Radical

| Part 3: Trinity fields |

Я бы хотел объяснить тебе, что вертолёт — фигня, и даже если он не прилетит, я при любом раскладе вытащу тебя отсюда, самостоятельно или с помощью могучих крыльев своего ангела-хранителя. Но я помолчу пока, задохнувшись от недостатка воздуха, ты неизящно сдавил мне глотку, хотя плохо мне не от этого. Плохо от непозволительной близости твоего лица, твои плотно сомкнутые губы нет-нет, да касаются… то моей щеки, то уха. К ним прилипают мои волосы, ты их сдуваешь, а они снова липнут. И я подползаю к тебе ближе, просто чуточку раздвигаю ноги, прижимаясь к тебе, застывшему позади, я прижимаюсь к твоей промежности и сам замираю — ненадолго — чтобы сдвинуться вниз, потереться о твой член. Я чувствую его отчётливо сквозь толстую ткань, ты немного возбуждён, и я всё отдам за то, чтобы причиной эрекции был я. Не важно, что видят со стороны наши друзья, не важно, что подумал ты, я… потрусь об тебя ещё. Господи, ещё и ещё… закатив глаза и приоткрыв в полуэкстазе рот. Я не могу дышать, но теперь это тоже не важно, абсолютно не важно. — Фрэнсис, что ты сделал своему парнишке? — строго спросил Дезерэтт. Его голос еле пробился сквозь шум крови, она стучала в висках, как безумная, как живой отдельный организм — как будто хотела вырваться из меня. — Почему он тебе не верит? Ну и нам заодно. — У нас совсем нет времени, даже на краткие объяснения, — нехотя вымолвил генерал. — Эрик, идём. Не отпускай Ксавьера, если тебе так хочется, но уже почти половина пятого, ты требовал посадки в вертолёт, так вот — он ждёт тебя. У временного штаба. В белой зоне. — То есть бомбардировка через десять минут — не шутка? — серафим немножко удивился. — Ты действительно намеревался уничтожить творение своих рук? — В 4:40 город снова накроет купол, — Фрэнк меланхолично обнял Блака. Ему было хреново. Физически. Лицо не то белое, не то серое, не то зелёное: похоже, его сейчас стошнит. — Повреждённый, но вполне достаточный для защиты при поддержке танками с поверхности вокруг кратера. Никто отсюда не сбежит. — А бомбардировка? — Ты что, не расслышал? — Конрад всё-таки сложился пополам, выблевав немного слизи с желчью. Блэкхарт, который, кажется, сам нуждался в медицинской помощи, поддержал его за спину. Чарльз ни разу ещё не вмешался в разговор и, что странно, выглядел умиротворённым. — Папа, тебе плохо? — вопрос риторический и довольно глупый. Эрик попытался шагнуть к ним, но я сдержал его, пригвоздил к месту. Нечего туда ходить, папа и без тебя справится. — Это всё рана, шок от неё боком выходит, — Дезерэтт указал на забинтованную руку фельдмаршала. — К сожалению, я не обладаю даром исцеления, иначе бы уже сделал что-нибудь. Не в избранной ипостаси еретика и повстанца господнего. — Идём! Дерьмо собачье, кто-нибудь наконец пошевелит задницей? Пять минут осталось! — мой генерал такой генерал. Восхитительный и стойкий, наплевал опять на всё. То ли меня спасти хочет, а то ли Эрика. Любопытно знать, что же на самом деле случится без двадцати пяти утра с этим сказочным, но уже слегка разорённым вандалами местом. — Вельд Свонг, — спокойно напомнил Блак, вытирая Фрэнсису рот. Тот отбивался, но у него же в порядке только одна рука, а у майора их две и монструозные. — Его забирать? — Он мёртв. Внезапно. И нечаянно, — Дэз небрежно вытер ладони об воздух, а потом указал на Эрика. Я расплываюсь в невольной улыбке. Давление на шею уже просто невыносимо, но всё тело юного сынишки Конрада прижато ко мне, да-да, полностью, от носа до ступней, и его дыхание, блуждающее по моим губам, с лихвой компенсирует отсутствие моего. — Тогда я отловлю нескольких маанцев. Возьмём их с собой. — Чарльз, — Фрэнсис сдвигает брови, но этот взгляд больше не имеет былого эффекта. — Я не выдаю никакие стратегические тайны, генерал. Риск потерять всю расу сегодня слишком велик. Пока ещё вампиры Освальда не добрались до неприкосновенного генофонда, но если не забрать их сейчас, завтра может не… — Трое ждут отбытия. Я нашёл их, невредимых, в убежище за медицинскими лаборатории и велел добраться в штаб любыми способами. Возможно, они уже сели в вертолет. ИДЁМ. Наивный Блак. Я знаю, что Фрэнк лжёт. Но я не понимаю почему. И я не могу сфокусироваться на погружении в его мозг и выяснить, потому что Эрик… м-м, Эрик… Мы выходим из мэрии. Медленно. И каждый его шаг чувствительно отдаётся мне в пах. — Дети, простите за нахальство, но