Истинный лик Луны окутан тенью

      За чаем и трапезой, разговорами и объятиями чаши, проведённые в беседке, показались лишь парой капель. Солнце уже клонило голову на покатые подушки крыш, когда Морозный Кедр в сопровождении Тихого Омута показался на улице Распущенных Лилий.       — Здесь я оставлю тебя, — негромко заявил чиновник в лазурных одеждах, сбавляя шаг. — Скорее ступай домой, вымаливать прощение у Сверчка.       Морозный Кедр тяжело вздохнул. Задача не из простых… впрочем, есть одна идея, как отделаться малой кровью. Он поднял взгляд на Тихого Омута и одарил его невесёлой усмешкой:       — О новой встрече спрашивать бессмысленно, не так ли?       — Я дам знать о себе так скоро, как только смогу. А ты… — Глаза собеседника наполнились строгостью. — Пообещай, что будешь беречь себя и не покажешься на улице без сопровождения.       — Я не настолько беспечен, как тебе кажется.       — Просто пообещай.       Искренняя тревога в его мастерски заниженном голосе грела заиндевевшее от тоски сердце. Покорно склонив голову, Морозный Кедр отозвался:       — Обещаю.       Если бы окна соседних домов разом ослепли, он непременно взял бы Тихого Омута за руку в подтверждение своих слов. Но увы, от любопытных взоров не скрыться, а кормить болтунов было опасно для них обоих. Пришлось ограничиться церемонными поклонами и разойтись в разные стороны.       Лёгкий ветер касался чувствительной, изнеженной ласками кожи. Прикрыв глаза на долю мгновения, Морозный Кедр встряхнулся и сжал в пальцах веер — нельзя терять бдительность даже на пороге собственного дома. Однако в этот раз никто не дожидался его в переулке с оружием, поэтому он беспрепятственно достиг ворот и оказался в саду.       Подступающие сумерки впитались в рубаху сидящего на крыльце Сверчка, расцветив белое полотно лиловыми красками. Мрачно сдвинутые брови предвещали бурю. Обычный слуга непременно вскочил бы на ноги, приветствуя господина, но он даже не дёрнулся — лишь медленно скрестил руки на груди и процедил:       — Явился. Хорошо отдохнул?       — Более чем, спасибо за заботу, — расплылся в улыбке Морозный Кедр и попытался проскользнуть в дом, но путь перекрыла нога в тяжёлом сапоге.       — Я тебе что сказал? Не в одиночку. Не до темноты. А ты что? Шлялся неизвестно где, ещё и Шершня отослал. Довести меня хочешь?       Каждое слово било в висок стальным острием. Морозный Кедр умоляюще сложил руки перед собой и поклонился.       — Не гневайся, матушка, этот недостойный вовсе не хотел тебя огорчить.       — Ещё и издевается, паршивец! — рявкнул Бумажный Сверчок и резко поднялся. — Пока ты прохлаждался в одиночестве, тебе в спину могли десять кинжалов навтыкать! Вообразил себя бессмертным любимцем небес или что?       — Я был не один.       — Да ну? И кто же, позволь спросить, этот таинственный господин Тихий Омут, Полный Тины, или как его там? — прошипел Сверчок. — Не припомню, чтобы прежде ты так рвался обедать в обществе сослуживцев!       — Он не сослуживец. Друг, — спокойно поведал Морозный Кедр, не поднимая головы. Сверчок презрительно фыркнул.       — Друг? Тот самый, о котором ты ни разу в жизни не упоминал, но которому без сомнения доверил прикрывать твою спину вместо Шершня? Прекрасно. Просто замечательно! В следующий раз пусть он тебя охраняет и кормит, раз он в этом так хорош!       Он развернулся на месте, готовый скрыться в доме, но Морозный Кедр удержал его за рукав и произнёс уже без малейшей насмешки:       — Сверчок, прости меня. Я правда потерял счёт времени и заставил тебя волноваться. Прости.       Тот что-то яростно пробормотал себе под нос — кажется, описание пути, наиболее подходящего для его нерадивого господина. Из боязни заблудиться Морозный Кедр не осмелился следовать указанной дорогой, а направился за Сверчком вглубь дома, пристыжённо склонив голову.       Домочадцы дожидались его за накрытым столом. К еде никто не притронулся. Грызун вскочил с места и бросился навстречу Морозному Кедру. Не зная, как выразить радость от встречи, он бестолково взмахнул руками и наконец выпалил:       — Глава!       — Говорил же, живой, — ухмыльнулся Трепач, искусно делая вид, будто ничуть не тревожился, и перевёл взгляд на надувшегося Сверчка. — Теперь-то поесть можно?       Тот молча отмахнулся, отошёл в угол, плюхнулся в гору подушек и выудил из кармана наполовину сплетённый браслет. Узлы были затянуты так туго, что кожаные полосы еле гнулись. Морозный Кедр изобразил ещё один поклон.       — Прошу прощения за причинённое беспокойство. Вероятно, теперь я наказан и не смогу покидать дом какое-то время, за исключением походов на службу. Справедливо. Жаль только, что нам не удастся всем вместе прогуляться среди персиковых ветвей…       Слова, произнесённые с точным расчётом, мгновенно оказали нужное воздействие. Сверчок резко выпрямился, потеряв интерес к браслету; Грызун с надеждой вытянул тощую шею, хотя его уши нещадно покраснели; Трепач расплылся в довольной улыбке и похлопал себя по колену. Один Шершень привычно не выразил интереса к предложению, куда больше увлечённый миской остывшего супа.       — Ты, конечно, наказан… — протянул Сверчок, силясь скрыть за показной суровостью блеск глаз. — Но под нашим присмотром — так и быть, можешь время от времени выходить за порог.       — Давненько господин нас не баловал, — лукаво заметил Трепач. — Возникли срочные дела в Персиковом саду?       — Я собираюсь навестить старшую госпожу, — откликнулся Морозный Кедр.       — Только её? А что насчёт молоденьких?       — Оставляю это на вас.       — Мы справимся, можешь не сомневаться, — хохотнул Трепач и обвил могучей рукой шею Грызуна. Тот недовольно захрипел и вывернулся, покраснев ещё сильнее.       — Пойду наряды приготовлю, — заявил Сверчок и умчался, даже к еде не притронулся. Его дурное настроение точно воробей склевал. Сработала уловка.       Когда Морозный Кедр вошёл в спальню, на постели уже раскинулось полуночно-чёрное облачение с серебряной каймой, вдоль которой стелились грозовые облака и вихри. Широкий пояс украшала лёгкая серебристая кисть.       — Не слишком? — коротко уточнил чиновник.       — В самый раз, — мотнул головой Сверчок, довольный своим выбором. Поймав взгляд Морозного Кедра, он поспешил поджать губы. — Не думай, что легко отделался.       — Что ты, я бы не посмел.       Ответ помощника более чем устроил. Он отступил к двери.       — Позже поговорим. Пойду остальных собирать.       — Не забудь угощение.       — Помню.       Лёгкое и яркое дневное одеяние сменилось тёмным, загадочным. Несмотря на обманчивую строгость, наряд с облаками источал великолепие. Жаль, Тихий Омут не видит, ему бы точно пришлось по душе… Лунная сфера, они провели вместе целых полдня и распрощались меньше чаши назад — неужели успел соскучиться?       «Настолько, что сразу же побежал в сад», — посмеялся Морозный Кедр про себя. Он в любом случае собирался навестить госпожу сегодня, но после дневного свидания подобное выглядело насмешкой. Впрочем, он не развлекаться туда идёт.       В путь выдвинулись после заката. На страже дома привычно остался Шершень, а остальные помощники, принаряженные по случаю, важно двинулись вслед за Морозным Кедром. Приличия препятствовали праздным разговорам, но Сверчок всё же умудрился подметить его торопливую походку и протянул:       — Господин так рвётся отведать персиков… Очевидно, обед с другом совсем его не насытил.       — Наш господин очень заботится о своих друзьях. Должно быть, и этого друга он накормил досыта, — весело пробасил Трепач в ответ.       — Что за друг? — удивился Грызун.       — Вырастешь — узнаешь…       Лёгким поворотом головы Морозный Кедр сполна выразил отношение к пересудам за спиной. Вроде друзья, а сплетничают хуже счетоводов из Фарфорового дома. И лучше бы дело ограничилось одними сплетнями, а не вопросами, на которые он всё равно не сможет дать ответа.       Персиковый сад встречал гостей благоуханием цветущих деревьев, алыми фонарями и нежным смехом, раздающимся из открытых дверей. Тут и там прогуливались, прикрывая лица рукавами, прелестные девушки в воздушных нарядах, какие ни за что не позволила бы себе надеть ни одна знатная госпожа (хотя каждая вторая втайне грезила об этом). Они ласково манили путников к себе, но те непреклонно держали путь к самому большому и шумному дому. К дому с золочёной вывеской «Обитель Любви».       