Печать отчаянья

Где-то над Средиземным морем. Вертолёт ещё раз качнуло. Неприятно позеленевший Джедайт прижал руку ко рту и устало облокотился на стену кузова машины. Судьба приготовила ему невероятный сюрприз и подарок - у него открылась морская болезнь. Он много раз летал на самых разных воздушных суднах, но организм решил подставить подлянку именно сейчас. В данный момент Джедайт ощущал себя заплесневелым пудингом и выглядел, похоже, так же. А ведь им ещё лететь и лететь. Может ему всё-таки стоило послушать Рей и отказаться от задания? Хотя всё равно терзаться сейчас смысла уже не было.  Джед старался не выглядывать из окон, боялся, что ему станет хуже, хотя вид из них открывался поистине фантастический. Всё пространство занимала вода: ярко-голубая, искрящаяся и переливающаяся, и было совершенно непонятно, где проходит линия горизонта. Море и небеса сливались в одно сплошное голубое полотно. Создавалось даже ощущение, что вода заполнила собой всё свободное и несвободное пространство.  Однако Джедайту было не до этого. Одной рукой перебирая чёрные, шелковистые волосы напарницы, уснувшей у него на коленях, а второй пытаясь сдержать рвущиеся наружу рвотные позывы, Джед лишь терпеливо ждал, когда окончится очередной их полёт.  Путешествие длилось уже третьи сутки, и за это время все успели изрядно намучиться. Это ведь только весь полёт занимал около тринадцати часов, а ведь оставались и ещё бумажная волокита на очередном пункте их прибытия, прохождение через службу безопасности всякий раз, когда они были вынуждены останавливаться на дозаправку, а также минимальные физические потребности, такие как сон, еда и гигиена. Всё это очень утомляло и выматывало, а лететь предстояло ещё немало. Конечно, легче всего и гораздо разумнее было взять самолёт. Легче, быстрее и проще. Однако из-за какой-то там сорванной сделки правительство заморозило большую часть счетов школы, и поэтому приходилось довольствоваться тем, что было на руках у "Осхабы". А было и немало. А именно: полулегендарный российский вертолёт Ми-8. Пожалуй, этот вертолёт был одним из лучших образцов техники этого вида. "Линсейл" был готов ногу отгрызть и сердце вытащить, лишь бы заполучить его. Но не всё же достаётся этим чистоплюям. Однако даже несмотря на все его качества и достоинства, Ми-8 был просто не предназначен для таких полётов. Максимальная дальность полёта Ми-8 составляла всего 465 километров, а расстояние их маршрута - 3200 километров, с поправкой на внештатные ситуации набрасывается ещё пара сотен. Разумеется, маршрут выбирался наиболее короткий, однако экипажу всё равно пришлось сделать крюк: поскольку конечная точка их маршрута находилась где-то в центре Ливии по словам Металии...Ми-8 просто бы не сумел преодолеть Средиземное море. По этой причине полчаса назад они стартовали с Афин, где и была проведена дополнительная дозаправка. Джедайт радовался каждой остановке, словно манне небесной. Всего они должны были совершить 10 посадок, чтобы благополучно пересечь весь путь до Африки. Расстояние каждого полёта - 400 километров, не так уж и много, хотя и что мало тоже не скажешь.  Грузовая кабина, где сейчас и находились напарники, была довольно просторна и занимала собой где-то двадцать три метра. В кабине имелся большой грузовой люк, а также узлы швартовки грузов. В отличии от других моделей, пол в Ми-8 был усиленным. По левому борту виднелась сдвижная дверь, а большая часть незанятых сидений были откинуты. Кабина была оборудована трапами и грузовыми створками, что делало этот вертолёт ещё более незаменимым.  Джедайт всегда соглашался с мнением большинства на тот счёт, что эта машина была великолепна во всех отношениях и видах: как в транспортном, так и пассажирском. Ему было откровенно жаль, что он не умеет управлять этой чудо-техникой, но ведь каждому своё, правильно? Вертолёт ещё раз тряхнуло, и Джедайт аккуратно прижал Рей поближе к себе: ему бы не хотелось, чтобы она упала и проснулась. Однако в одном Джед был неправ: Рей не спала. Она смотрела широко распахнутыми глазами в противоположную стену, и любой человек мог увидеть в её фиолетовых омутах дикий страх. Рей была напугана. Или испугана чем-то. Но Джедайт этого не замечал, ему было слишком не до этого. Из последних сил борясь с тошнотой, он лишь радовался, что его напарница, как он думал, уснула. Все прошлые их полёты в этом задании Рей устраивала ему такие концерты, что впору было вешаться. Она, словно обезумевшая, металась по кабине, порывалась выпрыгнуть из вертолёта, припоминала Джедайту все его мнимые и немнимые оскорбления в её адрес, ругалась с Металией, закидывала Металию их провиантом, чуть не покалечила командира экипажа, когда тот пытался её успокоить, а потом чуть ли не расцеловала его под гневные взгляды блондина за то, что командир пригрозил высадить её на ближайшей же остановке. Пару раз садилась писать прощальные письма Макото, потом рвала их на мелкие кусочки, забивалась в дальний угол вертолёта и горько плакала.  Признаться, Джедайт вообще редко видел слёзы своей возлюбленной, действительно редко. Если та и плакала, то Иллюзионисту старалась это не показывать. И Джедайту приходилось успокаивать любимую, укачивая на руках, словно младенца, и одновременно бороться с собственным недугом, ибо Рей была намного важнее его здоровья и жизни. Мужчина не понимал, что творилось с его девочкой. У неё и раньше случались приступы ярости, во время которых она могла запросто выставить его раздетым на улицу и оставить там на всю ночь. Правда потом утром неизменно раскаивалась и отпаивала горячим чаем с малиной и мёдом. К этому он уже давно привык и не обижался: наоборот, ему было приятно ощущать заботу этой бестии, когда она носилась вокруг него с градусником и грелкой, и была готова исполнить любую его прихоть. А на ночь его всё равно приютят Кунсайт и Зойсайт.  Но в этот раз Джедайт действительно не понимал, что происходило с Рей. В редкие минуты спокойствия потрескавшимися и сухими губами брюнетка шептала ему какие-то несвязные слова о Древней Тьме, злых глазах, смерти, которая стояла за древним существом и сжимала в своих костлявых пальцах ей шею... Мужчина беспокоился за свою любимую, но сделать ничего не мог. Лишь терпеливо укачивал, бормотал ласковые, успокаивающие слова, мягко прижимал к себе и целовал волосы.  Сейчас в кабине они были одни. Металия ещё с самого старта смотался в кабину к пилотам, чтобы, как он выразился, не доставлять беспокойства леди, а попросту - чтобы не раздражать Рей. И это, надо сказать, помогло: как только Металия скрылся, Рей сразу успокоилась, притихла и даже позволила напарнику уложить себя к нему на колени. -Джед...- вдруг неожиданно окликнула она парня. Джедайт, уже давно погрузившийся в свои мысли, даже слегка вздрогнул от неожиданности.  -Рей? Ты проснулась?- он ласково погладил любимую по шёлковым волосам.- Извини, я не хотел тебя будить. -Я не спала.- просто ответила та.- Джед, как ты думаешь, что будет дальше? -Дальше? А что дальше? Прибудем на место... -Да нет, я не о том...- отмахнулась брюнетка.- Мы же не сможем больше...быть вместе. Нам осталось от силы несколько месяцев. Джедайт помрачнел. -Что за глупость, Рей? -Ты и сам знаешь, что это правда.- голос девушки был спокоен и настолько сух, безэмоционален, что блондину показалось, будто его напарница снова не в себе.  Конечно, в ней нет ярости, но и подобная сухость для неё - явление редкое и, безусловно, ненормальное. Рей сейчас даже не столько спрашивала, сколько утверждала. Пожалуй, такая Рей пугала его больше всего. Он знал, как справиться с её приступами ярости, как потушить пламя, горящее в ней, но что делать, когда его девочка становилась такой...безликой...он не понимал.  -Даже если мы и вернёмся... -Ты уже не настаиваешь на том, что мы погибнем?- Джедайт позволил себе ехидную ухмылочку. -...и даже если мы не заразимся,- словно не услышав колкость напарника, продолжила та.- Мы выпустимся из школы, а там и семейная жизнь не за горами. Не вечно же нам носить в руках оружие. А я так всегда хотела детишек...большую, дружную семью. Что нам делать, Джед? Джедайт немного помедлил с ответом. Но потом, собравшись с духом, ответил: -Может это прозвучит слишком эгоистично, Рей, но я не потерплю рядом с тобой ни одного другого мужчину. Ни одного. И точка. Ты только моя, знай это.  -Но нам не дадут быть вместе.- спокойно ответила та, снова повергая мужчину в шок. Он-то думал, что она взбесится, навернёт ему чем-нибудь по голове, а потом, сердито сопя, усядется в дальний угол. Его Рей была слишком свободолюбивой.  -Я придумаю что-нибудь. Утащу тебя на северный полюс, и мы заживём с тобой там, среди открытых снегов. -И бросишь дело всей своей жизни?