Истинный лик Луны окутан тенью

      — Праздник затянулся, как я погляжу… — забормотал Сверчок по устоявшейся привычке, но поднял глаза на бледное лицо Морозного Кедра, перевёл взгляд на хмурого Шершня, поддерживающего господина за локоть, и растерянно заморгал. — Что с тобой? Второй кувшин оказался лишним?       Нельзя говорить правду. Подойдёт ближе, почувствует охвативший тело лихорадочный жар — догадается сам и сойдёт с ума от беспокойства. А на утешения сейчас совершенно нет сил.       — Воды в купальню. Немного, прохладной. Оботрусь и лягу спать, — отрывисто приказал Морозный Кедр, высвобождаясь из хватки Шершня. Голос Сверчка источал недоверие:       — Точно справишься? Может, чаю для бодрости поставить?       — Нет. Делай как я сказал.       В иное время помощник обязательно высмеял бы его властный тон в самых язвительных выражениях, но чутьё подсказало ему, что сейчас это не лучшая затея. Наверняка будет мысленно дуться, но пусть лучше дуется, чем изводит себя бесполезными переживаниями за жизнь непутёвого подопечного. Стараясь не споткнуться о собственную ногу, Морозный Кедр молча проследовал мимо, на ходу распутывая узел пояса.       Раскалённому телу слабо нагретая вода показалась ледяной. Зубы застучали, зато в голове немного прояснилось. Он вымылся на скорую руку, выскользнул из купальни и направился в комнату, на ходу бросив в воздух:       — До утра не беспокоить.       Тревожный шёпот домочадцев стёк между лопаток вместе с липкой каплей пота.       Затворив дверь спальни, Морозный Кедр уставился во тьму. Сердце шумно гнало по венам остатки отравленной крови. Нежная ткань халата жгла плечи, и он без сожаления сбросил одеяние на пол — вот только нагота не подарила желанного облегчения. Стоило испугаться, но страху не осталось места — его целиком выжгла тяжёлая, удушливая ярость.       На его жизнь теперь смеют покушаться бесполезные чиновники?! Кто следующий? Бездомные собаки? Крысы? Нападение армии клопов? Неужели Морозный Кедр Полуночи пал так низко? Да, от него не раз пытались избавиться и прежде, но не с такой частотой и наглостью! Это недопустимо. Не для того он отдал этому городу десятки лун жизни, чтобы каждый проходимец возомнил себя вправе вершить его судьбу!       Кому-то не даёт покоя его успех. Всюду ложь, тайны, предательство. Его гонят в ловушку, словно дикого зверя, и он, глупец, мечется по клетке, едва не рыча от бессилия…       Спокойно. Это всё яд. Он распаляет, кружит голову. Действие вскоре пройдёт, и ясность сознания вернётся. Нужно переждать. Переждать…       Он сам не заметил, как очутился у окна. Дрожащая ладонь коснулась ставня, обожглась о холодное дерево. Ночной ветер проник сквозь щель, чтобы коснуться пылающих губ.       «Заботься о своём здоровье, не пропускай обеды и хорошо проветривай комнаты…»       Что, если за всем стоит он? Если возвращение Тысячеликого в столицу было частью всеобщего коварного замысла? Никто не смог бы подобраться ближе, чтобы заставить Морозного Кедра ослабить хватку, выпустить вожжи из рук, давая другим возможность перехватить управление мчащей во весь опор повозкой…       «Он мог убить тебя десять тысяч раз, если бы захотел. И в этом случае не стал бы умолять об осторожности», — напомнила часть разума, не затронутая помешательством.       «Возможно, до сих пор никто не предлагал ему достаточно высокую цену…» — вкрадчиво шепнул яд.       Мотнув головой, Морозный Кедр стиснул зубы и ухватился за засов, надёжно запирающий ставни. После длительного промедления он наконец сдвинул его и едва не подавился собственным смешком. Отступил к постели, рухнул на простыни, перевернулся на спину, закрыл лицо ладонями. Это скоро закончится. Так или иначе всё закончится.       — Надеюсь, однажды ты всё же научишься закрываться, — прошелестел еле слышный голос прямо над головой.       Пока разум бился в сетях смятения, тело решило действовать само. Руки метнулись вверх, безошибочно обвивая чужую шею. Морозный Кедр вскинулся, потянулся к губам, но Следа В Камышах невозможно было застать врасплох. Он выставил руку, сопротивляясь, и стиснул его плечо ладонью в перчатке.       — Ты весь горишь. Что с тобой?       — Луна сегодня слишком красива, — хрипло выдохнул Морозный Кедр, нетерпеливо стягивая с невидимого лица край ненавистной маски. Губы обожгло холодом, но это было лучшим средством усмирить ревущий внутри огонь.       След В Камышах отстранился почти сразу. Шёпот сделался прерывистым:       — Ты думал, я не узнаю этот вкус? Скажи мне, что произошло?       — Неважно.       — Неважно?       — Позже.       — Не шути так со мной.       — Последняя чаша вина на сегодня отбила у меня охоту шутить.       — Расскажи.       — Слова не помогут. Они не нужны мне сейчас. Мне нужен ты.       Тело ночного гостя окаменело в нерешительности. Палец мягко скользнул вдоль пылающего лба.       — Как я могу, когда ты в таком состоянии? Ты не готов.       — Склянка с маслом на столике. Немного твоей помощи, и я буду готов. — Морозный Кедр прильнул губами к запястью любовника и потянул зубами край перчатки.       — Но ты…       — Пожалуйста.       Противоядие несомненно подействовало, опасность (по крайней мере эта) миновала. Всё, что требовалось Морозному Кедру в это мгновение — вытопить гнусный жар, сбросить гнетущие мысли и утешиться подобием безопасности. Если попутно ему вонзят нож в сердце, так тому и быть. Это не худшая участь.       Вздох Следа В Камышах вышел почти неслышным.       — Постарайся не тратить силы, Неистовый Кедр, — прошептал он обречённо и склонился над ним, прижимаясь грудью к груди.       Пахнущая весенней землёй и ночью одежда была отброшена в сторону за ненадобностью. Морозный Кедр до боли сжал в объятиях стройное крепкое тело и уткнулся лицом в изгиб шеи. Кожа плотная, но до чего же гладкая — ни волосков, ни выступающих шрамов. Забывшись, он приник к этой коже алчным поцелуем, но пальцы, лёгшие на подбородок, строго напомнили: никаких отметин.       Заботливая нежность касаний постепенно уступала несдержанному напору. Отчаявшись привести Морозного Кедра в чувство, След В Камышах счёл за благо поддаться и ненадолго покинул его объятия ради поиска пресловутой склянки. Скольжение масла по разгорячённой коже пробудило под рёбрами стон. Пришлось призвать на помощь всё доступное благоразумие, чтобы не дать ему вырваться наружу.       Они уже давно не сливались в единое целое. Глухая боль, почти такая же сильная, как в самый первый раз, заставила вздрогнуть и скомкать простыни в кулаках, но плавность движений, тепло дыхания на ключице и ладонь, огладившая предплечье, немедленно пришли на выручку. Впрочем, Морозный Кедр и без них счёл бы цену не слишком высокой. Ради такого и яд стоило перетерпеть.       — Тише… — в который раз призвал След В Камышах, пытаясь спрятать шумное дыхание в поцелуе.       Беречь силы и быть тихим одновременно? Чересчур сложная задача для раненого зверя. Опираясь на локти, Морозный Кедр сел на постели и подался навстречу всем телом.       — Прошу… тебя… — проговорил его губами яд. Или это кричало его собственное сердце, не умеющее, не смеющее просить о помощи даже самых близких?       Жёсткие бёдра под ягодицами. Руки на спине. Влажное, солоноватое на вкус плечо. Всего на миг, но непрерывный мучительный гул в голове умолк. Затих и пожар. Осталось лишь изнеможение, присыпанное пеплом.       Без палящего зноя внутри стало немного зябко, но Морозный Кедр не возражал. Грело сердцебиение под щекой и пальцы, ласково перебирающие волосы.       — Тебе лучше? — раздался почти беззвучный шёпот в темноте.       — Немного.       — Теперь расскажешь?       — Думаю, ты и без меня догадываешься. Сам же просил не пропускать обеды.       — Я рассчитывал, что кормить тебя будет Сверчок. Кто это сделал?       — Человек из Фарфорового дома, — отозвался Морозный Кедр и замолчал, чутко прислушиваясь. Следующий вдох Следа В Камышах оказался чуть глубже предыдущего, рука в волосах замерла.       — Зачем?       — Он не сказал.       — Это не смешно.       — Знаю. — Морозный Кедр неторопливо провёл кончиками пальцев вдоль чужого бока. Выждав несколько капель, небрежно бросил: — Как думаешь, сколько стоит моя голова? — и ощутил, как тут же напряглось тело под ним.       — О чём ты?       — Интересно узнать твоё мнение. Если бы к тебе явились с подобным заказом, сколько бы ты попросил?       — Ты не можешь спрашивать об этом, — сдавленно шепнул След В Камышах.       — Почему нет?       — Хочется верить, что ты не настолько меня презираешь.       Густая комковатая тишина разбрелась по углам. Морозный Кедр глубоко вздохнул и поджал губы. Висок опалило жаром совсем иного рода, чем прежде.       — Прости. Я не в себе. Много всего… происходит.       — Я понимаю, — ответил След В Камышах. Вдумчиво, но без намёка на снисхождение. Его пальцы вновь зарылись в длинные пряди. Подводит итог разговора или уклоняется от него? Об этом Морозный Кедр спросить уже не решился.       Капли времени едва отмерили четверть чаши, когда гость мягко отстранил его и покинул тёплую постель. Едва различимый шорох одежды ранил ухо и душу острее кинжала. Пришло запоздалое осознание:       — Сегодня я вынудил тебя рисковать больше обычного. Извини.       — Не думай об этом. Подумай лучше о себе и о том, как защититься в будущем, — заметил След В Камышах. Его ладони отыскали руки Морозного Кедра и крепко сжали. — Знаю, ты скажешь, что оставить службу и закрыться дома — плохой путь, что ты не стал бы тем, кем ты являешься, если бы прятался от всех опасностей в четырёх стенах. Но я прошу: постарайся понять, что твоя жизнь ценнее всего на свете. Даже Паутины.       Слова истинного убийцы.       Ночной мрак скрыл печальную усмешку Морозного Кедра. Наклонившись вперёд, он слепо прижался лбом к чужому лбу.       — Спасибо.       — Не нужно благодарить.       Тьма опустела. Жаль, что опустошить мысли ей так и не удалось.