Маленькие миры

*Водяной прыгун или Ламхигин-и-Дур – создание из валлийского фольклора, обитает в топях и озерах, рвет сети и утягивает рыбаков в воду, топит и пожирает овец. В названии главы термин использован иносказательно. ___________________________ За три месяца до этого… Туристы столпились около каменной таблички, на которой был выбит год основания госпиталя и имя архитектора. Во все времена ценились такие ненавязчивые напоминания о вечности некоторых творений, которые переживали своих создателей на долгие-долгие века. В годы войны южное крыло госпиталя было полностью разрушено, его восстановили только через десять лет после объявления мира. Без ремонта оно очень скоро стало похоже на своих близнецов, которым повезло сохраниться от бомб. Артур, держа в руке легкую куртку и проталкиваясь сквозь толпу, спешил именно туда, в психиатрическое отделение госпиталя святого Георга. Преодолев крутую лестницу, застланную ковром, и немного поплутав в переплетении коридоров, он, после короткого стука и приглашения войти, толкнул дверь в кабинет главного врача отделения. Доктор Мэтьюз – мужчина средних лет с тронутыми сединой висками и с тонкими очками без оправы на немного удлиненном лице – поприветствовал его, пригласил присесть и предложил чаю. Знаменитая английская вежливость, которую сами англичане ненавидят, но привычно прячутся за ней, словно за ширмой. – Нет, спасибо, – улыбнулся Артур и положил на стол пухлую синюю папку – его оценки, рекомендации преподавателей университета и главных врачей двух больниц, в которых он работал прежде. – Мистер Коллинз, – обратился к нему доктор Мэтьюз, отодвинув от себя папку, – я получил насчет вас пару звонков и согласен на вашу кандидатуру без дополнительных рекомендаций. – О, – Артур немного растерялся, перебирая в памяти всех знакомых, кто мог так здорово подсобить ему. – У нас не хватает санитаров. На прошлой неделе уволились двое, и ваш приход, честно говоря, очень кстати. Теперь ясно. Им просто не хватает персонала, и они готовы взять любого желающего, пока, возможно, не найдут кого-то более подходящего. Если, конечно, понадобится. Артур поблагодарил доктора Мэтьюза, похвалил его больницу, упомянув, что она считалась одной из лучших среди выпускников его университета, и многие мечтали оказаться на его месте, и он будет рад работать здесь и после получения диплома, и… На самом деле Артур не собирался задерживаться в госпитале святого Георга. Сейчас ему банально нужны были деньги и материал для дипломной работы. Госпиталь действительно имел неплохую репутацию, но располагался далековато от дома, и по утрам из-за пробок добираться приходилось полтора часа. В конце разговора доктор Мэтьюз предложил Артуру ознакомиться с госпиталем и сделал один короткий звонок. Майкл, санитар, которого вызвал доктор Мэтьюз, оказался веселым рыжим парнем с широкой улыбкой и большими для его мелкой комплекции руками. Он показал Артуру больницу, рассказал пару забавных историй из практики, объяснил, что в дежурке на втором этаже лучше не показываться – это вотчина врачей. Жалко, конечно, потому что рядом располагалась раздевалка медсестер. Артуру предстояло работать на третьем этаже. Майкл добавил, что за ним закрепят определенный участок – для начала пять-шесть пациентов, за которыми придется присматривать, некоторых мыть, если сами не смогут, убирать за ними, водить на завтраки и сеансы групповой терапии. «Они привязываются к нам, – сказал Майкл, – как дети к своей матери, и частая смена персонала вгоняет их в дикий стресс. Не всех, конечно, здесь есть полные психи, которым место в тюрьмах, но их богатые родственнички успели заплатить кому надо. С такими лучше не связываться – тебе же потом боком выйдет». Они шли по безликим коридорам, ничем не отличавшимся от сотен таких же во многих других больницах Лондона. Артур машинально читал таблички на дверях и думал, скольким