***
Следующее утро началось для Куникиды незатейливо и без неожиданностей. Он пришёл на работу ровно в восемь, поздоровался с теми, кто уже пришёл, сел за рабочее место. По его приблизительным расчётам, Дазай должен был прийти в любое время, в промежутке между «сейчас» и девятью. А значит, пока можно заняться самой простой работой. Куникида открыл ноутбук, проверил почту, документы и забылся в формальных хлопотах на длительный период. Спустя внушительное количество доделанных задач чуткая ко времени интуиция начала тревожиться. Куникида бросил взгляд на наручные часы. Пол десятого — указывали стрелки. А злосчастного напарника не видно, что заставляло тревожиться. Доппо проверил телефон — там его ждало сообщение от Фукудзавы-сана. Он не пояснил причин такого поведения Дазая, не дал даже намёков, просто поставил перед фактом и порекомендовал по рабочим делам обращаться к Ранпо. Доппо заметно помрачнел. Он настолько привык к постоянному присутствию весёлого напарника рядом, что оставшаяся на его месте тишина трепала своей непривычностью. Куникида решил написать.Вы Дазай, что случилось? Почему не на работе? Есть вопросы по делу. Можешь помочь? 10:31
В сети Осаму не объявлялся и сообщения не видел. Интуиция Доппо начала нашёптывать нехорошее положение дел.Ты же там вешаться не собираешься? 10:32
Снова молчание в ответ. Образовавшаяся пустота уже сдавливала виски. Дазай постоянно вытворял что-то неожиданное, но к такому было невозможно подготовиться. Он просто пропал без объяснений. Куникида с усмешкой поймал себя на мысли о том, что Осаму может хоть предупредить, хоть нет — волнение всё равно будет таким же. Но менять свои планы Доппо не намерен. Он тут же взялся за серьёзную работу, попутно прикидывая, что придётся переложить на Ацуши, а что переспросить у Ранпо. Если что и может помочь справится с волнением — так это следование графику. На сегодня нужно: закрыть одно несложное дело, сбегать в обед в кафе на первом этаже за кофе, помочь Ацуши выучить новый приём боевых искусств. Каждый из трёх пунктов важен по-своему и каждый требует собранности. Вплоть до двенадцати часов Куникида упорно просидел за ноутбуком, оформляя документы, закрепляя улики, указывая детали. Часть информации уже была предусмотрительно обработана сотрудниками полиции, но многое нужно было дописывать самому: от последних выводов расследования до оглашения решения суда. До обеда оставался ещё час, поэтому Куникида смог помочь с похожей задачей Ацуши. Паренёк ещё не успел полностью привыкнуть к работе за компьютером — он медленно печатал, выискивал редкие символы по пол минуты. Но мысленно Доппо отметил его прогресс в скорости набора текста. Это достижение он отметил в свой блокнот. На обеденном перерыве он спустился в кафе на первом этаже, где уже отдыхали Акико и Ранпо. Он присел к ним за столик и сделал заказ. Приятный разговор по пустякам приятно разгрузил уже немного уставшего Доппо. Ранпо рассказывал, как взялся за лёгкое дело специально, чтобы быстро с ним расправиться и создать видимость работы. Куникиде показалось, что этому он научился у Дазая… Промелькнувшая мысль о нём тут же побудила проверить телефон — и снова ничего.Вы Ты завтра хоть явишься? 13:10
Это сообщение, как и предыдущие за сегодня, останется непрочитанным. Обеденный перерыв закончился быстро — и вот Куникида снова в офисе. Новых документов не прислали, новостей от Фукудзавы-сана нет, а значит, можно посвятить часок тренировкам Ацуши. Кёка тоже участвует, так как ничем не занята и тоже может помочь. Заметки о предыдущих занятиях помогают напомнить о том, над чем ещё стоит поработать. Накаджима как раз успел переодеться в спортивную форму чтобы начать. Сама тренировка прошла без неожиданностей — Ацуши только слегка улучшил реакцию, и, в основном, все замечания сохраняются до последующих занятий. Куникида никогда не перестанет отмечать целеустремлённость и силу боевого духа Ацуши, пусть и вслух он этого никогда не признает. К тому же, даже насчёт Кёки была подмечена важная деталь. Её физическая сила растёт вместе с её организмом, а это значит, что скоро ей понадобится тренер по серьёзнее Куникиды… Остаток рабочего дня прошёл в рутине мелких дел, недостойных