Печать отчаянья

Минако босыми ногами бежала по земле, и мелкие камушки истирали ей в кровь ноги. Она этого почти не замечала, уже привыкла, что поделать. Почти вся поверхность планеты Венера была покрыта этими мелкими камушками, которые при каждом шаге больно врезались в кожу, часто разрывая её до крови. Здесь оставалось либо ходить в очень крепкой обуви, либо терпеть. Большинство венерианцев предпочитало второе. Климат Венеры был жарким. Здесь не было той охлаждающей зимы, которая почти весь год царила на Меркурии и смягчала просто невыносимый жар солнца. Нет, на Венере такого не было. Здесь было жарко круглый год, поэтому все венерианцы предпочитали носить одежду из самого тонкого шелка, который умели делать только на Венере, и обувь на тонкой подошве с двумя шнурками. Конечно, такая обувь не защищала от этих острых камней, которыми была устлана вся земля, но в ней, по крайней мере, не было жарко. Минако любила ходить без обуви. Ей нравилось, когда мелкие травинки легко касались её ног, ласкали их нежно-нежно, ей нравилось чувствовать под ногами землю, и пусть потом ноги были избиты в кровь, не лучше ног простой крестьянки, пусть они потом просто изнывали от боли, и ей приходилось часами выслушивать лекции матери о том, что это неприлично, когда наследная принцесса Венеры приходит на бал с окровавленными ногами крестьянки, пусть. Мине это нравилось. В глаза резко ударило огромное солнце, появившееся из-за крыши замка, и Мина, запнувшись, кубарем покатилась по земле. Она с трудом приподнялась на локтях и с интересом посмотрела на свои расцарапанные руки. – Нда... – протянула она, и её голос почему-то отразился странным эхом. – Мама будет ругаться. Лицо защипало, и Мина аккуратно провела рукой по ссадине на щеке. – Мама точно будет ругаться. Меня даже папа не спасёт. Девушка встала, отряхнула своё полупрозрачное короткое оранжевое платье, но сильный толчок в спину снова заставил её оказаться на земле. Позади раздался звонкий девичий смех. Минако недовольно обернулась и слегка нахмурила свои идеальные брови. – Леи, мне же вообще-то больно! – упрекнула Мина. Леи была её двоюродной сестрой, её мать была сестрой нынешней королевы и являлась воином, вот только сама Леи силой воина не обладала, и часто Минако ей сильно завидовала. Леи была беззаботным ребёнком, от которого ничего не зависит. Она не обладала силой, не наследовала трон планеты, она просто жила и радовалась. Она могла ночами напролёт гулять по самым высоким и отвесным горам, она могла иметь подруг и друзей, просто смеяться и плакать, быть сильной и слабой одновременно, и не высчитывать, кто из дворцового окружения может оказаться предателем и ударить ножом в спину. Её не ждали многочасовые тренировки по утрам и межпланетарные собрания. Она могла просто жить и наслаждаться жизнью. Она имела всё то, что так хотела иметь Минако, или хотя бы просто ощутить, на мгновение. – Ну извини, Минория, – хихикнула Леи, а Минако закатила глаза. Леи всегда называла её полным именем, только когда хотела вывести из себя. Напомнить, что она наследная принцесса, хотя Леи тоже близка к трону. Мина встала, во второй раз отряхивая платье. Синяков на ней прибавилось. – Нда, сестричка, хорошо выглядишь, – хихикнула та. Леи была младше Мины на три года, но всегда вела себя с ней так привольно, словно Минория не была её старше и вовсе не была её принцессой. В плане внешности, впрочем, как и в плане характера, Леи была истинной венерианкой. Она имела длинные золотые, слегка вьющиеся волосы и ярко-голубые глаза. Но в отличие от Мины волосы у неё не отливали таким насыщенным ярким золотом, и глаза были слишком яркие. – Между прочим, половина этих царапин – твоих рук дело. - Хмыкнула Минако. Леи в ответ только поправила своё тонкое белое платье. Она никогда не носила оранжевого, это было привилегией принцессы. – Ладно, не злись. Я скажу Её Величеству, что это я виновата. – Как-будто это меня спасёт, – заунывно пробурчала Мина, но тут же воодушевилась. – Слушай, Леи, побежали к фонтану! – Минако схватила сестру за руку и потянула за собой. – Подожди, Рия, я не успеваю, ты слишком быстро бежишь! Впереди показался фонтан, и Минако с разбегу плюхнулась в него. Приятная свежая вода холодила ей ноги, освежала в этот необычно знойный даже для Венеры день. Заливисто рассмеявшись, Мина начала плескаться водой в сторону Леи. Та под напором сестры стала отступать, но уткнулась сзади в борт фонтана. – Ай, Рия! – она прикрылась ладошками, пытаясь укрыться от летящих капель, но её волосы всё равно уже намокли. – Ну что ты делаешь?! – Мщу тебе! – злорадный смех. – Ах, так! – Леи попыталась ответить, но не смогла даже открыть глаз из-за мощных брызг воды. – А тебе в меня плескаться нельзя! – самодовольно заявила Минако. – Это ещё почему?! – Потому что это будет нападение на наследницу трона! – Ах, извините, Ваше корявое высочество, – и Леи присела в шутливом, но идеальном реверансе. – Что?! – Минако уже хотела возмутиться, но тут Леи поскользнулась и упала на спину, обдав сестру мощной волной. – Леи! – Минако испуганно кинулась к сестре. Подняв девушку, Минако