Оминис
Я не спал всю ночь. Сидя в большом зале за завтраком, я не мог проглотить ни кусочка. Я продолжал думать о Себастьяне. Что случилось с моим другом? Беспокойство не покидало меня. Что с ним будет дальше? Меня разозлило то, как Себастьян обозвал Пенелопу невежественной и довел ее до слез, игнорируя все то, что она для него сделала. Злился на то, как просто он отшвырнул ее, как наложил на нее Круцио и даже не проявил заботы. Это не тот Себастьян, которого я знал. Настоящий Себастьян подбежал бы к подруге, чтобы немедленно помочь ей. Он бы накричал на того, кто хотя бы раз посмел заставить ее плакать. Но он сам стал причиной ее слез. Себастьян никогда бы не отрекся от нее. Что с ним происходит? Раньше Себастьян только и делал, что болтал о Пенелопе, рассказывал об их приключениях и неприятностях, в которые они попадали. Тогда я ловил себя на мысли, что начинаю ревновать друга из-за того, как он отзывался о ней и насколько сильно ей доверял. Помню, как она смеялась над его кокетливыми замечаниями, смеялась над тем, как он шутливо подхватывал ее на руки, чтобы понести. Я улыбнулся, вспомнив, как мы сидели у озера. Пенелопа заставила Себастьяна съесть драже со вкусом носка, а тот погнался за ней. Когда он наконец ее догнал, девушка столкнула его в воду, а сама спряталась за моей спиной в попытке защититься. Я очень сильно смеялся, пока Себастьян не плеснул в меня водой. Когда мы вернулись в замок, то выглядели так, будто полезли купаться прямо в школьной форме. Я скучаю по тем временам. Я получал письма от Анны, она беспокоится за брата, не хочет, чтобы он продолжал идти по темному пути, мечтает о том, чтобы Себастьян сосредоточился на собственной жизни. Я вздохнул, не зная, что еще делать. Вдруг почувствовал, как что-то холодное коснулось моего лица. — Мерлин, люди, неужели вы никогда не оставите меня в покое? — Доброе утро, Оминис! Не возражаешь, если я посижу с тобой? Кстати, тебе стоит что-нибудь съесть, морить себя голодом вредно. — Пенелопа? Прости, я так погрузился в свои мысли, что не узнал тебя. Пожалуйста, место рядом в твоем распоряжении. Я услышал, как она хихикнула. — Что тут смешного? — спросил я. — Оминис, ты слепой, как бы ты смог узнать меня? Я улыбнулся ей: — Ну, есть много способов, например, твои шаги — ты немного шаркаешь при ходьбе. Хм, что же еще... Твой запах, такой всепоглощающий аромат лаванды. Кроме того, кажется, что ты тяжело дышишь всякий раз, когда оказываешься рядом. Помимо этого есть еще множество деталей, — ухмыльнулся я. — Тьфу, Оминис, я не волочу ноги и не тяжело дышу, — в ее голосе сквозила насмешка. Я засмеялся, что позволило ей засунуть мне в рот слойку с кремом, которой она пыталась накормить меня ранее. — Восхитительно, — съязвил я, помахивая пирожным перед ней. Я не был поклонником слоек, но в тот момент был готов съесть что угодно, лишь бы Пенелопа больше не беспокоилась обо мне. — Оминис, могу я тебя кое о чем спросить? Я удивился, она никогда ни о чем меня не спрашивала. — Конечно. Что тебя беспокоит, Пенелопа? — Это насчет Себастьяна... Я чувствую, что он другой. Не знаю, что делать. Ощущение, что я схожу с ума постоянно думая об этом. Некоторое время я молчал. — Ты не сходишь с ума, Пенелопа, я тоже это чувствую. Он — причина, по которой я не сплю. Я продолжаю думать о нем и о том, что он может вытворить в следующий раз. Я беспокоюсь о нем. Я почувствовал ее руку на своем плече. — Ты думаешь, он использовал меня? — прошептала она. — Не думаю. Кажется, он очень заботился о тебе. Когда вы только начали общаться, не было и секунды, когда бы он не говорил о тебе. Он все время болтал о том, что ты его новый подопечный и что в тебе есть нечто особенное, чем ты озаряешь окружающих, — ответил я, утешая ее. Я крепко сжал руку, лежавшую на моем плече, чтобы успокоить подругу. Мы молчали. Я не возражал. Думаю, мы оба знали, что не хотим сейчас быть одни, но в то же время каждому из нас нужно было все обдумать. Это было похоже на молчаливое соглашение.Пенелопа
