***
— Неплохо. Чуть расслабься. Ты как натянутая струна, – Тобиас сидел на переднем пассажирском кресле, контролируя сына. Они уже неделю выезжали за город, чтобы Северус мог практиковаться в вождении. Успехи были, и в целом Тобиас был доволен. Погода была хмурая, но дождя не ожидалось. Тепло, пыльно. И одуряющий запах разнотравья. — Остановись на том повороте, – попросил отец. Северус чуть улыбнулся – это уже стало традицией. В конце каждого заезда Снейп-старший собирал небольшой букет полевых цветов, на который сын накладывал чары стазиса. Эйлин и Тобиас заново проходили конфетно-букетный период: цветы, свидания, кофе в постель, комплименты, обнимашки. Северуса так и тянуло пошутить на эту тему, но инстинкт самосохранения не позволял это сделать. Во-первых, не хотелось отбивать охоту родителям, а во-вторых, рука у отца тяжелая, подзатыльник будет неслабым, а мама так вообще ведьма. Ну их, романтиков. — Эйлин сказала, что ей нужен для чего-то луговой клевер. — Угу… —…любит, не любит. — Северус, гадают не на жуках и их крыльях, а на ромашках. —…завтра? — Да, там какая-то приторная чушь про долгую разлуку, через которую они пронесли любовь. В общем, я опять буду спать с открытыми глазами. — Театр не твое, – хохотнул Северус. — Эйлин нравится. Зато она ходит со мной на танцы. «Плебейской развлечение, то ли дело вальс», – Тобиас очень похоже передал интонации Эйлин. — Какие жертвы. — Это она притворяется – ей нравится танцевать, твоя мама очень хорошо чувствует ритм, и глаза у неё блестят уж точно не от сдерживаемых слёз мучений, – фыркнул Тобиас. – Всё, накладывай чары. Северус укрыл стазисом букет. — Я тоже закончил. — Не мало? — Хватит, всё равно завтра приедем снова. На обратном пути за рулем был отец, и Северус лениво смотрел на пролетающие мимо пейзажи. — Джеймс взял билеты на новый матч. Ты с нами? — Да. — А поиск? — На эти выходные я решил сделать перерыв. — Устал? — Угу. Полтора месяца не разгибаясь. Лечение, гимнастика, сновидение, работа, переезд, поиск потеряшек, ритуалы, обучение у мастера… — Обучение вождению, посещение матчей, выставок, кино… — Это в удовольствие, отдых. — Я хотел тебе предложить последнюю неделю каникул тоже провести без поиска, денег на обучение должно хватить. Я прав? — Да. Но запас карман не тянет. Тобиас положил руку на плечо сына и чуть сжал его: — Всех денег не заработать. К тому же и я, и мать хорошо зарабатываем даже с учётом расходов на реабилитацию. Не рви жилы. — Кстати, насчет работы. Ты решил вопрос с Бобом? – Боб Сильвер держал крупную автомастерскую, куда устроился работать Снейп-старший. Заказов хватало, зарплата грела душу и позволяла взять кредит на покупку машины. Но Тобиаса тянуло к дереву – занимался реставрацией мебели, порой мастерил что-то своё (тоже из мебели или фигурки-тотемы). И волевым решением было принято работать в автомастерской четыре дня в неделю, а в остальные дни в зависимости от личных планов заниматься работой по дереву. И уже два вечера с разрешения Джеймса Тобиас занимался перепланировкой гаража: к зданию собирались пристроить подсобку примерно такого же размера, что и сам гараж, и сделать из неё столярную мастерскую. Первое время Тобиас планировал брать заказы на ремонт мебели, а уже потом с накопленных финансов приобрести дополнительное оборудование, чтобы заниматься созданием оригинальной продукции. — Да, он не против. И тут же сделал заказ – у него добротная, красивая мебель в гостиной, менять её не хочет, но освежить не против. Так что до конца месяца я работаю по его заказу, — ответил на вопрос отец, чуть жмурясь от выглянувшего в просвет туч солнца. — Вам бы с матерью тоже не помешало