- ехидно спросила брюнетка, перевернувшись на спину, и впервые с момента разговора посмотрела на напарника снизу вверх. -Да.- решительно отозвался блондин. -И друзей? -Ты для меня дороже. Или ты меня уже разлюбила? Рей звонко рассмеялась, поднялась с его колен и, взобравшись на него сверху, обхватила лицо мужчины своими маленькими ладошками. -Я люблю тебя любым. И даже таким зелёным, как сейчас!- и поцеловала в лоб. -Зараза... Джедайт крепко стиснул девушку в объятиях, и Рей, удобно устроившись на коленях мужчины, положила голову на его сильное плечо. Джедайт вздохнул свободнее, чувствуя, как отступает тошнота и головокружение.  -Джед, спой мне песню...- вдруг протянула брюнетка и провела указательным пальцем по серой ткани его формы. -И о чём хочет песню моя маленькая принцесса?- шутливо отозвался блондин. Он не воспринял всерьёз просьбу подруги. Прекрасно помнил, что Рей терпеть не могла всякие песни, рулады и баллады. Сетовала, что от них у неё начинается мигрень и порою даже галлюцинации.  -Не знаю, о чём угодно, просто спой. Хочу услышать твой голос.  -Только за вознаграждение.- решил снахальничать мужчина. -А в глаз?- чуть приподняла голову та. -Ну тогда и песни не будет.- он пожал плечами.  -Ладно, ладно.- на удивление покладисто согласилась девушка. -Любой каприз?- прищурив глаза, уточнил он.  -Любой.- кивком головы подтвердила Рей. Джедайт не ответил. Он никогда не пел песен. Ну разве это мужское занятие? Но когда просила Рей...отказать этой маленькой чертовке было практически невозможно. Он молча оглядел кабину, пытаясь вспомнить хоть что-то, напоминающее песню. Слова пришли на ум сами собой. Джедайт прикрыл глаза, крепче сжал напарницу в объятиях и неуверенно, несмело затянул: Ты сказку послушай, цветок мой небесный, Послушай тебе я сейчас пропою,  Про то, как когда-то жило королевство,  Про то, как погибло оно, пропою. Давно это было, цветок мой небесный, В далёкие, древние, в те времена,  Когда только Небо с Землёю простилось, Навеки, поныне, скорбя и томясь. И пылью покрылась Земля, что под нами В знак вечной своей одинокой любви, А Небо заплакало теми слезами, Что ночью выходят из тёмной тиши. И в те времена жило королевство, И правил там мудрый и вечный король. И вечна была его королева, И вечна была между ними любовь. Была королева юна и красива,  Была она также мудра и чиста, И видела только прекрасное в мире, Прекрасное в мир с собою несла. И был наш король той самой легендой,  Которая позже пойдёт по векам, Ему поклонялись все люди в том мире, А он поклонялся лишь Небесам. И сила его была безгранична, Не ведал он мелких и крупных преград, Умел он создать, что могло лишь присниться И в жизнь воплотить, что жило в чудесах. Роптали враги, что он- демон, не ангел, А сила его- это только лишь зло, А он продолжал чудесами играться,  Блаженно зовя их маленьким сном. Его называли жестоким убийцей, Который любого сметёт на корню, А он улыбался, единственный зная, За что Небеса так радушны к нему. Враги лишь роптали, не смея перечить, Ведь в сказках жила не только любовь, Король мог вогнать во все сновиденья  Пучины отчаянья, мрака и тьму. Была королева избранницей ночи, Увы, она не видала чудес, Уж слишком давно она знала природу, Людей, что способны не только жалеть. И ей, как и мужу, все поклонялись, Она лишь радушно смеялась в ответ. Дорогу цветами ей усыпали, И эти цветы целовали ей в след. Безумно любила свой мир Королева, А мир отвечал ей любовью в ответ. Но ей убивать, всё ж, увы, приходилось, Чтоб миру жилось без страха и бед. Она была пламенем, фениксом ярким, Она была той, что хранила огонь, А он в благодарность ей поклонялся И чтил свою деву, как сердце своё. Огонь ей шептал и сказки, и грёзы, И ведал всё то, что не знала она, И слал он ей ужасы бед чужеродных, Чтоб дева могла их укрощать.  Чуть дальше, восточнее нашего царства, Жило государство всего лишь одно, И правил в том царстве тиран-надзиратель, Чья слава давно уж ушла далеко. Была эта слава, конечно, недоброй, Давно уж ходила она по устам, Её создавали те руки,  Что ныне закованы были в стальных кандалах. Имел тот король свой норов упрямый, И страстью знавал он только войну, Не видел он жизни без шумных баталий И пыток, что были родны так ему.  Конечно, король таким не рождался И в детстве он был совершенно иным, Ведь мало кто знал во что обратился Тот милый мальчишка из снов тех чудных. В том детстве, далёким и сладким, как сказка, Дружил тот мальчишка с девицей одной, Принцессой далёкого, странного царства, Залогом в котором была лишь любовь. Девицою той была королева, Которую в песне воспел я сейчас, И дружба была меж детьми нерушима, Такие друзья бывают лишь раз. И как получилось, что эти детишки В врагов превратились, когда подросли? Об этом молва давно уж забыла, Лишь двое то горе своё унесли. Хоть помнить об этом они не желали, Однако, порою, что тот, что другой, Скорбели, что друга того потеряли, Скорбели о том, что былое ушло.  В какой-нибудь вечер всё та королева  Откроет свой ларчик, полный чудес, И вынет оттуда златое колечко, Что друг подарил ей в честь дружбы своей. Вздохнёт тот король, мальчишка названный, И взглядом усталым глядит далеко, Не мог пережить он былую утрату, Страдал от предательства деспот давно. Едва вспоминал свою ту девчонку, Которая ныне светлой слыла, Как руки сжимались до боли привычной, И сердце душило как будто в тисках. Когда-то давно его та принцесса Пошла по дороге сияющей в свет, Мальчишка пошёл по тернистым ухабам, Сухими губами шепча ей ответ.  Принцесса порою не одобряла Все взгляды мальчишки на мир свой и свет, А он лишь считал, что она будет рядом, Считал, что их дружба важнее людей.  В семнадцатый год он принял корону, Взошёл он на трон, что давно его ждал, А следующим годом пошёл он войною, Решил королевство своё расширять. Принцесса его тогда осудила, Однако не внял он подружке своей, И он предложил направиться с ним же, Пойти с ним во тьму, принять ей обет. Принцесса сказала, что всё уже поздно, Во тьму она с ним всё равно не пойдёт, Она поведёт своё королевство  Дорогой другою, когда трон возьмёт. И мельком она тогда обронила, Что любит другого, а он ей чужой, Она не заметила, как он взъярился, Позвав лишь наивно на свадьбу того. С тех пор они уже не общались, Мечтая друг друга в войне одолеть, И если девица лишь сокрушалась, Мужчина всё думал о мести своей. Войною, он знал, ничего не добьётся, Был слишком могучим подруги супруг, Тогда он решил в народ ей внедриться, И действовать извне, не пачкая рук. Возвёл он в народ ей ложную ценность, Сменил идеалы он людям её, Подтачивал веру, сгнивал добродетель, Людей он менял, обращая их в зло. И дева металась, не зная, где выход, Пыталась понять, что же душит народ, А тьма проникала всё шире и шире, Всё больше гнило королевство её.  Король наш великий давно догадался, Не смел он супруге своей говорить, Что душит народ её старая слабость, Пытался он сам народ излечить. Во многом всё это ему удавалось, Тогда совратитель предпринял тот шаг, Который концом для всех оказался И всех их троих забрал с собой в ад. Народные чувства погасли, как спичка, Погасла та вера, погасло добро, А вспыхнули злость, всё смятенье и зависть, Всё вспыхнуло это в мгновенье одно. В последнюю ночь королева играла, Не зная о скорой кончине своей, И только король, что сидел с нею рядом, Был мрачен и тих, словно знал о беде. И только часы полночь пробили, Как дверь распахнулась златого дворца, И стражники деве своей объявили, Что бунт начался и что медлить нельзя. Увы, в тот момент не смогла королева Поднять на любимый руку народ, Она всё пыталась добро в них увидеть, Хотела, чтоб всё обошлось без слёз. Однако мятеж всё продолжался, И трупы горели неярким огнём, И слышался только звон и удары, И злость расцветала на пепле чужом. И твёрже король был королевы, Сумел он почти мятеж подавить, Как кто-то предательской саблею в спину Сумел его магию испепелить. И скинул свой плащ мятежник тот ярый, Чужому народу свой лик объявив, И в этом злодее признали все разом Того короля, что о тьме говорил. Сказал лишь тиран единое слово: Предательство, за это возмездие ждёт, За всё, что когда-то ты мне обещала, За то, что оставила в тьме одного. Ты помнишь, когда-то ты мне обещала, Что дружба у нас не угаснет во тьме, Но только иначе в реальности стало, Когда я во тьму ушёл насовсем. Понять моё горе ты не желала, Не видела где же и как же я рос, Не хотела понять, почему я остался Политике верен, что род мой принёс.  Тебе был лишь важен вот этот мужчина И только ты им дорожила одним, Понять не могла никак, о, подруга, Что жизнь сотворила меня вот таким. Спасти ты меня из тьмы не пыталась, Не жаждала друга во свет свой вернуть, Тебе это не было так уж и важно, Ведь проще меня от себя оттолкнуть. Печально закончилась эта вот сказка, Морали здесь нет, если лишь только урок, На это ответить сама попытайся, Но знай, что невинности нет уж давно.  