Все произошло так быстро, что у меня не получалось ясно мыслить. Тяжесть на сердце не позволяла дышать. Я просто продолжала плакать. Упав на колени, я закричала во всю глотку. Почему же все пошло наперекосяк? Пару дней назад я стала свидетелем того, как Себастьян убил своего дядю непростительным заклинанием. Некоторое время мы раздумывали, каким будет наш следующий шаг. Я закончила все магические испытания и была готова защитить хранилище от Руквуда и Ранрока. После я убила Руквуда и узнала, что именно он проклял Анну. С этим было трудно смириться. Сегодня я убила Ранрока и помешала ему уничтожить Хогвартс, но какой ценой? Я потеряла человека, который спас меня. Человека, про которого я могла бы пошутить, сказав, что он мой дедушка. Профессор Фиг был не только моим наставником, но и моей семьей. Я все еще жива благодаря ему. Благодаря ему у меня появилась новая семья. Я обязана профессору всем, но теперь я не смогу отплатить ему за его доброту. Он приглядывал за мной, так сильно заботился обо мне и моих интересах. Я шутила о том, что он мой дедушка, потому что он был слишком стар, чтобы быть моим отцом. Но правда в том, что я действительно видела в нем отца. Я продолжала кричать до такой степени, что мои легкие, казалось, вот-вот разорвутся. Горло саднило и першило, а щеки горели от соленых слез, которые текли по лицу. Хотя Хогвартс теперь был в безопасности, а хранилище закрыли, я не чувствовала себя героем, я чувствовала себя неудачницей. Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание, но профессор Уизли крепко обняла меня. Она что-то говорила мне, но я не могла разобрать слов. Я продолжала слушать ее невнятную речь. Может это от шока. Я подняла глаза и поняла, что профессор Шарп выносит меня на руках. Тогда я позволила себе закрыть глаза и погрузиться во тьму. Проснувшись, я поняла, что нахожусь в больничном крыле. Ноги болели. Я посмотрела в сторону и заметила Артура, Гаррета и Арию спящих рядом. Ария сидела в кресле, Артур спал на табурете положив голову на кровать, а с другой стороны от меня сидел Гаррет, устроив голову на моих ногах. Я погладила обоих парней по голове, чтобы осторожно разбудить их. Как только я это сделала, Гаррет подскочил и крепко обнял меня. Артур разбудил Арию, и вскоре они присоединились к Гаррету стискивая меня в объятиях. Все плакали. — Я думал, что мы потеряли тебя, — сказал Гаррет. — Никогда больше так нас не пугай, слышишь меня? — строго сказал Артур. — О, заткнитесь вы оба, разве вы не видите, что заставляете ее плакать еще сильнее? — Проворчала Ария с глазами, полными слез. — Ребята имели в виду, что мы очень рады видеть, что с тобой все в порядке, Пенни, — объяснила она. Я улыбнулась им. Я была рада вернуться. Внезапно двери с громким стуком распахнулись. — Где она? Где мой ребенок? — услышала я крик моей новоиспеченной мамы. Она подбежала к кровати, крепко обняла меня и осыпала поцелуями мое лицо и голову. Я рассмеялась и обняла ее в ответ. — Я люблю вас, ребята, спасибо огромное, что остались со мной, и простите за все неприятности, которые произошли из-за ме... — Мы любим тебя, Пенелопа! — Крикнули они все. — Несмотря ни на что, даже если ты станешь темным волшебником и тебя отправят в Азкабан, я всегда буду любить тебя и гордиться тем, что я твой брат, — сказал Гаррет с улыбкой. Ария ударила его полотенцем по голове, и все начали смеяться. Мне сказали, что все в порядке и меня выпишут, как только я приду в себя. Обошлось