из находящихся здесь людей повезет вылечиться, а сколько так и останется в этих палатах навсегда. И те, вторые, неспособные даже осознать, что их заперли здесь только потому, что они слишком сильно отличались от остального общества, вызывали настоящую жалость. Они ведь действительно были больны, превратившись из адвокатов и отцов семейств в безумных больших детей, таких же жестоких и не отдающих себе отчета в своих действиях. Современная медицина умела творить чудеса, но все же слишком часто оказывалась бессильной. Артура ознакомили с его участком работы – палаты с начала счета, пропуская чулан и туалет. Госпиталь слишком гордился своей репутацией, чтобы дать полную нагрузку новичку. Пациентов оказалось пятеро. Все спокойные и беспроблемные: двое стариков, двое мужчин среднего возраста, не обративших особого внимания на нового санитара, и один молодой парень. – Его зовут Мерлин, – протянул Майкл, вчитываясь в карту, – ты не думай, я знаю их всех до одного, но этот не отзывается на свое настоящее имя. Вот смотри. Он протянул карту Артуру. Там имя пациента — «Джеймс Мэтлок» — было зачеркнуто, а сверху от руки кто-то написал «Мерлин Эмрис». – Он только на Мерлина и отзывается, – усмехнулся Майкл. – Иногда представляется Эмрисом, особенно, если думает, что ему угрожает опасность. То ли мнит себя волшебником из сказки, то ли просто издевается, с ним не всегда поймешь. Его перевели к нам несколько месяцев назад из Дублина: вроде кто-то похлопотал за него. Хороший парень, молчаливый, никаких проблем. Эта характеристика полетела ко всем чертям, когда Мерлина не оказалось в палате. Майкл тщательно обследовал ее, заглянул в ванную комнату, за шторы, посмотрел под кроватью и недоуменно почесал затылок, взъерошив ярко-рыжие волосы. – Честное слово, никогда раньше такого не было! – воскликнул он, а потом хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл. Скорее всего, его опять забыли увести из общей гостиной. Меня не было, его там и не заметили. Поэтому Артур впервые увидел Мерлина скрючившимся в позе эмбриона на старом диванчике в темном углу общей комнаты. Он с интересом разглядывал затылок с короткими черными волосами, худую спину, на которой выступали позвонки, смешную пижаму и костлявые лодыжки, выглядывающие из штанин. – Мерлин, – позвал Майкл и тронул его за плечо. – Познакомься с новым санитаром, он… Мерлин нехотя обернулся, собираясь, наверное, отпихнуть Майкла в сторону и продолжить свое бессмысленно занятие, но… Его взгляд зацепился сначала за ноги Артура, поднялся выше, цепко изучая очертания тела, и, наконец, остановился на лице, на глазах… Артур сглотнул. У парня оказались невероятные синие глаза, и на этом бы все, но… Их выражение. Ни у одного психа Артур не видел такого выражения глаз. В них, казалось, было все: и боль, и радость, и тоска, и любовь, и безразличие, и злость, и апатия… Все, все одновременно! Артур не мог отвести от них взгляда. Мерлин сел, не прерывая контакта, опустил босые ноги на пол и протянул к нему руку. – Артур, – он не спрашивал, он утверждал. Артур кивнул, поймал оказавшуюся очень холодной ладонь и машинально сжал, согревая. Мерлин внезапно соскочил с диванчика и повис у него на шее, обнимая и тычась в щеку ледяным носом. По его лицу катились слезы, и он все время твердил: «Артур, Артур, Артур…», словно скороговорку. Майкл стоял рядом, донельзя удивленный, никого другого в общей комнате, к счастью, не было. Артур осторожно обнял худые плечи и погладил Мерлина по спине. Если бы у него спросили в этот момент, что он чувствует, он бы вряд ли ответил. Только знал откуда-то, что Мерлин неопасен и что с ним будут еще такие проблемы, которые Майклу и не снились. А пока его нужно было только успокоить, не отталкивать от себя. Когда Мерлин полез целоваться, Майклу все же пришлось оттащить его от совсем не сопротивляющегося Артура. – Артур? – теперь с вопросительной