Когда потерянное станет обретённым

Три дня спустя они оказываются в Орегоне, на каком-то шоссе недалеко от Кламат-Фоллс. Сэм опирается о капот Импалы, Кастиэль неловко стоит рядом, а Дин мрачно смотрит в пол, пытаясь определить, есть ли между ними стена напряжения или она только в его голове. Со времени их последнего спора Кастиэль больше не залетал ни разу, и даже Сэм посмотрел на них странно, когда Кастиэль объявился в добрых четырёх футах от Дина. - Ясно, так… у него в палате копы? Серьёзно? Кастиэль отвечает на его пристальный взгляд вежливым. - Полагаю, они были сбиты с толку, когда его близнец и нападавший растворились в воздухе. Я должен быть в двух палатах от него, а ты в тюрьме. - Точно, - Дин разглядывает безэмоциональное лицо ангела и равнодушно пожимает плечами. – Ну, ничего не попишешь. Мы с Сэмом куда-нибудь заселимся, а, когда Кас будет в порядке, ты просто перенесёшь его к нам. - Сколько времени мы ему ещё дадим? - Пусть будет две недели, хотя он нас и возненавидит за то, что мы его там заперли. Я бы предпочёл, чтобы мы все были вместе, когда дойдёт до охоты на Люцифера. Кастиэль кивает, но как-то отвлечённо, и смотрит в небо. - Я вернусь через две недели. Помолись, если я понадоблюсь тебе раньше. Я буду искать отца. - Кас… Он исчезает прежде, чем Дин успевает договорить, и, хотя Дин вообще не уверен, что он сказал бы, это всё равно немного раздражает. Почти так же его бесит то, как брат в него вглядывается, будто Дин отрастил второй нос или типа того. - Какого чёрта с вами двумя? - Ничего. - Ну же, Дин… - Ладно, ну… может, я не очень хорошо повёл себя с ним недавно. И, может, он немного напуган всем этим будущим дерьмом, в чём его трудно обвинить. Я был сволочью, ты дьяволом, а он хиппи-нигилистом, заглушающим боль наркотиками и оргиями. - Думаешь, они не смогут поладить? - Не то чтобы у них обоих был выбор. - Пожалуй. Они долго молчат, а потом Дин легонько пихает младшего брата в плечо: - Пойдём. Бобби что-то раскопал, нашёл какую-то старую охотничью хижину. Я-то не могу так просто заявиться в город, я в списке самых разыскиваемых в Кламат-Фоллс. - Мы проторчим в хижине две недели? - Я. Ты пойдёшь в город и представишься кузеном Каса или типа того, чтобы он не думал, что мы совсем на него забили. Сэм корчит рожицу, которой Дин рад настолько, что даже не может этого объяснить, и он пытается подавить дурацкий приступ чрезмерно сентиментальных чувств, проскальзывая на водительское сиденье и обхватывая руль, но что-то в его сердце становится на своё место, когда Сэм устраивает свою тушку рядом, именно там, где ему и положено быть. *** - Ну как? Сегодня лучше? Прошла уже неделя, и Дин почти на грани того, чтобы сойти с ума от круглосуточного торчания в хижине и изучения горы информации, которую они с Сэмом накопили относительно сатаны. У них всё ещё не было ни одной наводки на кольт, и в перерывах между разочарованием и всем этим чтением о крови, кишках и человеческих жертвоприношениях Дин готов был засунуть ствол себе в рот. Единственное утешение было в том, что и Сэм был так же несчастен. Видимо, визиты в больницу проходили не особо хорошо. - Не то чтобы. Он всё больше отмалчивается и дёргается, если я делаю резкие движения. - Наверное, привык к тому, что ты злодей. Сэм корчит несчастную рожицу и плюхается за кухонный стол, и древний стул-рухлядь под ним зловеще скрипит. Сэм выглядит неимоверно уныло, и Дин не сдерживается и пинает его ногой под столом, потому что ему не нравится это его выражение лица. - Эй. Подбодрись, Несмеяна. Ты никогда не скажешь «да» дьяволу, и он никогда не наденет тебя на