даже заметки в блокноте. Таким образом стрелка на часах медленно подкралась к шести вечера. Солнце начало клониться к закату, а воздух холодеть. Доппо отстранился от экрана компьютера, когда большая часть сотрудников уже покинула офис, а спина предательски заныла от долгого сидения. Он проверил телефон, но новых сообщений не пришло. Куникида хотел что-нибудь написать, но ничего не шло на уставшую голову. Он отложил эту мысль на потом, а пока встал и начал готовиться к уходу. Волнение за нерадивого напарника серьёзно обострилось… Сам Дазай тоже чувствовал себя уставшим, но не из-за насыщенного рабочего дня. За эти несколько часов его голова несколько раз переполнялась самыми тяжёлыми чувствами. Не помогали отвлечься ни сериалы, ни игры. Они только временно перебивали какофонию мыслей, но не могли помочь заткнуть их. Он часто останавливался у окна, наблюдая за прохожими, терзаемый одиночеством и отвращением к людям одновременно. Иногда как ошарашенный бродил по комнате, нервно прикусывая палец, борясь с больной тягой к холодному лезвию. Все порезы предательски зудили и тёрлись о бинты. Как назло, алкоголь в доме недавно закончился, а смелости выйти в магазин нет. Ножи и бритва казались единственным и самым лёгким способом снять напряжение и уменьшить тревогу. Удерживала только упрямая гордость и раздутое, отёкшее эго. Если сейчас сорвётся — будет потом ненавидеть себя за бессилие ещё больше. Телефон стоял на беззвучном режиме, но даже так Осаму замечал весточки от напарника. Было слишком стыдно даже заходить в переписку в таком состоянии, словно бы Куникида моментально прочёл его и упрекнул в слабости. Еле держа телефон в руках, он решается прочитать уведомления. От Куникидушка Я могу зайти к тебе? 18:50 Из всех сообщений, что Доппо слал до этого, лишь этот вопрос заставил Дазая обратить на себя внимание. Осаму зашёл в чат, но долго не мог найти в себе ни мыслей, ни сил чтобы ответить. Готов ли он предстать пред идеалистом в самом неидеальном своём облике? В облике истинном, но помятым страхом и долгими самокопаниями? В голове тут же возник образ злого, осуждающего Доппо. Плечи со скрипом в суставах сжались под давлением воображения. Но некая крупица рассудка воспротивилась переживаниям, подкидывая истинные знания о Куникиде. Он груб, но справедлив, строг, но всегда стремится помочь, хмур, но ему не чужд юмор. И всё же, преодолевая слабость в теле и трусость в душе, он ответил:Вы
Да
18:54
Через пару минут в дверь постучали. Похоже Куникида был неподалёку и просто ждал разрешения. Осаму обернулся одеялом и на ватных от долгого отдыха ногах дошагал до входа. Он открыл дверь, тут же столкнувшись взглядом со взволнованным выражением лица Куникиды. — Ты как? — тревожился Доппо. Дазай бросил быстрое, лживое, необдуманное: — Хорошо, — и тут же возненавидел себя сильнее прежнего, — То есть… Нет. Доппо мягко потянул на себя дверь. — Могу я?.. Осаму отошёл назад, давая зайти. Но что-то в присутствии Куникиды смутило: зная его типичное расписание, сейчас у него должен быть отдых: от дел, от людей, от суеты. В это время Куникида посвящает себя чему-то спокойному, так зачем он здесь? Осаму смотрел на на него как на призрака, необъяснимое явление. Тем временем Куникида закрыл за собой дверь и предельно серьёзно сказал: — Я могу как-нибудь помочь? Дазай горько усмехнулся. — Нет. Да ты и не должен. — Я просто… Дазай перебил. — Бла-бла! Я очень устал, ясно? Он дошёл до своего футона, рухнул на него со всей тяжестью и спрятался под одеялом. Доппо последовал за ним и сел на пол рядом. Он также приметил упаковки из-под лапши быстрого приготовления, фантики, мокрый платок, торчащий из-под подушки. Воздух был спёртым и душным, комната давно не проветривалась. Куникида невольно припомнил все разы, когда он навещал Катая. Только вот, для Таямы подобный бардак был давно устоявшимся образом жизни, а вот Осаму вышел из строя резко и неожиданно, как перегоревшая в люстре лампочка. В очередной раз Куникида чувствовал острую необходимость произнести слова поддержки и успокоения, но мысли беспорядочно перебивали друг друга. Говорить серьёзно с Осаму трудно, а говорить с глубоко огорчённым Осаму и подавно. Более того, Куникида