интонацией произнес его имя Мерлин. – Да, ты прав, меня зовут Артур, – он прочистил горло и одернул свитер, чувствуя на плече мокрое от слез Мерлина пятно. – И я новый санитар госпиталя. А ты, значит, Мерлин? Тот слабо кивнул и снова посмотрел ему в глаза так пристально, будто надеялся заглянуть в душу, а потом выдохнул и словно сдулся на глазах, становясь меньше и обвисая безвольной куклой в руках Майкла. – Да, – усмехнувшись уголком губ, ответил Мерлин. – А ты этого не знал? – Прочел в карте, а потом Майкл указал на тебя, – пояснил Артур, помня, что некоторые больные очень остро реагируют на ложь и нелогичность выводов. – И ты совсем не знаешь меня, не помнишь? Мое лицо тебе незнакомо? – напряженно спросил Мерлин. – Нет, – честно признался Артур. У него была хорошая память на лица, а у Мерлина – слишком запоминающаяся внешность, чтобы он мог забыть. – Жопа, – подвел итог всему происходящему Мерлин, выпутался из рук Майкла и ушел к себе в палату. На пороге он оглянулся, смерил Артура все тем же невозможным взглядом и демонстративно захлопнул за собой дверь. Майкл показывал Артуру что-то еще, объяснял правила поведения в кафетерии, раскрывал страшные секреты госпиталя, но Артур почти не слушал его. Он все еще видел перед собой глаза Мерлина и не мог отделаться от ощущения, что только что круто изменил свою жизнь. Нашел материал для диплома – это точно, но вместе с тем обеими ногами вляпался во что-то, что пока никак не мог ни объяснить, ни даже понять. В свое первое рабочее утро Артур оставил палату Мерлина на конец обхода. Так можно было не спешить и потратить на странного парня чуть больше времени, чем на остальных. В любом случае одним из правил больницы был индивидуальный подход к каждому пациенту, а к Мерлину он требовался совершенно особый. И нужно было хотя бы прояснить для себя его поведение при их первой встрече. Майкл сказал, что Мерлин никогда ни на кого еще так не реагировал. Мерлин сидел на кровати и читал книжку. Все в той же смешной пижаме – голубой, с изображением маленьких не то мечей, не то кинжалов, поджав под себя обе ноги и сосредоточенно теребя угол одеяла. Приход Артура он проигнорировал, только напрягся и перестал перелистывать страницы. Артур заглянул в ванную, заметил капли воды на раковине и сырое измятое полотенце. Это означало, что Мерлин успел умыться и сделать необходимые процедуры до его прихода. Что было хорошо, некоторых приходилось мыть, елозя губкой по потным телам и следя, чтобы они не захлебнулись ненароком. Завтрак начинался через полчаса. Артур подошел к шкафу с одеждой, перебрал несколько футболок и всего двое штанов, снял с вешалки первые попавшиеся и кинул Мерлину. Штаны и футболка тут же прилетели в него обратно. Артур терпеливо подобрал их и подошел к койке. – Тебе нужно переодеться, – как учили, участливо сказал он. – Скоро завтрак, ты же не пойдешь на него в пижаме? Мерлин отложил книгу и натянул на колени одеяло. – Это психушка, придурок, здесь никто не обратит внимания, даже если я приду в столовую голым. А вот тебе влетит за это, и сильно, – Мерлин усмехнулся, украдкой поглядывая на Артура, будто ожидая чего-то. – Сомневаюсь. Если потребуется, я сам одену тебя. – Здесь запрещено насилие над пациентами. – А я скажу, что у тебя был приступ, и мне пришлось принять меры. – Да кто тебе поверит? Я примерный пациент этого дурдома. – Все. А Майкл подтвердит, что вчера ты вел себя не совсем адекватно. Мерлин вдруг замолчал, натянул одеяло до подбородка и опустил глаза в пол. Нашел на нем выщерблину поэстетичнее и уставился на нее, словно на картину Рембрандта. Артур сделал мысленную пометку, что вчерашняя тема – табу. Он присел на кровать и, поколебавшись, отобрал у Мерлина край одеяла, осторожно отведя его запястье в сторону. Жилка под пальцем билась как сумасшедшая, пульс зашкаливал, наверное, за двести ударов. Мерлин попытался вырвать руку, но Артур