поняла, что это была её дочь. Девчушка лет семи с яркими золотыми волосами. – Ну, милая, как же ты так, – ласково проговорила Минако, отряхивая почему-то сухое оранжевое платье дочери. – Надо быть аккуратнее. – Да, мама, извини, я нечаянно, – проговорила девочка, обхватила мать ручками за шею и прошептала: – Извини, я очень сильно тебя люблю... – Да, милая, я тоже тебя... – Минако не успела договорить, как девчушка сорвалась с места и побежала босиком по камням к большому жёлтому полю. А солнце палило всё сильнее и нещадно хотелось пить. Минако прислонила холодную руку ко лбу и попыталась разглядеть бегущую уже вдалеке девушку. Это вновь была её сестра. – Леи! Подожди! – крикнула Мина и помахала сестре рукой. Тонкая цепочка с маленьким кулончиком на запястье едва слышно звякнула. Дождавшись ответного взмаха Леи, она снова закричала: – Леи, подожди меня! Мина побежала вслед за сестрой, но вдруг резко остановилась, будто наткнувшись на незримую стену. Там, вдалеке, была не Леи, а незнакомая девочка лет пяти. Мгновение и девочка стоит всего лишь в нескольких шагах от Мины. И Мина видит, что у девочки красные, ярко-красные глаза и длинные белые, словно иней, волосы, которые, почему-то, искрились серебром. Странная девочка. – Почему?.. Почему вы так сделали? – её голос эхом отдавался в совершенно безлюдном жёлтом поле, освещаемом огромным, ярким солнцем и дневными звёздами. – Ах, ну что же вы наделали... – сокрушительно произнесла девочка тонким детским голосом. – Что же вы наделали? Минако, как заворожённая, смотрела на странную девочку, не в силах оторвать взгляд. – Зачем... скажи мне... зачем вы это сделали? – в голосе девочки послышался укор и невыносимая обида. – Я же всё вам дала. Всё было хорошо, вы всё могли, всё. Я же всё вам дала. Минако вдруг неожиданно для себя обернулась и увидела, как в воздухе разливается вино. Оно застыло тремя неровными частями, и эти части стали медленно отдаляться друг от друга, а потом и вовсе это движение замедлилось, и части стали двигаться в обратном направлении. Они приблизились вплотную друг к другу, но края были неровные, и это им мешало. Внезапно сверху вспыхнула яркая звезда, и из неё полилась золотая жидкость. Она капала сверху точно на три части застывшего вина, соединяя и скрепляя их. Минако сжала пальцы в кулак и прислонила руку к своей груди. Она видела, как бьётся золотая линия, соединяя застывшее вино, и как тихо, но всё же бьются соединённые части. Застывшие части вина соединились, и с них каплями струилась золотая жидкость: кап, кап, кап... Мина снова резко обернулась. – Я же всё вам дала, – проговорила девочка. Мгновение и она исчезла, распавшись нежно-розовыми лепестками. Но когда ветер донёс до Минако эти лепестки, она поняла, что это были вовсе не лепестки. Колючие, острые, едкие. Это была хвоя. Ей лицо оцарапала еловая хвоя. В нос ударил приятный морозный аромат и... Минако проснулась. Минако проснулась резко, неожиданно, сама не зная почему. Она даже не вздрогнула, когда открыла глаза. Девушка села на кровати и посмотрела себе под ноги. Мина по обыкновению имела привычку спать как младенец. Она никогда не просыпалась по ночам, не кричала и что самое главное, ей никогда не снились кошмары. Но... и этот сон тоже не был кошмаром! Минако подняла голову и посмотрела в окно. Там, на тёмном небе улицы сияла Луна. Был пятый день растущей Луны. Девушка упала обратно на кровать и свернулась калачиком. Минако любила спать. Точнее даже не так: Минако любила свои сны. Каждый раз они приходили к ней, такие реальные, красочные и настоящие. В них Минако могла почувствовать себя кем-то большим, чем просто человеком, её жизнь обретала смысл... Минако часто снились сны, где она была принцессой чужой планеты Венера. И каждый раз, когда она видела этот сон, она чувствовала в себе невероятную силу, тепло этой солнечной планеты и её дыхание. Ну что же, Мина всегда любила сказки про королей и принцесс. Именно этот сон послужил когда-то маленькой Мине причиной выбора такого ника. Ей казалось, что её уже звали так когда-то. Иногда девушке снилось, что она воин. Прекрасная воительница, которая покровительствует мечтам и любви. Она защищала мир и стояла на страже справедливости. И хотя в этом сне часто присутствовали кровь и смерть, Венера любила и его. Это ей давало почувствовать себя сильной, когда она могла защитить тех, кто ей дорог... и когда бы никто не посмел обидеть её саму. Мина видела себя и в средневековье, и во времена войны, пленённой гитлеровцами советской девушкой, и королевой, нищей и... каждый раз эти сны были такими реальными, будто она в действительности проживала все эти жизни... Минако перевернулась и закрыла глаза, пытаясь заснуть вновь. А ещё она любила эти сны, потому что... они давали ей почувствовать жизнь. Они наполняли её приключениями, иногда опасными, иногда романтичными, но всегда такими яркими. Это не делало её такой же безликой, как все остальные люди, это выделяло её. Мина решительно встала и неловкими движениями убрала с лица волосы. Похоже, больше она сегодня не заснёт. Луна виновата, наверное. Хотя... Минако