Глубина резкости

Иногда создавалось ощущение, словно Хисока приходил не столько ради платы и разговоров, сколько ради общения. Иногда, когда Курапика сидел в кресле, поджав под себя ноги и читая книгу, Хисока разваливался на диване напротив и играл со своей колодой. Карты монотонно шелестели, а Хисока кидал в его сторону непонятные взгляды. В этот раз было так же. Шуршащие карты в ладонях с длинными тонкими пальцами, оканчивающимися заостренными ухоженными ногтями, порхали бабочками, противясь законам физики. Курапика не мог сосредоточиться на тексте и сперва украдкой, а после и вовсе в открытую смотрел на его игры. Карты завораживали и гипнотизировали своей легкостью, которой невозможно добиться только усердными тренировками. Возможно, Хисока использовал нэн. — Чем тебе нравятся карты? — нарушил молчание Курапика. Напряжённая атмосфера, которую он не замечал всё это время, рассеялась, рассыпавшись пылинками о невыносимую улыбку Хисоки. — Нравится? — Возможно. Необычно. — Я рад. — Для тебя вполне нормально. Себя не представляю с картами, — продолжил Курапика. Голосов слышно не было. Они замолчали, как и много раз до этого в присутствии ненавистного им человека. Те, что осмеливались выкрикнуть обвинения, выделяясь из общей массы, тут же подавлялись самим Курапикой. Потому что при Хисоке не следовало терять контроль над своим разумом. А вот после можно отдаться и ждать, пока им не надоест и они не утихнут подобно стихийному бедствию. — Может, сыграем в покер? — Хисока извлёк из колоды одну карту и улыбнулся открывшемуся джокеру, показал Курапике. Как и всегда — любимая карта. — Ты знаешь такую игру? — Хисока, я умею играть не только в покер. — Тогда ты согласен, — не вопрос, утверждение, прозвучавшее слишком хищно. — На раздевание? — Если я соглашусь, какая тебе выгода? — Курапика всё же отложил книгу в сторону, напоследок бережно провёл по золотому обрезу. Выглядело как обещание вернуться к чтению, но позже. Хисока редко предлагал какие-то обычные игры. Опять же, зная его, можно предположить, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. — Выгода мне будет в любом случае, независимо от исхода. — Хисока прикрыл улыбку картой, мечтательно закатывая глаза. Что он там представлял в своих пошлых мыслях, Курапика знать не хотел. — Или лучше на желание? Курапика нахмурился — взгляд Хисоки в момент фразы, направленный на дверь, за которой скрывалась комната с алыми глазами, ему не понравился. Хисока постоянно пытался осуществить свою дикую фантазию любыми способами, и приходилось каждый раз напрягаться от очередного такого одержимого взгляда. — На деньги скучно и не интересно... — продолжил Хисока, тасуя колоду, словно и не было мимолетного хитрого взгляда. Шелест карт нервировал всё больше. — На жизнь с тобой не выгодно играть. — Боишься проиграть? — нервно усмехнулся Курапика, прикидывая в голове, как защитить от Хисоки не только глаза своего клана, но и себя самого. Или то, что от самого Курапики осталось. Ему иногда казалось, что вместо него с Леорио, иногда звонившим справиться о делах, разговаривает лишь оболочка с минимальным набором действий, тогда как выжженная душа, от которой не осталось и грамма пепла, давно истлела и растворилась в небытие. Не Хисока виноват в его теперешней жизни. Только он сам. Тот, кто уготовил самого себя на такое существование. — Предатель... Тот, кто пытается, будучи заключённым в клетку ограниченности из-за мести, получить хоть какое-то удовольствие от жизни. Тот, кто сам себя загнал в ловушку, поначалу казавшуюся правильным выбором — единственно верным и логичным. На деле оказалось иначе. Краски померкли, вода потеряла вкус, жизнь приобрела оттенок тьмы, бросая ломкие тени на его манеру бытия. — Я лучший во всём, ты ещё сомневаешься в этом? Бум! Хисока... — Он дьявол! Он погубил тебя!.. Снова голоса в голове дали о себе знать. Едва Курапика задумывался о Хисоке, голоса оживали и уводили за собой по извилистой дорожке в забытье, несмотря на то, что затухали в присутствии ненавистного человека. Бах!! Курапика резко обернулся, вглядываясь в высокую полку до самого потолка, заставленную всевозможными книгами. Бум! — Предатель! Ты нас предаешь! Ты подчиняешься