       — Сам знаешь, что мы по сменам. Сегодня вот моя. Ты по своему запросу пришёл или чего ещё надо? — глянув на Арсения, за спиной следователя, уточнил парень.       — Только запрос. Это, кстати, Арсений, напарник мой, — кивнув головой назад, таким образом «познакомил» их следователь.       — Привет.       — Здрасьте. Сейчас дам дело.       Конечно же первой мыслью у Попова было: «А что если в смену этого новенького прийти и посмотреть схемы здания? Он вроде дружелюбный, особо уставу может и не следует, кто знает, вдруг повезёт?». Наконец получив папку на руки, они попрощались с молодым сотрудником архива и поднялись в свой кабинет.       «Интересно, в полиции часто родственников только берут? А то Шастун, то этот Кирилл и скольких я ещё не знаю. Кто-то вообще попал сюда, как я, по собеседованию, а не по связям?»       — Петров Сергей Алексеевич, девяноста второго года рождения, — начал монотонно читать вслух Антон, плюхнувшись на диван, — Не женат, детей нет. Проходил по делу пять лет назад о покушении на работницу музея. С его слов было восстановлено, что шёл за ней с улицы тра-та-та до улицы бла-бла-бла, достал и следом накинул канат жгутовый толщиной десять миллиметров. Женщине удалось дать отпор и убежать, а следом подать в полицию. Попыток изнасилования не было предпринято. Лишение свободы за покушение на убийство или преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, не может превышать десять лет, но гражданин Петров вышел раньше срока по состоянию своего здоровья, здоровья матери и в связи с другими отягощающими обстоятельствами.       Дальнейшее Антон продолжил читать про себя, смотря на фотографии и листы дела, а Арсений скрестив руки на груди, внимательно слушал, облокотившись на их стол.       — Опять работник музея… — задумчиво произнёс Попов, садясь рядом, чтобы посмотреть на подозреваемого.       — Кстати, у Беляевой верёвка десятка тоже, — передавая папку напарнику, вспомнил следователь, начинающий постепенно ходить из стороны в сторону.       — Ну, верёвку же можно любую купить или найти.       — Есть некоторые маньяки, у которых фетиш на определенный размер. Не читал, как кто-то из серийных маньяков дрочил на тонкий след после удушения на теле жертвы?       — Нет, нас на юрфаке учили… живым помогать, — тихо ответил парень, — Слушай, а вы с Джабром довели мысль до конца про рост предполагаемого убийцы?       — Высокий, под метр восемьдесят. А этот ско…       — Метр девяносто, — многозначительно посмотрев на напарника, ответил Попов.       Держа в руках фотографию молодого парня, Арсений пытался рассмотреть того, чтобы понять, действительно ли по лицу можно вычислить убийцу. Когда делалась эта фотография, Петрову было двадцать шесть. Получался такой портрет: молодой человек высокого роста, худощавого телосложения, с густыми короткими прямыми волосами чёрного цвета, узкие задумчивые глаза с горящим любопытством в них. Широкое овальное лицо украшает прямой нос, и толстые губы. Возможно, спустя пять лет тюрьмы он либо похудел ещё больше, либо, наоборот, пополнел, да и покрасить волосы вполне спокойно мог.       — Нужно искать этого Петрова. Давай номера телефонов мне, а сам к Стасу иди, — забирая у того папку, скомандовал Антон, на что Арсений хотел было возмутиться, но тот устало на него посмотрел и выдохнул, — Арсений, пожалуйста, давай сейчас без этого. Просто сходи к Стасу, я тебя прошу. Или хочешь обзванивай сиди.       Замечая полное отсутствие враждебности в свою сторону, кряхтя, помощник следователя встал с места и пошёл в кабинет начальника. Оказывается же могут нормально общаться.       — Станислав Владимирович, можно? — заглядывая к тому в кабинет, спросил разрешения парень.       — Да, проходи, чего хотел?       — Шастун сказал сообщить, что там подозреваемый появился Петров С…Сергей Алексеевич, вроде. Он сейчас в кабинете сидит обзванивает указанные номера в поисках этого Петрова.       — Хорошо. Стоило всего лишь-то подраться и дело пошло, — весело произнёс начальник, активно двигая мышкой, — Это его дело Поз прислал? Петров Сергей Алексеевич девяносто второго года рождения…       — Да-да, он самый.       — Хорошо. Сейчас ориентировки разошлю ещё, может найдём. Выполняйте идите, работайте.       — Есть.       Сменяя редкие встречи полные официоза, на панибратские «Вы ебланы что ли?», было сложно подстроиться под Шеминова, но у Арсения получалось. По крайней мере, ему так казалось. Заходя обратно в кабинет, Антон что-то очень активно записывал, сидя за столом.       — Стас сказал, что ориентировки разошлëт.       — Ага, — не отвлекаясь от написания, отозвался следователь, а затем откинул ручку в сторону и чуть ли не подлетел к делу, брошенному на диван.       Арсений такой фурии даже немного побаивался, поэтому отошёл чуть в сторону и от дивана, и от письменного стола, и от мельтешившего между всем этим следователя. Ему казалось, что даже если сейчас перед парнем окажется кирпичная стена, то он её не заметит и обязательно врежется.       — Что… узнал? — аккуратно поинтересовался Попов, облокачиваясь на рядом стоящий книжный шкаф.       — Что? А, насчёт Петрова, — притормозил Антон и нахмурился, пытаясь видимо собрать пазлы в голове в один поток информации, — У него год назад умерла мать. Стал затворником, никто из друзей, знакомых и родственников с ним не виделся и не пересекался. Где живёт не знают, но дали адрес квартиры, которую он последний раз снимал. Я вкинул вопрос о банковских счетах и любом другом его появлении типа оплаты налогов, кредиты, ипотеки, может, поэтому немного нужно подождать. Стас отправил, ты говоришь, камер ждать будем ещё.       — Понятно. А сейчас чего делаешь?       Словно проснувшись, Антон осмотрелся, где он стоял и что за папка была у него в руке. Пару раз он проморгался и уже спокойнее подошёл к столу, положил папку на край и сел со вздохом на диван. Замечая как опасливо стоит и сам Арсений, парень подумал, что тот специально начал задавать какие-то вопросы, не очень интересуясь темой, чтобы того хоть как-то привести в чувство спокойствия. Стас всегда ему говорил, что он натура очень увлечённая и сильно всё разделяющая. Если любить — то в омут с головой, если ненавидеть — то до простреленных коленей, если расследовать — то до посинения и отсутствия сна. Поэтому, как наставник и начальник, Шеминов его всегда тормозил в такие моменты. Останавливал он его и не раз от идеи повышения до следователя по особо важным делам, потому что пока парень сидит и бумажки перебирает, всё хорошо и стабильно, а вот когда дело доходит до разгадки, расследования, интриг и так далее, то живёт, буквально, этой историей и никого не подпускает или даже не замечает. Не потому что не хочет, а потому что не может.       Арсений, видя его таким, мог бы и пошутить, и высмеять, и сказать что-то вроде «Ты чë носишься, как в жопу ужаленный? Или что-то запрещённое попробовал или улик достал?», но ведь не стал так делать. Вариант, может и не заметил, что что-то немного вышло из-под контроля, тоже мог быть, но верилось в это с трудом.       — Сейчас… Сейчас ничего, — глянув в окно и удивившись тому, как же быстро начало темнеть, Антон спокойно добавил, — Сегодня ночное у тебя стоит, но я хотел предложить поменяться сменами. Сегодня я могу выйти.       Наклонив с любопытством головой чуть вбок, Попов еле заметно улыбнулся и вздохнул, наблюдая за напарником.       — Давай оставим как есть.       — Почему? — возмутился парень, смотря на помощника, — Я хотел ещё про Петрова узнать.       — Ну, ты же можешь это сделать и дома, правильно?       — Я всё еще не очень понимаю какая разница, где мне это делать.       «Господи, как с тобой иногда сложно. Антон, иди поспи, я тебя прошу. Ты же тут с катушек совсем съедешь, если останешься».       — Потому что ты сам сказал, что остаётся только ждать и твоих из банка, и Стаса с камерами. Что ты ещё хочешь узнать? Я, может, без тебя просто хочу подежурить? — усмехнулся парень, стараясь в который раз привести вроде как правдоподобные аргументы.       Аргументы сработали, видимо, потому что Шастун взвесил все «за» и «против», поэтому подошёл к столу, взял какие-то свои вещи и с вешалки куртку. Арсений уже сел за стол, в ожидании, когда тот уйдёт и он сможет просто спокойно посидеть, но парень неожиданно подошёл и встал рядом со столом прямо над помощником.       — Ну, что снова не так?       Вспомнив, что у парня ключи бесполезно просить из-за ноги, поэтому Антон хотел было сказать: «Ты прости пожалуйста, что надоедаю, но можешь до дома подкинуть?», но для него это было что-то сродни унижению, поэтому он неловко кашлянул.       — Э-э, кабинет не забудь закрыть.       — Хорошо, я помню. Что-то ещё?       — Думаю всё, до завтра, — он развернулся и пошёл в сторону двери.       Арсений ответил тихое «до завтра», смотря с интересом тому в след, но после звука хлопка, он запустил ладонь в волосы и ударился головой об стол. Он очень сильно устал то ли эмоционально, то ли физически, пока непонятно, но хотелось только спать или лежать и не двигаться.       «Хорошо хоть с Шастуном драться не приходится. Неужели они всегда в таком ритме работают? Это же совсем головой поехать можно. Прострелить колено мало, тут… Твою мать…»       Он вспомнил о ноге напарника, за которую чувствует ответственность и вышел в коридор закрывая за собой дверь на ключ. Посмотрев по сторонам, он того не нашёл и быстрым шагом дошёл до кабинета начальника, молча открыл, проверил кабинет на наличие Шастуна и закрыл. Стас просто вздохнул говоря себе: «Ладно, я и не такое тут видел» — и продолжил работать.       Спускаясь вниз по лестнице он у Иры спросил:       — Ир, Шастуна видела?       — Да, домой пошëл, — непонимающе ответила девушка, смотря на дверь, в которую в этот же момент вышел Арсений без куртки.       Перед ним на ступеньках вполне себе спокойно сидел Шастун, держа в руках дымящуюся сигарету. В очередной выдох он обернулся, и брови непроизвольно поднялись, наблюдая за немного лохматым напарником, который как будто бы не вышел, а именно выбежал на улицу в одной форме.       — С дубу рухнул или куртку успел потерять? — усмехнулся парень, не спеша отворачиваться.       — Я забыл, что ты с этой… — жестикулируя объяснил Арсений, — С ногой больной. Ключи, тем более, у меня не забрал, на метро собрался что ли?       Антон на немного завис и не понял услышанного. Слух-то воспринял информацию, но мозг не переработал. Осознание, что тот выбежал, потому что думал, что Антон ушёл, так ещё и не успел куртку надеть, пришло неожиданно. Арсений чуть кашлянул и положил руки в карманы. Было желание ещё дать ему за то, что на холодных ступеньках сидит, но это было бы из грани вон выходящее. Поэтому он продолжил просто ждать, когда у того мозг прогрузится, и он отойдёт от удивления.       Шастун мягко и искренне улыбнулся, но быстро отвернулся, чтобы встать и выкинуть в урну выкуренное. Затем, отряхнулся и подошёл к напарнику, убрав руки в карманы куртки, чтобы пальцы немного хотя бы отогрелись.       — Ну, раз выбежал — пойдём, подвезëшь.       — Я не то, чтобы и бежал, знаешь ли, — тут же запротестовал Арсений, пока парень перед ним шёл к машине и улыбался оправданию в виде бубнежа, — Просто я…       — Просто что? — неожиданно остановился Шастун, отчего смотрящий под ноги Арсений, чуть не врезался в него.       — Просто… — завис на мгновение парень, думая, что сказать под таким пристальным взглядом напротив, — Я... Ну, точнее ты… Там, короче, ты выглядел, вроде как, довольно угрожающе с пистолетом и тот факт, что прострелил ногу, ударил в голову. Я подумал, что ты... ты мне ногу прострелил. Ну, в смысле, по-настоящему и я, не подумав, ответил. Вот, а сейчас я как бы виноват сильно перед тобой и несу ответственность какую-то за своё эмоциональное… за свой эмоциональный выплеск, — смотря куда угодно лишь бы не на Антона, несколько бессвязно и с паузами, изо всех сил пытался изъясниться парень.       Наблюдать за этим было одно удовольствие. Антон возможно даже упивался такой то ли скромностью, то ли робостью, то ли просто обычной искренностью Арсения, банально потому что видел его таким впервые. Всегда уверенный, знающий, что сказать и, казалось бы, за словом никогда не полезет в карман, но этот самый человек сейчас как-то неловко и скомкано то ли объясняет свой порыв «заботы», то ли просит тем самым прощения. Подумав: «Блин, вот бы он всегда таким был» — Антон усмехнулся.       — Хочется сказать: «Да, забей», но мне это буквально мешает ходить и жить, поэтому странное подобие извинений принимается, — открывая пассажирскую дверь, пока парень собирался с мыслями, он, улыбаясь, добавил, — Иди куртку надень и это... непривычно говорить правду, да?       Оставшись один на один со своими мыслями, Арсений постоял ещё немного на улице и ушëл за курткой. Наконец-то сев в машину, ему начинало, конечно, несколько надоедать, что каждый день он ездит на разных машинах, но успокаивая себя тем, что скоро это закончится, он особо, получается, и не злился.       На улице было мокро, холодно, серо и очень по-осеннему. В проезжающих мимо домах горел свет, автобусы были набиты работниками и студентами, а машины выстраивались периодически в пробку. Антон смотрел вверх на фонарные столбы, на дорожный «пейзаж» за окном в виде бетонного забора, завода, ж/д станций и остановок, которые были набиты людьми. Неожиданно такая тоска накатила, что теперь такая погода и настроение будут ещё полгода, как минимум. Со снегом как-то легче всë переживалось, а сейчас его не было. Был только какой-то моросящий дождь и звук без конца работающих дворников.       Такую апатию нарушил неожиданный телефонный звонок водителя.       — Второй раз за неделю звонишь, ого, — усмехнулся парень, стоя в пробке.       — Ты уж определись то звонить, то не надо.       — Есения, ты звонишь, только, когда у тебя проблемы какие-то, поэтому я уже не знаю, что и думать.       — Что я лучшая сестра на свете, — через телефонный звонок было понятно, что та самодовольно улыбнулась, — Я вообще по-другому поводу звоню. Где у нас все документы дома хранятся, я найти не могу никак.       — Зачем тебе?       — Блять, Арсений, я тебе отчитываться и в этом должна? На сайте знакомств может хочу зарегистрироваться, а там СНИЛС нужен.       — У тебя сайт знакомств Госуслуги? — предположил Арсений такой интонацией, как будто спросил самый бредовый бред в своей жизни, и услышал тихий смешок от рядом сидящего.       — Очень остроумно. Так где?       — У меня в комнате на полке, третья снизу, у двери которая.       — Стой, я пойду проверю, — слыша, как та открывает дверь видимо из своей комнаты, попросила девушка.       Спустя время и некоторые «Тут нет ничего!» она наконец нашла необходимую папку. Сбросив вызов, она старалсь убрать первые документы, такие как «Свидетельство о смерти», «Наследство» и другие, лишь бы внимания не обращать на такое.       Пробка становилась всë свободнее, и в какой-то момент они поехали по автомагистрали на нормальной скорости. В момент развилки и съезда, вместо того, чтобы повернуть направо, Арсений проехал дальше, чем вызвал недоумение пассажира.       — Ты же помнишь где я живу? — задал риторический вопрос парень, говоря тем самым, что напарник не туда едет.       — Так, а мы и не к тебе.       — К тебе что ли, документы искать будем? — усмехнулся Антон, рассматривая слабо улыбнувшегося парня.       — Мы не настолько близки. Искать документы это личное.       Больше не предпринимая попыток узнать, куда они едут, Антон продолжил смотреть в окно. Спустя некоторое время, Арсений припарковал машину у обочины. Остановились у аптеки.       — У тебя есть бумажка с ручкой тут? — осматриваясь, спросил Арсений, в тот момент, когда Антон всë ещё пребывая в замешательстве, передал бумажку с ручкой.       Арсений что-то писал на руле и передал парню.       — Кхм, покажи листок продавщице просто. Она мазь нормальную даст, завтра сам поедешь.       — Звучишь как гадалка, — забирая листок, усмехнулся Антон и, не переставая удивляться, смотрел во все глаза на напарника.       — Не смотри на меня так, иди, — отвернувшись к окну, пробубнил Попов.       Ещё немного посидев в машине, Антон всë-таки вышел. Отдавая продавщице бумажку, он задумался вообще, что это за мазь такая магическая, если его старый добрый «Спасатель» не помогает, а эта вдруг поможет.       — Подскажите пожалуйста, а что это за мазь?       — А вам кто её посоветовал? — смотря из-за очков, скептически спросила женщина, пробивая её на кассе.       — Знакомый один.       — Ну, этот ваш знакомый полицейский, наверное. Мазь больше профильная такая и быстрозаживляющая с дезинфицирующим эффектом. Она как клей работает и заживляет при этом. Обычно для глубоких порезов применяется.       — Понял, спасибо.       Сев в машину, Арсений сразу тронулся с места на разворот. Антон же думал как начать разговор и главное с чего.       — Женщина в аптеке сказала, что мазь специальная. Откуда знаешь о ней? Даже я не в курсе.       Арсений сосредоточенно смотрел на дорогу и быстро глянул на сидящее рядом воплощение любопытства. Он бы и просто ответил или как-нибудь перевернул всë в шутку, но неожиданно вспомнил откуда он действительно о ней знает. Когда-то совсем давно, лет десять назад, когда ему было лет шестнадцать-семнадцать, отец показал как правильно пользоваться ножами. Очевидно, парень с шилом в одном месте, не мог не порезаться, а точнее сильно рассёк ладонь. Не потому что сильно метал ножи, а потому что отец заботливо их наточил. Мама стала бегать, паниковать, обвинять мужа в таком количестве крови, отчего Арсений сам чуть перепугался, думая, что теперь умрёт из-за большой потери крови. Спустя время подошёл Сергей и непонимающе посмотрел на сына с женой. Сказав: «Чë вы тут нюни развели? Нормально же, ща всë сделаем». Откуда-то достал эту самую мазь и пока перебинтовывал руку мальчику, сказал мудрую вещь, какие изрекались часто: «Человек, владеющий определенным оружием, должен знать, как от него потом лечиться». Когда Арсений на следующий день прибежал к нему с восторгами, что мазь волшебная, Сергей усмехнулся ответив: «Ну, мен… полицейские плохого не посоветуют». Спустя время, Арсений так и не понял, да и не знал, какой такой полицейский посоветовал мазь от порезов.       Возвращаясь в реальность к ожидающему ответа парню, Арсений ностальгически улыбнулся.       — Человек, владеющий определенным оружием, должен знать, как от него потом лечиться.       — Ты в свободное от работы время философский паблик какой-то ведëшь что ли?       — Да, сейчас на ночное поеду, буду посты писать с афоризмами про самураев.       Оба усмехнулись и оставшийся отрезок пути проехали молча. Остановились у подъезда и Арсений заглушил мотор. Это Шастуну до дома и тепла минут десять и всë, а ему ещё на автобусе, на метро и до отделения на ночное дежурство.       В тишине можно было услышать звуки того, как постепенно остывает мотор, какие-то потрескивания, тихие шумы и как Антон дергал ногой, видимо, неосознанно постукивая подошвой кроссовка. Арсений обратил на это внимание и обвел того взглядом с ног до головы. То ли от желания поспать, то ли от усталости, но мыслей в голове абсолютно никаких не возникало, он только задумался, смотря в одну точку как бы сквозь напарника. Тот, видимо, почувствовал на себе чужой взгляд и повернулся в его сторону.       Неловкую молчаливую паузу с играми в гляделки, прервал Антон, смотря по сторонам.       — Сейчас вроде двадцать пятый автобус приедет. Можешь успеть.       — Они ходят каждые пятнадцать минут, — ответил Арсений, толкнув того рукой, чтобы передать ключи, — Держи, завтра сам сможешь ехать.       — Какая уверенность в мази, — убирая ключи в карман, усмехнулся парень.       — Поверь мне, она проверенная, поэтому я не уверен в ней, а знаю точно.       Снова замолчали, но на этот раз, когда Арсений потянулся к ручке двери, чтобы открыть и выйти, Антон неожиданно и тихо произнёс:       — Извини.       Непонимающе оборачиваясь в сторону напарника, удивился Попов, пока передумав выходить.       — За что?       — За… колено, — кивнул головой Антон в сторону ноги парня, — Не могу сказать, что не ведал, что творю, очень даже ведал, но тем не менее. Мазь крутую тоже не посоветую, просто вот так как есть.       — Принимается, — выходя на улицу и надевая куртку, усмехнулся парень.       — До завтра. Стас, кстати, сказал, что завтра приедет проверить, как ты заселился.       — Спасибо за предупреждение, — расправляя капюшон, кивнул Арсений, — До завтра.       После этого он закрыл дверь и, немного хромая, направился к автобусной остановке. Всю дорогу до отделения, парень думал как бы эту тему с переездом поднять с Есенией. Серëже-то всё равно, по большей части, он поймёт, а вот сестра немного настороженно относится к этой теме. Тема расследования его тоже заняла и заинтересовала. Думая, если бы вот сейчас они поймали этого Душителя и им бы действительно оказался этот Петров, то он бы оставил отделение? Его бы повысили, приняли бы в штат, наверняка, с Антоном отношения бы наладились, Стас бы смирился со многим и всё такое, но вот он на руки получит схемы и что дальше?       Неожиданно в голове появился такой вопрос, потому что раньше он бы его никогда не задал, ведь ответ был очевиден. Работая уже относительно продолжительное время в полиции, он пришёл к выводу, что строить какие-то планы на далёкое будущее очень сложно, не зная, завтра вы обнаружите убийцу или будете участвовать в какой-нибудь операции и не вернëтесь домой. Максимальное предсказание на будущее это, повезёт, если ближайшая неделя. Это настораживало.       Антону, как тот только закрыл за собой дверь в квартиру, позвонила мама. Ему кроме неё никто и не звонил так, чтобы узнать как дела, а не сообщить, что там снова труп, или он не сдал вовремя отчеты.       — Приве-ет, мам, — на выдохе, устало поздоровался парень.       — Привет. Как дела у тебя там?       — Всё в порядке, — придерживая плечом телефон, он аккуратно снимал кроссовок, чтобы бинт не слетел и лишь бы поменьше задевать неприятный порез, — Ты как?       — Ой, да мы вот сегодня с отцом в театр ходили, — весело протянула женщина, чем-то шурша на фоне.       — В театр? Здорово. В ДК что ли показывали?       — Ну, конечно, куда же ещё.       — На что ходили?       — Постановка была местного театра нашего «Как я съел собаку» это моноспектакль.       — И как? — проходя на кухню и заглядывая в холодильник, поинтересовался Антон.       — Мне понравилось, отцу — сам знаешь.       — Так, а зачем ты его повела? — усмехнулся парень, вспоминая насколько отец скептически относился к любому проявлению искусства, — Очевидно же было.       — Ну, знаешь, он и в грядках особо раньше и не барахтался, а тут не вытащишь.       — Чë вы там в огороде-то делаете? На улице дубак, снег вон.       — Здра-асьте, приехали, — саркастично протянула женщина, — А землю к следующему году кто будет готовить? А садом кто заниматься будет? У нас вон в теплице ещё огурцы поздние никак не дозреют.       — Господи, и нравится вам…       — А вот как огурцы тебе передам, так сразу сам ответишь себе на этот вопрос, — Антон тихо угукнул, разогревая в микроволновке ещё вчерашнюю тарелку с макаронами, — Ты когда приедешь-то? Новый год скоро. Может…       — Не знаю, мам. Тут… Тут сложная ситуация на работе.       — Что случилось? — взволнованно спросила женщина, прекратив видимо готовить, и накрыв что-то шипящее крышкой.       — Всё нормально.       — Антон, ну, надоел со своим «нормально» уже. Самому не тошно? Что я не знаю, через что Андрей проходил? Не понимаю что ли ничего, думаешь?       — Я думаю только о том, как ты его терпела, — по-доброму усмехнулся Антон, достав мазь и садясь на стул, — Во-первых, ко мне напарника подселяют опять, а во-вторых, тут серийник объявился.       — Отец твой знаешь, что делал, когда…       — Не хочу, мам. Я работаю так, как я работаю, а он это он.       — Знаю, но будь осторожнее. А насчёт напарника, учись дружить. Не знаю, думала в детстве тебя я или бабушка хотя бы научили, а ты так говоришь о напарниках каждый раз, как будто тебя в клетку с тиграми кидают, и ты вот только и делаешь, что от них защищаешься, да укрощаешь разными способами.       — Это Попов, — решив поделиться, на выдохе устало произнёс парень, — Помнишь отец вора Попова хотел посадить, но на задании один из опергруппы выстрелил? Вот я с его сыном работаю.       На том конце провода женщина замолчала, что-то перемешивая, пока готовила, а затем послышался скрип от стула, когда на тот садятся, и вздох.       — Ругаетесь?       — Да.       — Не надо тебе это. Не лезь в прошлое своего отца. Да, он накуролесил, но тебе не надо «дорасследовать» за ним дела. Смотри на него просто, как на парня, на человека, которому ты готов будешь спину прикрыть.       — Мам, он ведь…       — Не «он ведь», он тоже человек, а твоя задача, как напарника, прикрывать, быть рядом и так далее. Андрей своим напарникам, как отец был, в силу возраста, а у вас-то такая связь может быть, раз вы одного возраста.       — Мы не одного возраста, — недовольно поправил её Антон, в который раз подумав: «Мама вот всегда так говорит, легко, когда контекста не знаешь».       — Всё равно оба молодые. Силы, мозгов, энтузиазма хоть отбавляй, а вы ещё и ругаетесь. Я помню как-то один раз на работу к отцу пришла, и застала Сергея на допросе. Если его сын его копия, то, Антон, делай шаг к примирению первым. Если этот такой же выкобенистый, то пробивать бесполезно, поэтому давай сам.       — Почему я?       — Потому что в доброте и человеколюбии сила.       — И далеко тебя это привело?       — Как бы ты там не считал, но я счастлива, и советую тебе жить по такому правилу.       Обсудив ещё некоторые незначительные вещи, Антон прекратил звонок и задумчиво посмотрел на дверцу кухонного гарнитура. Чем старше он становился, тем чаще его посещали мысли о том, что мама права во многом, что раньше ему казалось глупостью. В подростковом возрасте он относился к её простоте и радушию, как к слабости, потому что видел такой сильный и холодный пример в виде отца, который добивался по жизни в разы большего, чем она. Поэтому, когда женщина начинала давать советы, как поступить, Антон кивал и делал по-своему, получая шишки. Свою чувствительность и эмпатию он не любил и считал слабостью, будучи убежденным, что это такой «привет» от генетики. Сейчас он действительно задумался над советом совершать шаги первым. «Он ведь не злой, на самом деле. Злой тот, кто делает что-то плохое умышленно, а над ним эмоции тоже иногда берут верх, только реже. Шутит только постоянно, подбешивает, пытается уколоть и поддеть, но ведь только если его задеть первым. Как ёж, случайно заденешь — он иголки выпустит. Но вот сколько в нём этих иголок прячется? Скрытный же ещё, зараза… Зато, когда искренне радуется или, в целом, говорит правду, от него это многого стоит.» — размышлял Антон, поджигая сигарету и смотря на тюбик с мазью, опустив больную ногу с табуретки, — «Может ты, мам, и права. Может и стоит сделать первый шаг. Он вон мазь посоветовал, до дома подвозил, хотя и не обязан.»       Арсений уже занял отдельное место в голове Антона в виде размышлений, не только потому что он ни с кем так, как с ним не ругался, вплоть до крови, а потому что все напарники до него были другими. Расследовали кражи, мелкие преступления, бытовые драки, а если ещё и учитывать, что парень одиночка в работе, то становится очевидным, почему он так старался от всех избавиться. Они казались ему недалекими, бесполезными и лишь мешающими в расследованиях, если тех можно было так назвать. Сейчас дело сложное и, как бы не хотелось признавать, но ему нужен был такой напарник, как Арсений именно в данный период жизни. Дима каждый раз был прав, когда выделял его умственные способности, как для новичка, но Шастун же никогда в жизни этого не подтвердит. Себе не признается в этом тем более. Может быть позже, когда наступит стадия принятия, но пока он ещё не настолько смирился с этой информацией.       На следующий день, сразу как парень проснулся, он посмотрел на ногу и искренне удивился пару раз аккуратно ею покрутив в воздухе, проверяя на сгибаемость. Да, было неприятно, но царапина стала еле заметной и несильно мешала передвижению. На эмоциях взяв телефон в руки, чтобы написать напарнику хвалебный отзыв, окончательно проснувшись, он резко передумал. Может быть, лично поблагодарит, а, может, и нет. Смотря какое настроение будет. Проходя в ванну, он открыл дверь в соседнюю комнату. Проверил всё ли на месте, чуть поморщился от количества пыли, но от мысли, что теперь с этим разбираться будет Попов, стало спокойнее. Оставалось только в ванной немного убраться и всё.       Перед выходом, он вспомнил, что с напарниками он живёт по специальному кухонному расписанию обычно, поэтому пометил мысленно себе, что нужно выделить свои дни и согласовать с Поповым.       Арсений проснулся рано, потому что переживал за переезд и потому что снова плохо спал. Сидя на кровати в своей комнате, у него мелькнула мысль, как он теперь будет спать с малознакомым человеком в одной квартире, зная, что иногда кричит во сне? На время выкинув это из головы, парень спустился в гостиную к завтраку, где сидела хмурая Есения и периодически взволнованно на неё поглядывающий Серёжа.       — Доброе утро, — садясь за стол и легонько толкнув сестру в плечо, немного даже весело произнёс парень.       — Доброе, — ответил Матвиенко и за ним тихо повторила девушка, ковыряя вилкой яичницу, — Кхм, как спалось?       — М-м, как обычно, — оживлённо ответил Арсений, беря приборы в руки и улыбаясь, добавил, — Плохо. Есения, ты как?       — Радуюсь тому, что тебя тут наконец-то не будет на непродолжительный срок, — саркастично ответила девушка, тоже улыбнувшись, но немного по-другому, что походило больше на немой вопрос: «Доволен?» и все присутствующие за столом понимали, что на самом деле имеется ввиду.       — Да, ладно. Я каждый вечер пятницы тут буду появляться. Вечеринки не устраивай.       — А с Серёгой можно? — прожëвывая кусочек яичницы, с издёвкой спросила девушка.       — Если он от тебя не сбежит, — так же усмехнулся Арсений, смотря на друга.       — Не-е, меня не вплетайте в свои эти… Арс, ты переедешь, я тоже.       — Да, ладно. Зачем? Может, Есения и не признается никогда, но с тобой повеселее будет, — она пнула брата под столом, отчего тот немного даже подавился и усмехнулся.       — Нет, если она захочет, то я...       — Не захочу. Приезжай, уезжай, делай, что хочешь. Мне всё равно.       — Во-от, поэтому, Серёг, ты можешь спокойно тут жить в моё отсутствие.       Парни между собой за завтраком перебрасывались шутками и наполнили атмосферу какими-то пустыми разговорами, стараясь не делать из такого события траур. Есения как только доела, встала из-за стола и ушла переодеваться. У них ещё было такое отличие, что брат садился за стол уже будучи одетым и готовым к выходу в любой момент, а Есения садилась за стол в домашнем и только потом шла собираться. Серёжа поделился тем, что нашёл в интернете похожую схему на нужное им здание, но помня, что в этом деле нельзя допустить хотя бы одну погрешность, поэтому оба ждали момента, когда Арсению удастся добраться до архива с Шастуном.       Решив сразу с работы поехать в квартиру, Арсений собрал рюкзак, потому что вещей было не так уж и много, да и он не собирался прямо окончательно туда переезжать, поэтому стоял и долго прощался с Серёжей, пока Есения смотрела по сторонам, всячески делая вид, что ей всё равно.       «Скрывать эмоции — это семейное. Надеюсь отец сильно много не скрывал, а то заëбемся расхлебывать»       Встав напротив сестры, которая смотрела на этот раз под ноги, Арсений чуть наклонился.       — Ку-ку, есть кто?       — Мне не пять, — усмехнулась девушка, вспоминая как тот ей так делал в детстве, когда она обижалась или просто пряталась, пребывая в плохом настроении.       — Зато улыбнулась, значит в душе всё так же пять. Звони, если что. Деньги есть?       — Да.       — Если что тут тётя Галя, Серый вон всегда рядом, я в нём уверен, ещё…       — Арс, я не маленькая. Не нужно мне тут искать нянек. Всё равно каждую пятницу будешь приезжать. Отдохну от тебя.       — Ну и славно, — он легонько ударил её в плечо, а та его в живот и он, улыбаясь, собрался уйти наконец к машине.       Неся рюкзак и собираясь его закинуть на заднее сиденье, Арсений услышал неуверенные шаги сзади себя, а затем тихое «Арс» от подошедшей к нему сестры.       — Да?       — Ты только это… Особо на рожон не лезь по возможности.       — Постараюсь, — улыбнувшись, обнадежил её парень и сел в машину.       Наконец-то уехав и оставшись наедине с собой, он сразу стал чуть серьёзнее, сам не зная чего ожидать от всего этого и к чему это может привести. Этот подозреваемый, убитая учительница, делить кухню с Шастуном, всё это звучало страшно и небезопасно. Арсению нравилось заниматься планами краж, как раз потому что он мог контролировать каждый шаг, даже если что-то шло не по плану. Здесь же от него мало, что зависело, кроме правила «Постараться не умереть». Звучит, может, обнадëживающе, но совершенно небезопасно и не внушает доверия.       