хрипло рассмеялась. Какая Луна, сегодня же даже не полнолуние. Мина подошла к сопящей на диване Тетис и потрясла женщину за плечо, впрочем, тут же отскочив подальше. Рефлекторно, Тетис могла врезать так, что потом весь мир проклинать будешь. – Мина, иди в жопу... – недовольно отозвалась та. – Тетис, дай ключ! – Что? – сонно спросила брюнетка и махнула рукой. – Какой ключ, Минако? Иди спать... – Ну Тетис! – Минако снова затрясла её за плечо. – Дай ключ! Я подежурю. – Возьми под подушкой и проваливай, – сквозь сон пробурчала женщина, пытаясь рукой, словно назойливую муху, отогнать Минако. Мина вытащила из-под подушки ключ, отперла дверь и тихо прошла на кухню. Там она включила чайник и задумчиво уселась за стол. Почему же... её не отпускает этот сон? Мина понимала, что в нём нет ничего необычного, но... её мысли не отпускала эта девочка. Странная девочка с красными глазами и белыми волосами. И что значили её не менее странные слова: Я же всё вам дала... Непонятно почему, но Мина чувствовала себя виноватой после этих слов. Словно она подвела кого-то. Родную мать. Вскипел чайник, и Мина испуганно вздрогнула. Потом встала и принялась заваривать себе чай. Но почти сразу же передумала, потянувшись к баночке с кофе. Она, как и Нефрит, ненавидела кофе, но может это ей поможет вытравить из головы все дурные мысли. Вновь села за стол и отхлебнула коричневую жижу, по недоразумению называющуюся кофе. Девочка. Застывшее вино. И части, склеивающиеся воедино золотой жидкостью. Хм, к чему всё это? Мина повернулась к окну и посмотрела на сияющую Луну. А может зря она задумывается над всем этим? Никогда же не верила в мистику и жила себе нормально. Если их профессия вообще это предполагает. Минако невесело хмыкнула и откинула назад свои волосы, туго завязанные в хвост изумрудной резинкой, единственной, которую она нашла у Тетис. Как там говорила Селена? С четверга на пятницу вещие сны? А сегодня как раз... – Пятница... – вслух закончила свою мысль Мина. – Сегодня как раз ночь с четверга на пятницу. В мыслях златовласки возникла улыбающаяся любимая подруга, и девушка со вздохом закрыла глаза. Как же ей не хватает Селены и... Ами... может, если бы они были живы, то ей было бы легче... – Я, конечно, всё понимаю, но не думаю, Мина, что спать на кухонном столе удобнее, чем в кровати, – проговорил приятный мужской голос, и Минако испуганно подскочила. Перед ней стоял Дмитрий, держа в руках дымящуюся чашку. Она обернулась и посмотрела в окно. Светло. Уже утро. –Да, уже утро, – в такт её мыслям произнёс полицейский. – И ты опоздала в ванную. Уже час, как там закрылась твоя подруга. – Тетис, что-ли? Надо же. Очевидно, пока она вспоминала о Селене и Ами, она успела уснуть. – Да, она. На кухню бочком пробрался Никита в одних семейниках и стащил из холодильника вчерашний бутерброд. – А ничего, что тут я? – возмутилась девушка. – А что такое? – Никита обернулся и, посмотрев на свой бутерброд, тяжело вздохнул. – Ладно, на, ешь! – Да я не об этом! Почему ты в трусах? – Мина, – вмешался Дмитрий, улыбнувшись. – Тут надо говорить, не "почему ты в трусах", а "охренеть, ты в трусах". У меня в гостях он по утрам ходит без них. Никита лишь пожал плечами, как-бы показывая, что его это совсем не трогает, и вышел из комнаты, даже не потрудившись ответить. – Мина, мы тебя ждём в гостиной. Будем разбирать украденные документы. Дмитрий в отличие от своего друга был уже полностью умыт, одет и причёсан. Только улыбался ещё как-то сонно. Минако кивнула ему в ответ. – Хорошо, сейчас буду. Все двадцать минут Венера потратила на то, чтобы убрать волосы, и когда она, наконец, появилась в гостиной, Тетис уже успела высушить феном голову, а Мако заставить Никиту привести себя в более-менее приличный вид. Игнорируя хмурые взгляды, Минако прошла в центр комнаты и взяла с журнального столика архивные документы. Уселась в кресло и несколько минут просматривала первые страницы. – Ну да, вот оно, – сухим тоном произнесла она, обращаясь к остальным. – Вот почему "Осхабе" нужна была малышка. Так я и думала. – И зачем? – потянулся Нефрит. – Кто такая малышка? – с набитым ртом пробурчал Никита. – Она наследница, – проигнорировав вопрос полицейского, произнесла Минако. – Она наследует обе школы. – Это невозможно. – Отрезала Тетис. – Да бред! – отозвался Нефрит. Мако в свою очередь прикрыла лицо в фейлспаме. – Помните, я гостила у Лорда? – дождавшись утвердительного кивка, Мина продолжила. – Так вот, я уже рассказывала Тетис, я пробралась к нему в кабинет и нашла там среди документов газету пятидесятилетней давности. В ней говорилось об от... – То есть как ты в кабинет к Лорду забралась? – поразилась Мако, перебивая златовласку. – Это же невозможно! – Нет ничего невозможного, – нараспев проговорила Мина. – Так вот, там я нашла газету, в которой говорилось об открытии двух специализированных школ "Линсейла"... – ...