Медицинское освидетельствование. Дело № 1185.
Умерший 20 лет от роду. Агент пятого уровня школы „Линсейл“. Место контакта: объект № 10. Время и дата контакта: 12 августа, 23:45. Причина смерти: Пулевое ранение в голову. Нет, это не то. Мина с раздражением отбросила очередную папку и схватила следующий листок. План захвата здания СМ11. Объект 15. Изымаемый аппарат — Коннектор пятигранных редукций. Оба-на. А оказывается „Осхаба“ и не такие безупречные, какими хотят казаться и действуют не только по заказу правительства. Но это явно не то. Следующий документ оказался нудной выпиской про очередную статью экономических расходов. Минако с отвращением отбросила бумажку со скучными цифрами и взяла следующий лист.Рецепт приготовления борща.
Вам понадобится: 6 картофелин, 1 свёкла, 2 головки чеснока… Минако фыркнула. Ну кто, скажите на милость, хранит в шкафу для документации рецепт приготовления борща? Нет, ну у Кунсайта окончательно съехала крыша. Переутомился, бедненький. Девушка напряжённо хихикнула и потянулась за следующей папкой. Список принятых учеников за последние пять лет…. Нет. Снова не то. На следующем листе оказались записи непонятных химических соединений, которые даже при всём своём желании девушка расшифровать никак не могла. Ну не любила Минако химию. И та отвечала ей полной и безоговорочной невзаимностью. Следующие листы содержали в себе обрывки описаний каких-то операций, планы уроков, списки награждённых и провинившихся. Пару раз даже попадались несколько отрывков, написанных на незнакомых Мине языках, но ничего такого, что могло бы натолкнуть её на нужные ей мысли. Нет, это всё не то. Девушка методично отбрасывала одни бумаги за другими, безжалостно ворошила кипы аккуратно сложенных папок и тетрадей, но нужного ей материала она так и не нашла. Иногда Мина позволяла себе негромко выматериться под нос, прочитывая очередное описание тренировочного марш-броска. По спине пробегал холодок неприятного предчувствия, тело покрывалось лёгкими мурашками, что бывают только перед очень большими неприятностями и девушка то и дело нервно передёргивала плечами. Кабинет у Кунсайта был совсем не страшный, но довольно пугающий и мрачный. Минако была готова ко всему, даже к черепам и человеческим скелетам, развешанным по стенам, но такого она не ожидала. Единственное окно, завешенное тяжёлыми бархатными синими шторами, выходило на старое, заброшенное кладбище неподалёку от маленькой церквушки, стоящей на отшибе. На подоконнике стоял маленький образок Божьей Матери, а сверху над ним нарисованный белым мелом на оконной раме крест. Тяжёлые дубовые шкафы, словно вековые молчаливые скалы, стояли у дальней стены огромной комнаты, справа от них располагался большой камин, сделанный из серого камня и украшенный резьбой человеческих костей и крестов. Прямо перед ним- два огромных, словно пушистых снежных сугроба, белоснежных дивана. А возле них — низенький журнальный столик, сплошь заваленный старыми и недавно исписанными бумагами, папками, газетами и какими-то книгами. Довершали картину лежащие поверх всего этого бумажного великолепия три чёрных и явно разных старых носка. У окна находился длинный письменный стол, на котором, как и во всей комнате, за исключением журнального столика, царил безупречный порядок. Люстры не было. Точнее она была, но явно не работала. Её роль выполняли множество серебряных светильников, привинченных к стенам. Сами стены были сделаны на манер кирпичей их старого серого мрамора. Царивший в комнате полумрак создавал атмосферу скрытой угрозы и таинственности, которая лишь легко прикрывается спокойствием и романтикой. Такое бывает только в старинных замках и особняках, где непрошеным гостям не выносили соль на блюдечке. Сама Минако стояла у одного из тяжёлых массивных шкафов и сосредоточенно перебирала документы. А точнее она искала информацию. Должна же быть разумная причина того, что „Осхаба“ вдруг напала на них? А Мамору с Селеной? В чём они провинились? Почему за ними охотились? Минако не знала. Но чувствовала, задней точкой чувствовала, что именно в последних всё и дело. Если бы только ей удалось понять… Она прекрасно знала и понимала, что Кунсайт осведомлён обо всех этих делах. Вполне вероятно, он сам большую часть плана и составлял, если вообще не весь. Более того, командир самое элитной группы „Осхабы“ и заместитель директора вёл какую-то свою, независимую от школы игру. В этом Минако не сомневалась. Иначе с какой стати это он вдруг стал бы задумываться об наследнике? Вопрос, что он задумал. И Минако надеялась, что найдёт в его документации хотя бы кусочки, позволяющие сложить воедино пазл происходящего. Ей была крайне необходима