Каково же было их на пару удивление, когда про этого Петрова ничего не обнаружили. Антон сильно разозлился, обвиняя людей в том, что они не работают, а Арсений немного расстроился, но готов был ждать, надеясь, что Душитель вдруг не решит ещё кого-нибудь убить. От Коноваловой получили приказ, чтобы занимались только этим делом, не отвлекаясь на другие, потому что свободные сотрудники для такого есть. Стас сказал, что приедет сегодня к ним, но не сказал во сколько. Антон только попросил не в три часа ночи, а то он банально не проснётся. Из-за отсутствия какой-либо информации, Шастун сидел в кабинете и, агрессивно бубня, пытался найти про него хоть что-нибудь «вручную», а Арсений неожиданно решил наконец сходить к некому Славе. Сам не зная зачем, но было ощущение, что это уже необходимость. Вдруг лайфхак даст, как с напарником жить.       Постучавшись в нужный кабинет, он ничего не услышал в ответ, но всё равно открыл дверь. Аккуратно заглядывая внутрь, Арсений увидел сидящего перед компьютером молодого парня. Он вопросительно посмотрел на дверь и мягко улыбнулся. Первая мысль, которая появился у Арсения, когда тот его впервые увидел: «Господи, милый какой, как тебя Шастун травмировал, наверное». Светлый и мягко улыбающийся человек, так ещё и занимался поиском пропавших людей, сразу настраивали на положительный лад.       — Привет, — первым поздоровался Слава, — Арсений, да?       — Привет. Откуда такая информация? — проходя внутрь и прикрывая за собой дверь, усмехнулся Попов.       — По описанию всего отделения. Ты — звёздочка местная, вот и срастил. Удивлён, что зашёл. Присаживайся.       — Да не, спасибо, я быстро… Кстати, почему молчал, когда я постучался?       — Обычно никто не стучится, просто заходят, поэтому как-то не подумал даже.       — А если занят чем или спишь, не боишься, что разбудят?       — Не страшно же, если разбудят, — засмеялся парень, отъехав на кресле на колёсиках, подальше от компьютера и погружаясь в диалог к вошедшим, — Я не сахарный, нормально.       — Да-а. Шастуну не помешал бы такой совет.       — Антохе советовать что-то бессмысленно... Слышал ты его напарник. И как оно? — Арсений сделал многозначительный взгляд «и не спрашивай», на что Слава усмехнулся, прекрасно понимая о чëм тот, — Он следак умный, хоть и неопытный. Три месяца и всё же?       — Нет, у нас дело серийного убийцы Душителя, поэтому нет.       — До раскрытия, вместе получается, — задумчиво потирая лоб, тихо произнёс парень, мысленно сочувствуя Попову, — Ну, как бы это странно не звучало, но с ним можно найти общий язык.       — Кстати, я за этим и зашёл. Мне Стас сказал к нему переехать и…       — О-о-о, тут вообще советую настроиться. Единственно, что ярко помню это утро. Он вывешивал расписание кто в какой день может занимать кухню по утрам. Есть у него такая особенность, что вот именно утром его не нужно трогать.       — Расписание?       — Ага. Он составил за нас двоих и вывесил. Не дай Бог забудешь и появишься в среду, а твой день четверг, например. О, времена… — по-ностальгически заключил Комиссаренко, — Видать дело и вправду серьёзное.       — Да, есть такое. Ты, кстати же, занимаешься нахождением людей, может посоветуешь что? Подозреваемого найти никак не можем. Сидел в тюрьме, вышел к больной матери, сейчас умерла, из друзей и телефонной книги никто не видел, не знает.       — М-м, — задумчиво протянул парень, — Если уголовник, то попробуйте поговорить с теми, с кем он сидел. Вдруг у него был какой-нибудь план вроде как сбежать. Обычно люди делятся таким в тюрьме и мечты более детально описывают.       — Ого, спасибо! — обрадовался Арсений, собираясь проверить эту теорию, — Пойду проверю.       — Давай. Заходи, если что. Всегда рад поддержать морально тех, кому посчастливилось стать напарником Антона, — он улыбнулся напоследок и кивнул уходящему.       Диалог показался несколько неловким, зато парень узнал новую информацию для расследования. Про расписание он пока не знал, что думать и решил дождаться вечера. Забегая в кабинет, он увидел расстроенного Антона, подбрасывавшего теннисный мячик вверх.       — Узнал что?       — Не-а. Как под землю провалился.       — У меня идея есть. Ты не связывался с теми, с кем он сидел? Пять лет срок немалый.       — С сокамерниками? — заинтересовался Шастун, перестав подбрасывать мячик.       — Да.       — Чëрт, нет.       Они вдвоём принялись штудировать номера, обзванивать по возможности тех, кто вышел и тех, кто всё ещё находился в камере. Со вторыми было сложнее связаться, но возможно. Только с одним, последним, к кому вели все ниточки знакомств, можно было поговорить. Сложность была в том, что только при личной встрече можно было что-либо узнать. Всё ещё не доверяя Арсению, Шастун настоял на том, чтобы напарник сидел в офисе, а он сам поедет к нему на встречу. У Попова желания общаться с зеками не было абсолютно никакого, поэтому он чуть ли того не благословил и продолжил искать информацию и собирать паутину связей, которая могла бы привести их к разгадке, в офисе.       Поздоровавшись с сотрудниками на пропускном пункте, Антон объяснил с какой целью приехал и с кем хочет поговорить. Его отвели в комнату для свиданий, где следователь ожидал осужденного, немного нервничая. Но некогда прочитав, что все, кто нарушили закон, якобы, чувствуют страх следователей, поэтому мало того, что ничего не скажут, так ещё и тебе могут травму оставить от такого допроса. Антон не проводил никогда допросы, потому что его всё время сравнивали с Андреем. Сейчас это уже отходило на второй план, но всё же.       Наконец-то в комнату завели мужчину лет пятидесяти. У него были мешки под глазами, сморщенная тёмная кожа и колкий и недовольный взгляд светлых глаз.       — Здравствуйте, следователь Шастун Антон Андреевич, — представился Антон, указывая на стул напротив, чтобы тот сел.       Мужчина придирчиво осмотрелся, и брезгливо посмотрел на стул, только затем наконец сел. По нему была видна некая манерность: прямая осанка, придирчивый взгляд, убранные прилизанные волосы, и при этом некий тюремный отпечаток то ли в выражении лица, то ли по внутренним ощущениям могло сложиться такое впечатление.       Он поморщился от услышанного и положил руки в наручниках на стол.       — Шастун, значит... Младший что ли?       — Да. Я с вами хочу поговорить насчё...       — Ты знаешь, что я здесь из-за твоего отца? — противно оскалившись, спросил мужчина.       — Вполне возможно, он тоже следователь, — спокойно ответил Антон, держась и не поддаваясь на переход на личности, — С вами в камере сидел...       — Он посадил меня за то, чего я не делал.       — Вы хотите, чтобы я вам теперь помог выйти на свободу? Вам осталось полгода отсидеть. Зачем?       — А вы считаете это справедливо?       — В жизни много несправедливых вещей творится, Семён Семёныч, это я вам как следователь говорю. К сожалению, я вашим делом не занимался, поэтому не могу помочь, но мне нужна ваша помощь. Помните с вами в камере находился Петров Сергей Алексеевич? — он показал распечатанную фотографию из дела Петрова.       — Допустим. Мы его «плаксой» прозвали.       — Почему так?       — Да он всë плакался, что на волю хочет. Нам надоедало — мы его били, а он снова плакать. Может из-за этого и раньше срока-то и вышел. Помер что ли?       — Нет. Он может быть знаком с серийным убийцей, которого мы ищем, или им и является.       — Точно не является, — почесав гладко выбритый подбородок, задумчиво произнёс заключенный, — Убить одну? Ну-с, может, но серию. Не-ет. Не того поля ягода он.       — Петров вам не говорил куда после освобождения собирается?       — К матери. Она у него болела, вот ею всë и грезил.       — А ещё? Может адрес какой-нибудь или друзей упоминал?       — Я так понимаю, вам необходимо место, где он может скрываться?       — Всё верно.       Семён Семёнович задумчиво посмотрел в сторону, пытаясь вспомнить все их разговоры и нужную следствию информацию. Но оценивающе взглянув на следователя, он с пренебрежением произнёс:       — А почему, собственно, я должен вам помогать?       — Желание помочь следствию и исполнить свой гражданский долг? — пожимая плечами, предположил вариант ответа парень, на что мужчина оскалился и медленно покачал головой в знак несогласия, — Тогда кровать. Мне передали, что вы хотите спать на нормальной мягкой кровати и на чистом белье. Я могу для вас такое организовать, если поможете с информацией.       — А вы мне начинаете нравиться больше, чем ваш отец, товарищ следователь, — он выпрямился, провёл рукой по волосам и со вздоха начал, — Серёга - парень странный и несколько параноидальный. Всë время про какую-то семью говорил. «Выйду, меня в семью примут».       — Семью? — заинтересовался следователь, придвигаясь чуть ближе к собеседнику.       — Да. И он, знаете, себе постоянно рисовал квадрат какой-то на руке, причитая «в семью-в семью». Мы подумали, с ума сошёл. Стал рассказывать, что есть какая-то группа людей, обладающих властью, которые контролируют общество. Очевидно, серьёзно к этому не отнеслись.       — Больше ничего про «семью» не говорил, или вы не слушали?       — Вы всерьёз рассматриваете версию, что он попал в какой-нибудь масонский клуб? — положив ногу на ногу и приподняв одну бровь, скептически поинтересовался мужчина.       — Нет, но возможная версия подобного рода имеется.       — Любопытно.       — Стало быть, адрес никакой не знаете, и где его искать тоже?       — К сожалению, ничем не могу помочь.       Антон не собирался так быстро уходить, имея такую возможность разузнать о подозреваемом. Вопросы шерстили в голове, но нужно было выбрать правильный. Но какой? Тут он решил поинтересоваться, исходя из своего личного любопытства.       — Вы задержаны за попытку обокрасть женщину, а затем за её убийство. Попова Сергея знаете?       Мужчина слегка прищурился и заинтересованно наклонил голову в сторону, а Шастун понял, что сам не зная того попал во что-то, наверняка, очень интересное.       — Допустим знаю. А, я так понимаю, вы его знаете ещё со времён отца?       — Можно и так сказать.       — Ну, к чему эта клевета, — он улыбнулся и снова провёл по волосам, посмотрев в сторону, — Знаете вы о нём по своему напарнику, который является его сыном.       Тут уже Шастун заинтересовался услышанным и удивился, отклоняясь на спинку стула.       — Стесняюсь спросить, а с какой скоростью и через кого доходит такая информация до изолированных от внешнего мира людей?       — Вы недооцениваете заключенных, товарищ следователь. Птичка на хвосте принесла. Как работается?       — Стало быть, если у вас тут птички такие разговорчивые летают, то и адрес может Петрова нашептать могут?       Усмехнувшись мужчина посмотрел по сторонам и приблизился к следователю, быстро протараторив.       — Если вы мне дадите листок и никому не скажете откуда узнали адрес, готов вам его написать. Ни в коем случае не потеряйте его. Он может найти по почерку.       — Он? — тихо уточнил Антон.       — Да. Петров не Душитель если вы об этом. Тот кого вы ищите, он как паук. У него везде уши, везде свои люди и вокруг каждого своя сплетённая годами паутина, которая начинает подавать ему сигналы, если «жертва» начинает сильно дёргаться. Паутина, в частности, в которую влипли именно вы, вокруг вашего напарника. Вы, и возможно он сам, недооцениваете могущество его отца. Да, он мертв, но дело живо. И не в одном человеке.       Антон окончательно перестал что-либо понимать, но всё равно старался всё внимательно слушать и уловить какой-то нужный ему смысл между строк. Его всегда раздражала эта завуалированность, но если тот действительно столько знает, то значит не зря опасается. Собираясь всё переосмыслить потом, он протянул тому маленький кусочек мятой бумаги и ручку. Тот быстро начеркал действительно адрес и передал Антону, а затем спокойно отклонился на спинку стула, как будто ничего и не было.       — Будьте осторожны, товарищ следователь. Дело, в которое вы попали, слишком серьёзное для такого молодого сотрудника, как вы.       — Думаете не по зубам? — Шастун встал с места и постучал по двери, чтобы заключённого увели обратно.       — Думаю, как бы вам по зубам не ударило, — усмехнулся мужчина, когда того собирались увести обратно в камеру, — Всего доброго.       — До свидания.       Предупредив о кровати и о том, что Станислав Владимирович лично приедет проверит выполнение приказа, следователь покинул это место. Уже сидя в машине, он быстро записывал всё, что услышал, пытаясь составить какую-то логическую цепочку. Каждое звено представлялось не очень надёжным, каждая теория готова была в любой момент рассыпаться, но всё же картинка немного вырисовывалась. Только вот не в их сторону. Дело действительно представлялось запутанным, а интереснее всего было участие Попова в нём.       Он взял в руки бумажку с адресом и стал размышлять над услышанным: «Семья-семья... Может Поповы в принципе как семья? Да нет, у них вроде всё чисто и по документам и юридическая деятельность. Может этот Попов-старший успел передать дело, но не сыну, а кому-то другому? Звучит логично. Арсений весь из себя такой выкобенистый пошёл наперекор отцу, сказав, что не хочет этим заниматься, тот нашёл себе другого приемника, но... кого? Что если этот Душитель и связан с их семьей? Или с «семьей», в которую собирался «вступить» Петров? Твою мать, тут Арсений нужен. Мозг кипит.»       Забегая в отделение, где спокойненько себе сидел напарник за компьютером, Антон кинул ему адрес на стол прямо перед носом.       — Долго ты, — беря бумажку в руки, произнёс Попов.       — Ты знаешь Семëна Семёновича Райкина?       — Нет, откуда? — равнодушно положив листок на край стола и возвращая внимание к компьютеру, спросил парень.       — А вот он о тебе очень даже хорошо осведомлён, — сев на диван и смотря на напарника, поведал Антон. Когда тот непонимающе повернулся к нему, то продолжил, — Он знает, что ты в полиции работаешь, знает, что ты мой напарник, знает про твоего отца, что он в разы «могущественнее», чем я думаю. Петров собирался в какую-то «семью» вступить и знаешь что? Постоянно себе на руке квадрат рисовал.       Смотря в пол, Арсений пытался переварить неожиданно свалившуюся на него информацию. Пока это значило точно одно: если в этом тюремном мире знают про него, значит знают, наверняка, и про Есению. Зря волновать её не стоит, чтобы та неожиданно стала аккуратнее, не ходила по ночам, не гоняла на мотоцикле, что её вдруг могут начать преследовать. Пока не стоит, необходимо только для себя сформировать новый план действий, потому что, как Арсений думал, пропавшие и вычищенные криминальные круги отца, исчезли, объявились вновь и никуда на самом деле не пропадали.       — Адрес пробивал?       — Стереотипная заброшка какая-то.       — На отца моего как вышел? — задумчиво уточнил Арсений.       — Райкин вор, но сидит за убийство. Воровские круги прочные, чуть ли не семейные, поэтому... — он задумался над тем, что произнёс вслух, — Семейные... Ну конечно!       Он резко встал с места, принимаясь чуть ли не вприпрыжку ходить по кабинету, активно жестикулируя и размышляя вслух.       — Петров хотел, чтобы его приняли в какой-то этот воровской культ и...       — Он Душитель, а не вор, — аккуратно поправил того парень.       — Да! Но что если его этот «культ» попросил убить определённых людей, мешавших их деятельности и тогда бы его приняли, а во главе всей этой шайки стоит наш Душитель. Он не своими руками это делает, а либо просил в каждое убийство Петрова или кого-то ещё. Райкин назвал его «пауком», что у него есть все нити, за которые тот тянет и любая информация у него на руках.       — Что если он ненормальный и это паранойя в нём говорит?       — Про тебя тогда он откуда знает?       — Ты лучше о другом подумай: откуда он сам, а не Душитель знает про меня? — на мгновение повисло молчание со стороны Арсения более напряженное, а со стороны следователя задумчивое, — Он знает кто такой этот Душитель, но хуй тебе когда скажет. Вот и получается либо у него есть информатор от этого Душителя, либо этот серийник лично... он знает всё про меня..?       Оба осознали в каком «интересном» положении находятся. Казалось бы, от обсуждения должно было бы наоборот стать меньше вопросов, но появилось ещё больше с двух сторон. Со стороны Антона возникли ещё более глубинные в плане дела, а вот Арсений начал переживать за свою безопасность.       — Убийства начались, как ты пришёл.       — Ты меня что ли обвинить хочешь?       — Нет, — садясь обратно на диван, рассуждал Шастун, — Я хочу понять связал ли эти факты Душитель между собой. Мало ли он следил за тобой всё это время. Видел, что ты жил ровно, спокойно, никуда не совался и тут ни с того ни с сего пошёл в полицию. Начал ворошить прошлое, разбираться, узнавать и ему это не понравилось. Может ты в его планы не входил?       — С чего ты вообще взял, что я тут главное звено? Тебе твой Райкин меня просто как в пример, может, привёл, просто, чтобы напугать, что он мол про всех знает, даже про меня? Ты ищешь связь там где её нет... — но затем он задумчиво добавил, — Возможно. Но в твою теорию не хотелось бы верить.       — Ты никого из прошлого своего отца не помнишь?       — Ты как себе это представляешь? — начинал уже злиться Арсений то ли оттого, что он мало что понимает, то ли оттого, что Антон его в чём-то подозревает, — Люди в мантиях проходили в дом к отцу и спускались в подвал, устраивая культ какой-то?       — Не заводись. Я просто рассматриваю все варианты, — мягко попросил Антон.       Пока они вдвоём нагоняли друг на друга ужас, и что по сути им двоим придётся со всем этим разбираться, дверь неожиданно открылась, потому что отделение-то жило по-прежнему своею жизнью, отчего парни оба дёрнулись.       — Эт пацаны, вы... чего? — замечая их двоих немного мрачноватых, спросил Макар, заглядывая в кабинет.       — Ничего. Что случилось? — поинтересовался Антон, пока Арсений продолжал пребывать в раздумьях.       — У вас есть степлер?       — Блять, Макар, серьёзно?       — Ну, да, — посмотрев по сторонам и не понимая, что он сделал не так, тихо ответил Илья, почесав бороду, — Просто ваш кабинет соседский, и я подумал мало ли есть...       — Ладно, извини, — вставая с дивана, вздохнул Антон, передавая тому со стола степлер, — Пойдём покурим заодно.       С полученной информацией и в пустом кабинете паранойя имела самые благоприятные условия для развития. У Попова никогда не возникало даже мысли, что за ним могут следить. Кому он нужен? Первый год после смерти отца, да, было сложно и были некоторые трудности с подчищением, но спустя семь лет? Сейчас было интересно другое: что ему делать? «Если я начну сейчас баламутить воду, то как бы меня в ней потом и не утопили. А если я замедлю каким-нибудь образом процесс расследования, то может он успокоится? Не, со мной-то может и успокоится, но люди продолжат умирать. Бля-ять, вот нравственных выборов мне ещё не хватало в жизни» — он ударился головой о стол и стал размышлять уже с закрытыми глазами, — «Арсений, ну куда ты залез, ну кто тебя просил? Жил бы спокойно, брал понемногу, нет надо было выпендриться. И во что это вылилось? Что я бегать что ли от него теперь буду? Если кто-то под боком следил все семь лет, то его наоборот надо убирать, а не прятаться и бояться его потревожить!»       Доведя себя до воинствующего настроения, Арсений встал с места и пошёл к Стасу в кабинет. Не забыв постучаться, он вошёл внутрь. Станислав Владимирович расставлял какие-то папки по полкам. Наградив его равнодушным взглядом, он вернулся к тому чем занимался.       — Я тебя слушаю...Только не говори, что с Шастуном проблемы, я тебя из кабинета выкину.       — Нет, там... глобальнее. Он ездил в тюрьму, к тому кто с Петровым вместе сидел.       — Знаю, я и разрешение давал, и?       — Он ему адрес написал, где тот может скрываться, — кладя листок на стол, произнёс парень.       Начальник повернулся к нему с папкой в руке и анализирующе посмотрел сначала на листок, а затем на парня.       — Ты чего зашуганный такой? То что Шастун запугал не поверю.       — Да, нормально всё. Я про адрес этот. Нам туда ехать надо?       — Но не одни же, дурак что ли? Убьют там вас двоих и что делать будем? Нужно собирать опергруппу и Поза тоже привязать, а то мало ли там труп, получить разрешение на проведение операции. Это всё время, — возвращаясь к расставлению папок, спокойно перечислил Шеминов.       — За это время люди могут умереть.       — Что ж ты в больницу-то не бежишь врачей поторопить? Сказал бы, что знаешь как правильнее.       — И сколько ждать?       — Попов, — устало поворачиваясь к тому, вздохнул Стас, — Уйди пожалуйста. С адресом разберемся, с операцией определимся, не поднимай тут...       — Да вы издеваетесь?! — возмутился наконец Арсений, чуть повысив голос, — У нас серийный убийца ходит по улицам. Этот Райкин сказал, что Душитель про меня знает, про моего отца полным полно всего знает. Если опасность грозит... да хуй со мной, у меня ведь сестра, Стас, что если он до неё рано или поздно доберётся? Шастун подробнее расскажет, сейчас курить пошёл. Я не параноик, но когда тебе человек из тюрьмы говорит, что, буквально, знает каждый твой шаг, становится как-то не по себе, знаешь ли.       Начальник действительно задумался и нахмурился. Затем он медленно подошёл к своему столу и взял бумажку в руки. Дело принимало действительно серьёзный оборот, и пока оно сильно не закрутилось, стоило что-то предпринять. Мимолётно возникло воспоминание, как Попова-то только так разозлить можно и на этот раз придёт в отделение угрожать не Шастуну и даже не младшему, а самому Стасу. Тем более раскрываемость повысится, чем раньше раскроют, а повышение никому не помешает.       — Ладно. Сейчас запрос отправлю. Самый удачный исход событий, разрешат через три дня только, поэтому в любом случае придётся подождать.       — Три дня не месяц и не неделя. Уже хорошо. Спасибо, — он собирался выйти, но услышал «Позови Шастуна» и только потом вышел.       Наконец-то рабочий день подошёл к концу и парни разбрелись по своим машинам. Проезжая по освещённой яркими фонарями автомагистрали за служебной машиной Шастуна, Арсений буквально чувствовал усталость во всех частях тела: и физическую и мозговую. Оказывается, если думать на протяжении всего дня, то под конец этой самой работы ты словно выжатый лимон, который может отвечать на вопросы только «угу» и «не-а». Больше всего он удивлялся Антону, который видимо привык к такой нагрузке и выглядел не то, чтобы очень уставшим, а стабильным и вполне обычным.       Притормозив у нужного подъезда, Попов выдохнул и ударился лбом о руль. Выходить в такую стужу не хотелось. Возможно, он даже готов был спать в машине, потом бы забежал к Шастуну, душ принял и на работу. План казался гениальным, реализация наилегчайшей, пока в окно не постучали. Там стоял несколько недовольный напарник и морщился от холода, ожидая, когда либо ему откроют дверь, либо окно, либо просто кое-кто выйдет. Открывая дверь, парень усмехнулся:       — Тебя впустить погреться что ли?       — Пойдём уже, у меня домофон там не работает, ты хуй зайдёшь потом.       Хромая, но всё же идя довольно уверенно, Антон поднимался на шестой этаж, а за ним Арсений. Он слабо улыбнулся, замечая, что тот идёт хотя бы не морщась от каждого шага. Стоит заметить, что подъезд был обычным, с недавним ремонтом, но вот лифт на ремонте. Для уставших хромых полицейских это было проблемой, но не сильной. Напарник давно уже зашёл в квартиру и просто оставил дверь на всю открытой. Быстро сняв обувь, Шастун молча прошёл в глубь квартиры и скрылся за одной из дверей. Абсолютно не удивляясь тому факту, что Попова оставили в одиночестве в действительно большой квартире, он сел на рядом стоящий пуфик, поставил рядом свой рюкзак и принялся рассматривать место. Широкий коридор, по которому, при желании можно на велосипеде было проехать, две закрытые двери слева и справа, чуть правее арка ведущая, предположительно, на кухню, а в самом конце квартиры две двери и ещё один поворот, за которым что-то виднелось тоже из пока необследованных территорий. Всё это освещали несколько современных ламп холодного цвета и Арсений вздохнул. Такое же ощущение переезда на незнакомое и как будто бы уже заранее враждебное место парень испытывал, когда решил бунтовать в подростковом возрасте. Съехав в общежитие, он сказал отцу, что тот занимается непонятно чем и в целом молодой человек всячески провоцировал конфликты своим поведением. Тогда он тоже так же сел у двери и думал: «Бля-я и куда я попал вообще?». С годами, по всей видимости, мало, что изменилось.       