демону, завладевшему твоей душой! Курапика сглотнул. За стеной что-то бесновалось: огромное, неповоротливое, сильное. Оно стучало в стены, колотило в дверь, пыталось выбраться наружу. Он видел, как стена выгибалась, растягивалась от стучавших по ней множества рук, принимала свой прежний вид и тут же снова деформировалась под невидимым напором. Курапика похолодел от ужаса — он знал, что там происходило. Это было всего лишь галлюцинацией, воплощением призрака клана Курута, но... Его, их всех, следовало успокоить, показаться в комнате, опуститься перед ними на колени, попросить прощения и подождать ещё немного. — Тебе нужно уходить, — стараясь, чтобы голос не дрожал, сказал Курапика и поднялся. С трудом оторвался от стены, бросил взгляд на Хисоку: — У меня сейчас нет на тебя времени. Только бы он ушёл. Только бы оставил его одного. Курапика справлялся раньше с ненавистью своего клана, справится и сейчас. Это всего лишь временное помутнение и недовольство с их стороны, что Курапика ничего не делает. Последняя пара глаз уже почти у него в руках. Нужно только найти мужчину с фотографии. Курапика ведь столько раз находил коллекционеров, которые на бумагах существовали лишь кривым росчерком чернил. Найдёт и в этот раз. — Отказываюсь. — Почему? — Курапика сжал кулаки. — Почему, когда я тебя о чём-то прошу, ты всегда мне отказываешь? — Я работаю за плату, — напомнил Хисока и облизнулся: – И не всегда я отказываюсь. Бам! — Избавься от него! Он убивает нас... Верно. Плата. Хисока всегда умел возвращать с небес на землю. Курапика пытался сообразить, что же можно дать Хисоке, чтобы он как можно скорее оставил его одного. — Что ты хочешь? — Курапика помассировал виски, пытаясь сосредоточиться на голосе Хисоки, но получалось из рук вон плохо. Голоса усиливались, пытаясь пробиться не только в голове, но и сквозь стену, чтобы целиком и полностью поглотить. — Ты так быстро соглашаешься? — удивление в голосе Хисока слабо скрыл. Значит, очередная ошибка со стороны Курапики. Когда голоса прорывались, он всегда плохо владел собой и своими эмоциями. Хисока постоянно подлавливал нужный момент, словно ему было хоть какое-то дело до него. Хотелось верить, что было. — Я давно понял, что с тобой лучше согласиться сразу, — Курапика провёл рукой по волосам, зачёсывая их. — Время сэкономлю на спорах. — Он тебе не нужен! У тебя есть мы! Ты нужен нам! Курапика обернулся к двери. Даже такой предатель, как последний выживший из клана, нужен им там. Нужен... Они не назвали его предателем, сказали избавиться от Хисоки и они его примут обратно. Он им нужен... — Посмотри на меня. Курапика обернулся и отшатнулся от подошедшего Хисоки. — Когда ты... — Ты отвлекаешься, — угрожающе произнес Хисока, нависая над ним. — Я не люблю, когда меня игнорируют. Бам! Бам! Бам! — Избавься от него! Избавься! Избавься! Он тебя… Курапика постарался не отводить взгляда: — Я тебя не игнорирую. Мне нужно спешить... — Время. — Что? — Я хотел с тобой побыть, прежде чем мы отправимся на охоту, а ты меня так быстро выгоняешь. Не стыдно? Курапика ничего не понимал. — Какая охота?.. — Фраза наполнилась смыслом, хлестая через край. Звуки отошли на второй план, всё внимание приковал к себе Хисока и его слова. Секундная пауза наполнилась образами с фотографии, разговорами, мыслями, а потом хлынула вопросами: — Ты его нашёл? Ты, правда, его сумел найти? Где он? Почему ты мне раньше не сообщил? — Разве я не молодец? — улыбнулся Хисока, не отвечая ни на один. Как обычно, требовал похвалу своим способностям и умениям. — Хисока, — надавил Курапика, желая услышать точный ответ. — Да, я его разыскал. Он был всё это время у нас перед носом. Я слишком разочарован им и собой — потратить на него столько времени, когда всё было так просто. — Я и не думал, что ты можешь... — Курапика улыбнулся. Ему стало вдруг весело от того, что Хисока оказался не таким всемогущим и способным что-то быстро сделать. У него тоже бывают промахи, он тоже терпит поражение, он тоже... человек. — Доволен? — в руках Хисоки оказалась карта. Он повертел её между пальцев, заставляя то исчезать, то появляться, и под конец, когда картинка наскучила, растворил её в воздухе. Курапика непроизвольно