С помощью совпадений бог сохраняет анонимность

Бар зазывно мигал гирляндой, не убранной с Рождества, обещал краткое забытье, и кто сказал, что героям не нужен миг передышки? Даже если герой вовсе не махал сегодня мачете и не расстрелял обойму серебряных пуль. И что с того, что спина ноет вовсе не от ночного раскапывания могил, а от таскания штабелей досок, десятков банок краски и упаковок металлочерепицы? Ремонт — вполне себе героическое дело, а кто не согласен — вы сперва попробуйте, а уж потом потолкуем. Дин махнул рукой замученному бармену, показывая два пальца, подхватил стакан с двойным виски, в котором тонко звякали кубики льда и пристроился за столик в углу так, чтобы оказаться спиной к стене и лицом к входной двери. Не то чтобы он ожидал нападения, но инстинкты охотника просто так не пропьешь, даже если сильно стараться. А уж он старался, о, еще как старался, особенно в последние три месяца, с того самого дня, когда… С того самого дня он не переставал себя винить за непростительную тормознутость, потому что мог, должен был успеть сказать: «Люблю» в ответ. И это было бы правдой. Самой непреложной, подлинной правдой, которую он носил в себе и был уверен, что до конца своих дней она так и останется нерассказанной. И у него был шанс, короткий миг, когда нужно было успеть сказать, но он опоздал. И теперь шансов ответить почти не осталось. Почти — потому что он все еще надеялся на чудо, на крохотную зацепку, которую пропустил, перелистывая тысячи ветхих страниц в библиотеке бункера. Впрочем, стоп. Он и тормознул у бара только затем, чтобы не думать о Касе, потому что напиться он вполне мог и в бункере, но вот не думать о нем в бункере никак не получалось, даже если он надирался до отключки, почти до комы. В бункере все напоминало об утрате: стопки книг, которые он приволок из библиотеки и не удосужился вернуть на полки, запыленные стаканы для виски, хотя нет, один стакан запыленным не был, но при взгляде на остальные его раз за разом накрывало воспоминаниями, от которых хотелось выть. Что ж, можно было бы и выть, если приспичило, в одиночестве хоть вой, хоть голышом пляши, никому нет до этого дела. Сэм теперь почти не показывался в бункере, занятый новым домом, новой работой и семьей. Семьей, в которой Дину больше не было места, что бы там Сэм ни говорил. Есть моменты, когда надо отпустить того, кто дорог, и этот момент настал. Вот только Каса Дин отпустить не смог. Не мог и не хотел, отсюда и сотни книг, и бесконечные звонки всем знакомым, а потом и незнакомым охотникам, и почти ежедневные расспросы Гарта, которого Дин так достал, что тот все чаще включал автоответчик, потому что врать Дину он не мог, а новой информации, способной зацепить ниточку, ведущую к Пустоте, взять было неоткуда. Дин почти никогда не оставался ночевать у Сэма, оправдываясь тем, что спать на диване в полуразрушенной гостиной вредно для его спины, и это было правдой. Диван как и дом, по-видимому, тоже обладал собственной душой и всей этой порченой душой возненавидел Дина — втыкал ему в задницу острый край сломанной пружины, сдвигал подушки так, чтобы Дин провалился и, кряхтя и матерясь, выкарабкивался из пыльной диванной ловушки. Но была другая, настоящая причина: уезжая из бункера Дин всякий раз оставлял две записки: на столе с картой и под косяком входной двери снаружи. Записки с кратким текстом: «Кас, я скоро вернусь». Несколько раз он уже почти дописал «Люблю тебя», но передумал, потому что понимал — это нельзя доверять бумаге, это неправильно. Говорить: «Люблю» нужно только глядя в глаза и никак иначе. Каждый раз, возвращаясь, Дин надеялся, что записка под косяком двери исчезнет и каждый раз она оставалась на месте. В баре гремела музыка, что-то современное, ритмичное и бессмысленное, у стойки толпились футбольные фанаты, пялились в здоровенный телик, где шел какой-то матч и ежеминутно оглушительно вопили, так, что было не разобрать, выигрывает их команда или наоборот. За столиками люди пытались разговаривать, перекрикивая музыку и чертовых фанатов, и за этим гвалтом Дин не слышал собственных мыслей, чему втихомолку радовался. Полчаса передышки, всего полчаса без мучительной, выворачивающей душу тоски, полчаса спасительной алкогольной анестезии. Даму в винно-красном платье с весьма рискованным декольте, открывающем