***
Видео началось с совсем не значительных вещей. Кто-то неаккуратно снимал видео на телефон с далеко не хорошей камерой, из-за чего качество ролика оставляло желать лучшего. На первых секундах какой-то парень на школьном дворе у входа отбивал баскетбольный мяч, пытаясь делать это как можно дольше. — Давай, Сэм! — подбадривал парня друг, снимающий того на камеру. На заднем фоне, казалось бы, не было ничего необычного: кучу подростков, идущих в школу. Но тут около главных дверей начинает что-то происходить. Какой-то парень будто пристал к девушке. Видимо, пытался ее чем-то задеть. Она оказалась не из слабых, поэтому тут же ответила хулигану определенно в его же тоне. Но вдруг рядом с ними появляется высокий брюнет, который забирает на себя внимание большинства. Пока девушка была увлечена разглядыванием симпатичного Гранта, какой-то незнакомый человек в черном капюшоне быстренько подложил в рюкзак, висевший на плече Кассандры, какой-то пакет и синюю коробку. Девушка ничего не заметила, а незнакомец улизнул на задний двор школы. Камера направлена вниз, после чего слышатся слова: «Что за дичь». Далее ролик заканчивается, окрашивая экран в черный цвет.***
Я опустила взгляд, закончив смотреть видеоролик, который предоставил Марк. Хотелось ли мне злорадствовать? Еще как. Хотелось ли посмотреть на лицо Старка в тот момент, когда он понял, что я не виновна? Определенно. Но почему сейчас я сижу на этом чертовом диване, закрывая лицо руками и рыдая? Почему я гордо не вздернула подбородок и не сказала «я была права»? Я просто устала. Устала от необоснованных обвинений, недоверия со стороны человека, который в моих глазах начал расти как авторитет. Но сейчас, мне кажется, этот рост не слабо так ушел в минус. Стоун сидел на корточках передо мной, держа руками за запястья. — Кес, успокойся, — тихо говорил он, — все хорошо. Но от этих слов я лишь еще больше срывалась. Я смотрела на парня, он на меня. Я хотела сказать ему как сильно его люблю, хотела сказать, насколько благодарна, но не могла ничего сказать. Ни слова. Не знаю, сколько я так прорыдала: пять или тридцать минут, но в итоге мне пришлось покинуть кабинет директора, чтобы хотя бы банально умыться. Марк вырвался вместе со мной. — Если ты сейчас не успокоишься, — встал впереди меня он, положив свои руки мне на щеки, — я тебя сожру. — Марк, не сейчас, — всхлипывая, отвечала я, — не сейчас. — Сама напросилась! Парень неожиданно приблизился ко мне и укусил за щеку, причем не слабо! Я первые секунды просто стояла в шоке, не поняв, что произошло. — Ты нормальный вообще!? — закричала я, вытирая слезы, — придурок! Я сжала кулаки и направилась в сторону женского туалета, бурча себе под нос всяческие ругательства. Нет, ну надо же так! Щека то болит! Зная Стоуна, если я проторчу тут больше пяти минут, он ворвется сюда. А парень в женском туалете не очень то и хорошая идея, поэтому я по минимуму подтерла сухой салфеткой растекшуюся тушь под глазами и вышла к Марку. — Тебе повезло, — выдала я другу, указав на свою пострадавшую щеку, — следа не осталось. — Ой, да ладно тебе, — немного толкнул меня парень, — я не сильно. Мне оставалось лишь закатить глаза и пойти в сторону кабинета директора, надеясь, что взрослые уже все решили и мне не придется опять выяснять с кем-нибудь из них отношения. Когда мы зашли в помещение, там оказался только директор. — А где?… — нахмурилась я, оглядывая комнату. От стыда спрятались что-ли? — Твой отец на улице около машины, а завучи ушли по урокам, — выдал глава школы, — просили передать извинения. — А сами они не могли? — вырвалось у меня, за что я мысленно влепила сама себе подзатыльник. Марк лишь тихо усмехнулся. — Нет, но могу я, — директор встал с места, от чего я дернулась, — приношу свои искренние извинения, Кассандра Честер, за то, что выдвинул обвинения в вашу сторону не проверив достоверность информации. Еще раз приношу свои извинения — сегодня вы свободны от занятий. — А я? — вдруг встрял Марк. — А вы, Стоун, идите на урок. Друг устало закатил глаза, а я кивнула ему в знак прощания. Я не могу описать того, насколько я благодарна этому идиоту. Если бы не он, я… умерла бы, наверное. Я вздохнула, предвкушая будущее веселье. Я не выдержу нахождение в одной машине с этим… человеком.***