выпускной. Всё просто. - Непохоже, чтобы это сработало. - Ну, да… мы внезапно оказались самим себе ходячей и разговаривающей энциклопедией того, чего точно делать нельзя. Наверняка мы только что апгрейдили наши шансы на убийство дьявола. Сэм слабо улыбается в ответ, будто ему это раньше в голову не приходило, и Дин тихо вздыхает с облегчением, надеясь, что сказанное им самим – правда. Даже если у них есть Кас, который может указать им на ошибки, Дин никогда не забудет того разговора с Люцифером, облачённым в его младшего брата, те ужасные слова, которые до сих пор заставляют его просыпаться среди ночи. Какой бы выбор ты ни сделал, какие бы детали ты ни поменял, мы всё равно в итоге окажемся здесь. Гулко сглотнув от того, что желудок переворачивается, Дин отпихивает стул и направляется к холодильнику за пивом, подозревая, что и брату понадобится бутылка. Сэм, может, и не знает всего, что случилось в 2014-м, но он знает более чем достаточно, и Дину нужно быть чертовски уверенным в том, что его младший брат использует это знание к лучшему, а не погрузится в пугающие думы о роке и неизбежности. *** Спустя ровно две недели Кастиэль неожиданно появляется посреди хижины, перенося с собой очень несчастного павшего ангела и заставляя все бумаги разлететься от резкого порыва воздуха. Будущий он выглядит бледным, но крепким, несмотря на смешной больничный халат, который его заставили надеть, а его взгляд ясен впервые за всё время, что Дин его видел, и этот взгляд легко находит Дина, будто пригвоздив его к грязному полу хижины. - Э, - говорит Дин и сглатывает, захлопывая книжку, которую читал, совершенно не готовый к тому, как ускорится биение его сердца. – Привет. Нормально выбрались? Оба Кастиэля пронзают его одинаковыми раздражёнными взглядами, и Дин с трудом выдерживает их. Различия между ними очевидны, безусловно, но всё же вполне ясно, что они – одна личность, в самом своём фундаменте, и если Дину сложно было смотреть в глаза Кастиэлю, когда он был один, то вдвоём они просто убийственны. - Тебе лучше? Это слабая попытка Сэма разрушить напряжение, но человеческая версия Кастиэля просто делает шаг навстречу Дину, пока ангел неловко мнётся у кровати. - Ты оставил меня на две недели. - Ты был ранен. - Ты выхватил меня из моего мира, сказал мне, что я потерял всё, а потом оставил меня! - Я же не мог просто заявиться в эту больницу! Это лучший ответ, который приходит Дину в голову – его мысли застревают на «потерял всё», и, боже, с каких пор Дин стал для Кастиэля всем? – и вдруг Кас стоит прямо перед ним, уже ни капли не напоминающий того сдавшегося наркомана, которого Дин встретил в будущем. Он бессознательно отступает, не в полной мере осознавая, что Сэм и Кастиэль всё ещё в комнате, когда Кас подходит так близко, что они почти дышат одним воздухом. - Давай начистоту. Я не пройду через это снова. Я отказываюсь смотреть, как чёртов мир сгорает, пока ты скулишь о том, как несправедлива судьба. - Кас… - Если ты продолжишь говорить Михаилу «нет», мир пойдёт тем же путём, как и мой. Не будь вы с Сэмом так ослеплены своей ненормальной потребностью друг в друге… - Мы спасали тебя не для того, чтобы ты нам создавал новый мир, - всё, что видит Дин, - это яростные синие глаза Каса, а внезапный гнев застилает всё красной пеленой. – Уже неважно, как всё было в твоём мире. Мы с Сэмом теперь вместе. Мы… - Вы что? Выясните, как изменить судьбу? Как прострелить дьяволу череп? – его иронический смех действует Дину на нервы, и Кас делает шаг назад, насмешливо кривя губы. – Ты набит дерьмом, Дин, и я не собираюсь просто стоять и смотреть на это. Внезапная