соблазнительный вид на упругие загорелые полушария, он приметил сразу. Еще пару лет назад он бы подкатил к ней не задумываясь, но сейчас ему не было дела ни до знойных дамочек, ни до юной темнокожей официантки, уже трижды подходившей спросить, не желает ли мистер поужинать, ни до стайки студенток колледжа, щебечущих за соседним столиком. Он наслаждался временной передышкой и не собирался придумывать что-то этакое, способное приманить бабочку на огонь. Искоса глянул на женщину в красном, выглядящую в захолустном баре среди обычной фланелево-джинсовой публики как жар-птица в курятнике, и вновь уставился на кубики льда в стакане. Льда оставалось много, а вот виски — всего несколько капель на дне. Вставать и идти еще за порцией не было смысла, передышка закончилась, пора было ехать домой, к еще не просмотренным книгам и глухому, бесконечному отчаянию. Впрочем, скучать роскошной красавице у стойки бара явно оставалось недолго. Тощий юнец с плохо замазанными прыщами и лысеющий мужик в помятом пиджаке бросали на красотку алчные взгляды, почти синхронно подышали в ладони и принюхались, проверяя — не воняет ли изо рта, приосанились и приготовились идти на абордаж. Дин, глядя на эти нехитрые маневры, тихо хрюкнул в кулак и решил, что развлечений ему на сегодня хватит. Он тяжело поднялся, бросил на стол десятку и шагнул было к выходу, когда тонкие пальцы с хищным кроваво-красным маникюром цепко ухватили его за рукав куртки: — Мистер, не слишком ли рано для завершения вечера? Может, угостите даму бокалом кьянти? Тощий юнец и помятый клерк снова синхронно скисли и уткнулись в свои стаканы. Дин постарался вздохнуть как можно незаметнее, но от взгляда в глубины декольте не удержался: — Мисс, я бы с радостью, но мне действительно пора идти. Жена ждет к ужину, как-нибудь в другой раз, ладно? — Постарайся врать лучше, Винчестер, я знаю, ты можешь. Дин изумленно вскинул голову, всматриваясь в точеные черты незнакомки: «Что за нахуй? Эту бабу я бы точно запомнил. Демон? Оборотень или… ангел»? — Присядем? Есть разговор. Дама в красном сделала изящный жест, подзывая официантку, проворковала заказ: бокал красного вина и виски для Дина: — А теперь, Дин Винчестер, поговорим? — Кто ты? — Дин хмурился, потому что при нем не было даже пистолета. Черт, с этим ремонтом он совсем запарился и расслабился, ну, в переносном смысле, конечно. Если бы он заказал хоть какой-нибудь еды, можно было бы рассчитывать на нож, пусть даже и столовый, но, конечно, надеяться, на то, что в убогом баре вдруг подадут серебряные приборы, не приходилось, — Что тебе нужно? — Всего лишь поговорить, и, думаю, тема тебе будет очень интересна. — Ты не ответила. Так кто или что ты? — Я, скажем так, заинтересованная сторона. И можешь не опасаться, по крайней мере сейчас я тебя не убью. Видишь ли, ты мне нужен, но куда как больше тебе нужна я. Дама благовоспитанно приподняла руку, призывая Дина замолчать и ловко приняла бокалы у официантки, сделала крошечный глоток вина, милостиво кивнула: — Неплохо, благодарю. Дин хмыкнул: — Такие манеры хороши для дворцовых приемов и дорогих ресторанов, тут можно и попроще. — О, ты заметил? Что ж, похвально. — Ты не ответила: кто или что ты? Дама быстро оглянулась, убедилась, что на них, по крайней мере, явно, никто не пялится и на секунду прикрыла глаза. Дин судорожно сжал челюсти: на смуглой коже проступили сложные голубые узоры, похожие на татуировки и тут же исчезли. — Ты джинн! — Тише, — рыкнула леди в красном, — Впрочем, если хочешь, милый, — джинн легко обернулась к залу, сверкнула игривой улыбкой (как ей, наверное, думалось, Дину улыбка показалась жутковатой) и произнесла чуть громче, чем нужно, — если тебе не нравится виски, закажи себе джин с тоником. — Какого хера? Что тебе нужно? — Ну наконец-то правильный вопрос. Мне нужно то же, что и тебе: вернуть Кастиэля. И я могу помочь, потому что подобраться к Пустоте можешь только ты, человек. Мне, увы, туда ход заказан. — Как именно? — Дин уговаривал себя не верить монстру, но внутри него уже распускался хрупкий, обжигающий росток надежды, — Как я могу туда попасть? — Это непросто, даже очень, и смертельно опасно. Для тебя, разумеется. Кастиэлю это мало повредит, его всего лишь накажут и запихнут на глубинный уровень, но в целом, ничего запредельного. Еще