| Part 3: Trinity fields |
α^I was broken in the sky But with the serpent’s kiss I’ve been saved, and my blood has wiped away My flesh has stopped with suffers, and my mind’s drowned slowly in sweet heated air I felt like newborn evil child And this evil gives me strength to live again To fight again¹
Чёрное небо в багровых отблесках глазных капилляров надломило меня. Я умирал от тяжести, и двадцать килограммов оперения за спиной тут ни при чём. Голова Джонатана Бакстера представляла собой открытую картонную коробку, я расшвырял по ней немой восторг и обожание, нырнул под ворох протестующих мыслей и обнажил его совесть. Вину, которую он брал на себя, покрывая Ксавьера и пытаясь скрыть несколько слайдов, где мой малыш целует, обнимает и раздевает другого. Других. Я не видел глазами во сне или наяву картин отчётливее, чем теперь, полностью лишившись зрения. Я мог свободно ощупать каждую чёрточку лица Кси, примерить каждый вздох на себя, ощутить его стон, как свой, всю страсть… животное влечение. В центре его внимания очутился великолепный голубоглазый брюнет, я узнаю это лицо без труда и теряю самообладание. Ксавьер, кого ты полюбил?! Его родство с моим врагом достойно кровавой мести, но его внешнее сходство — грязно и унизительно. Оно не может привести меня в настоящую ярость, зато добавляет ещё сотню кило к моей нелёгкой ноше. Я сгибался в изнеможении, замедляя полёт и хватаясь за ножны, будто меч мог спасти меня от падения. Ничто не помогло бы. И никто, кроме… Отец встретил меня в небе. Пикируя, я врезался в его объятья. Воздух, что до того момента резал и хлестал моё тело, присмирел. Стал тёплым и ласковым, меняясь в раболепном страхе перед своим властелином, и каждое дуновение как поцелуй, сладкие прикосновения тысяч губ… Но я хотел чувствовать только одни губы — тёмно-красные, искривленные злыми насмешками и начинённые отменным змеиным ядом. Наконец они меня тоже поцеловали. — Говори со мной, — попросили губы, медленно закончив поцелуй. Длинные пальцы демона поглаживали мои щёки, это было нежно и потрясающе… И это была его ошибка. Потому что для меня внезапно распахнулась дверь в его сердце, и мне в одночасье расхотелось выполнять миссию или делать что-либо ещё. Я хочу быть только чьим-то ребёнком. Твоим ребёнком, Мод. Что ты помнишь о моём краденом детстве? — Мне нечего сказать принцу даэдра, — вымолвил я, когда пауза неприятно затянулась. — Разве что спросить. Где ты шатался столько лет, когда я нуждался? Голодный и голый, я всегда был одет и накормлен, но становился лишь злее от голода и ужасной наготы своей души. А когда Демон откусил от неё кусочек, я умер в первый раз. Он откусил ещё раз, и я умер дважды. И вот ты явился. Где, где ты был, чёрт возьми?! — Я следовал своим путём. Я собирал золото и ртуть. Из пепла земли я поднял и очистил много драгоценного металла и смешал с собой. Я растворял в них свою чёрную кровь, и она становилась красной. Но мне нужна была другая кровь, чистая и свежая, моя, но непохожая. Я терпел крах за крахом, не оставляя попыток. А потом меня пленила женщина и, сам того не понимая, я оставил ей свою кровь, отделив от себя и своих опытов. И женщина сделала то, чего не мог сделать Мастер метаморфоз. Она вернула мне кровь, похожую на мёд. Только для чистоты ей не хватало боли и испытаний. Я не сотворил демона из человека — я возродил древнюю сущность Люцифера. В твоём теле. Я возвратил его миру ангелом, не отвернувшимся от Бога. — Но разве я не часть Зверя? — Да. И в этом парадокс, который, я надеюсь, поможет тебе разрешить загадку конца света. — Что ты имеешь в