информация. Невозможно сражаться в слепую. Невозможно выиграть войну, не зная её истоков. И поэтому, воспользовавшись отъездом Лорда, Венера пробралась в его кабинет в надежде хоть что-нибудь понять. Но Мине не везло. Ей попадались вырезки и заметки о степени полезности конфет, рассуждения о каких-то новых разработках огнестрельного оружия, даже несколько любовных писем от докучливых поклонниц, которые явно были спрятаны хозяином дома с глаз долой, но ничего, чтобы могло оказать помощь девушке. Девушка раздражённо захлопнула дверь шкафчика и, вздохнув, направилась к одному из белоснежных диванов. Тяжело плюхнувшись в его мягкие объятья, Мина уставилась на ярко пылающий в камине огонь. Он весело трещал, взрывался красными искрами, лизал кованные прутья каминной решётки, отбрасывая алые блики на серые стены, в общем, веселился вовсю. И это Мине не нравилось. Огонь явно горел не первый и не второй час. Но кто мог его разжечь? Охранники? Бред. Кунсайт их так выдрессировал, что они ни на миллиметр не осмеливаются уходить с постов даже в его отсутствие. Но тогда кто? Ведь в доме кроме неё и охранников никого нет. Думать о том, что Кунсайт уже вернулся, категорически не хотелось. А думать о том, что он с ней сделает, обнаружив у себя в кабинете не хотелось ещё больше. Не смотря на всё это, Минако чувствовала только некую опустошённость и разочарование, нежели страх или злость. Столько потраченного времени и всё зря! И что теперь? Она перевернула вверх дном все шкафы и ящики, что только были в его кабинете, но дело ни на йоту не продвинулось. Нет, ну скажите на милость, кто хранит у себя в шкафах для документов способы завязывания галстуков? Мина чувствовала себя совершенно разбитой и опустошённой. От скуки и отчаянья она взяла с журнального столика первую попавшуюся папку и раскрыла красную обложку. И через несколько секунд изумлённо охнула. Перед ней находилось подробное описание и детальный план захвата их школы. Чем больше девушка вглядывалась в чёрные строчки, тем больше убеждалась, что „Осхаба“ — псих. Ведь правильно говорят: Гениальность — признак сумасшествия. А ничем, кроме как гениальностью это не назовёшь. Всё было до мелочей легко и просто. И тем страшнее. Читая строки про вырезку постов, планировку убийства администрации школы, про её преследование, будущие пытки снайперов и полный расстрел ударной группы, она всё никак не могла поверить в ту жестокость и тот ужас, что творила и творит „Осхаба“. Она никак не могла поверить, что весь этот кошмар планировали люди, планировал человек. Ведь человек не может быть настолько жесток. Какими это нужно быть чудовищами… Но хотя бы одна тайна приоткрылась. Теперь она знает, что случилось с её родной школой и её родными людьми. Мина даже не могла сообразить, радоваться ей или огорчатся, что она не была при всех этих ужасах. Не была вместе со всеми. Минако сдержала подступающую к горлу рвоту и, с отвращением отбросив папку на диван, кинулась к журнальному столику. Убрав в сторону книги по химии и ядам, Минако взяла в руки старую, давно выцветшую газету. На жёлтой бумаге зиял огромный заголовок:Сегодня состоялось торжественное открытие школы „Линсейл“.
Сегодня, ровно в полдень по местному времени состоялось торжественное открытие частной, специализированной школы „Линсейл“. Её директор и владелец — молодой коммерсант и бывший военный, Демид Джиба. Специально для нашей газеты, Демид выделил нам пару минут и позволил себе сказать несколько слов: „Я давно мечтал открыть особую школу для особых детей, где будут обучать совершенно особым, невиданным до селе наукам. И вот, после долгих месяцев строительства наконец моя мечта сбылась. Я рад, что смогу передать свой опыт юным поколениям и дарованиям, и теперь я совершенно уверен, что мир и люди будут в настоящей безопасности“. Что за науки будут преподаваться в школе, Демид тактично не упомянул, намекнув, что это будет особые и невиданные ранее науки. Стоит отметить, что Демид лично принимал участие в строительстве, наравне с рабочими закладывая кирпичи в основания и стены школы. Заручившись поддержкой правительства, он на свои же деньги отстроил здание и исполнил свою мечту. Должно быть, это у них семейное. Не ранее, как шесть месяцев назад брат-близнец Демида, Дэйвис Джиба, торжественно открывал специализированную частную школу „Осхаба“. Великая семья, которая делает всё для развития наших детей! Свои поздравления и письма вы можете присылать по адресу, находящемуся на последней странице этого номера. На этом статья заканчивалась и далее шли большие, размашистые фотографии здания школы и её территории. Минако перевела взгляд на дату в углу страницы: более