не дал. Притянул его к себе поближе, потрогал лоб, убеждаясь, что жара нет, осмотрел зрачки. Он много раз слышал истории о том, что пациенты иногда исхитряются воровать лекарства у других пациентов или даже у врачей. Состояние Мерлина можно объяснить дозой наркотиков, но глаза у него были совершенно нормальные, как и язык, и реакции тела. Только во взгляде была невыразимая боль, и сердце отчего-то пустилось в галоп. – Тебе нехорошо? – спросил Артур. – Что случилось? – Лучше некуда, – буркнул Мерлин. – Будешь спрашивать дальше, повторю вчерашнее представление. Он спрятал лицо в прижатых к груди коленях и глубоко задышал, стараясь успокоиться. – Тебе… тебе неприятно мое общество? – Артур должен был спросить. Не потому что больница строго следила за взаимоотношениями пациентов и обслуживающего персонала, избегая любых негативных эмоций для первых, а просто из-за того, что вчера он успел почувствовать, насколько плохо стало Мерлину от того, что Артур не сделал чего-то важного, того, что Мерлин так от него ждал. – Да нет, пусть будет, – Мерлин помотал головой и взъерошил себе волосы. – Не обращай внимания. Я же псих, забыл? – Ни на секунду, – Артур вновь отобрал у него одеяло и заставил встать на ноги. Потом принялся расстегивать на нем пижаму, начиная с верхней пуговицы и спускаясь вниз. Мерлин отчего-то покраснел, накрыл руку Артура своей, а потом перевернул ее ладонью к себе и долго разглядывал, водя пальцем по линиям и немного щекоча кожу, легко и нежно. Артур наблюдал за ним, думая, что только что нарушил с десяток правил поведения с пациентами: общался с ним на равных, напомнил о болезни, провоцировал. И вот сейчас снова позволяет ему делать с собой что-то такое, что трудно назвать обычным интересом пациента к новому санитару. Хотя всякое бывает, природа человеческого помешательства еще мало изучена, но здесь дело было не в этом. Не в действиях, а в том, что Мерлин чувствовал и не хотел говорить об этом с Артуром. Может быть, позже он будет откровенен с лечащим врачом, и тот посоветует сменить ему санитара. А может, он замкнется, тем самым убивая остатки чистого разума в себе. В конце концов, Мерлин все-таки переоделся сам и без разговоров позволил проводить себя на завтрак. Больше к Артуру он не прикасался, но весь тот день ладонь покалывало, будто кто-то продолжал гладить ее холодными пальцами… На следующий день Артур увиделся с Мерлином только перед ужином, когда тот выходил из кабинета после еженедельного приема у лечащего врача. Утром палата Мерлина оказалась пуста, пижама была аккуратно сложена на краю застеленной постели, полотенце в ванной немного небрежно повешено на сушилку, в шкафу недоставало одного комплекта одежды. Что ж, голым он гулять не отправился, значит, беспокоиться пока было не о чем. В тот день Артуру пришлось внимательно следить за мистером Гловером, у которого случился понос. Мистер Гловер посчитал эту неприятность лучшим, что случилось с ним на этой неделе, и потом вспомнил о своих художественных навыках и любви к картинам в коричневых тонах… А затем нужно было мистера Нильсона заставить встретиться с дочерью и убедить его, что она вовсе не дьявол во плоти, а обычная девушка, которая его очень любит. После Артуру предстояло дежурить в общей комнате и на ужине. И он почти забыл о своем странном пациенте и о собственном необъяснимом желании быть ближе к нему. Артур как раз направлялся в столовую, когда дверь в кабинет доктора Миллса, мимо которого он проходил, открылась, Мерлин споткнулся о порог, неуклюже повалился вперед и упал бы, не поймай его Артур. – А, это ты, – равнодушно вздохнул Мерлин, выпутался и побрел в свою палату. Артур проводил его взглядом и решил не вмешиваться. В конце концов, он только санитар — не врач, не родственник, чтобы переживать за него и стараться завязать близкие отношения. Если бы в первую встречу Мерлин просто съязвил или даже