виду? — Глупость Кассандры ввела в заблуждение даже меня. Но мой ум прояснился. Ты помнишь, зачем искал тебя Максимилиан? Он хотел убить тебя. Почему он ушёл от Ксавьера? Он хотел убить своего сына. А зачем он приезжал в Сандре Льюну? — Я понятия не имею, что там делал Макс, он испортил мне мою охоту… Но очевидно, что он тоже хотел убить кого-то в Лунном городе. — Хотел и не смог. И кто-то настиг его прежде, чем он придумал новый план. — Кто же это был, папа? Кассандра дразнила меня намёками, но ушла, так и не сказав. — Ты думал, что Зверь разорван на две части. Я сам так думал. Но его смертоносное Око не живёт ни в тебе, ни в Кси. — Есть третий? Кто? Моди, ответь, кто?!_________________________
/ mirror of mind – Erick /
Я солгал ему. После того как он бросился в погоню за своим Ангелом, мы вернулись в офис к Никки — внимательные глаза Дезерэтта вынули из меня всю душу. И я признался во лжи. Я покидал Сандре Льюну две недели назад. С мешком на голове и транквилизатором в венах. Я предпочёл бы никогда не вспоминать обстоятельства своего самого первого пребывания на «свободе». Полковник Альберто, два врача и взвод солдат ехали со мной в длинном фургоне. Я лежал там, привязанный к больничным носилкам. Рычал и извивался, почти вырываясь из крепких ремней. Залитое в кровь вещество сделало меня бешеным зверем. Когда мы прибыли на место, мне вкололи ещё тонну концентрата злости и дикости. Если бы передо мной вовремя не распахнули дверцы автомобиля, я бы выдернул их с мясом и железом. Я выпрыгнул прямо в гущу какой-то драки. Пахло кровью и жжёными кишками, что окончательно лишило меня разума. Я расшвырял всех, кто встретился мне на пути, не замечая, что убиваю своих. Маанцев. Они были вампирами. Но в моих глазах было темно и жарко от адреналина. Наконец, я встретил настоящее сопротивление: схватился врукопашную с рослым бойцом, не похожим на то, что я видел ранее, ни в этой мясорубке, ни на военных симуляторах. Он был необыкновенно силён, гибок и подвижен. Но я в своей звериной дикости оказался сильнее. Я повалил его на землю и тянулся к глотке. На его шее уже имелось два прокола, я хотел разорвать зубами вену и прикончить уже ублюдка. Он хрипел, сопротивляясь из последних сил, а затем внезапно выбросил вперёд руку. Он всадил в меня нож. Я не почувствовал боли, но в ярости от неожиданной атаки сделал то, что позже сделал с Фрэнсисом — резко впился в губы противника. И убил его. Убил поцелуем. Заметил изумление в глазах, остолбеневшую злость, недоумение, страх, шок… Его взгляд застыл с этим последним выражением шока. Я не чувствовал триумфа, моё озверение таяло. Но я не успел вернуться в норму, мой локоть снова проткнули три иглы. Почему три? Одним злосчастным шприцом меня просто нельзя уложить на лопатки. Я очнулся на базе, в своей комнате-клетке. Голова кошмарно болела, однако ножевого ранения на теле не было. Я не помнил и половины событий, в которых участвовал, никто не подавал виду, что я куда-то уезжал, со мной обращались как обычно. И ночной рейд казался дурным сном. Сегодня мне пришлось вспомнить всё. Когда Ксавьер услышит… Похоже, мои дни сочтены._________________________
* * *