немного боли, немного скорби, но ему же не привыкать, верно? — Боли? Но Пустота не ад, там нет пыток и палачей. — Нет, в привычном тебе понимании. О, я знаю о твоих исключительных навыках, Винчестер. Нет, Пустота калечит иначе. Она погружает в сон, но сон этот чудовищен. Спящий бесконечно проживает все худшие моменты, а когда они закончатся, Пустота изобретает новые сны — для каждого свои. Сны эти настолько реальны, что спящий бесконечно, ведь там нет времени, погружается в непрерывный ужас сожалений, терзаний и страха. Если бы у тех, кто попал к Пустоте в лапы, были души, то понятие «душевнобольной» им бы подошло. Хорошо, что оттуда никто не возвращается — по сравнению с монстрами, как вы, охотники, изволите нас называть, то, что вернется оттуда превзойдет всех монстров вместе взятых. Пустота калечит изощренно, избирательно, методично. — Но Кас уже побывал там и вернулся вполне нормальным! — Он пробыл там совсем недолго, к тому же, он всегда был силен. А вот теперь я уже не уверена в разумности затеи, но попробовать стоит. В крайнем случае, убить его не составит труда, верно, Динни? — Я тебе не Динни, — сквозь сжатые зубы выцедил Дин. Его едва не трясло от страха, настолько, что он был готов сорваться с места и бежать, лететь, да что угодно, чтобы как можно быстрее оказаться рядом с Касом, выдрать его из липких щупалец Пустоты, — как мне туда попасть? — Что ж, уважаю деловой подход, Динни, — джинн усмехнулась уголком безупречно накрашенных губ так, что Дина продрал мороз, — попробуй догадаться сам. Я дам пару подсказок. Во-первых, подумай вот о чем: Пустота — это сон, а во-вторых, кто и как может спать и не спать одновременно? Дин едва не влепил себе подзатыльник, и влепил бы, если бы смог дотянуться. «Блять, это же лежало на поверхности! Сон, управление сном, хождение в чужой сон! Сонный корень, сука, что ж я такой тупой!» — Догадался, Динни, всегда был смышленым, — джинн манерно тянула слова и Дин мысленно пообещал себе, что прикончит суку, как только узнает остальные детали, — не вскидывайся, тебе меня не напугать. И я нужна тебе гораздо больше, чем ты нужен мне, верно? — Но без меня тебе не подобраться к Пустоте, сама ж сказала. — О да, но ты не единственный охотник, и пусть у тебя самый прямой интерес в этом деле, для других у меня тоже найдутся весьма заманчивые предложения. — Например? — Ты такой смешной, Динни! Ты что, хочешь увидеть весь прайс-лист? Он более чем обширен, уверяю тебя. — Кто ты, блять? И зачем тебе нужен Кас? Джинн сложила губы в идеальную «О», хлопнула ресницами и потупилась: — Ах, прости! Я допустила вопиющее нарушение протокола, это полностью моя вина. Я не представилась потому, что думала, ты уже все понял. — Что именно я должен был понять? — Все просто, Динни. Я его жена. Дину показалось, что он ослышался. «Жена? Какая, нахуй жена? Кас не может быть женат, это просто смешно! Блять, да она полностью поехавшая, вот в чем дело! Она опасна, этой суке ничего не стоит перерезать всех в баре. Так, надо как-то заставить ее выйти на улицу, довести до Детки и успеть открыть багажник». — Динни, Динни! У тебя такие грубые мысли! И да, я слышу все, о чем ты думаешь. Так ты не знал, что Кастиэль женат на мне? Он тебе не рассказал? Что ж, я исправлю эту оплошность. Дин застыл, не решаясь даже пошевелиться. Джинн подтолкнула к нему стакан с нетронутым виски и легко коснулась его судорожно сжатых кулаков: — Постарайся не привлекать к нам внимания. Ты ужасно напряжен, милый. Это вызывает подозрения, люди начнут прислушиваться. Давай, выпей это. — Обойдусь, — выдавил Дин, — не тяни, рассказывай. — Несколько лет назад я оказала Кастиэлю небольшую услугу, в целом, мелочь, но я не склонна раздавать плоды Древа Жизни направо и налево, как ты понимаешь. А за любую услугу нужно платить, это разумное правило, не находишь? — Да мне как-то похер, если честно. Но зачем тебе понадобилось жениться? — Выйти замуж, Динни, замуж, понимаешь? Это условие моего статуса, я королева джиннов, а так уж случилось, что ты и твои приятели сильно уменьшили нашу расу. О, не пугайся, время предъявить тебе этот счет еще не настало. Так вот, Кастиэль явился ко мне и попросил плод Древа Жизни, а я предложила ему брак. Да, у нас не было времени скрепить его по-настоящему, уж очень он торопился, и кажется, из-за