и "Осхабы", – закончил Нефрит. – Да, – кивнула Венера. – И их основателями были два брата-близнеца, Дэйвис и Демид Джиба. – Да помню я, что ты про это рассказывала, Мина, – нетерпеливо отмахнулся Нефрит. – Но ведь это может быть простым совпадением, не считаешь? – и Нефрит откинулся назад в своём кресле. – Не знаю, о чём вы говорите, – вмешался Дмитрий. – Но с такой редкой фамилией вряд ли это совпадение. – Да фы фообфе фсе фтранные... – с набитым ртом проговорил Никита, а Мако в очередной раз поразилась, как этот мальчишка похож на её напарника. И хотя полицейскому лет существенно больше, сходство просто поразительное! – Тем более что Тайки рассказывал мне ещё на первом курсе о том, что основатель школы – его родной прапрадедушка. – Мина, – Тетис криво улыбнулась, отчего у той по спине пробежали мурашки, и наклонилась вперёд. – Отец Мамору школу не унаследовал. Ты это не учла? Ни отец, ни сам Мамору не были владельцами школ, а значит, его дочь права не имеет даже на "Линсейл". Что уж там говорить про "Осхабу". – Либо вы сейчас же всё объясняете, либо я звоню в ментовку, – беззаботным тоном произнёс Никита, ковыряясь в своём бутерброде. – Мне надоело быть здесь просто предметом интерьера. Солнце, наконец, добралось до гостиной, на миг его лучи всех ослепили. Минако поморщилась, и лишь Тетис осталась безучастной, крутя в руках какую-то небольшую статуэтку. Она сидела почти возле самой двери, напротив неё сидел Никита, и брюнетка делала вид, будто не понимала, зачем он туда сел. Чтобы следить за ней. Она им не доверяла. Возможно – Тетис даже это признавала – у неё паранойя, но уж лучше так, чем сидеть с дыркой в голове. Поэтому на ночь она не только Мако закрыла в ванной на ключ, но и парней в малой спальне, и дверь своей, где они ночевали с Миной. А то мало ли. Она переглянулась с Миной и Нефритом, подчёркнуто не обращая внимания на Макото, и кивнула. – Рассказывай, Мина. – Благодарю, что разрешила. – Уязвлённо прошипела та. – Всегда пожалуйста. – Селена и Мамору Джиба, – начал Нефрит сам, видя, что Мина уже готова сорваться. – Наши...друзья. Они раньше учились с нами в группе. Потом их, правда, исключили... – За что? – быстро, словно на допросе, спросил Дмитрий, щурясь от слепящего солнца. – А тебе всё надо знать, – пробурчала Мина, по-удобнее устраиваясь на широком диване, который занимала в одиночку. – Да Селена залетела, – легко отозвался Нефрит и тут же получил от Мины подушкой по лицу. – И что, у вас за такое исключают? – приподнял брови Дмитрий, складывая руки на груди. – Да нет, не за это, – отмахнулся рукой Нефрит и поправил свою серую рубашку. – У нас напарники не могут вступать в...настолько личные отношения. Это правило. По-моему, в "Осхабе" тоже, – он посмотрел на Мако. Шатенка лишь кивнула, не сводя напряжённого взгляда с Никиты, поглощающего уже пятый бутерброд. – А они любили друг друга. Поэтому их и исключили. Когда это всплыло, – продолжил Нефрит. – Затем, у них родилась дочь, Селия. – Ну а потом на нас напали они, – Минако с ненавистью кивнула в сторону Макото. Та мгновенно ощетинилась. – Вы первые начали! Спёрли у нас лазер, а теперь мы подыхаем, как мухи! – на этих словах Никита почему-то подавился бутербродом, а Дмитрий с напускным интересом принялся разглядывать парковку перед домом. Нефрит заметил это и нахмурился. Потом гаркнул: – Тихо! Мы как раз сейчас пытаемся разобраться в ситуации. И у нас, и у них, – он махнул на гневно сопящую Мако, – есть много непоняток. Каждый из нас что-то потерял в этой войне. Мина, у меня вот эти, – снова кивок на Мако, – вообще напарницу убили! Но я хочу понять, ведь за всем этим стоит явно кто-то больший, даже Тетис так говорила. – Извини, ты прав. – глубоко вздохнула Мина. Макото лишь отвела взгляд. Конечно, она понимала. Понимала, что сказать-то надо ему о том, что напарница его жива. Но... она не могла. Они, "Линсейл", сделали им столько зла, что хочется, чтобы они испытали хоть малую часть их боли. Чтобы они почувствовали себя на их месте. – Так, продолжаем, – Нефрит обвёл всех присутствующих тяжёлым, но усталым взглядом. – Да, "Осхаба" на нас напала. Одна из их целей была – убить Селию, дочь Мамору и Селены. Воцарилось мёртвое молчание. – Я всё понимаю, – наконец, заговорил Никита. – Но убить...ребёнка? Разве можно опуститься до такого? – Не надо так на меня смотреть! – огрызнулась Мако. – Это был тупо приказ сверху! – Да в жопу такой приказ! – Никита даже и не заметил, как повторил слова, ранее сказанные напарнику. – Убивать детей могут только трусы. – Ты думаешь, мы все этого не понимаем? – взорвалась шатенка. – Вы все! – она вскочила и обвела рукой присутствующих. – Считаете нас беспощадными иродами, но это был приказ, понимаете, приказ! И... – девушка упала в кресло, закрыв лицо руками и произнеся глухо. – Вы даже не представляете, сколько умерло детей, пока действует этот трёклятый лазер. – Именно поэтому мы и забрались в архив, – Нефрит провёл рукой по поверхности стола. – Мы хотим узнать, кто отдал приказ убить Селию и почему. А ещё... кто нам спустил информацию, что этот лазер готовился для теракта? – на последних словах Нефрит почему-то быстро глянул на полицейских, но тут же отвёл взгляд. – Ну, дальше, – поторопил Нефрита Дмитрий, которому стоило огромных усилий делать вид, что ничего не произошло. – Селену и