α^ Блэкхарта я узнал сразу: квадратная спина, жёсткий ершик волос, огромные кулаки. Его фигура источала энергию волнами, похожими на синусоиды. А когда он повернулся лицом, я чуть не обмер от ярко светящегося пятна — его волчьего взгляда. Господи, я же сильнее целой армии людей и даже адского легиона. Неужели я до сих пор боюсь? Огромного и злобного мужчину, макушка которого то появлялась, то исчезала… пугая маленького мальчика, плакавшего на карнизе полуразвалившегося дома в самом бедном квартале Бруклина. Я медленно опустил невидящие глаза и тронул левой рукой залитый кровью живот. Порезы открылись в последний раз, указав и обвинив. Демон, я нашёл твоего убийцу. Какого же мщения ты хотел, но отказался? Я совершу для тебя любое преступление. Пора выступить из тени. Блэкхарт находился в главной рубке секретного объекта №9, где курить запрещалось, и, естественно, очень хотел курить. Вертел сигарету в руках и ругался. Фрэнсис несколько месяцев строит космический корабль. «Это не шутки. У него есть небольшое пари с вице-президентом, и он должен закончить конструирование ко Дню Благодарения. Я торчу в самом важном отсеке этого гребаного корабля, где датчиков дыма больше, чем микробов у меня во рту, и не могу дождаться, пока генерал закончит говорить по телефону и придёт сюда». От нечего делать Блак принялся рассматривать 3D-интерактивную модель земного шара, спроецированную на круглый переговорный стол. «Мне скучно. Невыносимо. Сигарета жжёт пальцы, не могу больше терпеть. Выйду… и будь что будет». Он не вышел. Дверной косяк рубки подпирал юнец с пистолетом в одной руке и длинной тонкой железкой в другой. Его глаза молний не метали, но, только взглянув на них, Блэкхарт приоткрыл рот и попятился, упираясь задом в пульт управления 3D-панелью и активируя боковой рычажок. Объёмная картинка мигнула и начала медленно вращаться. Анджело подошёл вплотную и облокотил его на переговорный стол, головой в самый центр земного шара. В таком положении серое от страха лицо майора стало вровень с его лицом. Дуло пистолета твердо прижалось к виску. Из горла Блака вырвался какой-то звук, отдалённо напоминающий стон. — Я рад. Что ты меня тоже узнал, — дружелюбно произнёс Ангел и нажал на спусковой крючок. Вышибленные выстрелом мозги разлетелись по всей рубке, попав на камеру наблюдения, закреплённую под потолком. Фельдмаршал смотрел в экран, покрытый розовыми потёками, и не двигался с места. Он находился в соседнем помещении. Телефон медленно выпадал из его руки. Ангел улыбнулся в сторону, где примерно находился красный глазок камеры, и крепко поцеловал Блэкхарта в мёртвые губы. Вытер пистолет об его форменный пиджак, забрал сигареты и уселся на столе рядом с ним, курить. — Я даю тебе фору, Фрэнки, — прошептал слепой джокер, выпуская из ноздрей густые клубы дыма и активируя дымовые датчики. — Не разочаруй меня. — Мне некуда бежать, — Конрад появился в командном пункте с громадным автоматом через плечо. — А главное — незачем. Расстреляв всю обойму, он услышал смех. Бросил оружие и заорал: — Какого чёрта! Ты что, как Дэз, не сдохнешь?! Ангел выдохнул ещё одну струю дыма и погладил голову Блака по окровавленным волосам. — Фрэнсис, вали. Тебе устного приглашения мало, билет выписать? — Вставай и дерись, твою мать! Меня предупредили, что ты придёшь, — он зло прищурился. — Прикидываешься слепым? Бросай этот ваш идиотский расовый юмор. Или тебе глазки выкололи при транспортировке из пункта А в пункт Б?! Анджело не ответил и отвернул от него лицо. Тёмные очки мирно лежали в нагрудном кармане. Надевать их не хотелось, они мешали. Обожжённые веки запеклись в твёрдую корку, под которой плескалась кровь, вытекая через трещины. Он не хотел знать, как это выглядело снаружи. А изнутри его кожа продолжала засыхать и тлеть. Здесь остался ад, в котором он побывал после своей смерти. Ад, заботливо запечатанный внутри умерших глазниц, чтобы он ни на секунду не забывал о совершенном самоубийстве. А разве мог отец поступить с ним иначе? Сигарета погасла. Конрад дышал в