полувека назад. Нет, ну ни фига себе! Кто бы мог подумать?! Мина с гулким вздохом осела на диван и снова перевела удивлённый взгляд на статью. Кто бы мог подумать, что они связаны „родственными“ узами с „Осхабой“? Кто мог знать, что директора обеих школ из одной и той же семьи? Девушка отбросила газету и с отвращением поглядела на свои руки. Теперь ей казалось, что она заразилась чем-то очень гадким и отвратительным, она чувствовала себя прокажённой и в меньшей степени что ей хотелось сейчас сделать — это удавиться или повеситься. Правда ошеломила её. Сколько лет она считала, что они полная противоположность „Осхабе“? Сколько лет она считала, что они несут добро в мир, а „Осхаба“ творит лишь зло. А теперь выясняется, что они в общем-то ничем и не отличаются от „Осхабы“, они такие же убийцы. Сейчас Мина чувствовала на себе всю тяжесть их грехов, будто все эти зверства творили не они, а она. Интересно, а „Осхаба“ знает, что по сути они одно и тоже? Наверняка. Может и не все, а только избранные, как эта элитная группа, но знают. Хотя… если посмотреть, „Осхаба“ и не сильно опечалена сим фактом. Наоборот, они счастливы. Счастливы и воодушевленны. Они воодушевленны, словно им открылись новые горизонты и перспективы. Почему это, интересно? Джиба, Джиба… Венера прикусила губу, усиленно припоминая. Джиба… неужели эти братья — дальние родственники Мамору? Помнится, Тайки рассказывал как-то о том, что основатель школы — родной прапрапра… дедушка Мамору. Вот только о брате-близнеце он ничего не говорил. Значит, не знал. А вот это уже интересно. Значит, „Осхаба“ вдруг ни с того, ни с сего начала охоту за Мамору и Селеной. И тут же выплывает новость о том, что Мамору из семьи основателей школ. Неужели это просто совпадение? Или это всё звенья одной цепи? Но Мамору уже нет, Селены тоже, а охота всё равно продолжается. Хотелось бы знать, почему. Девушка со стоном схватилась за голову и откинулась на спинку дивана. Как всё это сложно. Сосредоточенно обдумывая всю новую информацию, девушка лёгким движением поправила чёлку и потянулась за следующим листом. Это оказались записи и описание её первого боевого задания. Того, на котором она впервые встретилась с Кунсайтом. С новым Кунсайтом. «5 лет назад. 12 ноября. Вечер. Небо только-только начало смеркаться и ярко-оранжевый диск солнца ещё долго не собирался заходить за горизонт. Минако мялась в ожидании у дверей кабинета директора, с завистью поглядывая за весело уходящими домой учениками. День был невероятно трудным и после вечерней порции тренировок, девушка не могла и помыслить ни о чём более, кроме огромного шоколадного мороженного в её любимом кафе. Но смыться быстро не удалось. Сразу же после окончания тренировки, её вызвали к директору. И сейчас она мялась перед его кабинетом, хаотично соображая, что же она такого натворила за последние дни. А вспомнить было что. Глубоко вздохнув и переведя дух, девушка решительно постучала и вошла в кабинет. Помирать, как она любила говорить, так с музыкой! Комната была небольшая. Едва-едва превышала по размерам её спальню. Почти всё свободное пространство занимал огромный письменный стол. Шкафы и сейфы удобно располагались возле стен, диваны нежно-кремового цвета и дверь, ведущая в соседнюю комнату. Ничего необычного. Если не считать коллекции автоматов и ножей всевозможных видов, любовно развешанных по стенам. Но здесь это вполне приемлемо, поэтому Мина уже не удивлялась. — Минако Айно? — обратился к ней полноватый, но довольно крепкий мужчина с ярко-рыжими волосами, бессменный директор „Линсейла“ вот уже 18 лет. Венера кивнула. — Итак, Минако. Поскольку вы лидер группы В-5, я довожу до вашего сведения, что завтра у вас первое боевое задание. — Завтра?! — Минако в ужасе выпучила глаза. — Но… почему тогда нам сообщили так поздно?! По уставу же положено не менее чем за трое суток. — Так… сложились обстоятельства. — Мы отказываемся от дела, — решительно произнесла Мина, тряхнув золотистой чёлкой. — Позвольте узнать почему? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. — Слишком короткий срок. Мы не успеем подготовится. И шансы, соответственно, на выполнения задания приравниваются к нулю. — Именно поэтому это дело я поручил вашей группе. Информация пришла слишком поздно, а объект нам крайне необходим. Ваша группа — одна из самых сильных и подготовленных. Остальные не справятся с этой задачей… — Мы тоже можем не справится. — Вы должны. Иначе объект попадёт в чужие руки, а этого мы просто не можем допустить, иначе пострадают невинные люди. — Ну… хорошо, — Мина наконец кивнула. Она просто не могла позволить, чтобы из-за её нерешительности погибли люди. — Отлично. Тогда приступаем непосредственно к инструктажу. Ваша задача проникнуть на склад террористической группировки, находящийся вот по этому адресу, — он что-то черкнул на кусочке бумажки и передал девушке. Мина взяла листочек, быстро пробежала глазами по строчкам и спрятала её в карман. — Потом бумажку сожгите. — Знаю. — Хорошо. Ваша задача проникнуть на этот склад и похитить оттуда лазер. Вот его фотография, — он подал девушке карточку и продолжил. Количество человек в здании, их вооружение и боеприпасы не установлены. Место нахождения лазера — с пятого по седьмые этажи. Но и не исключено, что он может находится и в подвале. Люди там совершенно не глупые и об операции возможно им уже известно. Учтите, Венера, что склад очень хорошо охраняется, а сам лазер тем более. Люди в этой группировке очень опасные и в песочнице с вами играть не будут. Передача лазера покупателю состоится послезавтра, поэтому крайне важно забрать его до этого. Будьте готовы к неожиданным эксцессам. — Что вы имеете ввиду? — Минако насторожилась. Директор явно чего-то недоговаривал. — Просто будьте готовы к разным всяким неожиданностям. Случаи бывают разные. Отправляетесь завтра в удобное для вас время. Боевая комплектация на ваш выбор сразу перед отправкой. Патроны боевые, но никаких убийств. Обязательно передайте это вашему снайперу. — В этом нет никакой нужды. Селена никогда никого не убьёт. Просто не сможет. — И когда-нибудь это сыграет с ней злую шутку. Но всё равно передайте, Минако. Это правила. Помните нашу заповедь? — Сильным рождается тот, кто понимает истинную ценность каждой жизни. Сила — это есть создание и созидание жизни, а не её уничтожение. — Правильно. Помните, никаких убийств. Убийство — это грех. А грех ослабляет душу. Всё. Вы проинструктируете вашу группу. Да прибудет с вами дух и смелость. — Мы вас не подведём. Да поможет нам Жизнь. — ответила Минако фразой из самого первого Уставного кодекса „Линсейла“. — Можете идти. Девушка кивнула и направилась к выходу. — Минако, — окликнул ученицу директор. — Да? — Будьте осторожны…» Мина тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания и снова уткнулась в бумажку. С какой вдруг стати всплыло задание пятилетней давности? Минако нахмурилась. Только сейчас она осознала, что директор не был с ней откровенен, объясняя суть операции. Он явно знал, что „Осхаба“ может появится там. Но откуда? Он явно знал, но не сказал. Очень странно. И тут, в самых глубинах „Осхабы“, вдруг всплывает это дело. Что это? Месть? Банально. Они множество раз встречались с этой группой в самых необычных местах и на самых неописуемых операциях, но почему-то Кунсайт изучал, а в том, что он изучал, Мина была уверена на сто процентов, именно это дело. Чем оно так важно для них? Минако покачала головой и взглянула на заваленный бумагами столик. Вот что значит, Кунсайт, разбрасывать где попало ценные сведения и информацию. За столько лет он так и ничему не научился. Наивный. Уверенный в своей силе, мощи и власти. Такой же, как и все осхабовцы. Именно это и является их слабым местом. Они слишком уверенны в себе. Никого никогда не видят, кроме себя. И Кунсайт такой же. Как жаль его будет потом разочаровывать. Но великая ему благодарность за ценные сведения, их она ещё обдумает на досуге. Девушка поднялась с дивана и подошла к окну. На улице ярко сияло полуденное солнце, бликами отражаясь и запутываясь в золотых волосах пленницы. Минако любила солнце. Любила больше всего на свете. Его теплоту, с которым оно так нежно освещало этот мир, его гнев, с которым оно иногда наказывало зарвавшихся смертных. Минако его любила, любила просто безумно. Решётки на окне не было. Вместо неё в правом нижнем углу горела маленькая красная кнопочка, этакая сигнализация. Венера от души выругалась. И тут не выбраться. Побег на время отменяется. Следующий пункт её назначения- подвал. Там она точно сможет найти выход. Вид кладбища пугал и отталкивал, навевая не слишком радужные и полные оптимизма мысли и Минако спешно отвернулась. Она не терпела Смерть, хотя и относилась к ней с должным уважением. Взгляд девушки упал на небольшую золотую коробочку с оранжевой окантовкой и узорами маргариток, стоящую на дальнем конце стола. Мина взяла её в руки и негромко охнула. Это же её шкатулка! Её музыкальная шкатулочка, которую она когда-то подарила Кунсайту на прощание. Неужели он все эти года хранил её? Все те года, что она ненавидела его и презирала всеми вибрами своей души, проклиная каждый час, каждую секунду, каждый свой вздох, он хранил её детский подарок? Он не разбил его, не выкинул, не сжёг, не запихнул в далёкий, тёмный ящик с глаз долой, он поставил его на самое видное место в любимой