тишина оглушает, Дин дрожит от напряжения, почти прокусывая губу, и пытается заставить себя использовать слова, а не кулаки. Пока Кас не отступает, Дин даже не вспоминает о том, что в комнатушке они не одни. - Ты действительно хочешь, чтобы Дин сказал «да» Михаилу? Кас мгновение таращится на них троих, а потом съёживается и прикрывает глаза. Он внезапно кажется невероятно крохотным в своём смешном больничном халате, и что-то опасное проворачивается в животе Дина – охотничье чутьё, предсказывающее, что сейчас произойдёт нечто чертовски ужасное. - Кас? - Дин, - Кас не открывает глаза, - мне нужно переодеться. И выпить. А потом нам нужно поговорить. - Насчёт… - Кольт не сработает, Дин. В комнате будто резко заканчивается кислород, и Дин чувствует, как все ощущения выворачивает наизнанку, рассылая тошноту по всему телу. Он смутно осознаёт, что его брат неуверенно пятится назад, что Кастиэль, стоя в углу, склоняет голову к плечу, но всё, что он видит – павший ангел перед ним, зажмуривший свои синие глаза, сжавший ладони в кулаки. - У нас с Рисой было десять секунд отдышаться перед тем, как вычистить вторую комнату. Через окно я видел, как Дин выстрелил, видел, как сейчас, как Люцифер упал, и, если он всё ещё был жив, когда ты нашёл его, значит… - Значит, кольт его не убил. Эти слова – словно пепел на языке, и ангельская версия Кастиэля резко вдыхает, а потом неожиданно исчезает, оповещая о своём отлёте лишь шорохом перьев. Это ударяет Дина, как тупой нож, и он и сам закрывает глаза, когда павший ангел напротив начинает говорить. - Мы так старались. Так долго боролись. Отдали всё. Нашу человечность, наши жизни, наш рассудок – всё. Мы боролись, пока не лишились всего, а потом просто продолжили бороться. - Кас… - Ты никогда не победишь так. Я сейчас тебе говорю. Так ты не победишь. Дин не помнит, когда ещё тишина была такой болезненной. Он не открывает глаз, пока Сэм не кладёт руку ему на плечо, направляясь к выходу. - Мне нужно на воздух. Дин может только кивнуть в ответ, и вот в крохотной хижине остаются только они с Касом, за Сэмом хлопает дверь, и каждый его шаг на крыльце почему-то отдаёт болью. Кас смотрит на него ещё какое-то время, поджав губы, а потом направляется к сумке Дина и начинает выгребать из неё одежду, вываливая все рубашки и носки на грязный стул. - Что ты делаешь? - Ты научил меня тому, что сосредоточение на обыденных вещах может помочь увидеть мир менее опасным, - Кас не смотрит на него, прикладывая старую зеппелиновскую футболку к груди и складывая её на поношенные джинсы. – Я избавлюсь от этого модного больничного убожества. А потом совершу набег на твои запасы виски и попытаюсь забыть, во что мы все вляпались. Дин не может найти нужных слов, и Кас проскальзывает в ванную, прижав к груди одежду Дина, глядя куда угодно, только не на него. Гадая, куда именно отправился его брат, Дин усаживается за кухонный стол, прижимает ладони к лицу и пытается сделать вид, что жжение в глазах не имеет ничего общего с осознанием того, как он налажал. Кольт не сработает, Дин. Дряхлые часы на стене всё тикают, но Дин не знает, как долго он сидит в тишине, пока тошнотворная паника заполоняет его всего. Я сейчас тебе говорю. Так ты не победишь. - Дин. Он едва смотрит на Сэма, когда он хлопает дверью, впуская внутрь холодный воздух. - Только что звонил Бобби. Демоническая активность в паре штатов от нас – он считает, это может быть связано с Люцифером. - Ну, тогда тебе лучше связаться с Кастиэлем, чтобы он тебя подбросил до Су-Фоллс, - Дин всё ещё не может смотреть брату в глаза, когда поднимается на ноги и пытается