взять тайм-аут. При большой нагрузке даже любимая работа стать в тягость. — В последние выходные перед учебой мы хотели съездить на море. Всей семьей. Что думаешь? — Я за. Как сновидение? – Последнюю неделю отец осознавался без Северуса и двигался к третьим вратам очень уверенно, что сильно удивляло колдуна. Ему в своё время понадобилось значительно больше времени, чтобы стабильно осознаваться с четко заданной целью. Тобиас, судя по всему, в перспективе станет очень сильным сновидцем. То ли он сам имел предрасположенность к этому искусству, то ли влияло покровительство Гоибниу. Но результат был на лицо – Снейп-старший уже две недели входил в сон, словно дверь открывал в соседнюю комнату. Это не могло не восхищать. — Хорошо, – улыбнулся Тобиас. – Я расширяю карту. Пару мест оградил от основных локаций – что-то там тревожно. Я пока туда не полезу. Я нашёл место для дома, вернее мастерской. Это нормально? Или я тороплюсь? — Нормально. Все разными темпами постигают искусство сновидеть. У тебя явно талант, – похвалил отца Северус. — Скорее мне нравится сновидеть, поэтому я так вкладываюсь в практику. Но я опасаюсь, что слишком много времени буду проводить во сне, – поделился страхами Тобиас. — Вряд ли. Ты живешь полной жизнью, одинаково много впечатлений, эмоций, стремлений у тебя и здесь, и там. Более того, чем сильнее ограничен кругозор сновидца, тем более скудным будет его мир во сне, ведь он отображает лишь то, что ты знаешь, видел в реальности, читал, слушал. Поэтому у адекватного сновидца очень насыщенная жизнь, постоянное познание, расширение круга знакомств и прочее, – объяснил Северус, задумчиво рассматривая отца. Он посвежел, скинул лет пять, чуть прибавил в весе, но при этом стал более выносливым и гибким – гимнастика, бывшая первые две недели в тягость, постепенно понравилась Тобиасу. Он оценил и улучшившееся самочувствие, и то, что утренние упражнения позволяли быстрее проснуться, а вечерняя пробежка позволяла проветрить мозги и легко уснуть. Волосы были пострижены более коротко, чем у сына. Руки были ухоженными – на этом настоял Северус. Тобиас изначально был против «женских штучек», но сын надавил на несколько точек на руках отца, которые побаливали из-за мелких трещин, заусенцев, забившей глубоко под ногти мелкой пыли. Потом продемонстрировал, как сам с ухоженными руками может делать более тонкие манипуляции при работе с рунами, подготовкой ингредиентов для зелий. И предложил две недели эксперимента – он приводит в порядок руки отца, и тот осуществляет ежедневный уход, обращая внимание, насколько медленнее руки начинают уставать в сравнении с прежним состоянием. К тому же Северус объяснил, что руки постоянно на виду, и приятно здороваться с визави, у которого ладони не загрубели до состояния древесной коры. Эксперимент удался – Тобиас оценил отсутствие болей от мелких ранок, которые могли саднить, а то и загноиться. Да и чем чаще он вместе с Эйлин выбирался в люди, тем больше ему нравилось ловить на себе оценивающие взгляды. Это позволило обрубить ростки ревности, когда Тобиас видел, как смотрели мужчины на похорошевшею Эйлин. Он был достоин её, а остальные пусть смотрят – за это денег не платят. Самолюбие было присуще и отцу, и сыну. Как и вкус. Оба любили одеваться стильно. Просто раньше у Тобиаса не было возможности, да и желания продемонстрировать эту черту характера. Сейчас смотря на отца, Северус понимал, как сильно они похожи. Может, отец Кристофера тоже был таким когда-то, пока не скатился, только этого уже никогда не узнать. Кристофер помнил пьяницу, скандалиста, ненавидевшего свою семью. И желания узнать об отце больше у колдуна не возникало. Более