комнате и бережно хранил. Неужели… он… Кунсайт… всё ещё любит её? Всегда любил и не старался забыть, как старалась она? Он хранил, хранит её детский подарок. Минако приподняла крышку шкатулочки, намереваясь открыть, но не успела. Дверь в комнату распахнулась и в кабинет зашёл Кунсайт. Уставший, обессиленный, злой. Увидел Минако и удивлённо приподнял брови. — Мина? Какой сюрприз. Как ты здесь оказалась? Минако повернулась к мужчине, дрожащими руками прижимая к себе золотую шкатулочку. — Ты хранил это? Ты хранил мою шкатулочку? Столько лет? Глаза Кунсайта метнулись с личика девушки на золотой ларчик, руки непроизвольно сжались в кулаки. В несколько шагов он преодолел разделяющее их расстояние, грубо схватил девушку за руку и отвесил ей сильнейшую пощёчину. Минако упала на холодный пол, сильно ударившись о плитки головой. Шкатулочка выпала из её рук, крышка открылась и из ларчика полилась прекраснейшея, нежная, грустная мелодия, которая буквально резала сердца находящихся в комнате людей, наполняя их души кровью потерянных лет. В центре шкатулочки, переливаясь голубым, мягким сиянием, величаво возвышался хрустальный лебедь, а перед ним на хрустальном водопаде крутился маленьким хрустальный шарик, отбрасывая фиолетовые блики на зеркальное дно шкатулочки. — Ты посмела дотронуться до неё? — холодный, полный ненависти и злобы голос заставил Минако вздрогнуть и поднять глаза. Вся правая щека пылала ярким алым пламенем следа от удара, из разбитой губы и виска текла кровь. К горлу и глазам Мины яростно подступали непрошеные слёзы обиды и горечи, но она из последних сил сдерживала их. Кунсайт бережно поднял шкатулочку, закрыл крышку и аккуратно поставил ларчик на прежнее место. Потом присел на корточки рядом с девушкой и приподнял её подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Его красивые губы исказила злая усмешка. — Захотела поиграть, Венера? Что-ж, давай поиграем. Он резко встал, схватил Минако за руку и грубо выволок из кабинета. Распахнув дверь её новой спальни, Кунсайт бросил пленницу на кровать и закрыл железную дверь на ключ. Затем снял пиджак и, небрежно бросив его в кресло, присел на край кровати рядом с девушкой. Минако испуганно вжалась в спинку постели, словно надеясь проскочить сквозь неё и оказаться на свободе. Ещё никогда, никогда за свою недолгую никчёмную жизнь, она не видела его в таком состоянии. Казалось, ещё немного и он придушит её на месте. — Прежде, чем мы начнём наше веселье, дорогая, — елейным голосом начал мужчина, слегка поглаживая указательным пальцем ногу девушки. — Позволь мне узнать, как ты выбралась из комнаты и как, чёрт возьми, ты попала в мой кабинет? Неужели эти остолопы забыли запереть двери? Минако хмыкнула. Ну не будет же она ему рассказывать о том, как вытащила косточку из бюстгальтера, открыла ею дверь своей темницы и, вырубив охранников и спрятав их в старом чулане, отправилась на поиски приключений? А затем, как она открыла таким же образом дверь в его кабинет, где её и застукал этот чёртов булыжник. Нет, ну правда, не рассказывать же ему всё это? Пусть гадает, что произошло. Минако упрямо скрестила руки на груди и в свойственной ей манере поджала губы. — Что, даже не хочешь рассказать, что тебе там понадобилось? — спросил мужчина, приподняв левую бровь. — Пожалуй, нет, — ответила Мина и принялась разглядывать на ногтях свою маникюр, прекрасно зная, как бесит это пренебрежение Кунсайта. Вот и сейчас, Кунсайт, скрипнув зубами от злости, схватил Мину за руку и дёрнул к себе. Усмехнулся. Осмотрел с головы до ног, явно решая, что делать дальше. — Ну и что теперь? Пытать меня будешь? Засовывать иголки под ногти? Или же изнасилуешь? — саркастически прошипела Венера. — Зачем же, Минако? — улыбнулся Кунсайт и выпустил руку девушки. Минако от неожиданности опешила и изумлённо уставилась на мужчину. — Я же говорил, что ты сама придёшь ко мне. Ты сама сделаешь это. — И не мечтай, фантазёр хренов. Ты мне просто отвратителен. Я никогда не сделаю этого. — Никогда не говори никогда, — довольно пропел Кунсайт, поднялся, подошёл к креслу и достал из кармана своего пиджака маленький флакончик, наполненный голубой жидкостью. — Знаешь, что это? — он обернулся и поднял колбочку вверх. — Н… нет… — несмело промолвила Минако. — Я так и думал. Ничего, сейчас покажу. Он достал из того же кармана шприц и, отбросив пустую скляночку в сторону, повернулся к пленнице. — Его можно и пить, но я посчитал, что в виде непосредственной инъекции тебе будет приятнее, — он издевательски усмехнулся и в следующую секунду уселся на ничего не понимающую Мину и, придавив её к кровати, вколол голубую жидкость. Потом выпустил пленницу и