Пойми, мой цветок, что мир, он не злобен, Нельзя королеву винить нам ни в чём, Ведь было б тогда гораздо всё проще, Ведь легче винить нам во всём одного. Во всех тех событиях виновны лишь двое: Один недопонял, с пути не свернул, Другая понять не могла, как же можно Войну так любить, добро оттолкнуть. Никто никогда значенья не знает Своих обещаний, молитв тех своих, Не знали и это вот эти ребята, И каждый готов был другого винить. Печально закончилась эта вот сказка, Там до сих пор горят небеса, Исправно часы свой ритм отбивают, И слёзы печальные льются из глаз. И только во тьме, освещённой пожаром, В петле там висит одинокий мертвец, А песенку эту жар-птица печально Разносит по мёртвой теперь уж земле. Теперь одиноко... Джедайт резко замолчал. Открыл глаза и задумчиво уставился в окно. -А дальше?- немного погодя, спросила Рей и чуть приподняла голову, чтобы посмотреть на напарника. -Дальше...- Джедайт прищурил глаза, словно пытаясь что-то вспомнить, а потом хмыкнул и резко покачал головой.- Забыл. Прикинь, Рей, забыл, что дальше. Вот вроде вертится в голове, а...собрать воедино не могу. -Склеротик.- поставила диагноз подруга. -Чего?!- возмутился блондин.- Это я то склеротик?! Да я тебе практически целую балладу исполнил, а ты даже спасибо не сказала!  -Всё равно склеротик.- усмехнулась Рей и потрепала мужчину по золотым волосам. На его лице было написано такое негодование, что девушка чуть не рассмеялась. Её всегда забавлял вид сердитого или возмущающегося напарника. -Но мне понравилось. Спасибо.- и она обняла того за шею, прижимаясь, словно котёнок. Несколько минут они сидели молча, слушая размеренный гул вертолёта. Затем брюнетке видимо надоело сидеть, и она принялась ёрзать на коленях напарника, явно пытаясь устроится поудобнее.  -Рей, не вертись. Сиди смирно.- практически на автомате бросил Джед, на что девушка показала ему язык, но всё же успокоилась. -Джед...- на удивление ласковым голоском протянула Рей. Джедайт аж вздрогнул. -А откуда ты эту песню знаешь, а? Я что-то не припомню, чтобы ты таким интересовался. Признавайся: нашёл кого-то на стороне? Мужчина внимательно вгляделся в глаза возлюбленной, ожидая увидеть в них тень безумия, но его опасения не оправдались. Вместо тени в омутах брюнетки лихо отплясывали огненные чёртики.  -Да, Рей, ты меня раскусила.- Джед решил ей подыграть.- Я действительно нашёл другую... -И что, она прямо-таки серьёзная соперница?- надменно спросила подруга, закидывая ногу на ногу и обводя его томным взглядом. -А ты докажи, что она - полное ничтожество по сравнению с тобой...- прошептал Джедайт, склоняясь к шее девушки и опаляя её кожу своим горячим, чуть сбившимся дыханием. Пальцы Рей крепко вцепились в его золотые волосы, ещё ближе притягивая голову блондина, и Джедайт решительно принялся покрывать её шею поцелуями. Рей громко вздохнула, но этот вздох утонул в рёве мотора. Почувствовав чьё-то чужое присутствие, брюнетка обернулась. Ткнула в плечо Джедайта и абсолютно спокойно спросила: -Ну и долго ты тут стоял? Металия обезаруживающе поднял руки: -Я только что вошёл.  Рей ничего не ответила, лишь окинула мужчину внимательным взглядом. -И что тебе надо? Девушка слезла с напарника и, как ни в чём ни бывало, уселась на соседнее кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.  Металия стоял совсем недалеко от двери, разделяющей кабину пилотов и грузовой отсек. Он настороженно наблюдал за девушкой, готовясь, если что, улизнуть, но улыбка, вызванная только что увиденной сценой, так и норовила выпрыгнуть ему на лицо. Несмотря на все опасения и Джедайта, и его самого, Рей вела себя на удивление прилично, только улыбалась как-то плутовато, и поэтому Металия осторожно прошёл вперёд. Осторожно, потому что слишком были ясны ещё воспоминания, как Рей запустила в него банкой небезызвестной тушёнки. В отличии от Джедайта и Рей, одетых в свою обычную серую форму, заспанных и усталых, Металия просто светился здоровьем и радушием, тогда как Джедайт в последнюю их остановку пугал окружающих видом: не подходи - убьёт. В этот раз Металия был одет даже как-то неформально, словно и не выступал в роли официального представителя: тёмные джинсы, синяя рубашка, даже слегка помятая и расстёгнутая сверху на несколько пуговиц, длинные чёрные волосы роскошно лежали на плечах и приковывали к себе взгляд... Это было очень странно, потому что Металия, как и Кунсайт, предпочитал ходить в своей извечной серо-зелёной форме, которую носят только сотрудники, да и Берилл настаивала. Хотя...Берилл много на чём настаивала, женщиной она была хоть и умной, но слишком уж амбициозной. Вечно лезла во всякие дела и искала им приключений. И доискалась, теперь все они мрут, как мухи и сделать толком ничего не могут. Хотя может это было и предвзятое мнение: и Джедайт, и Рей женщину одинаково не любили.  -Командир экипажа попросил доложить вам о том, как идёт полёт.- спокойно ответил Металия.- Ничего такого - простые формальности. -И? Докладывай. Металия вздохнул и устало отрапортовал уже заученную до зубного скрежета фразу. -Полёт проходит в штатном режиме, никаких отклонений от нормы не наблюдается, температура и погодные условия за бортом соответствуют оптимальным. -А почему он сам не пришёл и не доложил?- хмыкнув, спросила Хино.- Это же его вроде обязанность. Или ты ему мальчиком на побегушках служишь? -Рей, прошу тебя...- чуть ли не простонал Джедайт, прикрыв руками глаза. Металия открыл рот, потом закрыл и замолчал. -А как он экипаж оставит? Там же должно быть всё под его контролем. -Выкрутился.- фыркнула Рей.- Вот так я тебе и поверила. -Да.- легко согласился брюнет.- Великая ты меня раскусила. Просто Олегу не хочется испытать то же самое восхитительное чувство, что и я, получив в лоб банкой тушёнки. -А ты типа самый смелый и тебе не впервой? -Ну да. Что-то типа того. -Тогда давай проверим?- прищурилась брюнетка. -Рей!- Джедайт со стоном откинулся на стену кузова.- Может хватит уже, а? Тебе самой не надоело, что тебя все боятся?! -Мне? Дай-ка подумать...- девушка сделала вид, что о чём-то сосредоточенно размышляет, и слегка оттянула ворот строгой серой формы. Металия деликатно отвёл взгляд в сторону.- Да. Мне это вполне по душе. -Рей, ты ведёшь себя как ребёнок! -А разве это плохо? Если бы Джедайт не знал Рей, то подумал бы, что её удивление настоящее. Он махнул рукой, спорить с ней было бесполезно. -Нет, Рей, это вовсе не плохо,- осторожно ответил Металия.- Но я прошу тебя не забывать, что у нас есть задание, которое ни в коем случае нельзя завалить.  Брюнетка поднялась с кресла и лёгкой походкой, слегка покачивая бёдрами, приблизилась к мужчине. Коснулась пальцем его щеки, а потом провела рукой по чёрным, шелковистым волосам. -А я разве об этом когда-нибудь забывала, Металия?- с придыханием спросила девушка.- Я никогда ничего не забываю. И уж ты-то это знаешь. Не правда ли? Джедайт нахмурился, почувствовав двойственность в её словах, но Металия, казалось, не обратил на это внимания.  Вертолёт резко качнуло. Джедайта по инерции сбросило с кресла на пол. Рей тоже рисковала оказаться на полу, если бы в самый последний момент её не подхватил Металия, которому невероятным образом удалось устоять на ногах.  -Это что...было?- отрывисто выдавил из себя брюнет. Джедайт поднялся на ноги, и в этот момент вертолёт ещё раз встряхнуло. Снова очутившись на полу, Джед явственно ощутил солоноватый вкус крови у себя во рту. Похоже что он слишком сильно ударился челюстью. Блондин поспешно оглянулся на Рей. Та только поднималась с Металии, ей повезло больше мужчин: брюнет смягчил падение девушки. "Ну, может теперь она перестанет рыпаться...",- пронеслось в голове у Джедайта.  -Что это было?- вопрос Металии прозвучал невнятно.- Турбулентность? -Я схожу к пилотам, узнаю... Однако едва Джед дотронулся до ручки двери, вертолёт снова качнулся, а затем его лихорадочно затрясло.  -Млять...- Металия беззвучно выругался, снова очутившись на полу.  Вертолёт трясло и качало из стороны в сторону вместе с осхабцами, которых мотало из одного угла в другой. Джед извернулся, поймал напарницу за руку и притянул к себе, уцепившись одной рукой за кресло. К качке и грохоту теперь добавился ещё и гул, который просто оглушал, эхом отдаваясь в сознании и вызывая панику. Джедайт всеми силами старался сохранять спокойствие и не поддаваться страху, но, очевидно, выходило плохо, и все эмоции были написаны у него на лице. -Джед!