никогда не видел его таким. И вряд-ли Дазай позволил бы любому другому живому человеку застать его в плохом состоянии. Все попытки выдавить из себя хоть звук разбивались об скалы волнения. Они молчали долго, пока одна яркая мысль не дала самую ясную команду. Куникида открыл блокнот в самом начале, где он обычно пишет списки дел на день. — Дазай. — М? — донеслось невнятно мычание. — Посмотри. Доппо положил блокнот перед Дазаем. Тот снял одеяло с головы, и с небольшой долей любопытства заглянул в книжку. Взгляд слегка расплывался из-за застывших слёз. Дазай с опаской взял блокнот, помня о его ценности для Доппо. На белых страницах ровными столбцами размещены строчки самых разных обязанностей Куникиды: отчёты, сбор данных, готовка, уборка, стирка, покупки… — Читай комментарии, — уточнил Доппо. Под каждым таким столбиком тонким шрифтом Куникида оставлял пометки к прошедшему дню. Из-за того, что этому блокноту всего ничего, записей накопилось немного. В них Доппо отмечал разные примечательные события за день. Запись на 17 августа: «Дазай подарил блокнот. Я был очень благодарен.» «Накаджима хорошо развивает свою наблюдательность.» «Эдогава превысил бюджет агентства, выделенный ему на закуски.» «Ёсано пришёл заказ на новые инструменты.» Запись на 18 августа: «Изуми всё ещё испытывает трудности в общении с клиентами.» «Дазай выглядит радостей обычного.» «Накаджима испортил форму.» «Наоми Т. принесла печенье… » Постепенно Осаму ускорялся, перелистывая страницы одну за другой, вылавливая лишь суть… 19 августа: «Дазай бросил вызов Эдогаве в го. Дазай проиграл, но всё равно был весел.» «Миядзава разбил горшок любимых цветов.» «Накаджима заполнил все отчёты…» 20 августа: «Дазай сделал одну четвертую задания по отчётам. Никогда бы не подумал, что буду этому так рад.» «Фукудзава назначил… » 21… : «Дазай рассказал шутку. Все в агентстве посмеялись. Я её забыл…» … «Дазай пошёл…» «Дазай нашёл…» «Дазай…» »…Дазай…» «Этот придурок…» «У Дазая…» «Дазай навестил бывшего напарника из мафии…» «Синяк Дазая уже выглядит не так страшно…» 30 августа «В обед Дазай принёс бисквитный торт. Ёсано приготовила всем чай.» «Оказывается, Этот придурок хотел бросить торт мне в лицо. Коллеги смогли его отговорить…» «Дазай улучшил…» «Дазай стал лучше в…» «Талант Дазая помог нам…» »…Дазай…» «Дазай прошёл мимо моста. О самоубийстве даже не заикался. Идеально.» «Я давно не видел его справочник по самоубийству. Не перестаю поражаться его стараниям.» »… Дазай.» »…Этот идиот… » «Дазай проделал отличную работу. Не знаю, что с ним происходит, но я очень болею за него.» Вот оно что. Доппо действительно наблюдательней, чем кажется. Все изменения, все проделанные Осаму усилия над собой Куникида замечал, как никто другой. Скорее всего, делал он это неосознанно и, вероятно, из своей стойкой привычки контролировать и отслеживать всё вокруг. Какова бы ни была зачаточная природа его проницательности, Дазай находил её весьма любопытной. — Можешь побыть здесь немного? — просьба вышла через силу. Гордость больно душила глотку. — Конечно. Дазай отдал блокнот Куникиде и обессилено упал головой на подушку. — Я просто… Меня сбили с ног воспоминания прошлого… которые я хотел подавить. Куникида сочувственно смотрел на потухшего. Контраст между вчерашним и нынешним Дазаем больно резал глаза и вводил в недоумение. — Ты так сильно винишь себя, что аж в постель слёг? — Если опять будешь ворчать о моей лени — я выставлю тебя за порог. — И не думал. Куникида достал из кармана ручку и сделал на полях блокнота пару нехитрых расчётов. — Смотри. Средняя продолжительность жизни — восемьдесят лет. Тебе двадцать три года. Следовательно, ориентировочно ты прожил двадцать восемь с половиной процентов своей жизни. — Вау, гений математики, — отшутился Дазай. — Это я о том, что ты прожил меньшую часть. И в твоих силах сделать так, чтобы оставшиеся семьдесят один с четвертью процента твоей жизни прошли без сожалений. — Как будто мои прожитые проценты никак не влияют на настоящее, — продолжал язвить Осаму. — Влияют. Мы оба это видим. Но… — Куникида сжал кулаки, собирая вместе все свои надежды, — Я ценю твои потуги это влияние оборвать. Хандри сколько нужно. Только не забудь потом