Минако, как ужаленная, отскочила от кровати. — И чего ты этим хотел добиться? — рассерженно прошипела она, потирая ноющее плечо. — Хотел до смерти замучить уколами? Кунсайт спокойно вылил остатки жидкости на себя, тщательно размазав её по шее и с довольной улыбкой отложил шприц. — Эта жидкость — наше новейшее изобретение, не имеющее аналогов ни в одной из стран мира. Каждая её капля поистине бесценная и может творить невероятные чудеса. Испытания этой сыворотки нам провести пока не довелось и тебе выпала потрясающая честь внести свой вклад в науку „Осхабы“. — Да засунь ты себе эту честь в задний проход! — огрызнулась девушка. Кунсайт ничего не ответил и спокойно продолжал смотреть на пленницу. — И что теперь? У меня вырастут рога? Или же… — Замолчи, — последовал короткий ответ от Кунсайта и девушка безропотно подчинилась. — А теперь раздевайся. Минако хотела было послать Кунсайта по давно известному ему адресу, но руки сами собой потянулись к застёжке платья, а затем медленно начали стягивать с золотистой кожи мягкую ткань. — Полное подчинение, — довольно улыбнулся Кунсайт в ответ на ошарашенный, полный паники взгляд Минако. — Теперь любой мой приказ ты будешь выполнять вне зависимости от своих желаний. Докажи, забавная вещичка? Минако никак не могла с этим согласиться. Глядя на свои руки, которые безропотно расстёгивали пуговки на платье, Мина начинала всё больше паниковать. Её тело не слушалось совершенно. Точнее слушалось, но не её, а… Кунсайта. Минако же вообще его попросту не чувствовала. Если так и дальше пойдёт, то вскоре она сама залезет на Кунсайта. — Достаточно, — довольно произнёс мужчина за секунду до того, как платье с тихим шелестом упало на пол. — Ну и как тебе наше изобретение? Одевайся. Изумлённая и ошалевшая в высшей степени девушка трясущимися руками спешно натянула на себя одежду и испуганно посмотрела на мужчину. Вот попала, так попала! — А теперь подпрыгни. Пять раз. Тело Минако послушно выполнило приказ. — Кунсайт, прекрати это сейчас же! — как можно твёрже произнесла девушка. — Хм, значит на речь это всё-таки не всегда действует. Жаль, — задумчиво ответил тот. — Как… как это возможно?! — Как, говоришь… — всё также задумчиво протянул мужчина. — В нашей школе работают великие химики и учатся умнейшие юные дарования. Всё же придётся выписывать премию Сецуне и Джедайту. Если честно, то такого эффекта даже я не ожидал. — Это нечестно и противоречит всем принятым нормам! — Это война, милая. А на ней все средства хороши. Ну что, солнышко, пойдём прогуляемся? — Куда? — со страхом спросила девушка. — Увидишь. Я приготовил для тебя кое-какой сюрприз. Уверяю, тебе понравится. Иди за мной, — он открыл дверь, вышел в коридор и направился вниз по какой-то тёмной, узкой и шаткой лестнице. Минако неотлучно следовала за ним, попутно оглядывая и запоминая дорогу. Наконец, они наткнулись на тяжёлую, кованную дверь, которая была плотно перекрыта железными прутьями. — Куда ты меня ведёшь? — Минако всеми силами старалась не выдать своего беспокойства и паники. — Увидишь, радость моя, увидишь, — практически промурлыкал Кунсайт. Сейчас он пребывал в отличном настроении, и Минако это до ужаса не нравилось. Как она знала по собственному опыту, ни к чему хорошему это не приведёт. Он открыл дверь и завёл девушку. — Знакомься, дорогая. Или ты их уже знаешь? — Это… — Мина! Мина! Минако… Венера, как ты? … Ты жива… Мы думали, что они убили тебя… Что он с тобой сделал… Мина… Минако не могла выдавить из себя ни слова. Это они… её друзья, самые близкие ей люди, её ребята… Вон Нару, Мотоки, Умино, Дана и… Ятен, её напарник и друг… почти что брат. Они все… здесь. — Ребята… — прошептала девушка враз пересохшими губами. — Ребята… как… Ятен, ты живой… — Мина, с тобой всё в порядке? Он тебе ничего не сделал? Я так за тебя волновался… — Ятен попытался встать, но тяжёлые цепи явно были против подобного усилия и поэтому не давали парню подняться. — Значит, вы знакомы, дорогая? — Мина… — Что они здесь делают, Кунсайт? — требовательно спросила девушка. — Тебя ждут, — с довольной улыбкой ответил тот. — Что… ты собрался делать с ними? — Я? — Кунсайт сделал вид, что страшно удивился. — Это твоя прерогатива, любимая. — Что… -Оставь её в покое, ублюдок! Слышишь? Отпусти её! — вскричал Ятен, не выдержав издевательства мужчины. -Какая трогательная забота.- скривился Кунсайт.