- испуганно крикнула Рей и указала пальцем куда-то в сторону. Джедайт оглянулся и чудом успел увернуться от летящей на него коробки с патронами. Он нервно выдохнул: ещё секунда и он рисковал остаться без головы. Напротив них отчаянно пытался устоять на ногах Металия. Сейчас, когда с него слетел этот его вечно добродушный и спокойный вид, мужчина выглядел, как побитый щенок: затравленный, растерянный и ничего не понимающий. Он явно не знал и не понимал, что происходит. Дверь распахнулась, и в кузов влетел бледный, как полотно, командир экипажа. -Олег, это что ещё за хрень?!- прокричал Джедайт. -Приборы отказали! Мы падаем!- прокричал в ответ мужчина, уцепившись за дверь. Чтобы хоть как-то расслышать друг друга сквозь непрекращающийся гул, они были вынуждены просто кричать.  -То есть как падаем?- переспросил шокированный Джедайт, чувствуя как у него немеют пальцы.  -Куда падаем?- Металия с ужасом посмотрел на Олега. -В море, блять!- выкрикнул в ответ тот.- Под нами больше ничего нет! Системы резко отказали, и мы ничего не можем сделать! Нужно эвакуироваться! -Куда?! Ты сам сказал, что под нами море!- отозвался Джедайт.  -Не знаю, как ты, а я лично не хочу рыб кормить. Не настолько люблю животных...-едва командир произнёс эту фразу, как кузов прорезал оглушительный, визгливый звук сирены. Под потолком ярко вспыхнули красные лампы. Олег стремглав, насколько позволял трясущийся вертолёт, бросился в кабину пилотов. -Так, Джедайт,- казалось, Металия начал приходить в себя. По крайней мере он уже не выглядел таким рассеянным.- Там, в правом углу парашюты и спасательные жилеты, быстрее волоки сюда! Сам мужчина с трудом, на коленях добрался до коробки, которую прибило в противоположном от него углу, вскрыл её, достал документы и, засунув их в полиэтилен, спрятал к себе в карман под рубашкой.  -А груз?- спросила Рей. -К чёрту груз!- отозвался Металия.- Он важен, но не настолько, чтоб из-за него погибать. Джед, ты чего там возишься?! -Здесь нет ничего!- отозвался блондин из дальнего угла.- Ни парашютов, ни жилетов! -Ты дурью-то не майся!- Металия состроил кислую мину.- Я их сам укладывал. -Да нет их тут, мать твою, нет!- по лицу Иллюзиониста мужчина понял, что тот не шутил. -Как нет? Да не может быть! Он подскочил к Джедайту и принялся ворошить кипы аккуратно сложенных в ящиках вещей. -Млять, да как же так!- Маталия начинал паниковать.- Я же их сам укладывал, я помню! Не может такого быть! Но это было так. Ни парашютов, ни спасательных жилетов в коробках не было. -Что здесь у вас? В кузов зашёл Олег, увидел растерянного Металию и шокированного Джедайта. -Парашюты с жилетами пропали!- отозвался Металия, продолжая лихорадочно ворошить вещи. -То есть как пропали?!- прорычал командир экипажа. -Каком...Откуда я знаю? -А кто должен знать?! Ты же сказал, что уложил их! -Не ори на меня! Я их загружал!- огрызнулся Металия.- Рей это может подтвердить. Она видела. -Тогда куда они делись? -Хватит!- рявкнула Рей.- Заткнулись оба! Быстро думаем, что делать. А разборки позже проведём, на земле или на небесах. На мгновение они замолчали, а затем Олег решительно произнёс: -Будем прыгать. Когда вертолёт приблизится к воде на такое расстояние, чтобы мы не разбились о воду. Единственный вариант. Плавать, надеюсь, умеют все?- последняя часть фразы была произнесена с каким-то злым сарказмом, но в данной ситуации на это никто не обратил внимания. Олег скрылся в кабине пилотов, а через несколько мгновений вернулся со вторым пилотом и бортмехаником. Он с трудом добрался до окна - хотя ему удерживать равновесие удавалось куда лучше, чем всем остальным - вцепился в него и начал что-то высматривать. -Так, ещё немного...- проговорил он.- Всем приготовиться! Приоткройте дверь, но не намного. Чтобы нас туда раньше времени не выкинуло.  Джедайт и Металия принялись выполнять приказ. Все настороженно за ними наблюдали, игнорируя даже качку и вой сирены. -Дверь заклинило!- прокричал Джедайт, с упорством пытаясь сдвинуть её с места. -Что?! Мужчины все разом схватились за злосчастную металлическую дверь, пытаясь привести её в движение, но тщетно: она не поддавалась. -Бесполезно!- Олег устало прислонился к стене. -Может окна?- спросила Рей. -Они бронированные.- ответил мужчина, снова предпринимая попытки открыть выход. -А грузовой люк? -Он на автомате, мы его не поднимем. -То есть...мы заперты?- с какой-то спокойной ноткой истерики спросила брюнетка и, странно хохотнув, упала в кресло.- Забавно. Столько раз были на волосок от смерти, а погибнем так глупо. И огонь же не предупреждал. Опасность была только на земле...- последние слова девушка произнесла скорее для себя, и услышал их только Джедайт. Рей выдохнула и вцепилась в подлокотник.- Ладно. Хоть на этот раз я умру с тобой, Джед... -Рей, очнись!- Джедайт встряхнул напарницу.- Что за чушь ты несёшь?! Я же обещал, что мы не погибнем! Махнув рукой, он снова метнулся к выходу, вместе с остальными раз за разом пытаясь открыть заклинившую дверь. Сильный удар. Всплеск. Осхабцев с силой подкинуло и ударило об потолок. Чьи-то крики и сдавленная ругань.  Джедайт очнулся, когда вертолёт был уже наполовину заполнен водой. Металия и остальные всё ещё пытались открыть дверь. Джедайт огляделся в поисках Рей. Та лежала на коробках, возвышаясь над заполнившей отсек водой. Вероятно кто-то из мужчин положил Рей туда, чтобы она не захлебнулась.  Джедайт подлетел к напарнице. Та была без сознания. Он приподнял её голову и резко одёрнул руку: она была вся в крови. Осознание всей ситуации, всей злой её иронии душило юношу не хуже петли: они в ловушке, тонут, Рей без сознания и вероятно от удара вертолёта о воду разбила себе череп. Он метнулся к выходу, изо всех сил стараясь сдвинуть дверь с места. Он должен спасти Рей, он обещал ей, что они вернутся...Кабина стремительно наполнялась водой, та доставала уже до груди, а дверь всё не поддавалась. К страху Джедайта добавилась ещё и паника. Он уже чувствовал дыхание смерти, но ничего не мог поделать. Ничего! Руки блондина тряслись, как у эпилептика, когда он пытался выбить окно.  Вертолёт качнулся на волнах и резко ушёл под воду. В несколько секунд кабина полностью наполнилась водой. Джедайт метался по кузову, пытаясь хоть что-то сделать. Краем глаза он видел, как пытаются открыть выход остальные, но вот уже и воздуха начинает не хватать, и это его немного отрезвляет, подавляя панику. Джедайт снова и снова пытается найти выход, пробить хоть малюсенькую расщелину, чтобы спасти Рей, чтобы только вытащить её...она ведь должна жить! Первым отключается Олег. Беспомощно царапая руками по стеклу, он опускается на пол и затихает. Как же не хватает воздуха...сознание спутывается, блекнет, но Джедайт упрямо держится. Он должен её спасти. Почти одновременно отключаются второй пилот и бортмеханик. Опускаются на дно, широко раскрыв голубые глаза. В голове мелькает мысль о том, что всё-таки как несправедливо...эти ребята прожили даже меньше, чем он сам. Грудь схватывает стальным обручем. Мозг уже не может ни о чём думать, хочется глотка воздуха...голова и тело тяжелеют, и так трудно поднять руку, но он упорно продолжает искать выход.  Отключается Металия. Просто сползает по двери, даже не обернувшись...Всё, теперь он один, и помощи ждать неоткуда...но сдаться он не может. А как же Рей? Она же может погибнуть, он ей обещал...В голове раздаётся протяжный гул, а он всё царапает пальцами окно. Лёгкие буквально разрывает, они горят, и Джедайт в бессилии опускается на пол. Прежде чем потерять сознание, он успевает нащупать и крепко сжать в своей руке хрупкую ладошку Рей. Сознание покидает его, и в этот момент в голове звучит мелодия и старые, забытые слова: Теперь одиноко висит в светлой зале С петлёю на шее король наш мертвец, А рядом, убитая другом, сияет Младая царица, сжимая свой меч... Мелодия играет, и хотя слов уже не слышно, а вертолёт продолжает падать в распростёртые объятия тьмы, унося с собой шесть жизней... *** То, как Сецуна забиралась на высокий, ветвистый тополь, можно было снимать на камеру и показывать по телевидению вместо тех глупых комедий, что сейчас крутят по каналам. Женщина вспомнила, как в Серебряном Тысячелетии Хаура учила маленькую Минорию лазить по деревьям. Тогда Сецуна благодушно улыбалась, а сейчас понимала, что ей стоило поучиться вместе с Минорией. В конце концов для Хранительницы нет тех вещей, которые могут быть ей не нужны. Сецуне пригодилась даже тригонометрия в одной из реальностей и, наблюдая, как некоторые люди, типа Зойсайта, возмущаются её ненужностью, она лишь усмехалась. Мичиру жила в восемнадцатом доме, совсем недалеко от пляжа, вместе со своим старым отцом. Этот район негласно считался элитным, и квартиру, а уж тем более отдельный дом, здесь мог себе позволить не каждый. Отец Мичиру был военным и сейчас носил звание генерала. Много, много лет назад власти города выделили небольшой домик младшему лейтенанту на окраине города. Тогда этот район ещё не считался элитным. Молодой парнишка, волею случая прикомандированный