без тяжелых травм. Медсестра Блейни сказала, что следующие пару дней тело может болеть, но в целом все в порядке, так как все травмы хорошо заживали. Настало время встретиться лицом к лицу с проблемой, которую мне удавалось избегать до сих пор. Я глубоко вздохнула входя в Крипту. Я поговорила с Себастьяном. Казалось, он сожалел обо всем, снова вернулся в реальность. Себастьян рассказал, что Анна больше не хотела иметь с ним ничего общего, и что он не стал бы винить нас, если бы мы тоже отказались от него. Мне стало грустно. Я чувствовала, что в произошедшем есть моя вина. — Что бы ты ни решила, я рад, что ты поступила в Хогвартс, — сказал Себастьян, выходя из Крипты. Я тихо вздохнула и слегка шмыгнула носом. — Я сожалею о твоей потере, Пенелопа. Я знаю, профессор Фиг много значил для тебя. Я составлю тебе компанию на его поминках, — добродушно сказал Оминис. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Я чувствовала себя ужасно, ведь это моя вина, что он потерял своего друга. — Оминис, мне так жаль. Я виновата, я должна была остановить его. Я должна была найти лекарство или придумать, как использовать для этого древнюю магию. Мне так жаль, Оминис. Я пойму, если ты больше не захочешь общаться со мной. Если захочешь снова игнорировать меня и перестать быть моим другом — я пойму. Я чудовище. Я позволила профессору Фигу умереть, и позволила Себастьяну пойти по темному пути и убить своего дядю. Я вскрикнула, когда Оминис обхватил меня руками и уткнулся лицом куда-то между шеей и плечом. Я почувствовала, как моя рубашка начинает намокать. Он плачет? — Нет, Пенелопа, это не твоя вина. Мне не следовало водить его в скрипторий. Я не должен был позволять ему забрать реликвию. Я должен был остановить его задолго до того, как ты приехала в Хогвартс. Это моя вина, а не твоя. Это я должен нести это бремя, а не ты! — Воскликнул Оминис. — Тогда это наша вина. Наша общая, — прошептала я, уткнувшись головой ему в плечо и усиливая хватку. Я услышала, как Оминис заплакал громче и упал на колени, увлекая меня за собой. Я тоже дала волю слезам, и мы крепко обняли друг друга. Некоторое время мы сидели обнявшись и молчали. — Я не думаю, что у нас есть выбор, — с болью в голосе прошептал Оминис мне в шею. Я погладила его по спине. — Выбор есть всегда, Оминис. Я верю, что Себастьян сожалеет об этом. Я думаю, он знает, что поступил неправильно. Если мы сдадим его министерству, то, возможно, никогда больше его не увидим. Себастьян не сможет этого пережить. Я больше не хочу видеть, как уничтожают моего друга, — сказала я. — Я тоже не хочу видеть, как он страдает. Чувство вины, с которым ему придется жить всю оставшуюся жизнь, является достаточным наказанием, — он вздохнул, — Анна попросила нас принять решение за нее. Она тоже не может заставить себя сделать это. Она разрывается между желанием увидеть, как Себастьян столкнется с последствиями своих действий, и в то же время она не хочет, чтобы ее близнец попал в Азкабан. — Тогда мы не сообщим о нем. Но если он еще раз совершит подобное, мы сделаем это. А пока давай дадим ему еще один шанс, Оминис. Оминис сжал меня крепче. — Хорошо, я отправлю сову Анне, чтобы все прояснить, и сообщу директору Блэку, что это был несчастный случай. Я почувствовала, как хватка Оминиса ослабла, и притянула его крепче, еще глубже зарываясь в него лицом. — Останься со мной вот так еще немного, Оминис, пожалуйста, — прошептала я. Я почувствовала, как он накинул на меня свою мантию и снова обнял. Он прислонился к ящику, притягивая меня к себе. Я положила голову ему на грудь, а он поцеловал меня в макушку. Затем он прислонил свою голову к моей. — Конечно, пока ты нуждаешься в этом, Пенелопа, я всегда буду здесь, рядом с тобой.