проигнорировал его, Артуру и в голову бы не пришло волноваться. Но Мерлин все запутал своими объятиями, слезами – своей искренностью, пусть даже это было только проявление болезни. Ужин прошел тихо, даже скучно. Артур сидел в углу и наблюдал за каждым из пациентов. Иногда завязывались драки, бывало, что у кого-то действительно случался срыв, и нужно было быстро сориентироваться и обезопасить других пациентов, но сейчас все будто превратились в благовоспитанных барышень и юношей из хороших семей. Пациенты больницы действительно были словно дети, живущие каждый в своем маленьком мире. Идеальном, выдуманном мире, где никто не запирал их подальше от общества и не пичкал лекарствами… А после ужина Мерлин позвал Артура к себе в палату. – Ты сейчас скажешь, что я совершенный псих, но… я просто не могу, Артур, – Мерлин с ногами забрался на кровать и забился в угол подальше от Артура. – Ты не удивился, что я в нашу первую встречу знал твое имя? – Тебе кто-то сказал? Майкл? – Нет, – Мерлин вздохнул, – разве что ты полторы тысячи лет назад. Артур машинально улыбнулся и подавил желание рассмеяться. Мерлин не производил впечатления психа, верящего в переселение душ и прочую ерунду. Артур пока не прочел его карту, но был уверен, что его упекли сюда за депрессию, суицидальные наклонности или что-то подобное. – Так давно? – глупо спросил Артур только для того, чтобы прекратить этот фарс. – Слишком давно. Так давно, что я уже перестал ждать и надеяться, – Мерлин помотал головой, словно стряхивая с себя что-то неприятное, болезненное, и хитро прищурился. – Ты знаешь легенду о короле Артуре и его волшебнике Мерлине? И вот теперь все встало на свои места. И имя, которым Мерлин, то есть Джеймс, просил называть себя, и то, что у Артура оно оказалось такое подходящее. Мерлин просто получил, как он думал, доказательства своей убежденности, что он великий волшебник, оставшийся без своего короля. Артур знал эту легенду, кажется, даже слишком хорошо знал. В детстве он прочитал все, что мог найти, пытаясь состыковать обрывочные и противоречивые сведения и найти правду. В то, что король Артур и Великий маг Мерлин существовали, он тогда не сомневался, и эта детская убежденность осталась с ним до сих пор. В некоторой степени. Но это совершенно не значило, что он поверит, будто его пациент – тот самый маг, а он сам – великий король былого и грядущего. – Значит, ты – Мерлин, – вместо ответа на вопрос сказал Артур. – Да-да, а ты… – Король Артур? – Именно! Я знаю, поверить сложно, но… – Хорошо, – Артур улыбнулся, стараясь скрыть разочарование. Мерлин показался ему необычным, просто основательно потрепанным жизнью, запутавшимся парнем. Нормальным, почти не психом. А на самом деле… Мерлин верил в сказки, Мерлин жил в них, Мерлин был болен. – Есть простой способ проверить. Если ты маг, то наколдуй что-нибудь. Оживление в глазах Мерлина угасло. Он почесал нос и немного смущенно признался: – Не могу. После того, как тебя убили и ты отправился спать на Авалон, моя магия уснула вместе с тобой. С тех пор я обычный человек, лишенный судьбы, предназначения, но зачем-то живущий в ожидании, пока ты, наконец, проснешься. – Но ты слишком молод для волшебника Мерлина. – А, не смотри на мою внешность. За полторы тысячи лет она не поменялась нисколько. Наверное, чтобы ты меня узнал при встрече. – Но я не узнал, – Артур подался вперед, глядя в синие невозможные мерлиновские глаза. – Мерлин… – Что? – тот тоже подался вперед и даже как будто дышать перестал, ожидая продолжения фразы. Словно от этого зависела его жизнь… – Ты должен принять лекарства, – сказал Артур и поставил на прикроватный столик пузырек. – Мне отдал их доктор Миллс, сказал, ты забыл таблетки в его кабинете. Мерлин моргнул и отвернулся, не промолвив больше ни слова. На следующий день Артур попросил карту Мерлина, путано объясняя что-то про дипломную работу и интересный случай. Доктор