Мамору убили... – Ваш Мамору сам подорвался! – огрызнулась Мако, хотела было уже вскочить, но Тетис направила на неё дуло своего пистолета, и той пришлось сесть обратно. – Это правда? – Никита посмотрел на Минако. Девчонка кивнула. – Весело, – подытожил он. – А потом мы схватили Мако, – выдавил из себя Нефрит и в этот момент почему-то подумал, что уж лучше бы они схватили Иллюзиониста или Нептун. – Она-то нам и рассказала, из-за чего они злы на нас и почему разрушили нашу школу. Когда-то мы украли у них лазер. Не спорю, было такое. По нашей информации он предназначался для какого-то крупного теракта, но на самом деле... – Он был нужен для того, чтобы мы не передохли, – пробурчала Мако, пытаясь поудобнее устроиться в кресле. Тетис всё ещё не сводила с неё пистолета. – Да, – кивнул Нефрит. – Мы хотим узнать, кто нам спустил эти две дезы. Что за ересь с Селией и с этим чёртовым лазером. Пока Нефрит рассказывал, он не сводил внимательного взгляда с полицейских. Ему казалось, что они вели себя странно. Точнее, только Дмитрий. Едва речь зашла о лазере, он занервничал и беспрестанно отводил глаза, делая вид, что его очень интересуют пейзаж за окном и проходящие внизу люди. Его напарник был более спокоен, и Нефрит отлично понимал, почему. Он прошёл школу войны, а она может научить скрывать самые разные вещи. – Говорю вам, Селия – наследница! – снова заговорила Минако, с жаром пытаясь доказать Тетис свою правоту. – Ты понимаешь, что по закону это невозможно? – желчно ответила женщина и убрала пистолет в кобуру. – Мако, – после недолгого молчания спросила Мина, переворачивая листы старого архивного дела. – Кто у вас директор? – А почему я должна говорить это тебе? – усмехнулась шатенка, делая ударение на последнем слове. Солнце зашло за тучи, и компания, наконец, смогла разглядеть друг друга. – Ну расскажи мне... – сладким голосом протянул Нефрит и потянулся рукой к коленке Мако. Звонкий шлепок. Шатен получил по руке и теперь обиженно шипел от боли. – Это нужно, чтобы понять, в чём смысл данной аферы, – серьёзным тоном произнесла Минако, глядя прямо в зелёные глаза девушки. – Ну Берилл, – Мако закатила глаза. – Довольна? – Что, Берилл? – Нефрит даже забыл о покалеченной руке и о своём намерении изображать смертельно-обиженного. – Баба?! – одновременно воскликнули полицейские. – Да! Да! Да! – Мако сорвалась. – Директор нашей школы – баба! А что вас так удивляет? – немного саркастично, но уже спокойнее спросила Макото. – Берилл – двоюродная сестра вашего Мамору. Имеет полное право на наследование. – Двоюродная сестра?! – ошеломлённо прошептала Мина, откидываясь на спинку дивана. – Нда...а я думала, что это мне с родственниками не повезло, – пробормотала себе под нос Тетис, вспоминая Ами, но тут же подняла голову. – Но по моим данным у вашего директора было два сына. – Брехня, – отрывисто ответила Мако, элегантно закидывая ногу на ногу. – Деза. У нашего экс-директора был старший сын и дочь. А почему школа досталась Берилл, наверняка есть в этих документах. – Она махнула на Венеру. – Для нас самих это загадка. Мы считали, что Берилл была просто любимицей у отца. Она это может. Притвориться, когда надо. Где-то поулыбаться и что-то утаить. – Это действительно так, – медленно, чеканя каждое слово, проговорила Минако, вглядываясь в пожелтевшие от времени страницы. – Берилл действительно является двоюродной сестрой Мамору. Но дело вот в чём: пятьдесят лет назад братья-близнецы основали две школы: "Линсейл" и "Осхаба". Две военных школы, которые должны были стать опорой правительства. – Но вот только не стали, – чуть слышно вставил Дмитрий, но Минако предпочла этого не заметить. – Каждый из братьев завещал свою школу старшему сыну, повелев, что впоследствии так и должно быть. Школы должны переходить старшим сыновьям. Всё это было заверено нотариусом. – Но это не объясняет, Мина, почему Селия и Берилл наследуют школы, – напомнила Тетис. – Всё просто. – Мина невесело улыбнулась. – Всё дело в завещании братьев. Я его только что пробежала глазами... – она потрясла старым, помятым листом. – У братьев Джиба было наследственное заболевание. Психическое. Они вставили в завещание оговорку: если в роду будут наследники женского пола, школы должны принадлежать самой младшей женщине в роду. – Охренеть... – глубокомысленно выдал Нефрит. – Ага, – в кои веки согласилась с ним Макото. – Вот в этой папке также оказалось генеалогическое древо. По стечению обстоятельств, счастливому или нет, после братьев Джиба в их роду не рождались девочки. Только мальчики. А Берилл стала первой... – И младшей, – закончила за златовласку Макото. – Именно поэтому она стала директором. А мы всё гадали... А потом родилась ваша девчонка. – И автоматически, право младшей в роду стало принадлежать ей, – подвела черту Минако, захлопнув старую папку. – И ничего сверхъестественного. Просто стечение обстоятельств. – Ну охренеть! – Нефрит яростно стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Из-за каких-то двух маразматиков погибло столько людей! – Они бы всё равно погибли. – До странного равнодушно заметила Макото, элегантно