не замечать шум в своей голове. – Я хочу, чтобы вы с Бобби перебрали каждую книгу – и я имею в виду совсем каждую – и узнали, как убить дьявола. - А ты? - Ты у нас умник. Я тебе для этого не нужен. Я отправлюсь к этой подозрительной активности и разберусь, что там. От Дина не ускользнуло то, что он почти не смотрел на брата, а что-то внутри болезненно скрутилось в узел от понимания того, каково должно быть Сэму сейчас, и от пугающего воспоминания. Какой бы выбор ты ни сделал, какие бы детали ты ни поменял, мы всё равно в итоге окажемся здесь. - Я с тобой. Хриплый голос Каса обрывает повисшую тишину, и ни за какие блага в мире Дин не смог бы запретить своей груди так сжаться, когда он видит его, одетого в одежду Дина, стоящего в тусклом освещении ванной в зеппелиновской футболке и старых джинсах, свисающих с его узких бёдер. - Кас… - Не спорь со мной. - Я и не собирался. - Хорошо. Кас больше не кажется сердитым. Он просто выглядит утомлённым, под его глазами тёмные круги, а кожа до сих пор нездорового оттенка, и Дин пытается сосредоточиться на этих мелочах, на здесь и сейчас, потому что думать о том, что они будут делать дальше, для него слишком. - Сэм, почему бы тебе не позвать Кастиэля и не узнать, может ли он тебя подбросить? Сэм кивает, и Дин начинает собирать вещи, не глядя ни на него, ни на Каса. Он пережил достаточно провалов, чтобы знать их вкус, и Кас определённо прав насчёт нахождения утешения в повседневных занятиях, так что Дин просто собирает сумку, изо всех сил не смотрит никому в глаза и пытается не раскисать из-за того, как рухнули их планы по спасению мира. *** - Хм. Здесь очаровательно. Они расположились всего в паре сотен миль к северу от границы, чтобы провести ночь в какой-то дыре в Неваде после дня пустынных магистралей и неловкого молчания. Нахождение рядом с этим Кастиэлем заставляет Дина покрыться мурашками, и от того, как Кас продолжает хмуриться на весь мир, становится ясно, что солнечный свет и леденцы на палочке не планируют скрасить их однообразие. - Тут есть две кровати и водопровод. Вот и ладно. Кас бросает на него быстрый взгляд и тыкает ногой в пятно на ковре, и даже Дин должен признать, что да, это один из наиболее отстойных мотелей, в которых он бывал. С другой стороны, бар внизу по улице выглядит многообещающим, и Дин согласен уже забить свою голову, лишь бы не видеть, как Кас смотрит на него. - Не мог бы ты, пожалуйста, перестать? Он не осознаёт, что говорит вслух, пока Кас не сужает глаза, за глубокой синевой которых сверкает невероятная ярость. - Что? - Ты постоянно… таращишься, - Дин швыряет сумку на кровать и гадает, какого чёрта он начал этот разговор. – Так же, как тогда, когда был ангелом. Сейчас это ещё более жутко. - Понятно, - Кас таращится ещё какое-то время, а потом его губы изгибаются в усмешке – что-то среднее между пошлой и злобной. – Я вполне уверен, что могу таращиться столько, сколько захочу, с учётом того, что провёл весь конец света, затрахивая тебя до беспамятства. Пиво, которое Дин только что открыл, разливается по полу, и он всё ещё давится им, пытаясь что-нибудь разглядеть, когда тёплая рука начинает выводить круги по его спине. - Что самое забавное, я не пытался тебя убить. - Отойди… от меня… - Дин отстраняется с ещё одним приступом кашля, а сердце старательно пытается прорваться в горло, и он ненавидит себя за то, как быстро успевает захотеть вернуть эти прикосновения. – Боже, Кас, нельзя просто так говорить такие вещи. - Почему нет? Ты эмоциональный тупица, а я не собираюсь просто сидеть и смотреть на то, как я по тебе сохну. Это чертовски жалкое зрелище. Горечь