вернуться в строй. Осаму ответил насмешливой улыбкой. Хотелось по привычке оттолкнуть от себя, да поздно уже — подпустил слишком близко. Хотя и страха как такого уже и не было. Куникида не из тех, кто может или хотя бы хочет бить по слабым местам людей. В его идеальном мире каждый имеет право на счастье — эта аксиома понятна, даже не читая блокнота. Весьма наивно и честно. Так ведь можно ненароком и довериться… Куникида встал и начал собирать мусор с пола. — Что ты делаешь? — Помогаю, чем могу. Доппо подобрал все платки, все упаковки и ушёл выбросить на кухню. Там же он открыл холодильник и пошарил по полкам. — У тебя же еды совсем нет! — крикнул Куникида. — Я знаю. Доппо вышел в коридор. Дазай с интересом наблюдал за ним. — Могу приготовить тебе что-нибудь. — Спасибо, мам. — Лучше скажи чего хочешь. — Помереть? — Из еды, дурень. — Делай, что хочешь. Сказано — сделано. Куникида отлучился на пару минут чтобы купить немного овощей и куриного мяса. По возвращении он ушёл на кухню и начал готовить. Куникида снял жилетку, чтоб не запачкать, надел фартук и закатал рукава рубашки. Овощи и мясо нарезал на кубики и бросил тушиться на сковороде, в маленькую кастрюльку залил воды и насыпал риса. На верхней полке нашёл старенький керамический чайник — заварил в нём зелёный чай. Дазай заглянул на кухню посреди процесса. Кажется, Доппо творил в его доме ту же магию, что и в своём — наполнял атмосферу спокойствием уюта и мягкостью рутины. Непонятно, то ли дело во вкусном запахе специй, то ли в шуме от шипящего под крышкой масла, то ли в обычном присутствии человека рядом. Куникида предсказуем, он снова делает это — растрачивает свою заботу. Осаму с трудом её принимает, но с ещё большим бы трудом отверг. Интересно, если бы он знал о всём том, что творил Дазай, то тратил бы столько времени на него? Весь мрачный разум твердил, что Куникида ненавидел бы его. Но Доппо ведь не глуп, он же понимает, что имеет дело с бывшим мафиози, с человеком дурного прошлого и ужасающих поступков. Так почему он всё ещё здесь? Осаму никак не может осознать причину его присутствия, не может принять такого поведения. — Куникида, — Дазай уже готов был нервно расхохотаться от сумбурности чувств, — Что ты делаешь? — Решил сделать кари. Будет готово через минут двадцать… — Нет-нет, я не об этом. Почему ты мне помогаешь? Куникида обернулся и встретился с ним взглядом. И лучше бы этого не делал — пронзительные карие глаза резко обожгли саму душу. Но, подавляя вспыхнувшее напряжение и не отводя взгляда, Доппо ответил. — Потому что ты не против. — Не переводи стрелки, Куникида. Доппо позволил себе задуматься на секунду. Осаму проследил как светлые глаза за стёклами очков в момент дрогнули, но снова уверенно взглянули на него. — Потому что сам хочу помочь. Дазай готов был плеваться от скупости его мысли. — Да? Я всё время вешался у тебя на глазах, — голос Осаму выдаёт нарастающее раздражение, — Но помочь мне решил ты только сейчас. — Во-первых, я тебе всё время перерезал верёвку. Во-вторых, я не не стал бы активно помогать тому, кто сам себе помочь не хочет. Осаму замер на месте, врезавшись в очередное подтверждение о том, что Куникида всё понимает. Понимает, поэтому приходит только сейчас. От этого становится так гадко, но так забавно. Кажется, Дазай осознал суть. Доппо поворачивается лицом к плите и быстро помешивает еду на сковороде. — А, я тебя понял… — Сомневаюсь. — Ты просто расчётливый «спасатель», который выбирает себе жертву чуть более тщательно чем другие. Доппо издал самый шумный вздох, на который был способен, и в этом вздохе Дазай с ужасом расслышал разочарование. — А я почему-то думал, что ты умеешь ценить напарников, друзей, коллег… Куникида достал блокнот и со злости кинул им в Дазая. Осаму поймал его в сантиметре перед носом. Тон Доппо перешёл на крик. — Раз тебе так нравится объяснять поведение других через их «неполноценность», то сам попробуй мне объяснить какого чёрта ты пытался наладить со мной отношения? С людьми в Агентстве? — это был оглушительный рёв, сравнимый с тем, которым он одарил Осаму после воскрешения у реки. Дазай очень хотел ответить что-нибудь едкое, злое, как сделал бы, будь перед ним Чуя. Но перед ним