того, как и Северус этого мира, Кристофер мечтал о смерти отца, чтобы избавиться от издевательств, страха, отчаяния, с которым тот ассоциировался. Подъехав к дому, Тобиас потормошил задремавшего сына: — Просыпайся. Судя по запаху, сегодня на ужин овощное рагу и выпечка. Северус потянулся: — Хорошо, что я не склонен к полноте. Мама готовит слишком вкусно, чтобы отказаться от добавки. — Добавь к этому огромную нагрузку, с которой тебе сложно набрать вес. — Всё ушло в рост, – хмыкнул Северус, – точнее в длину: и рост, и нос, и… хм, и там меня тоже не обделили. Тобиас рассмеялся: — Пошли ужинать, а то потеряешь пару дюймов в стратегически важных местах. Джеки, место. Запачкаешь мне брюки, оставлю без похлебки. Северус потрепал по загривку лопоухую дворняжку рыжего цвета с удлинённой шерстью и вечно виляющим хвостом. Собака прибилась к их дому пару недель назад. «На запах пришла», как сказал Тобиас, выразительно посмотрев на свою ведьму, чьи кулинарные способности были известны уже всей улице – не то, чтобы Снейпы гостей зазывали каждый вечер, просто запах из приоткрытого окна на кухне вызывал однозначную реакцию – обильное выделение слюны. Собаку решили оставить – она была дружелюбной, послушной, вежливой. При виде прохожего несколько раз лаяла, тем самым ставила в известность хозяев, а потом снова занималась своими делами – грызла мячик, который ей очень нравился, просто лежала или лезла под руку Снейпам, выпрашивая ласку. Северус заявил, что у каждой уважающей ведьмы должна быть кошка, а у них собака. На что мать сказала, что кошки драной ей и в Хогвартсе хватило. Северус сразу понял, что с деканом Гриффиндора у Эйлин не сложились отношения. Тобиас назвал собаку Джеки, проверил на блох и прочую живность, заметил порез на правой передней лапе и передал нового члена семьи на лечение ведьме. А на следующий день привез несколько досок и лист шифера, дождался сына, и уже в ночи они смастерили будку. На цепь Джеки не сажали – как уже было сказано, собака была воспитанной и вела себя прилично.***
Северус аккуратно обрабатывал использованный ранее в ритуале инструмент. Протирал в специальном растворе, затем сухой тряпкой, раскладывал по своим местам. Мастер стирал с пола рунный круг. — Неплохо получилось. Ты зря думаешь, что у тебя дар малефика средней силы. Всё гораздо лучше. — Я просто беру качеством, тонкостью работы, – возразил Северус. — Просто? – хмыкнул Алан. – Не обесценивай свой талант. Что толку от голой мощи, если ты не способен её контролировать и направлять? Вот в чем настоящая сила. Ты работаешь уверенно, спокойно, так как и должно малефику и уж тем более менталисту. Я горд тобой, и, надеюсь, ты ещё не раз вызовешь это чувство. Северус уткнулся взглядом столешницу. Несмотря на большой жизненный опыт, он был смущен. Всё же его редко хвалили, восторгаясь его талантом, открытиями. «Светлые» волшебники магической Британии пользовались его услугами, словно делали одолжение. А переехать Кристофер не мог – слишком много обязательств. Поэтому слышать похвалу было приятно. Алан подошёл к ученику и, взяв за подбородок, заставил посмотреть на себя. Усмехнувшись, мастер произнёс: — Ты такой милый, когда смущаешься. Северус фыркнул рассерженным котом. «Милым» малефик себя не считал. Алан засмеялся и, прижав к себе парня, коротко поцеловал: — Ужин? — Да. Ужин проходил под тихий разговор ни о чем. Домовой эльф Гимли приготовил запеченную форель с картофелем и овощной салат. Чай с лаймом пили в гостиной. На десерт был шоколадный бисквит. Сам Алан ел сладкое, но без фанатизма. Мужчине нравилось проявлять заботу о любовнике, который был тем ещё сластёной. Разморенные после