затылок, оглушая его водопадом мыслей о Кси. Ксавьер в одной позе, Ксавьер в другой, одетый и обнажённый, чистый и одурманенный, воскрешённый и убитый, найденный и вновь потерянный… Отчаяние и тоска. И наивная — неописуемая по своей наивности причина или, скорее, предположение, зачем он здесь. — Ты решил, что я обманутый рогоносец? Отелло? Болотный хмырь? Презренный и брошенный? Серьёзно? Фрэнк, ты что, меня НЕ ПОМНИШЬ? — шёпот превратился в неземной рёв. Сердце фельдмаршала, заклеймённое дьяволом, задрожало в плохо затянувшейся ране, споткнувшись и сбившись с ритма. А при следующем ударе оно чуть не выпало из груди: тысяча страшных голосов разорвала перепонки, сливаясь и нарастая в низкий массивный гул. И всё это вибрировало в одном голосе Ангела. — Зарвавшийся царёк. И кто из нас слеп? Сверкнул кинжал, рассекая одежду, полосуя и снимая её кусками с ничего не понимающего тела. Ещё пара рывков, и растерянная нагота очутилась в руках у демона, в объятьях, подчёркнутых тонкой издёвкой на прекрасном лице. Насмешливая улыбка во внезапной тишине пугает намного больше, чем нечеловеческий трубный глас до этого. А когда генерал находит силы оторвать взгляд от непритворных ожогов, изуродовавших глаза Ангела, то замечает кровать — в которой они лежат, и противник лежит на нём, а длинный кинжал зажат между ними, и его лезвие багрово поблескивает. — Мы займёмся сексом, если это поможет тебе вспомнить, — ноги в скользких латексных штанах, сжимавшие его бёдра, как нельзя лучше вписались в эту фразу. Фрэнсис сглотнул вязкую слюну в ожидании продолжения. — Или я освежу твою память кислотой. Или отрежу тебе руки. Или сразу заберу то, за чем пришёл. Я ещё не решил… Острие меча подвинулось поближе к шее фельдмаршала, он невольно ойкнул, больше от иррационального страха… и закатил глаза, едва язык Ангела коснулся его кожи. Он не мог себя контролировать, даже если хотел бояться или ненавидеть, или сопротивляться. Ну, сопротивляться точно не хотел. Только пытка была невероятной. Из крошечного пореза выступала кровь, по одной капле, мучительно медленно она скатывалась вниз, к ключице — и там её слизывал бывший вампир, то ли вспоминая, чем жил до суицида, то ли просто наслаждаясь свежим солёным вкусом. Продолжалось ли это вечность? Фрэнсис хрипло дышал, пытаясь не считать секунды, потому что это сбивало его слабое сердцебиение, пытаясь не шевелиться, потому что Анджело пришил его к постели невидимыми, но хорошо заметными нитками, которые врезались в тело при малейшем движении, пытаясь не выдавать возбуждения, хотя это было самым глупым… Почему его раздели не полностью? — Так и не удосужился вспомнить? — Ангел приподнялся, берясь за рукоять меча, и с размаху вонзил в грудь фельдмаршала. И продолжил одновременно с его криком: — Десять лет назад, сукин ты сын! Тебе делали операцию. Ты в реанимации лежал, ублюдок! Накачанный своим же героином! Будь ты проклят, грязное отродье, — он вытащил клинок и всадил в другом месте, намного ниже. И снова перекричал вопль: — Весь героин, которым колется Нью-Йорк, проходит через твои лапы! Отлично налаженная сеть, двадцать три точки продажи, не считая клубов и танц-полов. Плюс ненаглядный Блэкхарт, толкавший без посредников по немного сниженной цене! Ради рекламы и репутации среди своих и чужих. Мне плевать, скольких вы подсадили на иглу, а скольким нарикам со стажем помогли быстрей добраться до морга или помойки! Меня интересует только один подросток, покупавший героин прямо на территории воинской части, под Мёрсери. С Блэкхартом, да, с Блэкхартом он решал свои дела! Взгляни повнимательнее в моё