я вас донесу, — серафим подхватывает голубоглазого шантажиста, а шантажист по-прежнему крепко держит меня. Феерическое зрелище, наверное. Ты только не перетрудись, Дэз, нас не до Нью-Йорка тащить, а только до вертушки, Фрэнк не поймёт, если мы сейчас растворимся в восходе и дымке за горизонтом. А с другой стороны… хорошо было бы. Лечь, выспаться, просто растянуться на горизонтальной поверхности, примостить куда-то утомлённое тело. И знать, что никуда не надо бежать сломя голову, кого-то спасать, нервничать, выбирать, мучиться… — Приехали. Так быстро?! Хотя чему я удивляюсь. Пропеллер поднял на крыше временного штаба неплохой ветер, дезориентировав Эрика, он невольно отнял локоть, а я с наслаждением вдохнул воздух. Как хорошо, уже и спать расхотелось. А других маанцев, как я и подозревал, нет, только одинокий пилот в форме капитана ВВС, сидящий за штурвалом вертолёта, снял шлем, слушает музыку в iPod, видимо, давно ждёт. Кивнул нам в знак приветствия. Пробивает на истерический хохот, но я воспитан и пока сдерживаюсь. — Где папа и адъютант? — Эрик вспомнил, что я его заложник, и снова передавил трахею. Черт, ну зачем же так сильно?! — Я как раз за ними, мальчик, — Дэз хмыкает, глядя на него свысока, на миг становится прозрачным… О, нет, это он показательно «слетал». И Фрэнк, и Блак уже тут, сидят на его согнутых руках, как птички на жёрдочках. Восхитительно. — Одна нога — тут, другая — там, понимаешь? — Понимаю, — угрюмо ответил Эрик и толкнул меня в кабину. Сел, неудобно пристроив меня на своих острых коленках, я молча возмутился и вывернулся, лицом к нему, седлая его бёдра. Вот так, малыш, и не надо душить меня больше, лучше поглядим всю дорогу друг другу в глаза. Тебе ведь нравятся мои глаза? Горло почему-то болит, не проходит, наплевав на чудеса регенерации, которые мне только в WÅT снились, мёртвая хватка у него, бллин. И тут… что я вижу?! На крышу действительно взбирается трое статных маанцев, две девушки и один парень, взмыленные, но отнюдь не запуганные, и идут прямиком к Фрэнсису, благополучно занявшему свое место в вертолете — рядом с пилотом. — Оруэлл, летим. Поднимай машину. — Что?! — это Эрик, и он больно впивается мне пятёрнями в плечи. А на одном из них ещё след от его зубов не сошёл, ох… — Мы так не договаривались! — Я не с тобой договаривался. И свой уговор с ТОБОЙ я выполнил. Ты убираешься отсюда, будь доволен этим! Вертолёт уже отделился от крыши. Поднятые к небу лица маанцев светятся мольбой. Не могу на них смотреть, не могу… — Фрэнк! — тихо говорить и упрашивать бесполезно, любое слово из-за гула пропеллера приходится выкрикивать. — Мы все ждём ответа! В первую очередь — Блэкхарт! — Фрэнк? — Чарльз вступает неохотно, и я прекрасно понимаю его, но, блядь! Я хочу знать не меньше Эрика, что за дерьмо решил сварганить генерал. — Я вызвал инженера из Ле Локля для того, чтобы точно рассчитать эпицентры очагов поражения и ожидаемый шумовой резонанс в земле и в воздухе, грамотно распределить ударную волну снарядов и с минимальной затратой мощности осуществить мой план. Мы обрушим купол. И похороним Сандре Льюну вместе с вампирами. Так что забудьте об этих… существах. — Мы оставляем их?! Убиваем всех?! Но как же… Как без пары? — Блак после столь бурного эмоционального всплеска съёжился в кресле. — Как мы возобновим потом лунный род? — Никак. И раньше — тоже никак, — бесцветный тон фельдмаршала внушает мне страх, но возбуждает, как-то чудно, забавно, противоестественно возбуждает. Беспощаден и великолепен, бездушный мерзавец. Я люблю его? — Что?! — теперь Эрик, оторопевший от «хороших» новостей, иначе разъярился бы громче и раньше Блэкхарта. Одному мне всё равно, каким будет финал? Борюсь с сонливостью и чувством пофигизма. То ли от Фрэнка заразился им, а то ли ещё от Энджи. — Что значит «никак»?! У моей кузины рождались дети, тройня… — Второе поколение родилось в лаборатории так же, как и первое, Чарльз, — Конрад флегматично откинулся на спинку сиденья. Полный игнор сына, разъярённо дышащего в затылок, ну вот как ему это удаётся? — Мы обманули родительские пары маанцев, каждую, без исключения, с помощью пилюль имитируя беременность и подсовывая после «родов» готовых младенцев. Они не могут иметь детей. Никто из них, ни один! Мы проверяли их каждые полгода, питали самые розовые надежды и жёстко обломались. И, несмотря на все старания, мой род прервётся. Эрик стерилен.