ужина они лежали на диване. Алан обнимал Северуса, изредка прижимаясь губами к виску, шее, запястью. Юный маг был очень тактильным. — Я хочу, чтобы миссис Снейп оформила для тебя разрешение покидать Хогвартс в конце недели сразу после занятий. Это позволит нам больше практиковаться. В ноябре можно будет подтвердить твой статус подмастерья, а сразу после школы – мастерство малефика. Северус согласно угукнул: было слишком лениво даже моргать. О том, что можно оформить подобное разрешение, он знал. Всё же Хогвартс – это школа, а не исправительная колония. И на выходные родители-маги нередко забирали ребёнка домой. С этим разрешением Снейп сможет сам покидать Хогвартс. Матери не нужно будет каждый раз приходить за ним. Единственное, она сама оформляла это разрешение, обязательно указав причину. В прошлом Кристофер подписывал, как декан, некоторым «змейкам» такие разрешения – у кого-то тоже было ученичество у мастера, у кого-то были проблемы в семье, и требовалось присутствие подростка дома (у одного из парней была серьезно больна мать, и он ночевал дома, помогая ей). Да разные могли быть обстоятельства. — И ещё. Должно быть прописано условие, чтобы тебя отпустили по первому требованию, если мне потребуется твоя помощь как целителя. Всё-таки обстоятельства бывают разные, а тебе нужно набираться опыта. Ты справишься с такой нагрузкой или практику в больнице перенесем на каникулы? — Справлюсь. Может быть. Особенно если вы, мастер, более четко обозначите стимул для моего трудового энтузиазма. — Перспектива мастерства разве не стимул? — Это цель. А стимул нужен для того, чтобы я работал в высоком темпе, мчался к вам на всех парах по первому же зову, а не тянул до последнего, тяжко вздыхая на зависть призракам, – Северус игриво улыбнулся. Алан подмял парня под себя и жадно поцеловал. — Сейчас я продемонстрирую, как будет вознаграждаться твой трудовой энтузиазм. Северус засмеялся, обнимая своего любовника.***
Эйлин сняла тонкий плащ, в котором была по случаю пасмурной и прохладной погоды: двадцатое августа не радовало теплом. Пройдя в гостиную, женщина с блаженным вздохом вытянула ноги, переобутые в домашние тапочки. Северус, выглянувший с кухни, спросил: — Чай или лимонад? — Сначала лимонад, потом чай, – Эйлин улыбнулась. – Устала. Столько пришлось побегать. Парень подал матери стакан с холодным лимонадом, который та с удовольствием осушила в несколько глотков. Северус, прижавшись бедром к креслу, рассматривал ведьму. Черные волосы были аккуратно уложены. Эйлин очень шла стрижка каре, которую она сделала в июле. Тобиас, когда только увидел, около минуты внимательно оценивал новый имидж, обходя жену по кругу, потом самодовольно ухмыльнулся: — Моя жена прекрасна. Северус хмыкнул: — Ключевое слово «моя»? Ухмылка Тобиаса стала шире, а щёки Эйлин красиво порозовели от смущения. Одевалась ведьма строго, предпочитая темные цвета. Светлые оттенки и цвета Эйлин предпочитала для блузок, рубашек, домашних платьев. Одежда была строго покроя – платья-футляр, юбка-карандаш и в том же духе. Но иногда женщина радовала мужа брючными костюмами, как некоторые говорят, «по косточке». Ладная, аккуратная фигурка Эйлин смотрелась в костюме изумительно. И в первый раз увидев, как отец смотрел на мать в таком наряде, заботливый сынуля молча подал ему носовой платок, сказав в ответ на вопросительный изгиб брови: — Пол слюной закапаешь. И со смехом увернулся от подзатыльника. Но шутливое заклинание от ведьмы избежать не смог и до вечера ходил с ярко-розовыми волосами, давая повод отцу ржать, как конь. Сегодня на матери было графитового цвета шелковое платье с коротким рукавом и аккуратным вырезом и без