обернулся и снова взглянул на дверь, за которой стояла мёртвая тишина, внезапная своим беззвучием. Она пела нарастающим гулом в ушах, смешиваясь с дыханием Хисоки, и пугала намного сильнее, чем раздававшиеся до этого удары. Ничего, осталось совсем немного и Курапика принесёт то, чего ему так не хватало. Еще чуть-чуть потерпеть. — Ты постоянно озираешься. — Хисока покачал головой, привлекая к себе внимание. Курапика сжал зубы — его подловили в очередной раз. Слишком часто смотрел туда, куда не следует. А за стеной звенела тишина. — Как ты до сих пор дышишь, как можешь спать, двигаться? — продолжал недовольно напирать Хисока. — Вокруг тебя постоянно одни стены. У тебя есть хоть что-то для удовольствия? Кроме меня, конечно. Нет, ничего не было, но Хисоке знать ответ ни к чему. — Тебя это не касается. — И долго ты за этим будешь прятаться? — Хисока провел рукой по своим волосам — явно разочаровался ответом. — Хорошо. Ладно. Меня тошнит от этого, — сдался Курапика, произнося то, что давно грызло изнутри и в чём он боялся признаться. Но Хисока ему не поверил. — Тогда разбей их. — Хисока в который раз за вечер извлёк из кармана колоду карт и принялся её тасовать. Легкое шелестение нервировало и отвлекало. — Не могу. — Курапика поджал губы. Он сказал не чёткое и уверенное: «Нет», а расплывчатое и шаткое: «Не могу». Исправлять ошибку было поздно. Тем более, как можно разбить то, что с таким трудом собрал ценой собственной жизни? И если разобьёт, он никогда больше не услышит своих родных? Хочет ли он этого? — Всё ты можешь, но фальшивое чувство долга и прочей фигни, которую ты сам себе надумал, чтобы у тебя была цель в жизни, как последнего выжившего, напрочь тебя убивает. — Хисока отвлёкся на колоду в ладони и вытянул карту. — Джокер, — и убрал её обратно в колоду, снова тасуя. — Маленький идеальный мирок... — Последующая вытянутая карта снова оказалась джокером. Хисока всегда знал его месторасположение в колоде. — Со своим нерушимым порядком. Прогнивший и уничтожающий сам себя. Курапика гневно посмотрел на Хисоку. Алые глаза вспыхнули бешенством — оно разрасталось внутри чем-то чёрным и давно забытым, что так нравилось Хисоке. Еще немного, и... — Это естественно, что мне страшно, — ответил ровно Курапика, унимая некстати показавшиеся чувства. От зарождающегося бешенства не осталось и следа. — Я не подавляю свой страх, иначе буду совершать ошибки, но и не позволяю ему собой управлять. Хисока засмеялся. Он двумя пальцами наугад извлек карту и не глядя бросил в Курапику. Тот отклонился в сторону и карта, едва задев светлые волосы, приподняла и обнажила яркую каплю серёжки. Врезалась в стену, с идеальным звуком вскрывая деревянные отполированные волокна. — Страхом ты управляешь, — легко согласился Хисока, чувствуя, как Курапика напрягся. — А что насчёт твоих красноглазых демонов из формалинового музея, оккупировавших твою голову и все мысли? Хисока развел руки в стороны и закружился на пятках. Ладонь разжалась и карты разлетелись разноцветными листьями по комнате, опадая у ног Курапики. — С ними всё хорошо. — В подобные моменты Хисока был ужасен и безумен, и Курапика не сводил с него взгляда в ожидании действия, которое могло угрожать жизни. — А что насчёт тебя? — Хисока остановился и указал на него наманикюренным ногтём. Снова он о своём. Словно больше не о чем беспокоиться. — Тебя это не должно касаться, — твёрдо ответил Курапика. — Я же вижу, как ты сходишь с ума. Вижу, как ты двигаешься, различаю по стонам твоё состояние. — Ты даже на такое способен? — бровь Курапики поднялась вверх, он сложил руки на груди. Неужели в нём что-то меняется и отражается во время секса?.. — У меня много способностей, — Хисока провёл ладонью по идеально уложенным волосам. — Ты мог в этом давно убедиться. Некоторыми из моих непревзойдённых способностей ты пользуешься и они тебе нравятся... — Он косо взглянул на Курапику, тут же отведшего взгляд в сторону. — Ты же не против. — Как бы Курапика ни хотел, смущение сильнее злости. — Сам говорил, что тебе нравится. — Мне нравится, что тебе нравится. И что ты не отрицаешь этого. — Какой ты наблюдательный, — фыркнул Курапика и отвёл взгляд. — Рядом с тобой — всегда, — ухмыльнулся