- Или же не просто забота, а, Минако? -Что ты… Не слушая дальнейшей отповеди и криков девушки, Кунсайт схватил парнишку за шиворот и защёлкнул его руки в висящие с потолка цепи. Затем обернулся и с елейной улыбкой промолвил: — А теперь твоя очередь, любимая. Возьми вон тот кнут, который стоит в углу и нанеси своему драгоценному возлюбленному 100 ударов. К своему ужасу и к ужасу остальных, Минако покорно направилась к углу комнаты и взяла в руки тяжёлый кнут. — Кунсайт, пожалуйста… нет… молю тебя, пожалуйста, не надо… — глаза девушки хаотично метались из стороны в сторону, словно ища поддержки и понимания, но повсюду она натыкалась на такие же запуганные, затравленные взгляды. — А теперь бей, любовь моя. Всё было, как в замедленной съёмке. Минако замахнулась, послышался звук рассекаемого воздуха и в следующий момент хлыст огненной змеёй обрушился на спину парня, оставляя на нём красный, сочащийся кровью, след. Ятен тяжело выдохнул. — Минако, что ты делаешь? — вскрикнула Нару. — Перестань! — Мотоки чуть подался вперёд, но тяжёлые цепи надёжно держали пленника. — Минако, бей, — короткий приказ Кунсайта и воздух снова разрезал гулкий свист хлыста. На спине напарника загорелся новый алый след от удара и новые капли крови брызнули ему на рубашку. — Мина… что ты делаешь? — с трудом выдохнул он. — Бей сильнее! — снова приказал Кунсайт. По лицу Минако катились горячие слёзы. Большие, сияющие, они, словно кристальные жемчужины морей, мягко скользили по щекам, оставляя на них солёный, мокрый след и со звоном ударялись о бетонные плиты комнаты. Пара капель упала на спину напарника и тот невольно вздрогнул: до того горячими они были. — Кун… Кунсайт, ну пожалуйста, перестань! Не заставляй меня делать это! Умоляю, прекрати! — сквозь слёзы выдавливала из себя пленница. — Я сказал, бей! Снова свист рассекаемого воздуха. Снова гулкий звук ударов хлыста. Снова кровь на белоснежной, мягкой рубашке и полосы, безжалостно разрезающие спину. — Кунсайт, я молю тебя! — снова отчаянная просьба плачущей девочки и снова очередной безразличный, полный злой радости и удовольствия взгляд мужчины. — Минако, за что? — прохрипел Ятен. — Ятен, милый, прости… — всхлипнула девушка, продолжая наносить удары. Вскоре спина и хлыст окрасились в алый цвет крови, на месте плеч постепенно образовывалась кровавая каша, а кнут, продолжающий опускаться на спину юноши, вновь и вновь вырисовывал на ней страшные узоры и вырезал кожу, которая после превратится в незаживаемые рубцы мяса. Хлыст в очередной раз разрезал спину и самый его конец больно обжог Ятену лицо, оставляя продольный, на всю оставшуюся жизнь, шрам. — Мина… — Ятен обессиленно смотрел в пол. — Кунсайт, пожалуйста! Я сделаю всё, что ты захочешь, только прекрати это! — заливаясь слезами, просила Минако. Но Кунсайт равнодушно молчал. Каждый удар сопровождался тихими стонами Ятена и безудержными всхлипами и мольбами девушки. Прошло полчаса. Ятен уже не вздрагивал и не стонал от каждого следующего удара кнута. Юноша обессиленно висел на цепях, не подавая никаких признаков жизни. Спина парня была практически полностью изрыта следами грубых железных верёвок, каждое движение рук отдавалось острой болью в запястьях, которые были до крови истёрты металлическими цепями. Его ранее белоснежные волосы теперь местами были грязно-алого цвета, но Минако продолжала наносить напарнику обжигающие удары плетью, всё также роняя глубокие кристаллы слёз. Она уже не просила, не молила, не кричала. Лишь изредка мокрыми от слёз губами она выдавливала из себя имя своего партнёра. Остальные пленники, крепко связанные, ещё сильнее прижались друг к другу и с ужасом в глазах смотрели на ту, которая была их идеалом. На ту, за которой они были готовы идти хоть в сам Ад. На ту, что была их лидером и что теперь предала их. — Достаточно, — наконец произнёс Кунсайт, вальяжно опираясь на дальнюю стену холодной камеры. Минако с отвращением отбросила от себя кнут и уже хотела было броситься к Ятену, как её снова настиг приказ Кунсайта. — Оставайся на месте. Не смей к нему подходить. Мина всхлипнула и перевела взгляд на однокурсников. Те в ответ дружно отпрянули, с отвращением и непередаваемой ненавистью глядя на бывшего лидера. Во взгляде каждого читалась неподдельная боль, разочарование, ужас, а ещё ненависть. Жгучая, глубокая, противная и настоящая. Ненависть к ней. Они её презирали. Презирали все до одного. — Ребята… — Как ты могла? — с отвращением произнесла Нару. — Я не… — Ты чудовище! Ты не лучше их! Ты не лучше „Осхабы“! — крикнул кто-то. — Ты одна из них! — Нет… я… послушайте… это… — Ты умерла для нас, Минако. Мы не хотим тебя больше знать, — бесцветным голосом произнёс Мотоки. Мина невольно отступила назад, а Кунсайт, наоборот, встрепенулся. Действие сыворотки заканчивалось. Ятен слабо пошевелился и Минако, инстинктивно сбросив с себя остатки её действия, бросилась к напарнику. — Ятен… — она приподняла его лицо, обезображенное кривым шрамом. Из глаз девушки снова