Мэтьюз распорядился дать Артуру доступ к картам всех пациентов, которых тот только пожелает, но запретил выносить их из кабинета лечащего врача. На лучшее и рассчитывать было глупо. У Мерлина оказался какой-то невнятный диагноз, содержащий слова «навязчивое состояние», «депрессия», «галлюцинации» и даже «шизофрения», но она была вычеркнута, словно кто-то сомневался в диагнозе или никак не мог поставить его. Что именно заставило Мерлина фантазировать о короле Артуре, врачи так и не выяснили. В карте были снимки его головного мозга, результаты анализов, записи бесед и многое-многое другое… Артур потратил на тщательное изучение содержимого карты и весь обеденный перерыв, и выходной, положенный ему после трех восемнадцатичасовых смен. О своей якобы жизни великого мага Мерлин говорил уверенно, без тени сомнений описывая детали, некоторые случаи – будто действительно вспоминал, а не придумывал. Хотя для него так, наверное, и было. Мерлин говорил о своем учителе Гаюсе, припоминал свойства некоторых трав, в том числе используемых в современной медицине, отлично знал историю, но иногда путался в событиях, вздыхая, что слишком много времени прошло и много чего случилось, вот он и забыл немного. Он производил впечатление умного образованного человека, иногда казался гораздо старше своих лет. Судя по карте, Мерлину было едва за двадцать. О короле Артуре он говорил неохотно, иногда называя его болваном, но чаще, словно ему было больно об этом вспоминать, он замолкал в самом начале рассказа, не успев поведать, как Артура много-много раз пытались отравить, убить, заколдовать… Однажды это кому-то удалось, и Мерлин теперь проводил дни в ожидании своего короля. – Что же с тобой случилось, Мерлин? – пробормотал Артур, глядя на экран планшета, где Мерлин безучастно молчал, пока доктор старался наладить контакт с ним. – Откуда ты взял эти истории и почему так в них уверен? И за все годы, что Мерлин провел в больнице, никто не смог поставить ему однозначного диагноза. А значит, не смог назначить правильное лечение, лишая его шанса на выздоровление. Артур закрыл последний файл электронной версии карты и решил, что так этого не оставит. Он пока еще только студент-медик, но необходимые знания у него есть, как и контакт с пациентом. Он поможет Мерлину, вылечит его, по крайней мере, сделает все возможное. Когда Артур объявил об этом Мерлину, тот скривился и сказал, что не родился еще врач, способный помочь ему, зато родился сам Артур, которому нужно выбить из головы ерунду про лечение и просто вспомнить о том, кто он. Не факт, что это изменит что-то в большом мире, но в личном мирке Мерлина осуществит кардинальный переворот. – Так не должно быть, чтобы ты, такой близкий, оказался чужим человеком, – путано объяснял Мерлин. – Ты – это ты, я знаю, я чувствую, но ты всегда был упрямым ослом, и даже сейчас не хочешь вспоминать. – Какие именно отношения у тебя были с твоим королем? – с того момента, как Мерлин при первой встрече полез к нему с поцелуями, Артура очень интересовал этот вопрос, но он не решался его задать. Все-таки эта тема казалась ему слишком личной. – Близкие, – нехотя буркнул тот. – Очень. – Насколько? – Он ценил меня, уважал и кланялся в ноги. – Мерлин! – Артур фыркнул: даже в фантазиях Мерлина такого быть не могло, не с тем человеком, которого он описывал и о котором грезил даже во снах. – Ну и мы иногда спали вместе, доволен? – Мерлин украдкой взглянул на него. – В те времена? Мерлин неопределенно повел плечами. На тему фантазий Мерлина они говорили нередко. Обычно вопрос поднимал Артур, а Мерлин, постепенно теряя энтузиазм, старался что-то объяснить ему и доказать. Из его рассказов вырисовывался удивительный, такой настоящий мир, более реальный для Мерлина, чем сегодняшнее унылое существование. В этом Артур понимал его. С каждым днем они проводили вместе все больше времени. Мерлин стал держаться