Человек за бортом

Одинокий ранний посетитель за стойкой бара в убогом портовом кафе. Чашка остывшего кофе и сиротливый круасан на блюдце. Характерный запах и усталость выдают в мужчине ночного грузчика костной муки. Сергей подсчитывал плюсы своей жизни. А плюсов было много: 35 лет, гей (без всякой надежды на би), без постоянной работы и инструментов (щенок-заказчик вышвырнул, не только не заплатив, но и собрать инструменты не дал). Двое племянников близнецов, не принимающих авторитет дяди. Близнецы свалились как снег на голову после смерти их мамы: нелепая смерть под колесами грузовика. «Сестричка, зачем ты так со мной?» Не отпускали горе потери и ужас ответственности. Сергей переехал из съемной комнаты в дом сестры, чтобы заботиться о племянниках. Ну и о доме — «полная чаша», напоминает передачу «Что? Где? Когда?»: что где валяется и когда все это закончится. Вот такие отрицательные со всех сторон плюсы. Доброжелательный бармен искал для симпатичного приятеля клиента радиволну, согласно кивая на излияния: — Нет, ну послушай. Вот взяла и бросила нас, как я без нее? На кой им дядя пидар? Я уже оскомину набил, уговаривая их, сирот. Как она так со мной? — клевал сонный в рюмку с водкой, что заказал и пить не собирался. — И этот паршивец вышвырнул, я же не барахло, я же работу сделал! И красивый же какой, гаденыш, вот где я так нагрешил? — А с личным у тебя как? Не появился кто-то постоянный? — Из постоянного пока только работа — она меня кормит, она же и трахает. Поиск по радиоканалам тормознул на местных новостях: — Моя жена Роза берет интервью у рыбака, выловившего мужчину, и у спасенного. — Выловил и не уверен, что нужно было... — Молодой человек, вы знаете, как вас зовут? — Дурацкие вопросы задаете! Конечно, знаю! Меня зовут... Как же глупо! Я же знаю. Уберите от меня микрофон! Это же кошмар... От Вас чебуреками пахнет! — и бармен переключил канал, полилась музыка. — Чем-чем пахнет? Погоди, я уже слышал этот голос и «кошмар» с «чебуреками» тоже! Мой заказчик? Оставь! Верни новости! — заволновался Сергей на переключение сигнала. Бармен вернул: — Загадочный мужчина все еще не оправился от полной амнезии. Если вам известно его имя, свяжитесь со мной. Я обещаю вознаграждение. От себя лично. Он меня с ума сведет! — А зачем он тебе? — заинтересовался крутящий радио. — Еще не знаю, но Бог, кажется, меня любит! Надо с детьми посоветоваться. Мне не помешает бесплатная уборщица в доме, да и жопка его давно по мне скучает. Личная жизнь может наладиться. — Сергей, это незаконно. — Он мне денег должен, поработает попкой немного, и отпущу. Сегодня в моих планах первая брачная ночь, — ухмыльнулся хищно в ответ. — Я, кстати, жалею, что тебе сказал – ты парень ненадежный. Бармен с сомнением покачал головой, но промолчал.