положив голову на руку. – Мы планировали эту операцию ещё до того, как родилась эта ваша девчонка. Давно хотели сделать. Хоть, возможно, вы это сделали и не со зла, но вы украли у нас лазер. Из-за этого погибло много хороших ребят. – Да сколько можно уже нас тыкать этим? – взвыл Нефрит. – Вы уже отомстили нам! Вы убили половину ребят нашей школы! – парень вскочил с кресла. – Мамору, Селена, Ами! Тебе этого мало?! Твой-то напарник жив-здоров, отсиживается где-то в тепле, а моя напарница собой пожертвовала, чтоб спасти меня! – Да жива она! – вскочив на ноги, разъярённо выпалила Мако и осеклась. Поняла, что сказала. – Нефрит, – спешно произнесла Минако. – Нефрит, спокойно! – она стала аккуратно подходить к другу. – Спокойно! Шатен побледнел, его синие глаза расширились, а дыхание сбилось. Руки медленно сжались в кулаки. Мако отвела взгляд, чувствуя на себе пристальный взор всех присутствующих. Лицо нестерпимо пылало. – Нефрит, спокойно! – Минако подходила медленно и аккуратно, стараясь не спровоцировать друга. - Нефрит, прошу тебя, не делай глупостей. Нефрит! – крикнула девушка вслед парню, который круто развернулся и пулей вылетел из комнаты. – Финита ля комедиа, – глубокомысленно заключил Никита и откусил бутерброд. Солнце вновь скрылось за многоэтажным домом, прекратив ослеплять компанию, и теперь в окне гостиной виднелось только ярко-голубое безоблачное небо. Время давно перевалило за полдень. Где-то в доме старые часы глухо пробили два раза. – Нефрит! – Минако выбежала из комнаты вслед за другом, а Макото устало упала в кресло. Всё прошло не так, как ожидалось. *** Школа "Линсейл". Подвал. – И затем она как закричала, опрокинула ведро с водой и начала скакать по всему подвалу, как ненормальная! – весело рассказывал один из охранников своему другу, который в сопровождении участвовал первый раз. – Никогда бы не подумал, что наша железная леди боится пауков! – хохотнул его товарищ. – А ничего, что я слепая, а не глухая? – сердито осведомилась Харука. Она сидела рядом с Тайки прямо на бетонном полу, прислонившись спиной к холодной и влажной стене. – Забей, – сердечно посоветовал Тайки, с усердием ковыряясь в электрощите сейфа. – Просто не обращай внимания. Они же придурки. – Тебе легко говорить, – достаточно беззлобно огрызнулась Харука, подтянув поближе к себе ноги. – Если весть о том, что я боюсь пауков, распространится по школе, моему имиджу крендец. А ты знаешь, сколько времени я его строила? – Да кто поверит этим двум дебилам? – пожал плечами Тайки, а Харука рассмеялась. "Дебилы" оглянулись на них и удивлённо приподняли брови. Смеющаяся Харука – такой же феномен, как и то, что она боится пауков. С ней явно творилось что-то странное. – Может, этот умник её отравил чем-нибудь? – тихо, едва слышно прошептал мужчина другу. Тот так же удивлённо пожал плечами. – Хару, подай мне отвёртку, – напряжённо проговорил Тайки, зажимая важные контакты. – Она прямо перед тобой. Девушка на ощупь взяла отвёртку и сунула в руки парню. Уже подходила к концу вторая неделя, как Тайки дал согласие на вскрытие сейфа. Вот уже вторую неделю он каждый божий день, словно по расписанию, ездил в свою бывшую школу и пытался вскрыть этот железный ящик. Ощутимых результатов это пока не приносило. Сейф оставался заперт, Артемис недоволен, а Харука без зрения. Единственное, в чём наблюдался прогресс – это отношения Тайки и Харуки. Они начали привыкать друг к другу. Раньше они могли ругаться на чём свет стоит несколько часов подряд и ни разу не повториться в своих выражениях, причём девушка совершенно их не стеснялась, а вот юноше приходилось унижать соперницу на интеллектуальном уровне. Теперь же они просто огрызались друг на друга, а в их оскорблениях не чувствовалось былой злости, будто они делали это по привычке или из-за удовольствия. Теперь всё чаще они обсуждали охрану из сопровождения, состав которой не так уж и часто менялся, язвили по поводу Артемиса и Изумруд, доводя последнюю своими насмешками до истерики. После долгого процесса адаптации друг к другу оказалось, что они вполне могут сосуществовать мирно и вместе делать жизнь окружающих интереснее. Вот и сейчас, Харука даже не возмутилась, когда Тайки так небрежно сократил её имя, хотя раньше почти никому этого не позволяла. – Послушай, – обратилась девушка к парню, который так усиленно копался в сейфе, что даже язык вытащил от напряжения. Впрочем, Харука этого всё равно не видела. – У тебя же было вроде двое братьев, если я правильно помню. – Да. Были. – Эти слова дались Тайки нелегко, ему было тяжело вспоминать своих братьев, о судьбе которых он ничего не знал до сих пор. – Да не хорони ты их, – раздражённо махнула рукой Хару. – Хм, были, – передразнила она. – Они и сейчас есть. – То есть... – Тайки даже задохнулся от волнения. – Они живы? – он повернулся к дьяволице, но та, естественно, этого увидеть не могла. – Я тебе больше скажу, – она многозначительно подняла указательный палец вверх. – Они даже почти здоровы. – Эй, Хару, хватит там этому недоноску наши секреты разбалтывать! – крикнул один из охранников, перехватывая рукой