к здешней воинской части, переехал из далёкого Владивостока сюда вместе со своей женой, да так тут и остался. Мать Мичиру была японкой, и именно она дала девочке такое необычное для этих мест имя. Фамилию девочка также унаследовала от матери, и, увы, это всё, что от её осталось. Женщина умерла, когда девочке исполнилось 6 лет, и с тех пор отец, так и не женившись вновь, воспитывал дочь сам. И хотя всю свою жизнь мужчина мечтал о сыне, нельзя сказать, что он плохо воспитывал или недолюбливал Мичиру, вовсе нет, хотя и подходил к вопросу воспитания дочери весьма своеобразно. Будучи человеком довольно упрямым, он не мог расстаться со своей мечтой и всё пытался воплотить её в единственной дочери. С семи лет Мичиру ходила в секцию борьбы, а когда ей исполнилось четырнадцать, мужчина сумел пробить по своим каналам место для своей девочки в школе "Осхаба", и тогда её судьба была предрешена. В их доме всегда царила армейская дисциплина, всякие разные рюшечки, бантики и платья были под запретом. Мужчина заваливал Мичиру всякими различными подарками, которым был бы счастлив любой мальчишка: машинки, танки, пистолеты и автоматы, он строгал ей рогатки и делал луки для стрельбы. И лишь через четыре года осознал тщетность своих попыток, и даже "Осхаба" не смогла на это повлиять. Мичиру было чуждо оружие и всё, что было с ним связано. Сквозь зубы она ходила на борьбу, лишь бы не расстраивать отца, а сама по вечерам сбегала в музыкальную школу. Она прятала в своей тумбочке браслеты, ленточки, свои рисунки, яркие, красочные открытки и засушенные цветы. Она срывала с себя ненавистную мальчишечью одежду и часами, по дороге из школы, засматривалась на платья в витринах. Вопреки всем стараниям отца Мичиру выросла настоящей леди, тонкой, изысканной и утончённой. В её семнадцатый год старый генерал наконец понял это и подарил дочери на её восемнадцатилетие скрипку. До этого Мичи приходилось играть на школьной. В музыкальной школе, куда та бегала тайком, гордились талантом своей ученицы и поэтому выделяли ей школьный инструмент. Мичиру, наконец, получила возможность делать то, что она действительно хочет, хотя армейское воспитание всё равно оставило след: она так и не смогла бросить школу, навязанную отцом. Привыкла. А старый генерал переключился на подругу дочери- Харуку. Вот кто действительно вёл себя как мальчишка! Мичиру нисколько не ревновала, даже радовалась и наслаждалась приобретённой свободой. Когда же отец подарил Хару машину, она лишь улыбнулась. Она ненавидела машины, они её не привлекали, но зато теперь было кому по утрам довозить её до школы. Дом, в котором жили отец и дочь, был небольшим, но этого им вполне хватало. Двухэтажный, с бирюзовой черепицей и маленьким огородом, на котором генерал выращивал помидоры для своего любимого томатного сока. Прямо перед домом плескалось море, стоило только перейти дорогу и пляж. Это было весьма забавно, что Хранительница моря и в этой жизни не потеряла связь со своей стихией. По крайней мере, Сецуна считала, что это забавно. Вот Рей связь со своей стихией потеряла. Нет, конечно, не совсем потеряла, но ослабила. Зачем? Кто его знает, этого воина...Сецуна лишь пожимала плечами, когда видела, как Рей чурается огня. Может таким способом воин хотел облегчить её участь? Избавить от судьбы предсказательницы? Если так, то это утешало, хотя и было бесполезным действием с его стороны. Ведь пророчица- это даже не дар, это судьба. В нужный момент видения всё равно найдут дорогу к Рей, не в огне, так во снах. Перед домом Мичиру рос большой ветвистый тополь. На него сейчас и пыталась взобраться Сецуна. События последних дней никак не желали оставлять ей в покое, и женщина мучилась, терзаемая одним и тем же вопросом: зачем Мичиру остановила её? Зачем? В том, что это была именно Мичиру, женщина не сомневалась. Она знала её уже много тысячелетий, и не узнать атаку подруги просто не могла. Тем более...ну разве можно было не уловить на том месте энергию Нептуна, одного из самых сильных и могущественных воинов? Нет, Пеллар даже во сне смогла бы это сделать. Это была Мичи. Но зачем она остановила её? Этого Сецуна не понимала. Как не понимала и того, зачем Мичиру скрываться. Ну ладно, она остановила её, может имела для этого свои причины, не хотела умирать, скажем...но скрываться...Она ведь прекрасно, прекрасно понимала, что Плутон почувствует её энергию, а уж атаку не узнать...Нептун, чтобы остановить Пеллар, использовала свою самую обычную атаку, неужели она думала, что её не распознают? Ну не сходится. Что-то да не сходится. Хотя с другой стороны, Сецуна тоже вела себя не совсем обычно. Она раньше даже подумать не могла, что докатится до такого: будет следить за своей сестрой. Видать, слишком скучно живётся Хранительнице. Вот казалось бы, что легче: просто подойти и спросить Мичи напрямую. Но что-то Пеллар останавливало. Она боялась заговорить с Нептун. Может не хотела услышать, что та ей скажет, а может опасалась...хотя сама не понимала чего. Что бы то ни было, Сецуна не решалась заговорить с Мичиру, хотя понимала, что рано или поздно этот разговор всё равно состоится. Она всё это понимала, но духу просто не хватало. Шутка ли, столько веков быть одной, а тут обнаружить, что одна из сестёр пробудилась...Пеллар было страшно. Поэтому она уже несколько дней и следила за Мичиру, пытаясь выяснить хоть что-то. Она наблюдала за ней в школе, в кафе, в мастерской с Харукой, но ничего необычного заметить так и не смогла. Мичи вела себя так, словно ничего и не было, не было того удара и поспешного исчезновения. Сецуна уже всерьёз начала опасаться за своё психическое здоровье. Может и на самом деле ничего не было, а ей всё это только привиделось? Аргументом в пользу реальности всего произошедшего послужил вечер предыдущего дня. Сецуна снова переместилась в Пустоту и там сделала то, чего раньше никогда не осмеливалась: призвала к себе жезлы своих подруг. И когда в слепящей темноте в воздухе засияли жезлы воительниц Солнечной системы, женщина оторопела и не сразу вспомнила, как дышать: жезла Нептуна не было. Перед ней парили шесть жезлов, не хватало двух: её жезла и жезла Нептуна. Это значило только одно: в Мичи пробудился воин, и она призвала свой жезл на службу. Как она могла не заметить пробуждение своей сестры? Она же всё это время была рядом! Недосмотрела, недоглядела... Впасть в депрессию Сецуне не дал её же жезл, ехидным отсветом напомнив, что пора бы и поговорить с Нептун, ведь она может и дел натворить...Однако прежде чем поговорить по душам, Сецуна решила ещё немного последить, постараться заметить или вызнать хоть что-то странное...но несколько дней шпионажа прошли впустую. Женщина была вынуждена согласится с жезлом и признать, что её наблюдения ни к чему не приведут, и пообещать, что если сегодня она ничего не заметит, то завтра же поговорит с ней. Иногда жезл сводил Пеллар с ума. Комната Мичиру находилась на втором этаже. Именно поэтому Пеллар и пришлось изображать из себя альпиниста. Слава Хроносу, сейчас был уже вечер, и разглядеть женщину на дереве было очень сложно. Не хватало ещё, чтобы на неё донесли в полицию. Наконец, Сецуна тяжело выдохнула, усевшись на широкой ветке, откинула мокрые волосы со лба и вгляделась в окно комнаты Мичиру. Свет не горел, а шторы были плотно задёрнуты. Женщине пришлось ждать не меньше получаса, прежде чем в помещение вошла сама хозяйка. Как и обычно, Мичи сначала распахнула шторы, некоторое время вглядывалась в глубокое, усыпанное мерцающими звёздочками, небо, и только затем включила свет. Она полила цветы, ярким веером цветущие у неё на подоконнике, а затем принялась разбирать свои вещи. Ещё из Серебряного Тысячелетия Сецуна помнила, как любила Мелания перебирать старые и новые платья, подолгу примеряя их перед зеркалом. Все нептунианцы любили одеваться красиво и со вкусом, они имели ту свою природную черту, которая помогала им выглядеть элегантно в любой одежде. Конечно, здесь очень сильно отличались жители правого и левого полушария Нептуна, но у всех них страсти к дорогим и красивым тканям было не занимать. В очередной раз погрузившись в свои воспоминания, Сецуна даже и не заметила, как рядом с Хранительницей на ветке важно устроилась ворона. Птица несколько минут внимательно смотрела на ушедшую в себя женщину, а потом громко каркнула прямо ей в ухо. От неожиданности женщина вздрогнула и, потеряв равновесие, кулём свалилась вниз. Ворона, довольная собой, перелетела на место Сецуны и уселась там с важным видом. -Что такое не везёт и как с этим бороться...- проворчала женщина, с трудом поднимаясь с земли и потирая ушибленный копчик. Кажется, теперь у неё будет там синяк. -Вот неужели тебе жалко?