Истинный лик Луны окутан тенью

      В лавку Острого Серпа редко заглядывали до рассвета. Праздные богачи предпочитали как следует выспаться, прежде чем развлекать себя выбором изысканных украшений с его прилавка. Торговец неторопливо протирал нефритовую головку шпильки, когда колокольчик над дверью поприветствовал раннего гостя.       — Добро пожаловать… о, господин Морозный Кедр! Давно не виделись. Рад приветствовать.       — Взаимно, — учтиво склонил голову чиновник, подступая ближе. Облик его, как всегда, источал величественную невозмутимость, а вот с лица его помощника, Бумажного Сверчка, не сходила ехидная ухмылка. — Как идёт торговля, Острый Серп?       — Не жалуемся, хвала Лунной сфере. Что привело тебя сюда?       На прилавок лёг изрядно потрёпанный чёрный веер. Шёлк был неряшливо разрезан в самой середине, в прорехе тоскливо блестели погнутые рёбра. Хозяин лавки бережно подхватил его морщинистыми ладонями, точно новорождённое дитя, и вздохнул.       — Бедный Коготок, кто же так изувечил тебя? Ну ничего — почистим, перешьём, и будешь как новенький. Самоцвет!       Из соседнего помещения выглянул большеглазый юный подмастерье. Поклонившись посетителям, он развернулся к лавочнику.       — Да, учитель?       — Займись. — Острый Серп торжественно передал ему веер. Пояснения были излишни — Самоцвет тут же умчался выправлять искорёженные щитки, перешивать полотно и заново натачивать зубцы Крысиного Когтя. Ему не впервой. — Чем ещё помочь, господин?       Морозный Кедр опустил глаза. Звенья тончайших цепочек переливались в отблесках свечей подобно чешуе змеи. Шитьё на поясах мерцало снежными искрами. Сияли роскошью камни всевозможных цветов, гладко отполированные и безупречно огранённые. Пальцы бездумно коснулись браслета, покрытого россыпью синих опалов. В каждом из них таилась красота морских глубин.       Однако он явился не за этим.       — Есть что-нибудь неброское? Для защиты.       — Разумеется, — расплылся в понятливой улыбке Острый Серп и извлёк из-под прилавка увесистый ларец. — Изволь взглянуть. Не веер, но неприятностей врагу доставить может.       На узорной подкладке аккуратными рядами теснились поясные кисти. Лоснящиеся шнуры, фигурные подвески — привычное украшение любого горожанина с достатком. Но стоило мастеру поднять руку, и нити рассыпались в стороны, обнажая скрытую спицу.       — Со стороны незаметна и обладателю вреда не причинит — видишь, острие спрятано? Но если вонзить кому-нибудь в глаз, мало не покажется.       Морозный Кедр взял вещицу в руки, чтобы рассмотреть получше. Спица лёгкая, прочная, почти невидимая внутри витого шнура. Пара таких безделушек не повредит — без тяжести Крысиного Когтя на поясе было весьма неуютно.       — Бери янтарные, подойдут к наряду, — высказался Сверчок, хотя его мнения никто не спрашивал. Чиновник опустил кисть обратно на подкладку.       — Что насчёт перстней?       Острый Серп тут же раскрыл другой ларец.       — Выбирай, господин. Вот эти будут тебе впору. Здесь парные, в одном из камней яд, в другом противоядие. Очень удобно.       — И правда.       Это оружие не для боя, но тоже может пригодиться. В конце концов опасность может поджидать где угодно, не только посреди ночной улицы. Усмехнувшись, Морозный Кедр кивнул Сверчку на ларец.       — Тоже янтарные? Не слишком ярко?       — В самый раз, — уверенно отозвался помощник.       — Тогда возьму эти и вот эти.       — Не пожалеешь, господин Морозный Кедр, — заверил мастер, любовно оглядывая свой товар. — В городе нынче неспокойно, Тысячеликий, опять же. Безопасность превыше всего.       — И многие ею озаботились? — полюбопытствовал гость.       — Изрядно. Но мне же лучше — покупателей прибавилось. Даже приезжие стали захаживать, на вид не из богатых, но платят от души.       — Вот как. Кто? Как выглядели?       — Толком не могу сказать. Люди приходят и уходят, на вид почти все одинаковые, — пожал узкими плечами лавочник.       — Что берут?       — «Иглы», «осиные жала»… Заточенные шпильки тоже в ходу, и женщины, и мужчины скупают. Не желаешь приобрести, к слову?       — Благодарю, я не большой поклонник стали в волосах. Скажи, среди твоих гостей были такие, кто заказывал «стрекоз»? — вкрадчиво уточнил Морозный Кедр. Острый Серп задумчиво нахмурился и качнул головой.       — Я «стрекозами» не торгую. Их из южных провинций завозят, в основном с рук продают. А что?       Не дожидаясь повеления, Сверчок шагнул вперёд, выложил на прилавок тканевый свёрток и развернул. «Стрекозы», что были подобраны накануне возле дома, сверкнули острыми крыльями. Чуткие пальцы старика с опаской прошлись по лезвиям и подхватили летунью в ладонь.       — Не мастер делал, но знаток, — заключил он, внимательно рассматривая оружие. — Возможно, сам владелец под себя обтачивал. Работа грубоватая, но равновесие отменное. И новенькие совсем, разве что пара царапин. Трофей?       — Можно и так сказать. Значит, изготовитель неизвестен? — заключил Морозный Кедр с лёгкой досадой.       — Увы, здесь мне нечего подсказать. Такую штучку каждый третий житель Ветреной долины способен сделать. Разбойников там как клопов, вооружаются все по мере сил.       Ветреная долина. Провинция Бесснежных пиков. Южные земли.       «Он же давно на юг подался, в горы. Вернулся, что ли?»       Не помешает расспросить Следа В Камышах при новой встрече.       — Спасибо, Острый Серп.       — Рад стараться, господин.       «Стрекозы» были переданы на попечение старого мастера на случай, если кто-то начнёт их искать. Лавку Морозный Кедр покинул без веера, зато с парой перстней на указательных пальцах и с серебристыми кистями на поясе. Черепица на крышах как раз заалела в лучах рассветного солнца — время отправляться на службу.       Они присоединились к Шершню, охранявшему выход с улицы, и все трое зашагали по улице в направлении Фарфорового дома.       — Не нравится мне это, — тихо буркнул Сверчок. — Засели втроём прямо у нашего дома, «стрекоз» настрогали. Как будто на тебя нацелились.       — Хм, — откликнулся Морозный Кедр, не поворачивая головы.       — Ты никому из сослуживцев не перешёл дорогу ненароком? Вдруг кто-то обозлился и приезжих нанял?       Что ж, это было возможно. Но чья обида могла оказаться настолько сильной? С ответом Морозный Кедр не определился, поэтому туманно бросил:       — М.       — Чего ты размычался, как корова? Всё дуешься из-за того, что я помешал твоим ночным забавам? — фыркнул Сверчок. — Ты глянь на него, братец. Чуть верхней головы не лишился вчера, а печётся о нижней…       — Если тебя так волнует моя голова, займись поисками напавших, — сухо оборвал его господин. — Едва ли они успели покинуть город. У одного должен остаться след на шее после вашего знакомства.       Напоминание о невинно пострадавшем браслете заставило Сверчка свирепо запыхтеть. Наскоро попрощавшись, он развернулся и зашагал в другую сторону, раздавать указания соглядатаям Паутины. Только после этого голос подал Шершень:       — Поступили вести из дворца.       В лице Морозного Кедра ничего не дрогнуло — лишь пальцы небрежно разгладили шёлковые шнуры поясной кисти.       — Говори.       — Охрану усилили. Несколько лун назад. Поговаривают, что Император заперся в своих покоях и никуда не выходит, в делах совета не участвует. Еду носят проверенные слуги. Это всё, что удалось узнать. В ворота дворца теперь никого не пускают.       Любопытно. В чём причина? Страх? Кто-то осмелился посягнуть на жизнь самого Императора? Но Паутина подчиняется ему, никто не решился бы на подобное. Или всё же решился? Неужели чиновников согнали в Фарфоровый дом, под надзор, как раз из-за этого?       Сведений недостаточно. Необходимо разузнать всё, прежде чем делать выводы. Однако След В Камышах был прав — следует соблюдать осторожность. И он точно знал, о чём говорит.       Над крышами, в отдалении, блеснули изогнутые золочёные шпили дворца. Грудь Морозного Кедра наполнилась тяжестью. Что заставило Великого Императора закрыться от мира? Прежде он сам принимал участие в советах, приёмах, праздничных шествиях и даже судах… По крайней мере в одном.