в голосе Каса заставила Дина неприятно содрогнуться, и какое-то время он мог только сверлить павшего ангела взглядом, смутно осознавая, что ни одно из его возражений не перевесит того факта, что Кастиэль определённо был его будущей версии больше, чем просто другом. - Так что ты хочешь, чтобы я сделал? - Избавь меня от страданий. Дин продолжает таращиться, и Кас преувеличенно раздражённо закатывает глаза. - Позови меня, придурок. И просто… спроси, чего я хочу. Нет, лучше просто раздень меня. Ничего не спрашивай. На этом этапе наших отношений я всё ещё пытался понять, почему я сдвинул бы Небо и Землю, лишь бы только охранить тебя – что означает, что я, видимо, так же эмоционально туп, как и ты. - Как мило с твоей стороны. Дину одновременно хочется блевануть и пуститься в пляс. Он достаточно хорошо знает себя, чтобы признать, что он никогда бы не смог понять, что значит заботиться о ком-то вне семьи, и если это оно, то, наверное, он был прав насчёт всех этих девиц на одну ночь, потому что, ух, эти чёртовы бабочки в животе – упёртые маленькие ублюдки. - Просто сделай это, Дин. Я получил шанс с тобой только тогда, когда Сэм сказал «да» Люциферу, – и, поверь мне, ты не хочешь ждать, пока не сломаешься окончательно, чтобы наконец запрыгнуть со мной в постель. Это как удар в живот, и бабочки начинают мельтешить с пугающей скоростью. Кас дарит ему ещё одну горькую ухмылку, роняет сумку на заплесневелый ковёр и небрежно вытягивает из кошелька Дина пятьдесят баксов. - Верну как-нибудь потом. Мне нужно как следует напиться. Тебе лучше разобраться со мной до того, как я вернусь. Кас натягивает одну из курток Дина, суёт купюру Дина в карман джинсов Дина, а затем уходит, хлопнув за собой дверью. Дин поджимает губы, пытаясь дышать, несмотря на бешено колотящееся сердце, и забыть о том, как Кас смотрел на него – будто не знал, поцеловать его или избить к чертям, пытаясь забыть, как горит кровь, когда Кас так запросто ходит в его одежде. - Твою мать. Дин вытаскивает из сумки тёплую бутылку виски, зная, что иначе не сможет взять в себя в руки и показаться кому-нибудь. Кроме того, здесь только один бар неподалёку, и в том направлении он точно не пойдёт – он может вынести только одного Кастиэля за присест, и он вполне уверен насчёт того, с которым нужно поговорить раньше. - А, и Дин? Дверь снова распахивается, и Кас заглядывает внутрь, от чего Дин чуть не подпрыгивает, а потом хмурится на павшего ангела, облокотившегося на дверной проём. - Что? - Когда ты наконец меня разденешь, я могу сбросить тебя с кровати, если ты коснёшься зубами внутренней стороны моих бёдер. Помни об этом, ага? С этими словами Кас исчезает, ухмыляясь, казалось бы, нагло, если не видеть, как подрагивают уголки его губ, а Дин чувствует, как горит лицо, в груди просыпается незваная боль, а жар в паху так силён, что почти причиняет боль. - Иди нахрен, Кас. Дин тяжело вздыхает, делает большой глоток виски и ставит бутылку в холодильник, а потом ложится на паршивую мотельную кровать. Когда вызванный алкоголем жар стихает, он закрывает глаза и пытается сосредоточиться на мыслях, не связанных с Кастиэлем без одежды, зная, что нужно прочистить сознание перед тем, как попытаться произнести молитву. Но он не может найти слов. Он даже не может начать молитву в своей голове. Всё, что он видит, - это как Кастиэль распадается на части, наблюдая за тем, как планета погибает в огне, целых пять лет, потому что Дин слишком эгоистичен, чтобы цепляться за мир, невзирая на шансы успеха; и Дин просто закрывает глаза и старается позволить утомлению после долгой дороги овладеть им.