Хисока. — Что ж, тогда перейдём прямо к делу. Атмосфера в комнате изменилась. Курапика напрягся, пристально следя за единственным источником неприятностей в комнате. — Хисока... — Умерь свой пыл, — улыбки коснулся язык, а глаза Хисоки прикрылись. Курапика успел выучить это лицо, означавшее лишь желание получить то единственное, что занимало сейчас его мысли. — Мы пойдём и немного прогуляемся. Помнишь? Время... я хочу его провести вместе с тобой... — Он прикусил губу и прогнулся в спине, подаваясь бёдрами вперёд. Курапика старался не смотреть на его бёдра, целиком сосредоточившись на лице. — Ах, это будет чудесно, — протянул Хисока. Глаза его закатились, являя белки — высшая степень наслаждения. Курапика помимо воли выучил, как Хисока реагирует, и что при этом чувствует. Бесполезное знание по большей части, но иногда помогавшее соблазнить Хисоку, когда Курапика нуждался в сексуальной разрядке, помогавшей ни о чём не думать и расслабиться. — Предвкушаю... Скорей бы... — Тогда почему ты ведешь меня к цели? — спросил Курапика, стараясь сдержать рвавшийся наружу порыв поторопить Хисоку. Он не напрашивался глазеть на возбужденного Хисоку, но вынужден был признать, что-то в нём было такое... по-садистски притягательное, от чего хотелось стать мазохистом, только бы почувствовать на себе его умения. И о чём Курапика только думает?.. — Совсем немного, — попросил Хисока, чуть постанывая. — Поторопись, — Курапика решил взять телефон, на случай звонка с работы. Или от Леорио, который в последнее время начал что-то подозревать и чаще названивать. Курапика не каждый раз отвечал на звонок, оправдываясь работой и занятостью, но Леорио не отставал. Следовало уменьшить подозрение, постоянно успокаивая, что с ним всё в порядке. Интересно, как часто Курапика говорит, что с ним всё в порядке? — Я так люблю, когда ты обо мне беспокоишься, — протянул приторно-сладко Хисока. — Вот ещё. — Не переживай, на тебя у меня всегда встанет. Курапика сжал кулаки, проглатывая ругательство: — Ты меня всегда хочешь. — Не всегда. — Постарайся, чтобы это «не всегда» сейчас случилось и мы, наконец, отправились... Договорить Курапика снова не успел. Хисока оказался рядом, хватая за подбородок и целуя в губы. Он потёрся об него, и Курапика задумался о том, не излучает ли аура Хисоки что-то, от чего Курапике всегда хочется отложить все дела и отдаться рыжему демону. Не то чтобы Курапике это не нравилось, наоборот, помогало быстро отвлечься и отдаться чувству целиком. — А если честно? — спросил Хисока. Его руки, непонятно когда оказавшиеся на ягодицах, слегка их поглаживали. — Иногда я не понимаю, что ты спрашиваешь, — страдальчески вздохнул Курапика. — Я спрашиваю, хочешь ли ты... — Только не сейчас. — Я даже не задал вопроса. — Господи, — устало и обречённо выдохнул Курапика, высвобождаясь из объятий, — словно по твоему виду нельзя сказать, кого и когда ты хочешь. Спроси позже, и я обязательно отвечу. — Мне нравится твой энтузиазм. Звучит многообещающе это: «Спроси позже», — Хисока довольно облизнулся, и Курапика невольно засмотрелся на кончик языка, медленно очерчивающий линию губ. — Я обязательно воспользуюсь. — Не сомневаюсь. — Курапика продолжал смотреть на его лицо и думать о том, что пока ещё от Хисоки можно защитить глаза клана. Осталось немного, совсем чуть-чуть, только одна ночь, и Хисока не сможет исполнить свою навязчивую сексуальную фантазию. Хисока хочет его. Хочет заняться сексом в той комнате, чтобы алые глаза смотрели на них и выли, стенали, кричали в голове Курапики. Курапика должен либо дать то, что просит Хисока, либо Хисока сам придумает, как заполучить желаемое. — Будь чаще сговорчивым, — попросил Хисока, когда они шли к входной двери. — И мои подарки тебе будут нравиться гораздо больше. Курапика промолчал, нажимая на кнопку отмены на вибрирующем телефоне в кармане. Сейчас он не мог ответить Леорио, и решил отложить свой звонок, когда с Хисокой всё закончится. Дверь захлопнулась, обрубая пути к отступлению. Хисока обязательно задаст свой вопрос ещё раз, и он не понравится Курапике. Убегать не имеет смысла. Потому что от исполнения желания Хисоки Курапику отделяло только время. И его оставалось все меньше и меньше.