Спустя время вышел Антон и усмехнулся, наблюдая за чистым удивлением и одновременно с этим смирением на лице напарника, сидевшего в куртке у входной двери и держащего в руках лямки от рюкзака.       — Можешь, в принципе, на коврике спать, я только за, — заворачивая на кухню, сказал Шастун.       — В такой квартире и коврик, наверное, огромный, — прошептал вслух Арсений, на что получил удивлённую выглядывающую голову из-за стены.       — Терпеть не могу ковры, поэтому не выйдет.       — Жаль, — он всё-таки снял куртку и осторожно, как будто у него под ногами мышеловки или капканы, прошёл на кухню.       Поставив чайник, Антон скрестил руки на груди, опираясь поясницей на столешницу, и задумчиво рассматривал нового «жильца». Тот тоже заходить на кухню не спешил и встал в проходе, осматриваясь.       — Свод правил, — со вздохом начал Антон, но в ответ получил смешок.       — Ой бля-ять, как с тобой люди-то жили, — страдальчески протянул парень, опираясь на стену.       — Я думаю трудновато, но тут живу я, и жил изначально я, поэтому ты или кто-либо кому это место станет временным жилищем, — осматривая кухню, продолжил Антон, — должны следовать исторически сложившимся правилам.       — Типа приходить не позже одиннадцати, уходить не раньше восьми? — усмехнулся Арсений.       — Типа кран до конца не закручивай, а то капать начнёт; чтобы нормально закрыть холодильник его надо чуть поддеть иначе потечёт сам убирать будешь... Что ещё? — он прошёл мимо Попова и осмотрелся, уже стоя в коридоре, — Свет не будешь выключать за собой, я тебе ночью его на всю врублю и не выключишь. И...       — Товарищ комендант, а вы чистоту в комнате будете проверять и нужно ли прятать электрический чайник? — комично поднимая руку для вопроса, как в школе, спросил Арсений.       — Ебаный ты Попов, я это всë говорю, потому что уже жил с такими, как ты и все делают одно и то же. Точнее не делают. Кстати, об этом, — выставляя указательный палец вперёд, он вернулся на кухню, — Кухня в пользовании по графику, который я могу и сам составить, а можем вместе.       — Ты точно задрот.       — Если я увижу тебя на кухне утром дня, когда не твоя очередь...       — Что? Ногу прострелишь? — устало предположил напарник.       — Во-первых, я её тебе не простреливал, там пульки пластиковые, а во-вторых, прострелю настоящими пулями, потому что я слышал, что я по утрам не самая приятная натура для общения.       — Да и не только по утрам, — тихо поправил его Арсений, на что получил укоризненный взгляд.       — Тебя в детстве во дворе не пиздили?       — Ну, бывало разное и...       — Мало, — он поставил чайник и вышел из кухни.       — Слушай, комендант, — крикнул тому вслед Арсений, на что Антон остановился у двери справа, — С пятницы по воскресенье меня точно не будет, а четверг предлагаю поровну разделить. Вечером я, утром ты.       — Вечером нейтральная территория, — улыбнулся Шастун, радуясь, что его просьбу несмотря на все свои выебоны, восприняли серьёзно, — Четверг себе забирай.       Арсений хотел что-то ещё сказать, но уже никого не было в коридоре и он облегчëнно выдохнул. Ощущения были как будто он переехал в общежитие к парню, который живёт в этом самом общежитии с даты его основания. Экскурсию тот, конечно, не устроит, поэтому глянув на чайник, медленно греющийся на газовой плите, Арсений решил прогуляться. «Свою» комнату он решил пока не открывать и прошёл чуть дальше к туалету и душевой. Радовало, что вся сантехника была новой, но вот закрывая дверь он удивился, что нет щеколды.       — Шасту-ун!       Спустя некоторое время в коридоре появился напарник, выглядывая из-за двери.       — Что?       — Тут нет щеколды?! — смотря на него возмущённым взглядом, больше уточнил нежели, чем спросил, Арсений.       — А да, я забываю постоянно сделать. На кой она мне, если я один живу?       — Ты всегда что ли один живёшь?       Тот наградил его говорящим взглядом «Это уж точно тебя не касается» и снова закрылся в комнате.       Немного возмутившись Арсений прошёл в гостиную, где стоял просто диван, телевизор и книжная полка, на которой даже стояли какие-то книги. Включая свет, он принялся рассматривать эти самые книги и удивился, потому что если Антон читает и читал всë это, то он точно не глупый парень. Не то, чтобы он этого не знал, скорее иногда сомневался. На полках были, как кодексы, комментарии к ним, справочная литература, так и художественная. Среди такой он нашёл пару произведений из русской классики и одну из зарубежной. Вытаскивая «Преступление и наказание» Достоевского, он открыл старую книжку, и на форзаце красивым почерком было написано следующее: «С поступлением нас на специальность, которая нам нафиг не нужна, но будем хотя бы как Разумихин! P.S. главное Раскольниковым за это время не стать ;) Лиза Г.»       Чувствуя, что это уж что-то, наверняка, слишком личное, он поставил книгу на полку обратно и отошёл в сторону. Вид из окна был так себе, конечно, но для панельного дома вполне очень даже ничего.       — Что делаешь? — неожиданно послышался голос сзади, отчего Арсений дёрнулся в сторону, чем вызвал смешок соседа по квартире.       — Исследую, ты же мне экскурсию не провёл.       Поворачиваясь в сторону исходившего звука, он наткнулся как будто на совсем другого человека. Зелёные в клетку растянутые домашние брюки и какой-то древний в исторических пятнах чёрный свитшот делали из серьёзного следователя, который некоторое время назад мог утопить в сугробе и прострелить колено, абсолютно миролюбивое милое домашнее создание. Ещё и в махровых носках стоял, устало опираясь на дверь. Не сдерживая улыбку, Арсений всё же отвернулся, стараясь перевести тему и своего сознания и чтобы не смущать Антона.       — Книги, неужели все читал?       — Нет, конечно. Я по твоему вообще поехавший, чтобы все законы читать и перечитывать?       — По-твоему человек знающий все законы не профессионал, а «поехавший»? — хмыкнул парень.       — Большинство профессионалов поехавшие, Арсений, — серьёзно заявил Шастун и собирался выйти из комнаты, но уже веселее добавил, — А я чего зашёл-то. Я чистое белье на кровать не стал класть, зайди забери у меня, а то у тебя там... короче убраться надо. Я в твою комнату не заходил лет сто, поэтому там вековая пыль.       — Звучит обнадëживающе, — выключая свет, вздохнул Арсений, наблюдая как рядом с ним шлёпает парень в носках и иногда скользит по линолеуму.       Он открыл дверь, включил свет и осуждающе посмотрел на рядом стоящего.       — То есть про вековую пыль ты не шутил?       — Хе-хе, удачи, — он похлопал того по плечу и собирался уже уйти, но оба повернулись в сторону двери после раздавшегося громкого звонка в дверь.       Антон пошёл открывать входную дверь, пока Арсений осматривал, что ему предстоит делать и с какими трудностями столкнуться.       — Ты один что ли? — послышался в коридоре голос Стаса.       — Нет, мам, мы не ругаемся, — наигранно и раздражительно отозвался Антон и Арсений выглянул из комнаты.       — А, вот ты где... Нормально?       — Учитывая, что тут уборки не было лет сто, вполне терпимо.       — Ну, это наименьшая из проблем.       — Да, наибольшая стоит здесь, — быстро глянув на закатившего глаза Антона, усмехнулся Попов.       — Что ж, здорово. Спокойной ночи. Завтра, кстати, можете к одиннадцати приезжать, — он уже развернулся к выходу и остановился, оборачиваясь на них двоих, — Но, возможен и вариант, что информация появится раньше и придется приехать к девяти. Сами понимаете, мало ли он еще убьет кого.       — И тебе спокойной ночи, Стас, — устало произнёс Антон, буквально выпроваживая Шеминова.       Дальше продолжили жить своей жизнью. Антон существовал в своей комнате за закрытой дверью, а Арсений убирался в комнате периодически причитая «Господи, как так можно было...». К часу он закончил и осмотрелся. Комната по размерам чуть меньше, чем у него дома. Голые стены со старыми обоями, благо хоть не в цветочек, односпальная кровать, несколько книжных полок, стул, рабочий стол и окно.       Хотелось соседу открыть дверь с ноги и пожаловаться на то, что Антон не убрался до его приезда, но предвкушая «А я и не должен был», поубавил пыл и культурно постучался.