Артура, даже когда тот работал или ухаживал за другими пациентами. Иногда он просто болтал, как самый обычный парень, интересовался новостями о мире и Англии, спрашивал о здоровье Королевы и советовал Артуру поскорее перехватить у нее власть, ведь корона Англии принадлежит ему по праву. Это звучало как веселая шутка, и Артур смеялся. По вечерам они много разговаривали, играли в карты, которые Артур тайно пронес под униформой и едва не попался, когда доктор Мэтьюз вызвал его на короткий разговор. Утром Мерлин дожидался Артура, пялясь в потолок, иногда читая книжку, и позволял за собой ухаживать, раздевать и отправлять в ванну. Срыв, которого ждал доктор Миллс и в который Артур до конца никогда не верил, случился, когда Артур слег с простудой и не появлялся в госпитале три дня. Мерлин, не добившись от персонала информации о том, куда тот пропал, выкрал таблетки из кабинета доктора и выпил целую упаковку. Убить это его не убило, но таблетки оказались слабыми наркотиками и сделали свое дело. Артуру позвонил Майкл, спешно объяснив, что Мерлин требует только его, снова несет какую-то чушь, и это грозит серьезными проблемами. Артур приехал через час и убедил доктора Миллса пустить его к Мерлину. А после наслушался рассуждений о том, какой же он эгоистичный болван, и получил неожиданное предложение сделать минет. Мерлин даже не покраснел, как в тот раз, когда Артур решил понаблюдать за ним в душе. Это было в начале их знакомства, и Артуру пришлось применить силу, чтобы убедить Мерлина помыться. К его удивлению, тому это понравилось и даже больше, судя по тому, как он скрючился под душем, пытаясь скрыть крепкий стояк. Артур не стал принимать близко к сердцу предложение минета, сел рядом с завернутым в смирительную рубашку Мерлином и погладил его по вспотевшему лбу. Неужели ему было настолько плохо эти три дня, что он повел себя так… по-идиотски? Вскоре Мерлин уснул, утомленный своей выходкой и последующим промыванием желудка. Артур просидел с ним до утра. На всякий случай, если вдруг лекарства успели нанести больший урон его организму, чем думали врачи. Прошел месяц, но Артур так и не продвинулся к своей цели – поставить Мерлину правильный диагноз. Слишком убежденно тот говорил, слишком много деталей и подробностей приводил, чтобы это было просто выдумкой или галлюцинацией. Была понятна растерянность многих врачей. И Артур решил пойти дальше, и выяснить все о детстве Мерлина, его семье и истоках его фантазий, но… не смог. Данные в карте были обрывочны, в ней упоминалось только то, что деньги на лечение Мерлина поступают регулярно в нужной сумме, а в больницу, из которой его перевели в госпиталь святого Георга, он пришел добровольно с улицы и отказался рассказывать о себе что-либо. Он не разыскивался полицией или другими спецслужбами, был совершеннолетний, оплачивал лечение, и этого главным врачам оказалось достаточно. Сам Артур не нашел ничего, и его расследование зашло в тупик. За три последующих месяца, которые Артур проработал в больнице до момента появления шаровой молнии, он больше не возвращался к своим поискам. Зато очень привязался к Мерлину, подружился с ним и с каждым днем все сложнее представлял себе жизнь без него. Это немного пугало, но Артур предпочитал не задумываться на этот счет. Он благополучно защитил диплом и устроился в госпиталь на полную ставку, сумев убедить доктора Мэтьюза не сильно увеличивать нагрузку в связи с тем, что Мерлину требовалось сейчас гораздо больше его внимания, чем остальным пациентам. – Меня очень заинтересовал его случай, – Артур отделался дежурной фразой, и доктор Мэтьюз согласился… Мерлин больше не пытался убедить Артура в его королевском прошлом, и с ним стало гораздо проще и приятнее общаться. Как с другом. Немного сумасшедшим, часто впадающим в депрессию, иногда словно носящим на плечах всю тоску этого мира другом. И Артур старался отплатить ему чем мог…