автомат. – Во-первых, пошёл в жопу, – спокойно отозвалась снайпер. – А во-вторых, ещё раз так меня назовёшь, яйца отрежу. Тайки, уткнувшись в сейф, сдавленно хрюкнул. Мужчина отвернулся и что-то недовольно зашептал товарищу, а Тайки, окрылённый известием о братьях, с новыми силами взялся за сейф. – Вы так с братьями похожи, – медленно произнесла Хару. – Ну, здесь как раз ничего удивительного-то и нет, – отозвался Тайки, пытаясь открутить болт. Тот никак не желал поддаваться и сопротивлялся всеми своими маленькими железными силами. – То есть? – Мы близнецы. – Неожиданно. – С удивлением призналась Хару. – Слушай, Хару, с ними точно всё в порядке? – всё же не выдержав, спросил Тайки и обернулся к девушке. – Я же сказала – почти, – она ухмыльнулась каким-то своим мыслям, а затем беззаботно продолжила. – Или ты не веришь моему слову, линсейловец? – Да нет, дело не в этом, просто, – шатен снова повернулся к сейфу и замялся, не зная, как продолжить. – Мы же близнецы. – И что? – не уловила сути девушка. – Существует теория, что близнецы чувствуют друг друга на расстоянии и знают, когда с одним что-то происходит. – Это даже твои обожаемые учёные признают? Эту теорию? – в словах девушки проскользнула некоторая издёвка. – Вообще-то, они и выдвинули эту теорию, – в том же язвительном тоне ответил парень, поправляя уже старую, истрепавшуюся серую форму "Линсейла". Единственное, что осталось у него от старой школы и от прошлой жизни. – Ну и? – девушка королевским жестом велела продолжать. – У меня такое ощущение, что с одним что-то случилось, – наконец, выпалил Тайки и с напряжённым ожиданием замер, уставившись на осхабку. Та глубоко задумалась, сосредоточенно нахмурив брови. – Это с Ятеном, что-ль? – наконец, выдала она. – Нет, но... а что с Ятеном? – переполошился юноша. – Понятно, – цокнула языком девушка. – Значит ты старший из них. Да ничего. Поколотили немножко, но жить будет. Раны тоже обработали, так что шрамов, наверное, останется немного. Артемис хоть и зараза, но талантливая зараза. Тайки кивнул, ненадолго успокаиваясь. – У меня такое ощущение, будто... что-то случилось с Сейей. Я не знаю, как это описать. Я его просто... не чувствую. Если эмоции Ятена я ощущаю, то Сейи... их нет. Он будто исчез. Умер. Он точно жив? – Жив, – скривилась Харука, уловив в голосе шатена обеспокоенные нотки. Это было так противно. А ведь тот, о ком этот юнец так беспокоился, даже не стоил этого. Тайки снова принялся ковыряться в сейфе, успокоенный словами Харуки, а девушка мололась. Состоись этот разговор на пару дней раньше, она бы, не задумываясь, рассказала ему о том, что его брат – предатель. Что тот, о ком он беспокоится и печётся, сдал их вместе с потрохами враждующей школе. Чтобы просто насладиться его лицом, унизить его, посмотреть на него отчаянье. А сейчас...стоит ли? Несмотря на их взгляды и идеи, между ними было много общего. Просто Харука впервые себя почувствовала в шкуре таких вот несчастных, не имеющих выхода и терпящих насмешки окружающих. Она понимала, каково ему слышать всё это, ведь став ненужной, часто слышала подобные перешёптывания у себя за спиной. Он в такой же безвыходной ситуации, как и она, они оба не видят выхода и пока надеются лишь на чудо. И он действительно по-настоящему переживал за брата. А этот урод того не стоил. – Кстати, Хару, – снова обратился к ней Тайки, и девушка состроила мину вселенской усталости. – Почему ты всё ещё носишь эту форму? Снайпера? Зачем? – Тебе какая разница? – довольно резко огрызнулась Харука. – Я снайпер, потому и ношу. Тайки лишь неопределённо хмыкнул и зажал в зубах отвёртку. Конечно, множество тем между ними было ещё под запретом. Они не стали друзьями, да и навряд ли это было возможно, они не были даже знакомыми, скорее просто людьми, которые оказались в схожих ситуациях. Харука до сих пор огрызалась на малейшие предложения шатена ей помочь, не хотела выставлять себя слабой перед врагом, а Тайки всё так же презирал гордую осхабку, которая уничтожила его жизнь и которая так цеплялась за минувшее величие. По сути, они так и остались врагами, которые просто нашли общий язык. – Ты не пробовала носить... платья. К примеру, – промычал он сквозь зажатую в зубах отвёртку. – Я тебе кто, баба, что-ли? – возмутилась Хару. – Не хочу тебя огорчать, – Тайки снова принялся откручивать непокорный болт. – Но ты и есть баба. Харука нахмурилась. – Баба, правда, вредная, не такая, как другие нормальные бабы, но баба она и есть баба. К удивлению Тайки и охраны, которая от нечего делать внимательно слушала их разговор, Харука рассмеялась. Весело, оглушающе, пару раз даже стукнувшись от смеха головой об стену. – Я подумаю над твоим предложением, линсейловец, – вытирая выступившие на глазах слёзы, с трудом проговорила она. Охранники за их спинами возбуждённо зашептались, пытаясь вспомнить телефон психиатрической клиники или, на крайний случай, Артемиса. – Быть может, даже послушаю твоего совета. Мужчины повытаскивали телефоны и защёлкали кнопками. – Всё равно позора своего не увижу, а Нептун поржёт. – Не забудь показать мне фотку!.. – Ага, – кивнула Харука и вдруг