После просмотра видео Тони словно током ударило. Он вслушивался в каждый звук, всматривался в каждый пиксель этого низкокачественного ролика и сам не хотел верить в то, что увидел. Наверное, странно звучит, да? Старк будто хотел, чтобы Кес оказалась виноватой. Он хотел немного другого. Желал, чтобы он оказался прав, а Честер — нет. Миллиардер хотел показать и доказать свой авторитет своему ребенку, который, по всей видимости, после этой ситуации не считает его своим отцом. На самом деле, все просто произошло не в том месте и не в то время. Перед собранием мстителей Старк был на взводе, потом еще и директор позвонил. Естественно он взбесился, кто же не выйдет из себя при таком количестве забот? Он понимал, что нужно учиться себя контролировать. Он также знал, что то, как он себя ведет — неправильно. Но ничего не мог с собой сделать. Аб-со-лют-но. Он понимал, что разрушил, растоптал, разорвал доверие Честер на мелкие осколки и кусочки, которые нельзя склеить словами «прости» и «извини». Да что уж, он эти фразы говорил пару раз в жизни, и то Пеппер. Как только ролик закончился, Старк хотел подбежать к Кассандре, попросить прощения, сказать, что все хорошо, но как только он перевел на нее взгляд, он увидел слезы. Тонкие соленые дорожки струились по красным щекам девушки, из-за чего внутри Старка что-то оборвалось. Или, наоборот, появилось. Именно в тот момент он понял, что поступил неправильно. Понял, насколько сильно и резко пришел, насколько грубо ей отвечал и как отвечал. На секунду он подумал о том, что в глазах девушки становится похожим на ее дядю. Отвратительного и жестокого человека, от упоминания которого у самого гения глаз дергаться начинает. И эти мысли его пугали. На месте Кассандры сам Тони уже давно бы врезал отцу, но дочь это вряд-ли будет делать. У девушек свои принципы и методы, которые порой работают лучше старых добрых кулаков. Старк вместе с директором и завучами переговорили и обсудили все моменты, которые смущали кого-то. Энтони с безумно отвратительным настроением пошел к автомобилю и стал ждать Честер. Хотя, если честно, он не исключал факт того, что девушка доедет до дома сама. Понимал, что последнего, кого она сейчас хочет видеть — это отца. Подошла она спустя минут десять. Наверное, разговаривала с директором. Честер молча села на переднее сидение, так как других не было, поставила злосчастный рюкзак в ноги и прикрыла глаза. Тони терзали мысли о том, как же ему все таки поступить. Он завел машину: — Хочешь чего? Девушка даже не взглянула на миллиардера. Лишь сдержано покачала головой, отвернувшись к окну. Старк резво вырулил с парковки, думая, как он может искупить свою вину. И сможет дочь простить его вообще?***
Я сидела на кровати в своей комнате, выпивая уже, кажется, пятый стакан ледяной воды. Я делала это не для того, чтобы заболеть. Мне просто очень хочется. За окном простиралось темно серое небо, заставляя глубоко вздыхать с каждым порывом ветра в чуть приоткрытую панель. Маленькие фигурки людей метались по городу из стороны в сторону, пытаясь поймать нужный автобус или, может быть, спеша на свидание. Температура на улице была намного ниже, чем в помещении. Все таки, полы с подогревом — это вещь. Больше всего удивили птицы: они обычно не летают на такой высоте, но, видимо, сегодня было исключение. Прямо напротив окна пролетала целая стая крылатых, издавая характерные звуки. Я с восхищением провожала их взглядом, чуть не выпустив из рук бокал с водой. Ветер чуть присвистывал, а маленькие деревья внизу наклонялись под его порывами. Думала ли я о Старке? Наверное, нет. Я понимала, что он, возможно, не хотел, чтобы все получилось так, как получилось. Возможно он хотел бы помириться, но я извиняться точно не пойду. С какой это стати? Из разряда «привет, пап, виноват ты, но извинюсь я». Черта с два я буду извиняться перед ним. Тоже мне, нашелся, отец. Думает, ему все дозволено. Раз заявил себя отцом — будь добр, соответствуй хотя-бы минимуму. От потоков мыслей я отвлеклась очередным сообщением в телефоне, после которого улыбнулась и быстренько напечатала ответ. Это был Марк. Он отправил смешную фотку с игрушечным единорогом, которого кусает на щеку, и подписал «мы». Я отправила ему много милых сердечек и прикрыла глаза.И все-таки, семья — это не обязательно люди, с которыми вы связаны родственными связями. Семьей может быть совершенно любой человек. Главное, чтобы он периодически подтверждал свой «семейный статус».
А некоторым людям и это совершенно не нужно. Когда ты видишь их, то в голове сразу всплывает мысль: «это моя семья. И я ее люблю».