Широкие двери вели в общий зал, просторный и светлый. Обувь гости оставили снаружи и ступили на пол, сплошь устланный коврами и подушками. Волны невесомой ткани струились вдоль края галереи, готовые в любой момент скрыть желающих от посторонних глаз. Здесь пахло сладостью и свободой.       Появление Морозного Кедра с сопровождением вызвало множество радостных восклицаний. Не успели они сделать и пары шагов, как девушки и юноши, прекрасные, словно лунный свет, окутали их нежностью рук и голосов:       — Рады вновь приветствовать, господин Морозный Кедр.       — За время нашей разлуки ты стал ещё мужественнее, господин Трепач…       — Милый Грызун, иди ко мне скорее…       — Господин Сверчок, неужели это для меня?       — Для тебя, — заверил Сверчок с широкой улыбкой, одаривая вопрошавшую новеньким браслетом. — И для остальных тоже припас. Налетайте!       «Персиковые веточки» со смехом разбирали подарки, которые Сверчок в приступе небывалой щедрости раздавал направо и налево. Неудивительно, что он пользовался здесь особым почётом. Трепач тоже времени зря не терял и устроился на подушках в окружении прелестниц, желающих в очередной раз послушать его байки. Пунцового, точно роза, Грызуна усадили за низким столиком, и миловидная светлоглазая девушка с улыбкой поднесла к его губам кусочек фрукта. Бедный мальчишка таращился на неё во все глаза. Он всего второй раз посещал это место и не успел привыкнуть к обезоруживающей силе красоты.       Наблюдать за всем этим было забавно, но очаровываться Морозный Кедр не собирался. К нему подступиться не решались, ограничивались приветствиями и поклонами, что позволило тщательно осмотреть зал в поисках знакомых лиц. Посещение сада в свободное от службы время отнюдь не возбранялось, но лучше знать заранее, чего ожидать.       По здешним меркам час был довольно ранний, и посетителей он насчитал немного. Трое богатых горожан наслаждались обществом «веточек» и вина за широким столом. Женщина в небрежно распахнутом пурпурном одеянии нежилась в объятиях смуглого юноши, пока он заботливо обмахивал её веером. Нашлось место и скромным ремесленникам, и возницам, и бойким торговцам — Обитель Любви была открыта для всех, кто нуждался во внимании и отдыхе. Вдруг в углу разразилась звонкой трелью флейта, заставив Морозного Кедра усмехнуться.       Старый знакомец, Медный Звон, даже сидя возвышался над всеми на целую голову. Могучая грудь раздувалась, чтобы голос бамбуковой певуньи звучал как можно громче. Задорная песенка пришлась «веточкам» по душе — кто-то хлопал в ладоши, а кто-то даже подпевал. Неужели сегодня музыкант явился один, без своего вечного соперника?       Не тут-то было: Росчерк Киновари сидел неподалёку, прислонившись спиной к стене. Одеяние было распахнуто и спущено с плеч, открывая тончайшие чернильные узоры на груди. Хмельной жар окрасил впалые щёки художника румянцем. При виде Морозного Кедра он коротко кивнул и вновь опустил голову к неизменной дощечке на коленях. Изобразил несколько линий, бросил взгляд на хохочущего Медного Звона с флейтой, вернулся к рисунку. Сидящая рядом девушка заботливо поднесла чашу к его губам, утёрла платком и с любопытством склонилась над картиной.       Здесь безраздельно властвовала любовь. Каждый мог ощутить себя желанным, выражать свои чувства открыто, без всякого стыда. Никого не принуждали силой, как это бывало много лун назад, когда Морозный Кедр очутился здесь впервые. Не только гости, но и сами «веточки» обрели здесь свободу, о которой раньше могли лишь мечтать. Приятно было приложить к этому руку. Даже если его собственная любовь никогда не обретёт подобной свободы.       Одна из девушек приблизилась и скромно поклонилась:       — Госпожа ожидает.       — Благодарю.       Что ж, остальные без него не заскучают. Преодолев уютный зал, Морозный Кедр приблизился к резной лестнице и отправился наверх.