почему-то нахмурилась. Повернула голову в бок и некоторое время слепыми глазами смотрела куда-то вдаль. – Тайки... – позвала она. – М? – откликнулся тот. – Тут кто-то стоит. Рядом со мной. Шатен обернулся. – Там никого нет, Хару. – Да нет, есть же! Говорю. Я чувствую чьё-то присутствие. – Харука потянулась рукой, пытаясь нащупать невидимого человека. Теперь уже нахмурился Тайки, но потом махнул рукой, не став воспринимать слова осхабки всерьёз. Мало ли что может почудиться слепому человеку. – Там реально никого нет, Хару. Честное слово. Тебе просто показалось. – Тайки вернулся к прерванной работе. – Да? Ну, может быть... – задумчиво пробормотала Харука, но её всё равно не покидало ощущение, что рядом кто-то стоит. Тёмный человек. А внутри него будто воронка, огромная, опасная, которая затягивает всё, что только приблизится к ней. Харука чувствовала взгляд этого человека: ледяной, равнодушный, безразличный ко всему. По её коже прошёлся озноб. От этой сущности исходил холод, могильный холод. Тайки, напевая себе под нос какую-то весёлую песенку, потянулся к проводам из-за щитка, который он только что вскрыл, и вдруг ничком упал на пол. Харука встрепенулась, услышав шум, и резко обернулась. – Тайки? Тайки, что случилось, ответь! Тайки? – не услышав ответа, девушка аккуратно подползла к сейфу и наткнулась руками на тело шатена. – Тайки! Тайки! – она принялась тормошить его. – Что за чёрт, Тайки?! – прислонила ухо к груди шатена и, не услышав там биение сердца, потянулась к руке, чтобы проверить пульс. – Нет, нет, нет...блять, нет... Пульс отсутствовал. – Нет, Тайки! – Харука запаниковала. – Эй! – махнула рукой охране, уже шедшей к ним, чтобы проверить, в чём дело. – Вызывайте скорую! Быстрее! – и она снова обернулась к парню. – Тайки? Тайки, очнись, придурок! Её руки тряслись, когда она хлопала его по щекам и трясла за плечи. – Харука... – один из охранников попытался оттащить её от шатена. – Где скорая? – прокричала девушка. – Мы уже вызвали её. Она едет... – Тайки! Тайки! – осхабка продолжала трясти парня за плечи. Скорая приехала быстро и оперативно. Медики быстрым шагом зашли в зал и прошли к лежащему на полу шатену. Охранники в это время с трудом оттащили Харуку от пленника. Даже без зрения она была очень сильна и била практически без промаха, за редким исключением. Врач послушал сердце, пощупал пульс, посмотрел веки и поднялся на ноги. Снял очки и, убирая их в карман, покачал головой. Охрана мгновенно поджала губы, представляя, какой выговор они получат за этот инцидент. – Что? Что там? – завертела головой Харука, которая видеть жест врача не могла. – Что с ним? Врач, высокий подтянутый, но уже немолодой мужчина, лишь глянул на белёсые глаза девушки и произнёс вслух. – Удар током. Он мёртв. – Что? Нет! – прекратив вырываться, простонала Хару. Охранники отпустили её, и девушка изнурённо упала на колени. Ноги её уже не держали. – Мы заберём тело и отвезём его в морг, – сказал врач, обращаясь уже к охранникам. Те кивнули, безрадостно наблюдая, как санитары укладывают тело на носилки, закрывая тканью. Смерть пленника, такого важного для "Осхабы", не входило в планы ни одного из них. Харука не слушала, слепыми глазами глядя на то место, где только что лежал труп Тайки. – Он мёртв. – Вмиг пересохшими губами прошептала она и вытерла рукавом своей рубашки мокрый лоб. – Мёртв. А чёрная тень, которая действительно стояла за плечом Харуки, бесследно растворилась. *** Металия неспешно шёл по тёмным коридорам школы "Осхаба". Он шёл уверенно, не скрываясь, ведь в этом здании не было никого, кто сумел бы ему помешать. Была ночь. То самое время, когда все люди уже крепко захвачены сном, а на дежурных наваливается тяжёлая, сонливая тень усталости. Металия приблизился к одной из комнат и уверенно дёрнул за ручку. Там его ждала женщина, его женщина, которая стала принадлежать ему ещё многие тысячелетия назад. Странное, сильное и одновременно хрупкое создание с яркими голубыми глазами. Он зашёл в комнату, плотно притворив за собой дверь. Женщина спала. Она спала, широко разложившись на сером, громоздком диване. – Просыпайся, Берилл, – почти с нежностью проговорил Металия, опускаясь рядом с ней на колено и проводя рукой по её длинным рыжим волосам. – Просыпайся, я зову тебя. – Произнёс он и одновременно с этими словами бросил на женщину тонкую красную сетку. Сетка, странно пульсируя, на мгновение задержалась на её лице, а затем исчезла под светлой кожей. – Просыпайся, Берилл, пора открыть глаза. Женщина зашевелилась. Её губы дрогнули в искривлённой усмешке, а веки послушно открылись. На Металию смотрели чёрные, бездонные глаза. И... ...в это время этажом выше Хотару резко проснулась. Она села на своей постели и, прижав руку ко лбу, посмотрела сначала себе под ноги, а потом на окно, за которым лениво продолжала свой путь серебряная луна. – Хотару? – Сапфир оторвал свою голову от подушки и слегка приподнялся на локтях на диване. – Что-то случилось? – Да нет, – растерянно ответила девочка, глядя в окно. – Мне... просто показалось, – рассеянно ответила она, вглядываясь в тёмную синеву ночи.