лицо, ублюдок, всмотрись, ты не узнаешь его? Нет?! Всё ещё нет?! Тогда слушай дальше! — он резко выдохнул, проворачивая лезвие в животе у кричащего Фрэнсиса. — Ты орёшь? Разве тебе больно? Разве тебе МОЖЕТ быть больно? Заткни поганый рот и слушай! Бледный, как мел, подросток приходил за новой дозой раз в неделю. Потом через день! А потом — каждый день! А потом Блак закрыл кредитную линию и потребовал деньги. Не бог весть какие деньги, а для тебя и вовсе гроши: восемь тысяч, десять тысяч… или шестнадцать. Я никогда этого уже не узнаю… Заткнись, нельзя орать! Не было у него денег! Ничего у него не было, только сраная халупа в Бруклине. Твой Блэкхарт послал к нему солдат, но они вернулись пустые и подстреленные. Тогда он пошёл сам с двумя амбалами из твоего любимого взвода отъявленных головорезов. И закрыл неприятный должок. Ты знаешь, чем закрыт этот долг?! — Анджело вывернул кисть руки, твёрдо нажимая на кинжал и вырезая из растерзанного тела что-то. Фрэнсис взвыл, почти теряя сознание. — Не смей отрубаться, тварь! Открой глаза и смотри! Смотри на то, чего не вижу я! Что это? — Почка?.. — простонал генерал и всхлипнул, не помня себя от боли. — Тебе пересадили её, ещё не остывшую, из моего брата-близнеца, ублюдок, потому что твоя отказала, и ты подыхал в реанимации, в ту ночь, в ту чёртову злую и бесконечную ночь! — Ангел отбросил оружие и прижал вырванный орган к груди. Зашептал скороговоркой, наклонившись над мокрым от слёз лицом фельдмаршала: — Я выслеживал его убийц, Фрэнсис. Долго, очень долго я искал. И нашёл. Я не мог уничтожить Блэкхарта, это было слишком сложно, учитывая, в каком отчаянии я пребывал… бессилии и депрессии. Но я узнал, у кого почка. Почти что МОЯ почка. И я выслеживал тебя всюду. Изучал, хотя близко подобраться не мог. Я нашёл твой драгоценный секретный город и пытался убить тебя там. Но все планы были сорваны, тайная слежка накрылась медным тазом: Сандре Льюну обнаружил Максимилиан Санктери, параллельно и независимо от меня, а за ним в город полезли наши главные враги — вампиры. Меня сразу засекли и ранили. Изрезали весь живот, оставив метку. С большим трудом я покинул кратер, проклятые кровососы бросились в погоню, и, клянусь дьяволом, я бы не ушел от них. Если бы не… — Ксавьер, — Конрад втянул ртом воздух и закрыл глаза. — Я не достаточно корчился от боли? Прикончи меня уже. Я узнал тебя. — Да неужели? — Да! Но в темноте спальни твоё лицо показалось настолько ослепительным, что я никогда бы не признал в нём того переполненного ненавистью размалёванного ассасина из Лунного города. Ты трижды стрелял в меня. — И знаешь, счастлив, что не попал. Теперь я делаю то, что диктует мне злая воля даэдры. Где телефон? — Я уронил его. Там, на базе. — Ты дома, Фрэнсис! Где телефон? — В кабинете, через дверь. Что ты задумал? — Ничего такого, что тебе не понравилось бы, — Ангел вернулся с трубкой радиотелефона, помедлил… оценивая обречённость в глазах фельдмаршала и расстояние до края постели. — Боже, какая досада. Я тоже уронил телефон. Он под кроватью, Фрэнк. Просто достань его и позвони. Вызови помощь, — он кротко улыбнулся, ногой подтолкнув трубку подальше. — Что? — Я даю тебе шанс. Но помни — у моего брата шансов выжить не было. — Стой, подожди! Разве ты оставишь меня в живых?! Разве я… — Ты не убивал Демона, фельдмаршал. Ты даже не видел его никогда. Но из-за тебя его нет сейчас со мной. Твоя жизнь висит на волоске. Поторопись. — Но ты не снял с меня эти чёртовы невидимые нитки… Анджело громко рассмеялся, надевая очки и притягивая с пола запачканный меч. — А это тебе за Ксавьера. Развлекайся.