- уже громче сказала она, обращаясь к вороне. Эта упрямая птица и вчера столкнула её с этой ветки, и позавчера. Ворона в ответ громко каркнула. Женщина была уверена, что будь эта птица человеком, то она бы сейчас Хранительнице вдобавок ко всему показала язык. -Ладно, ладно...- мрачно ответила ей Пеллар.- Будет и на моей улице праздник. Я завтра рогатку с собой принесу. Вот и посмотрим, кто будет смеяться последним. Ворона громко хлопнула крыльями и улетела. Тяжело вздохнув, Хранительница присела возле тополя и попыталась согреть озябшие руки. Пока она пыталась влезть на дерево, она совсем не замечала, что на улице сильно похолодало. Вот тебе и весна. Где-то вдали зазвучала полицейская сирена, а воительница лишь размышляла о том, что довольно странно разговаривать с воронами. Да и с птицами вообще. Наверное, ей уже давно пора на покой. Сецуна слегка повела продрогшими плечами, посмотрела на верхушку тополя и встала. Второй раз она на него взобраться не сможет. И так уже все руки себе ободрала. А это значит, то остаётся только одно. Пеллар решительно направилась к входной двери дома и замерла перед входом. Сидеть у дерева и размышлять о жизни...в этом, конечно, была своя прелесть, но делу это никак не помогало. Более того, она может дождаться отряда полиции и объясняй им потом, что она делала поздно вечером во дворе чужого дома. Поэтому женщина решительно нажала на дверной звонок. Несколько мгновений длилась тишина, и лишь затем за дверью послышались разговоры и чьи-то тяжёлые шаги. Дверь Сецуне открыл старый генерал. -Чем могу помочь?- довольно спокойно поинтересовался мужчина, хотя Сецуна прекрасно знала, что он её недолюбливает. Хотя нет, скорее не понимает, а потому и недолюбливает. Мужчина никак не мог понять, почему Сецуна в своём уже довольно приличном возрасте до сих пор не обзавелась семьёй. И ведь он прекрасно знал, что дело здесь вовсе не в отсутствии ухажёров, он как раз лишь постоянно убеждался в обратном. Но объяснить ему, что муж и дети в её случае умрут гораздо раньше, чем она, и не только дети, но и внуки, и правнуки, было бы довольно проблематично. Поэтому каждый раз женщина ограничивалась лишь тем, что пожимала плечами и говорила, что двадцать шесть- это не тот возраст, когда ей стоило задумываться об этом. Но по мнению мужчины было иначе. В глубине души Сецуна всегда признавала его правоту, тем более что ей было как раз не двадцать шесть, как было написано в её поддельном паспорте, а столько, что она уже сама сбилась со счёта, и завести семью с детишками ей полагалось давным-давно. Но вот только этим и признанием где-то на задворках сознания всё и ограничивалось. -Добрый вечер. Мичиру дома? Мне необходимо поговорить с ней. По делам школы. -Разумеется дома. Моя дочь не шастает чёрт знает где в такое время. По вопросам воспитания генерал был строг, как никто другой. Иногда даже Сецуне казалось, что Мичиру в её родном королевстве мучили меньше, чем здесь. Когда её отец принял то, что сделать из Мичиру мальчишку у него не получится, он искренне возгордился тем, что воспитал принцессу и никогда не признавался в том, что это в его планы не входило. Теперь любимым занятием старого генерала стало отпугивание от своей дочери всех кавалеров, кто, по его мнению, был недостоин его красавицы. В плане личной жизни в доме Мичиру царил авторитарный контроль. -Мичиру, к тебе пришли! Когда Мичиру спустилась вниз по винтовой лестнице, генерал уже удалился, а из гостиной доносились громкие звуки телевизора. -Сецуна?- Мичиру искренне удивилась, увидев подругу на пороге своего дома.- Не ожидала, что ты заглянешь. Заходи. Что-то случилось? Женщина переступила порог дома и девушка закрыла за ней дверь. -Нам нужно поговорить, Мичиру. Наедине.- твёрдо произнесла Сецуна. -Эм...- Нептун явно растерялась, но довольно быстро сумела взять себя в руки.- Конечно, проходи в мою комнату.- она приняла у подруги её лёгкую чёрную куртку и повесила её на вешалку. Папа, нам с Сецуной нужно поговорить по делам школы. Ты же понимаешь... -Только недолго...- донеслось из гостиной.- Тебе нельзя нарушать режим. -Хорошо. Поднявшись по светлой лестнице, они вошли в просторную комнату. Комната Мичиру и правда была очень просторная, насколько помнила Сецуна, она была даже больше гостиной. То, как обставила свою комнату Нептун, женщину нисколько не удивило. Стены были оклеены дорогими, переливающимися обоями цвета морской волны. Большая кровать из светлого дерева стояла прямо около окна, на подоконнике которого разместились все многочисленные цветы хозяйки. Сецуна помнила, что и раньше Мелания любила смотреть на звёздное небо, когда прилетала к ней на Плутон. Эту её привычку не смогло изменить даже перерождение.   А вот письменный стол, наоборот, стоял в самом дальнем и тёмном углу, рядом- тяжёлый массивный шкаф, а напротив- огромный платяной. Платяной шкаф отец Мичиру сделал для своей дочери своими руками ибо ему не нравилось всё то, что предлагали в магазинах. Великолепная резьба, которой был украшен шкаф, до сих пор завораживала Хранительницу. Рядом с шкафом стояла стойка с нотами и скрипка, которую Мичиру берегла, как зеницу ока. В основном девушка никогда не играла на ней дома. Хоть её отец и смирился с увлечением дочери, но звуки скрипки на дух не переносил. Поэтому слух отца Мичи берегла. Чуть дальше, в самом тёмном углу у стенки стояли картины. Некоторые лежали на полу, некоторые в небрежном порядке были прислонены к стене. На всех картинах были пейзажи: лес, горы, поля и степи, но ни на одной не было моря, океана или речки. Ни на одной. Мичиру никогда не рисовала того, что касалось водной стихии. Это Сецуне было непонятно. Картины для Мичи всегда были тем же самым, что и священное пламя для Рей. Через них она предсказывала будущее, вытягивала из себя старые воспоминания, умелыми мазками перенося их древнее дыхание на холст. Но не в этот раз. Не в этом перерождении. В этом мире этот канал связи будто был для неё закрыт. -Проходи, Сецуна, садись.- Мичиру резко оторвала воительницу от размышлений. Что-то слишком часто она стала уходить в себя.- Ты слишком задумчива в последнее время. Что-то случилось? Сецуна сначала отрицательно покачала головой, а потом кивнула. -Понятно.- Мичи вздохнула, но тут же воодушевилась.- Хочешь печенья? Я его только сегодня испекла. -Нет, спасибо.- Хранительница попыталась скрыть печальную улыбку, но видимо получилось плохо ибо в глазах Мичиру мелькнул странный недобрый огонёк. Кто как не Пеллар знала, насколько Мелания не любила, когда от неё что-либо скрывали? -Ой, да брось!- махнула рукой Нептун, уже вскакивая на ноги.- Они даже моему отцу понравились, а ты же знаешь, что он не любит сладкое. За обедом больше половины умял! Жди здесь, я сейчас принесу.- распорядилась девушка, направившись к двери.- Попьём чаю и ты мне спокойно всё расскажешь. Едва за Мичиру закрылась дверь, Сецуна облегчённо выдохнула. Это было так странно...сидеть рядом со своей сестрой и даже не знать, кто она. Гадать, лжёт ли ей Нептун, открыто и честно улыбаясь в лицо?Мысли о том, что Мичиру могла ей лгать, душила женщину не хуже безумия, мастерски затягивая ей узел на шее. Первая ступень предательства- недоверие, сомнение. Тот момент, когда не доверяешь, и начинает эту скользкую дорожку. И Сецуна на неё, увы, уже ступила. Пеллар поднялась и подошла к письменному столу, внимательно его оглядела. Стопки бумаг, книги, тетради, учебники и карандаши- всё это лежало аккуратно на своих местах, что убери одну ручку и это сразу бросится в глаза. Женщина сначала помедлила, а затем несмело выдвинула ящик стола. Бумаги. Сецуна быстро из пролистала и аккуратно положила на место- в них не было ничего интересного. На мгновение Хранительница замерла и прислушалась. Закрыла глаза, чтобы лучше чувствовать. В комнате царило спокойствие, умиротворение, забытье. Пеллар разочарованно открыла глаза и вздохнула. Всё это спокойствие и умиротворение указывало только на одно- жезла Нептуна в доме не было. Если бы она тогда не знала или не почувствовала, что её остановила именно Нептун, то сейчас бы вообще посчитала, что Мичиру так и не пробудилась. Ведь ни энергии жезла, ни самого воина в доме не чувствовалось. Она выдвинула следующий ящик- книги, в основном любовные романы. В последнем ящике оказались незаконченные рисунки, наброски, явно сделанные впопыхах и явно убранные подальше с глаз долой. Опять пейзажи, пейзажи, пейзажи...