стоял Доппо — человек куда более мягкотелый, несмотря на грозный вид. — Ты ведь и сам понял, — Осаму положил блокнот на край стола и спокойным тоном продолжил, — Я думал, так мне будет лучше. Но теперь я не уверен, что достоин и этого. Куникида злился, хмурился, но продолжал готовить. Осаму мог судить о его чувствах только по голосу, но так даже лучше. Обоим теперь не хочется смотреть в лицо друг другу. — Послушай, Дазай, люди делают что-либо потому что могут или потому что хотят. Почему я делаю кари вместо того, чтоб врезать тебе — решай сам. Советую ещё вспомнить про существование такой вещи, как обычная человеческая привязанность, мозгоправ хренов, — Доппо поздно понял, что слишком разоткровенничался перед тем, кто едва ли это оценит. Он надел очки на голову и досадно потёр морщинистую переносицу. Но ведь Дазай не просто оценил — он сдался, окончательно пал перед натиском. Осаму должен был принять то, что делает для него Доппо, потому что в его поступках вложено огромное количество веры — веры в исцеление неполноценного человека. Это похоже на густой сироп от кашля — также горько и противно, но так необходимо. И плевать уже, какие у Куникиды при этом мотивы, и что там сейчас у него по расписанию, если всего одна тарелочка кари может скрасить тоску. — Прости, — шепнул Дазай. Доппо только понимающе кивнул, не оборачиваясь. Обида и злость остались, но здравый смысл подсказывал, что лучше держать себя в руках. — Давай есть. Осаму достал две тарелки и чашки. Пока он наливал чай, Куникида накладывал две порции кари. Приготовление к ужину прошло молча. Пришлось заговорить, когда оба уже сели за стол. — Какого… у тебя нет второй пары палочек? — возмутился Доппо, смотря как Дазай собирается есть поварёшкой. — Суровая холостяцкая жизнь — здесь всё рассчитано на одного меня, — Осаму улыбнулся самой тупой улыбкой. Доппо вздохнул, но уже от отчаяния. Он отдал палочки Дазаю, а сам использовал блокнот, чтобы получить вторые. Осаму только немного поморщился от яркости зелёной вспышки способности. — Удивительно, что у тебя хотя бы две тарелки нашлось. Доппо съел карри со спешкой, свойственной уставшему после работы человеку. Осаму же всё не мог отойти и, как зачарованный, не смел лишний раз двигаться. Пока его напарник пил слегка остывший чай, он только-только собрал мысли в кучу. — Хей, Куникида-кун, — позвал он его в привычной фамильярной манере. — М? — Спасибо, что пришёл, — фраза далась с большим, хоть и не очевидным усилием. Этого хватило, чтобы напряжённое лицо собеседника наконец смягчилось. Куникида спрятал ухмылку за чашкой. — Обращайся. — Тогда могу ещё за кое-чем обратиться? — Зависит от тяжести просьбы. Осаму сделал паузу, медленно отпив немного чая. — Сможешь продержаться завтра на работе без меня? — Дазай… — Послезавтра уже выйду, обещаю. — Хотя бы часть отчётов сможешь написать? — Постараюсь. — Тогда по рукам. Осаму доел последние кусочки кари. — И ещё кое-что… Сможем завтра созвониться? — По какому поводу? — По поводу «мне хочется тебя немного побесить». Доппо недовольно поморщился, как от запаха самой тухлой рыбы. Ложь Осаму уже кажется слишком очевидной, но он прекрасно понимал, зачем он к ней прибегает. — По такому поводу сможем переговорить между семью и девятью вечера, — нарочито невозмутимым тоном произнёс Куникида. — Супер, — Осаму положил палочки в тарелку, — Было вкусно. — Ещё бы, — с неприкрытой гордостью ответил Куникида. После ужина Куникида убрал посуду в раковину, а Дазай протёр стол. На часах уже девять вечера, а значит, Доппо пора домой. Стоя у входа, Дазай провожал Куникиду с грустной полуулыбкой. Казалось, с его уходом исчезнет и аура уюта, и тепло, и поддержка. Ох, Доппо действительно обладал скрытой способностью наполнять пространство вокруг чем-то светлым. — …И будь, наконец, на связи — напомнил Куникида. — Уж постараюсь. Уголки губ Куникиды слегка дрогнули в ответной улыбке. Пожалуй, это самая приятная картина, которую Дазай видел за сегодняшний день. — Доброй ночи, хозяюшка, — Осаму не упустил момента чтоб бережно поддеть напарника. — Доброй, Дазай. Осаму закрывает за гостем дверь и возвращается в привычную тишину квартиры. Но светлый дух Куникиды надолго засядет с ним…