разреза. Длина платьев и юбок всегда была чуть выше колена. На пальцах было обручальное кольцо и золотое кольцо в форме колоска с раухтопазом, которое Тобиас подарил Эйлин на её день рождения двадцать восьмого июля. Небольшие серьги-гвоздики, также из золота. И браслет, покрытый с оборотной стороны защитными рунами. Немного косметики. За лето мама чуть прибавила в весе, и болезненная худоба, тени под глазами исчезли. Частое пребывание на воздухе (прогулки, пробежки) избавили от бледного цвета кожи, который сменил золотистый загар. В целом Эйлин Снейп выглядела помолодевшей, чувствовала себя прекрасно не только благодаря снятию проклятия, но в первую очередь из-за спокойной обстановки дома, в семье. Ей было хорошо. И это отразилось на внешности. — Как прошёл день? — Отдала заказ в Мунго. Гонорар составил сто сорок семь галлеонов, – ведьма довольно улыбнулась, и это было понятно, ведь за две недели варки зелий высокой сложности она заработала вдвое больше средней ставки в магической Британии. И это при условии, что зелья женщина делала без спешки и не забивая график до предела, оставляя свободное время на остальные свои занятия. – Пробежалась по магазинам. Кстати, разбери продукты. Женщина достала из небольшой сумочки (черного цвета, кто бы сомневался) темно-синий несессер с расширенным пространством и чарами стазиса, который мать использовала для покупок продовольствия и ингредиентов. Северус кивнул, забирая несессер, но остался дослушать рассказ матери. — В Хогвартсе встретилась с деканом – мастер Слизнорт подписал разрешение. Макгонагалл завизировала как заместитель директора. Дамблдора, кстати, не было. — Он на заседании в Визенгамоте, – пояснил колдун. — Ты поэтому настоял на сегодняшнем дне? — Да. У Дамблдора своя логика, и я не хотел, чтобы он лишний раз трепал тебе нервы. Отказать он не имел оснований, но задал бы слишком много вопросов о положении дел в нашей семье. — Я жива во многом благодаря нему, – заметила Эйлин. — Он просто сделал то, что позволило поддерживать репутацию. Но не помог ни поиском малефика, хотя это могло сделать тебя должной ему, ни с работой после школы. Да и в самой школе много от него было пользы, хотя бы как от директоры? Если он не видит перспективы для манипуляций, то поможет только на словах. А если видит, то будешь ему всю жизнь должна, словно он спас тебя от эшафота. Дамблдор – умелый манипулятор, так что я предпочту избегать его. Не хочу всю жизнь расплачиваться за его помощь. — В школе сложно? – с сочувствие спросила Эйлин. — Да. Не школа волшебства, а полигон выживания, – раздраженно проговорил Северус, сузив глаза. – Я рад, что мы смогли избавиться от проклятия. Это позволило вернуться в число уважаемых семей. Да и я теперь интересен, как перспективный маг, и могу рассчитывать на сдержанность одних и помощь других магических родов. Быть изгоем сложно. — Кстати, как прошла встреча с Малфоем? Я удивлена, что он так быстро решил напомнить об услуге. — Не напомнил – Люциус обратился ко мне с частным заказом и соответствующей оплатой. — Ты не дипломированный специалист, – заметила Эйлин, облокотившись о подлокотник дивана и подперев голову рукой. — Ему важны мои умения. Да и заказ очень интересный. К тому же я смогу поработать в библиотеке их семьи и лаборатории Малфой-мэнора, – улыбнулся Северус. — А как же поездка? Мы же в понедельник едем в Марсель, – напомнила Эйлин. — До конца недели я управлюсь с подготовительным этапом, а остальное сделаю до Рождества. Я не хотел бы лишаться такого клиента. Нужно нарабатывать репутацию, – ответил Северус. – Пообедаешь или подождем отца? — Подождём отца. Я перекусила в Хогсмиде. — Хорошо.