в коридоре на лестнице послышались тихие шаги. Сецуна быстро положила рисунки обратно в ящик и уселась на диван. Едва девушка вошла в комнату с тяжёлым подносом в руках, Сецуна снова напряглась. Теперь её ещё и мучил стыд- подумать только, она рылась в вещах своей сестры по оружию! Мичиру ничего этого не замечала или же деликатно делала вид, что не замечает. Она поставила перед женщиной на маленький столик поднос с чаем и печеньем. Уселась рядом и взяла свою кружку. -Угощайся! Воительница покорно взяла в руки свою кружку с нарисованными на ней оранжевыми апельсинами и отправила в рот кусочек печенья. Оно и вправду оказалось божественным, просто таяло во рту, но на данный момент Хранительницу это мало волновало. Мичиру чувствовала скованность женщины, поэтому и не спешила начинать разговор. Давала время собраться с мыслями и духом. Прошло несколько минут прежде, чем она, наконец, спросила: -Сецуна, что-то случилось? Плутон, до этого изучающая шкаф напротив, внимательно посмотрела на девушку и отставила свою кружку в сторону. -Мичиру, скажи, это ведь ты сделала?- твёрдо и решительно спросила женщина. Мичиру изумлённо выдохнула. Её руки задрожали и несколько капель горячего чая упали ей на синее платье. -Н-нет, то есть да...то есть...- дрожащими руками она поставила чай на стеклянный столик и нервно сцепила их в замок.- Как ты узнала?...Ну...то есть...- она смущённо отвела взгляд в сторону.- Да, это сделала я. Сецуна с шумом выдохнула и упала на спинку дивана, который, как и многое в комнате, был в голубых тонах. -Боже, Нептун, зачем? Зачем ты сделала это, объясни! -Сец, жизнь и так коротка!- запальчиво ответила девушка.- Зачем же её лишать прекрасного? Я знаю, что ты не одобряешь моих действий, но я действительно считаю, что так лучше. У каждого из нас есть свой выбор. -Ладно, понимаю, ты хотела жить, но зачем ты скрылась от меня? Зачем? -Ты бы мне устроила головомойку. Узнай, что я давно так делаю вопреки твоим стараниям меня ограничить. Сомневаюсь, что ты оказала бы мне радушный приём. Или я не права? -То есть...как давно?- ошеломлённо переспросила Сецуна. Мысль о том, что воин Нептуна очнулся уже давно, а она этого даже не заметила...казалась такой нереальной. А ведь она в "Осхабу" не просто так поступила. Плутон прекрасно знала, что младшие воины, что Меркурий, Венера, да и не только воины, а и все остальные, кто волею судьбы оказался в "Линсейле" запечатали свою память очень и очень глубоко. Им пробуждение не грозило. А Венере с Меркурием особенно. То ли дело были внешние воины...Они могли проснуться от спячки в любой момент, и подтолкнуть их к этому тоже могло любое действо. Именно поэтому Сецуна и поступила химиком в "Осхабу", чтобы её старшие сёстры были всегда на виду. А тут...как же она могла не заметить? -Ну, Сец, не вини себя, просто ты так была завалена работой, что не замечала этого.- Нептун успокаивающе положила руку ей на плечо. -Даже если бы я была по уши завалена работой, я бы это почувствовала! Я бы это заметила! Чёрт, да я должна была это заметить! Это и есть моя основная работа... Да, похоже Хранительнице действительно пора на пенсию, раз она даже пробуждение воина почувствовать не смогла. Куда уж теперь ей тягаться с Судьбой. -Кстати, Сецуна, а как ты о нас узнала? -О ком, о нас?- осторожно поинтересовалась Пеллар. Сердце неприятно ёкнуло. -Ну, о мне и Хотару. Как ты нас выследила? Мы же с Хотару хорошо маскировались и заметали все следы! -Хотару?!- Сецуна откинулась на диван и схватилась за сердце.- Она тоже...но как...это невозможно... -Почему?- удивилась Нептун.- По-моему именно из-за неё ты бы мне и наваляла по шее. Так как ты нас выследила? Сецуна, ещё не отошедшая от шока, что принесла ей новость о пробуждении Сатурна, истерично рассмеялась. -Мичи, ты и правда могла подумать, что я вас не замечу?! Да ты ведь прекрасно знаешь, как сильно ощущается энергия воина? Неужели ты могла подумать, что я не почувствую энергию таких сильных воинов, как Нептун и Сатурн?! Мичиру слегка нахмурилась. -Подожди, Сецуна, ты о чём? Тут до Хранительницы начала доходить вся бредовость ситуации. А ведь действительно, она же просто не могла не почувствовать пробуждение Сатурна. И тогда она ощущала только эманции Нептун...Сецуна не спеша придвинулась к удивленной подруге. -А ты о чём? -Ой, Сец, хватит дурака валять!- Мичиру махнула рукой.- Если Хотару нравится ходить со мной по магазинам, почему ты ей этого не разрешаешь? Хотару- чудесный ребёнок, и избаловать её у меня не получится в любом случае. -То есть ты водила её по магазинам вопреки моему разрешению?! -Ну да, а...а ты сейчас разве не об этом?- до Мичиру дошло, что она сама себя сдала вместе с потрохами.- Вот блин!- она ударила себе ладонью по лбу.- Так глупо спалиться! Ну да, я её брала с собой по магазинам и что с того?- в глазах подруги женщина сейчас прочитала чуть ли не вызов.- Сец, Хотти же девочка, поэтому её интерес к платьям не удивителен. Ты бы видела, как она радовалась, когда я ей купила то самое платье, которое она в витрине видела, когда мы гуляли все вместе в последний раз! Помнишь? Это так давно было...Кстати,- Мичи чуть заговорщически понизила голос.- ей скоро уже можно будет покупать её первый бюстгальтер. Сец, ты так увязла в работе, что даже не замечаешь, как она растёт. А ведь ей очень тебя не хватает. Она боится тебе это сказать, вдруг отвлечёт тебя, но Хотару очень по тебе скучает. "Ох, знала бы ты, Мичи, как я по вам всем скучаю...по настоящим...",- пронеслось в голове у Пеллар, но вслух она это, разумеется, не произнесла. -О чём ты тогда говорила, если не об этом?- спросила девушка и сложила свои руки на коленях. Сецуна не ответила. Некоторое время она растерянно молчала, а потом, порывшись в карманах своих джинс, извлекла оттуда маленький фиолетовый шар и положила на стол. На самом деле она его конечно материлизовала, просто призвала из небытия, но Мичиру это знать не полагалось. -Смотри, что я сегодня нашла...- она произнесла это таким тоном, будто резко решила сменить неприятную ей тему. Мичиру улыбнулась, словно решив подыграть женщине, и взяла в руки шар. В этот момент Пеллар с силой сжала побелевшие губы. -Очень красивая вещь. И из металла такого...я раньше никогда такого видела. А что за слова на нём написаны? -Не знаю.- сухо ответила женщина.- Я никогда раньше не замечала. -Навеки сквозь материю...- с трудом прочитала Мичиру.- Какие странные слова. Интересно, что бы они значили? -Мичиру, посмотри мне в глаза.- вместо того, чтобы ответить, властно приказала Плутон. Девушка оторвала взгляд от шара и удивлённо глянула на женщину. -Сец, что-то случилось? -Просто посмотри. Рубиновый взгляд встретился со взглядом спокойных бирюзовых глаз, и Сецуна резко и устало выдохнула, первой прервав зрительный контакт. Не зря же говорят, что глаза- это зеркало души? Из души Мичиру...нет, из души Мелании на Сецуну глядел человек. В этом Хранительница ошибиться не могла. Глаза Мелании светились доверчивостью и добродушием, жаждой и интересом к жизни. Они светились такой простотой и наивностью, что Пеллар становилось даже больно. Человек, свою сущностью, не душой мог даже обжечь омертвевшие души воительниц. Взгляд воина был сухим и мёртвым, безразличным к жизни и смерти. Как может боятся смерти тот, кому по судьбе уготовано умирать и бороться за победу, не взирая на потери? Как может боятся смерти тот, кто умирал уже сотни раз и всё равно возрождался? Как может чувствовать интерес и жажду жизни тот, кто знает, что даже если он возродится, то только для того, чтобы вновь исполнять свой долг? Взгляд принцессы таил в себе опасность. В нём открыто читалась надежда на лучшее, на добро и одновременно такая жестокость, которую нельзя было увидеть даже во взгляде воина. А сейчас...этого ничего не было. Было только желание жить. Причём ощущалось оно так ярко, что буквально оставляло рубцы на сознании. И этого было достаточно, чтобы Сецуна могла поставить свой вердикт, окончательный и бесповоротный: Нептун до сих пор спала. Но тогда...Хранительница выдохнула, откинулась на спинку дивана и закрыла лицо руками. Так она просидела минут десять, абсолютно не шевелясь и не двигаясь. Издалека её можно было принять за восковую куклу, такой неживой она казалась. Мичиру молчала. Она нутром чувствовала, что у подруги появились крупные неприятности, но расспрашивать не спешила. В конце концов у каждого бывают те проблемы, которыми делиться не хочется ни с кем. Она это по себе знала. В дверь постучали. Спустя секунду она отворилась, и в комнату в дочери вошёл старый генерал. Он заметно хромал, сказывался осколок, полученный в горячей точке, но всей своей видимой мощи мужчина не утратил. Как сам говаривал: "Дайте мне только оружие, чёрт возьми, даже простую палку и я ринусь в бой." Генерал зашёл в комнату и прикрыл за собой дверь. -Мичиру, уже поздно. Тебе пора спать.- сурово, но в тоже время заботливо обратился к девушке отец. Сецуне на мгновение даже стало немного завидно. О ней никто не заботился уже много сотен лет. Мичиру покорно кивнула, отдала шар обратно Сецуне и принялась убирать со стола. -Сецуна, уже поздно, в такое время небезопасно ходить по улицам, особенно девушкам. Может быть вы останетесь у нас на ночь? Хранительница, наконец, отняла руки от лица и затравленно, потерянно, так обречённо посмотрела на мужчину. А Мичиру чуть не выронила поднос с чашками. Прежде она никогда не видела такого взгляда у подруги. Видать, у неё действительно большие неприятности. -Нет, спасибо, я пойду.