тебя. Впрочем, я не удивлена. Узнав о нем побольше, я поняла, что все его проблемы всегда только из-за тебя. Но вернемся к истории: мое племя в последнее время немного недовольно, что королева, то есть я, — тут джинн горделиво склонила голову, — нахожусь в непонятном статусе — вроде замужем, а вроде и нет. Неопределенный статус вызывает ненужные толки и сплетни, а это недопустимо для королевского звания. Мне нужно предъявить им живого или мертвого ангела, это уж по ситуации, и, если он жив — закрепить брак ритуалом, а если он мертв — показать труп и объявить себя вдовой. — Каким еще ритуалом? — эта часть истории нравилась Дину меньше всего, хоть, если честно, остальное было не лучше. Он старался не думать, понимая, что монстр услышит его панические мысли, но получалось плохо: «Блять, Кас! Как ты мог так вляпаться»? — Динни, ты меня удивляешь! Каким же еще? Совокуплением, конечно. Как обычно, ритуал в присутствии свиты и близких родственников. — Ты собираешься трахаться на публике? Ну вы животные, реально. Спешу тебя разочаровать, Кас на такое никогда не пойдет. — Неужели? А при обсуждении сделки он был согласен. К тому же, брачное ложе укрыто кисеей, так что зрителям видны только силуэты, без деталей. Но эти частности тебя совершенно не касаются. Сейчас гораздо важнее твое согласие. Так что, Динни, ты готов на безумную авантюру? По глазам вижу, что готов. Но если думаешь, что сможешь обдурить меня, то ты очень крепко ошибаешься. Итак, твое слово и если оно «да», то… — Да, — кивнул Дин. — Что нужно сделать? — Нужны два ингредиента — африканский сонный корень и частица того, в чей сон ты хочешь попасть. Их ты должен достать сам, у меня сейчас немного ограничены ресурсы. Вернуться в племя я пока что не могу, да и обратиться к своей расе тоже. Я уже упоминала, что мой статус с некоторых пор находится под сомнением и вернуться я могу только или под руку с мужем или во главе похоронной процессии. А если попрошу помощи у сородичей, рискую навлечь на себя погоню. — Так ты в бегах? — Скажем так, я отправилась в путешествие с открытой датой возвращения. — Ладно, корень я достану, насчет частиц…- Дин задумался: «Черт, где ж мне взять волосы Каса? Разве что обшарить одежду? Пару раз он надевал мои футболки, но не факт, что там что-то найдется. Может, кровать в его спальне? Так он и не спал в ней, хотя мог и прилечь однажды? Надо срочно в бункер»! — Вижу, ты на правильном пути. Найди ингредиенты и я расскажу, что делать дальше. — Говори сейчас! — О, нет! Я прямо вижу, как в твоей голове возникают планы, как раздобыть у меня информацию, а потом исподтишка ткнуть меня клинком. Я не настолько наивна, Динни. Сперва ингредиенты, потом условия. Сколько времени тебе нужно, чтобы раздобыть корень? Он довольно редкий. — Я постараюсь побыстрее. — Отлично. Я позвоню тебе завтра, надеюсь, у тебя будут для меня нужные новости. И да, твой номер для меня тоже не секрет. Ах, вот еще что: не стоит впутывать сюда твоего братца или его неполноценную подругу. О, не сверкай глазами, Динни. Так вот, если о нашей встрече узнает кто-то еще, сделка отменяется. И я без труда полакомлюсь сначала этой глухой бедняжкой, потом твоим братцем, а тебя оставлю напоследок. О, какой это будет пир! А после я найду другого, более послушного исполнителя. — Сссукааа, — глухо простонал Дин, лихорадочно пытаясь думать и не думать одновременно, — я тебя грохну, обещаю. — Не давай опрометчивых обещаний, Динни. Это Кастиэлю ты можешь обещать всякую глупость, но не мне. Что ж, на сегодня все. Поторопись, Винчестер — каждая минута промедления стоит твоему приятелю о-о-очень дорого. Дин не стал тратить времени на прощания, в конце концов, он же не был венценосной особой, он просто сорвался с места и через минуту уже выжимал газ в пол, направляясь в бункер, одновременно набирая номер Гарта. «Мужлан, плебей, ничтожество! — думала королева джиннов, допивая вино, — не попрощался и не заплатил за выпивку! Мерзавец! Но ничего, он еще не знает, что я ему приготовила. Но как загорелся, а? И надо признать, на вид ничего, может сгодиться позабавиться разок перед тем, как я выпью его. Жаль, что и ангела придется убить, но тут уж ничего не поделаешь, предпочитаю быть вдовой. Самое приятное занятие для особы королевской крови — выходить замуж и вдоветь, снова и снова!»