Истинный лик Луны окутан тенью

      Воздух на подступах к купальне напитался жаром, и чай в тарелке откликнулся на тепло, источая неописуемый аромат. Вдохнув его полной грудью, Бумажный Сверчок завистливо поморщился, снял обувь и шагнул в обстоятельно протопленную комнату.       Над просторным квадратным чаном клубились облака пара. Тончайший покров окутывал фигуру Морозного Кедра, как дымка стылой зимней ночи. Но если хорошенько всмотреться, можно было различить на его коже особые украшения, которыми едва ли мог похвастать хоть один чиновник Подлунной юдоли.       Они покрывали его сильное тело от ключиц до пояса, стекали чернильными водопадами по рукам почти до самых запястий. Цветы и чешуя, змеиные клыки и волны. Чёрный круг на плече — знак новой луны, покровительницы разбойников. Между лопаток — безлистое крепкое дерево на вершине скалы. Его корни бугрились застарелыми шрамами.       Лента удерживала длинные волосы на макушке, и розоватое клеймо у основания шеи озаряло все эти порочные картины уродливым солнцем. Точно такое же солнце жгло шею самого Сверчка и всех остальных обитателей дома на улице Распущенных Лилий.       Приблизившись, Сверчок поставил тарелку у края чана, а сам уселся на выступ за спиной у Морозного Кедра, закатал штанины и спустил босые ноги в горячую воду. Морозный Кедр едва осознал его присутствие — мысли витали далеко от купальни.       День выдался длинным и хлопотным. С утра — известие о сорвавшейся сделке, вечером — Обрубок со своим обрубком, теперь — этот нелепый указ… К чему смешивать ведение тайных счетов с прочими государственными делами? Император утратил доверие к Паутине? Заподозрил утечку средств? Мог бы вызвать к себе для личного доклада, уж там Морозный Кедр придумал бы, как выпутаться. А тут — ни вызова, ни особых распоряжений, ни секретных писем. Ничего.       И как назло, соглядатаев в Фарфоровый дом не послать, времени до утра слишком мало. Возможно, это помогло бы раскрыть истинную причину произошедшего…       — Ты чай хотел, — напомнил Бумажный Сверчок, щекоча плечо господина тонкой бамбуковой трубочкой. Тот рассеянно кивнул и лишь теперь обратил взор на тарелку с благоуханной горкой чёрного порошка.       Свежая партия из провинции Обильных дождей. Крепкий сорт, крупный помол — всё, как он любит. С помощью трубочки Морозный Кедр втянул носом щепотку с самой верхушки, зажмурился, и по телу разлилась приятная бодрость. Привычка безусловно дурная, но поднимает настроение.       Сверчок тем временем засучил рукава, чтобы умастить ароматным маслом гребень. Его тонкие предплечья были увиты широкими полосами превосходно выделанной кожи, покрытой всевозможными узорами и бусинами. Эти браслеты были творением его собственных рук, настоящей страстью и гордостью. В свободные вечера он частенько засиживался до темноты на крыльце, увлечённый плетением и вышивкой. Изредка, в порыве исключительной щедрости, он мог подарить домочадцам один или два, но прочие хранил в комнате под замком и запрещал даже притрагиваться к своим сокровищам.       Распустив влажные волосы Морозного Кедра, Бумажный Сверчок осторожно собрал их в ладонь. Зубцы гребня умиротворяюще зашелестели гладкими прядями, но от тишины Сверчок порядком устал, поэтому хмыкнул:       — Ох и веселье теперь начнётся.       — Хоть ты раны пеплом не присыпай, — скривился Морозный Кедр, не открывая глаз. Бамбуковая трубочка задумчиво покачивалась в его тонких пальцах.       — А я что? — дёрнул плечом помощник. — Тут и без меня ясно: либо наш Император свихнулся, либо его надоумили устроить всем счетоводам проверку на вшивость.       — Ни то, ни другое не прельщает.       — У тебя выбор есть? Указ есть указ. Въедешь завтра в Фарфоровый дом, разведаешь обстановку, там видно будет.       — А как дела вести прикажешь? — горько вымолвил Морозный Кедр. — Молодцы вроде Обрубка о приличиях и осторожности волноваться не станут. Что им служебные тайны…       — Обрубков мы к тебе пускать не будем, — возразил Сверчок. — Первое время так и так все за платой сюда бегать будут, по старой привычке. Дураков мы с братцем выдворим, а тех, кто посмекалистее, к тебе направим. Ради денежек они и приличиям обучатся враз, помяни моё слово.       — Верно мыслишь.       — А то. Уж всяко вернее некоторых.       Чего-чего, а самолюбия ему не занимать. Впрочем, не без причин.       Морозный Кедр утешился новой порцией чая, отставил тарелку и запрокинул голову, покоряясь мягкому скольжению гребня. Из груди вырвался новый вздох:       — Поверить не могу, что теперь придётся служить бок о бок с праздными бумагомарателями из высшего сословия. Сидеть взаперти от зари до зари, выносить бестолковые разговоры и более того — поддерживать их, чтобы не вызвать подозрений. Как хорошо было вовсе не появляться в свете…       — Ох, сил моих больше нет! — Бумажный Сверчок досадливо дёрнул его за волосы, вынудив запрокинуть голову, и хмуро взглянул сверху вниз. — Брюзжишь и брюзжишь, хуже сварливой старухи! Слушать тошно!       — Из нас двоих старуха скорее ты, — усмехнулся Морозный Кедр, удобно разместив затылок на его коленях.       — Вот и слушай старших, да помалкивай, за умного сойдёшь, — напутствовал Сверчок, хотя был старше всего на пять десятков лун. — А дуться брось, так и до морщин недалеко. Кто тебя в таком виде на службу пустит? Срамота.       — Будет тебе, какие морщины…       — Да вот эти. — Тёплые пальцы натянули кожу на лбу Морозного Кедра, спустились к вискам и принялись осторожно растирать. Помедлив, Бумажный Сверчок стал рассуждать вслух: — Пожалуй, уложу тебе мазь с собой, вдруг голова разболится от этих ваших господских бесед. Заодно и болтуны от запаха сами разбегутся. Подушку бы не забыть, серую — кто знает, на чём там сидеть придётся. Заклинит спину, и тащи тебя до дома на своём горбу. Я-то не потащу, ясное дело, зато братец Шершень… Это что у тебя, щетина? Никуда не годится! Сейчас мы быстро с ней разделаемся…       От тепла, ненавязчивой трескотни и заботливых касаний понемногу разморило. Сомкнув веки, Морозный Кедр дремал на коленях Сверчка, пока не остыла вода. После с трудом выбрался из чана, позволил облачить себя в исподнее и рухнул в постель, едва добравшись до спальни. Сознание погрузилось в пустоту, милосердно поглотившую все мысли о грядущем дне. Укрыв его, Бумажный Сверчок задёрнул полог, погасил свечу удручённо качнул головой в темноте.       Их знакомство длилось больше сотни лун. Что уж там — без Морозного Кедра ни самого Сверчка, ни Шершня, ни остальных давно в живых бы не осталось. Цена была уплачена немалая, но всё обернулось к лучшему.       А впереди опять неизвестность. Неизвестность, которая прежде была их ближайшей подругой, но как будто скрылась из виду с появлением дома, богатства и благополучия. Не простила, видать, измену, вернулась требовать должок…       Ну и пусть. Морозный Кедр — малый толковый, сам не пропадёт и им не даст. Уже не раз доказывал.