- устало отозвалась женщина, положила шар обратно в карман и поднялась с дивана. -А я всё же считаю...- начал было генерал. -Я знаю, и вы абсолютно правы.- она печально улыбнулась.- Но меня дома ждёт Хотару. Поэтому мне надо идти.- она соврала. Хотару её дома не ждала, она была у своей подруги. Её никто не ждал. -Может вас тогда проводить? -Нет, не стоит. Тут недалеко и я вполне могу справиться сама. Спасибо за гостеприимство. Мужчина пожал плечами и вышел. Мичиру отставила поднос на стол, подошла к Сецуне и положила руку ей на плечо. Пеллар вздогнула: так иногда, совсем изредка, делала Мелания. В особенно тяжёлые периоды. Как жаль, что сейчас этот жест ничего не значит, просто моторная память... -Сецуна, я не знаю, что у тебя там случилось, но знай: я всегда рядом и всегда помогу, слышишь? -Спасибо, Мичи.- благодарно отозвалась женщина, хотя сама прекрасно понимала: она ни за что к ней не обратится.- Проводи меня, пожалуйста. Мне нужно идти, Хотти уже давно заждалась. Девушка кивнула. Она прекрасно знала, что если Сецуну дома ждёт Хотару, то никто не уговорит её остаться. Поэтому Мичиру лишь кивнула и вышла в коридор. Уже оказавшись на улице, на пустой и мокрой дороге, женщина почувствовала себя такой опустошённой и разбитой, что хотелось упасть прямо здесь, на асфальт, и зареветь, как маленькая девочка. Разговор с Мичиру ничего ей не дал. Только больше всё запутал. Кто помешал ей разрушить реальность, разбить зеркало, если воин Нептуна спит? Что он спит- в этом сомнений нет. Ведь не то что в доме Мичиру, вообще в городе больше эманций Нептун не ощущается. А этот взгляд Меланиии...такой светлый и беззаботный, воин так не может смотреть, Мичи не притворялась. А ведь кроме этого... Хранительница ведь не так просто показала Мичиру этот шар. Не для того, чтобы перевести тему. Когда-то давно, настолько давно, что даже и она сама уже не вспомнит, этот шар наследной принцессе Нептуна Мелании преподнёс её возлюбленный. Он понимал, что принцесса никогда не ответит ему взаимностью, поэтому и сделал ей такой подарок. На прощание. Может он знал, чувствовал, что скоро уйдёт в небытие? Что скоро погибнет от рук своей любимой, оболганным и оклеветанным? В любом случае, теперь это неизвестно. Их мир был разрушен, и всё, что осталось от любви принцессы Нептуна и этого юноши- лишь этот шар. Этот шар был необычным: в нём хранилось сердце. Сердце влюблённого, но обречённого мужчины. Прежде чем преподнести свой подарок принцессе, этот мужчина запечатал своё больное любовью сердце в этот шар. Таким образом он передавал свою любовь в руки Мелании, пытаясь вырвать из груди это безответное чувство, что пожирало его. В его галактике, в его родных местах, такой подарок означал настоящую, истинную, преданную любовь. Его дарили только перед свадьбой ибо в тех краях те люди имели способность любить по-настоящему только раз, отказываясь потом от этого чувства. Такой жест, вроде бы невзрачный, считался высшей формой любви. А неразделённая любовь была для них смертельной. Выжигала, словно калёным железом душу изнутри. Поэтому этот молодой человек и сделал такой подарок. Вырвал у себя сердце вместе с любовью и отдал той, кому оно принадлежало. Как можно жить без сердца, Пеллар не понимала до сих пор, но факт был фактом: сердце того юноши, что они бросили на растерзание чёрной дыре, до сих пор билось и билось здесь. Если прислушаться, то можно было даже услышать его слабые стуки: тук...тук...тук... Поэтому Мелания просто не могла прикоснуться к этому шару: слишком больно. Когда в ней пробуждалось хоть малейшая частичка её памяти, даже в виде воина...нет, она не помнила того юношу, но сердце в руки не брала. Интуитивно. Да что там говорить, Пеллар сама постоянно бегала от своего прошлого. И пробудись в Мичиру Нептун, она бы даже не прикоснулась к шару. Хотя шар на её душу среагировал: слова, появившиеся на нём, были отзвуком этого несчастного влюблённого сердца, и появились они только потому, что принцесса Нептуна, хоть и переродившаяся, взяла его в руки. Навеки сквозь материю... Сецуна опомнилась только тогда, когда вышла из большого соснового парка. Время давно закатилось за полночь. На улице было светло: фонари делали своё дело, но уютнее от этого не становилось. Всё вокруг было мокрое: видать, пока она просидела у Мичиру, прошёл дождь. Пальцы слегка покалывало от холода, и женщина, поёжившись, засунула их в карман своей куртки. На улице было не по-весеннему холодно... Присев на мокрую лавочку, женщина задумалась. Её мысли не оставлял в покое тот, кто тогда ей помешал. И если не Нептун, то кто? Разве может кто-то иметь аналогичную атаку или просто её скопировать? Мысли перемешивались, образуя неповторимый борщ. Новый игрок? Новый игрок опасен ещё и тем, что никогда не знаешь, что от него ожидать и на чьей же он будет стороне. Он может здорово подпортить Хранительнице игру, если примет иную позицию. А он примет. В этом Пеллар не сомневалась. Где-то вдали загудела полицейская сирена. Сецуна вздохнула и встала. Ночной мороз ловко забирался ей под куртку, заставляя женщину раз за разом поёживаться. Выдохнув изо рта белёсый пар, она посмотрела на звёзды, родные ей, но чужие её сёстрам. Постояв ещё с минуту, женщина двинулась в сторону своего дома. Однако едва она вышла на следующий перекрёсток, как обнаружила, что в кармане куртки нет ключей. Ключей и жезла. Ну да...она же оставила их в своём кабинете в школе. Вздохнув, Сецуна повернулась и направилась назад. Возвращаться домой без ключей смысла не было. Да и оставлять жезл Плутона где ни попадя...ведь не приведи Хронос, на него наткнётся Мако или даже Кунсайт...Это может послужить толчком для совсем ненужных воспоминаний. Когда Хранительница добрела до школы, время давно перевалило за три. Кое-где в окнах горел свет. В это время в школе, естественно, почти никого не было. Только караульные да два наряда дежурных. Пройдя мимо караульных, Сецуна направилась к своему кабинету. Спрашивать, что же делает химик в три часа ночи в школе никто не стал. Ну, мало ли. Выйдя в пустой коридор и уже схватившись за ручку двери своего кабинета, женщина услышала громкие звуки работающего телевизора в комнате дежурных номер три и, подумав, направилась туда. Сегодня очередь дежурить подошла Зойсайту и Мако, а они по обыкновению проводили это время именно здесь. Третья комната была самой большой. И почему-то была вся оформлена в красных тонах. Посреди комнаты царственно располагался большой бардовый ковёр, который немного, совсем чуть-чуть, выделялся на фоне красных обоев. В помещении находились три больших дивана, книжный шкаф, комод и письменный стол. Как обычно, с горою всяких разных бумаг, впрочем совершенно ненужных. Несмотря на то, что комната была самая большая, обставлена она была гораздо беднее остальных. Хотя может это только казалось из-за её размеров. В углу на маленькой тумбочке стоял старый телевизор, перед которым и сидела Мако. От того взрыва в саду девушка, на удивление всем, отошла довольно быстро, хотя лично Пеллар это нисколько не удивило: Литавра всегда быстро восстанавливала свои силы. Но не скажешь же это остальным. Сецуна почувствовала неладное сразу, как только вошла: Зойсайт стоял перед большим тёмным окном, скрестив руки на груди и абсолютно ни на что не реагируя. Случаи, когда Зойсайт был таким спокойным и серьёзным, насчитывались единицами, и только если случилось что-то действительно ужасное. Что-то, что подрывало его душу. Мако сидела на полу на ковре, поджав под себя ноги и бездумно уставившись в телевизор. Перед девушкой сиротливо лежали осколки разбитой кружки, но та этого совсем не замечала, позволяя пятну от чая ещё больше расползаться на дорогом ковре. Сецуна подошла чуть ближе и глянула на экран телевизора. Там крутили очередную глупую рекламу. -Мако...что случилось?- спросила несмело женщина, но ближе подходить не стала. -Они разбились...- сухими губами безэмоционально выдавила из себя Макото. -Кто? Сецуна почувствовала, как сердце замедлило свой ход, грозясь вот-вот остановиться. -Рей и Джедайт...они разбились...представляешь, Сецуна, они разбились! Глупый рекламный ролик всё крутили по телевизору, а Сецуна вновь и вновь пыталась осознать эти два страшных слова: они разбились. ____________________________ Примечания автора: Расстояние всего полёта Рей и Джедайта высчитывалось автором примерно с помощью знаний математики, географии и атласа. Поэтому может быть разброс в паре сотен километров.