заструились слёзы. Ятен открыл глаза, внимательно посмотрел на напарницу и… отвернулся, сбросив с себя нежные руки девушки. Венера почувствовала, как мир, за который она так старательно цеплялась, чтобы не сойти с ума в этом жестоком и бездушном царстве, начал рассыпаться. Единственное, что ей так придавало сил бороться и не сдаваться врагу, рушилось, словно карточный домик. Кунсайт криво ухмыльнулся, грубо взял пленницу за руку и повёл назад из камеры. Мина, оглушённая и раздавленная, ничего не понимая, молча дала ему увести себя, беспрестанно и безжизненно оглядываясь на Ятена. Они снова вернулись в её спальню. Кунсайт молча завёл её, закрыл дверь на ключ и как ни в чём ни бывало, уселся в кресло. Мина, продолжая безжизненно глядеть на белоснежный ковёр, не проронив ни слова, прошла в конец комнаты и забилась в самый дальний её уголок, беспомощно сжавшись в комочек. Потянулись минуты. Кунсайт молчал. Минако тоже. Девушка безжизненно глядела в одну точку и ту же точку на белоснежном ковре минут 15, когда Кунсайт, подумав, что она в достаточной мере осознала свой поступок, решил „подбросить поленьев в огонь“. — Я так и не дождусь банального „спасибо“, Минако? — спросил он, присев рядом с девушкой на корточки. — Я показал тебе истинную сущность твоих друзей. Не хочешь поблагодарить? Минако молчала и никак не реагировала, продолжая всё также смотреть в одну точку, но Кунсайта, впрочем, это только веселило. — А ведь твои друзья — это ничто. Они пустое место. Хлам. Ты никогда не была им нужна. Они оттолкнули тебя, Мина, отвернулись, даже не попытавшись понять. Разве так поступают настоящие товарищи? А твой напарник? — продолжал Кунсайт мягким тоном змея-искусителя. — Он тоже отвернулся от тебя. Он бросил тебя. Они все бросили тебя, отшвырнули, как ненужную вещь. Ты им отвратительна, ты им ненавистна. А знаешь почему? — он наклонился к девушке и прошептал ей на ухо. — Потому что ты предательница! Помнишь, что они сказали? Ты чудовище! Они не хотят тебя больше видеть. Они не хотят тебя больше знать. Ты им противна. Ты предательница. Минако не реагировала. Кунсайт победно ухмыльнулся и встал, довольно глядя на неё сверху вниз. — Ты победил, Кунсайт. Можешь делать теперь со мной всё, что захочешь. Мне теперь всё равно. Ты уничтожил меня физически и морально. Ты разбил меня, ты уничтожил мою душу. Ты унизил меня настолько, насколько мог. Насколько только возможно унизить человеческое существо. Ты выпил всё, что было во мне, выпил всё до капли. Ты изничтожил меня изнутри и теперь во мне нет больше души ибо ты уничтожил её и теперь в этом мире осталось только тело. Делай теперь со мной всё, что хочешь. Мне всё равно, — безжизненным, сухим, так не похожим на её обычный, голосом произнесла Минако, чьи остекленевшие глаза так и не сдвинулись с мёртвой точки, а взгляд уходил в пустоту. Мужчина холодно улыбнулся. Ну вот и всё. Он её сломал. Одолел. Победил. — Это ещё не всё, Минако. Поверь, это ещё далеко не всё. Следующим шагом будет возвращение твоей души в это Адское пекло. Зачем мне бездушная игрушка? Гораздо приятнее играть с живым человеком, — он снова наклонился к девушке и зашептал ей на ухо. — Поверь, такого мучения твоя душа ещё не испытывала. Я обеспечу ей такие страдания, которые тебе даже и не снились. Поверь, скучно нам с тобой не будет. Это я тебе обещаю. — усмехаясь, произнёс он и убрал со лба девушки золотистый, мягкий локон. — Мне теперь всё равно, — мёртвым голосом ответила Мина. Кунсайт насмешливо улыбнулся и, поцеловав девушку в висок, молча удалился из комнаты, закрыв железную дверь на новый, поставленный в их отсутствие, кодовый замок. *** Голубое небо. Но не такое оно голубое, какое бывает обычно. Не таким голубым цветом. И ветер дует не так. В тихий шелест листьев, травы и чириканье птиц теперь стал вмешиваться глубокий бездонный шёпот. Глубокий, древний, могучий. Это было похоже на шум глубинного океана. Но не земного, на Земле таких нет. Это было похоже на тихий шёпот океана, который никогда не ведал границ, берегов и запретов. Это было похоже на утренний бриз свободного моря. Можно было даже различить удары волн о редкие камни или мелодию ласкового прилива на мягкий песок. А ещё в воздухе витал яркий и насыщенный морской аромат. Глубокий, с песчинкой непокорности, тревоги и беспокойства, этот аромат смешивался с терпким запахом морских водорослей и вместе придавал этому миру искру нестабильности и неустойчивости. Её любимый запах. Её самый любимый запах. Такой родной и давно забытый. — Море снова бушует. Война приобретает новый оборот, — задумчиво произнесла Мичиру, глядя на качающиеся листья высоких деревьев за окном больничной палаты.