***

Сергей почти силой волок упирающегося Тима к разбитой «копейке». Швырнул на пассажирское сидение и, с трудом вместившись за рулем, завел кашляющий мотор. — Тимур, малыш, мы вместе уже 11 лет. — А мы не могли бы на «вы»? — Вы-ёбываться, детка, будешь в вы-ходные! Ты сам меня добивался и я весь твой! Нас твои дети ждут! — Мои дети? — Ты соблазнил мою сестру, чтоб быть ближе ко мне. — Какой ужас! А сколько мне лет? — Двадцать шесть. Ты увлекся мною, когда тебе было четырнадцать, и через мою старшую сестру подбирался ко мне. — Старшую? Намного старше? А детей много? — Ей сейчас сорок два, у вас близнецы, два мальчика! Когда она вас бросила, я решил вам помочь, и вот мы с тобой уже одиннадцать лет вместе и мы счастливы, мой дорогой. Ты такой страстный! Подъехали к обшарпаному домику на краю улицы, их встречали двое коренастых мальчиков, похожих как две капли воды: — Здравствуй, папочка, — мрачно проговорили в один голос и синхронно скрылись в доме. — Что ж я таких одинаковых детей-то сделал? А как они называются? И почему они на меня совсем не похожи? — озадачено смотрел вслед близнецам Тим. — Их зовут Андрей и Антон — отличные ребята, неужели ты совсем их не помнишь? Они похожи на твою маму! — Продолжал увещевать Сергей. — Ничего не помню и, кажется, знаю, почему. Я пассивный гомосексуалист, отец двоих близнецов, что родила мне женщина, старше на шестнадцать, лет и бросила меня с ними. Соблазнил ее с целью подобраться ближе к ее младшему брату-орангутангу, и теперь он вместе со мной воспитывает этих ублюдков — чем еще порадуете? Я ничего не помню, потому что не хочу. Сергей втолкнул парня в дом, бардак впечатлял, везде разбросаны вещи вперемешку с упаковками от еды, с самой едой, какие-то журналы, пустые бутылки: — Мы именно здесь живем? Или это филиал городской свалки? — с сомнением оглядывался по сторонам Тим. — Ну вот видишь, ты понял свой фронт работ на сегодня. Сказку про Золушку читал? Так вот — дом засияет, и можешь отдохнуть! — Что-то я все же помню... Подвиги Геракла и авгиевы конюшни. Какая к черту Золушка, тут бульдозер нужен. — Отлично, дорогой, так получилось, что пока тебя не было мы немножко захламились. Приберись, я с ребятами договорился, а вечером будет сладенькое, — Сергей прихватил ловко парня за зад, подтянул к себе и шаловливо чмокнул в брезгливо сморщенный носик. Тимур осматривал дом и просто не понимал, как это привести в порядок и, главное, чем. Его философские размышления прервал характерный шум с улицы. Выглянул в мутное окно – наших бьют. Двое одинаковых ребят стойко держали атаку четверых более крупных нападающих. Тимур пулей вылетел во двор на помощь близнецам: как бы там ни было, мальчишки его, бой неравный, и этот непорядок он разгрести в силах. Когда Тим выскочил во двор, шансы на победу у братьев были минусовые. Один мальчишка уже упал, и его били ногами, второй пытался оттащить здоровенного парня и прикрыть собой брата. Тимур с криком «Пошли вон, шпана!» расшвыривал кучу малу, пытаясь выудить своих. Подхватил на руки лежавшего ребенка, кивнул второму и поспешил домой. Сгрузил на захламленный диван свою ношу и присел на краешек: — Э… Антон? Принеси аптечку, — мальчишка помчался, вероятно, Тимур угадал с именем. — Андрюшенька, где болит? – Заботливо ощупывал второго – вроде цел, кроме ссадин и синяков, похоже, мальчишка не сильно пострадал. Антон принес аптечку, Тим порылся в беспорядочном содержимом, нашел перекись и вату. Смочил и аккуратными движениями взялся оттирать лицо раненого: — Ну вот, во всем есть хорошие стороны, теперь я вас различать по синякам буду, — бормотал, стаскивая рваные штаны и протирая коленки новой порцией перекиси. Мальчик поморщился и застонал, Тимур подул на пенящуюся жидкость. — Антош, давай свои шишки, я подую и на них. Мальчики, вам бы поспать. — Нет, пап, завтра контрольная, если опять пары схлопочем, Сергей нам всыплет. — Покажете, по какой теме? Может, я смогу вам помочь. Задачи оказались на логику, ребята читали условие в пятый раз и растерянно смотрели на Тимура: — Как это, папа? — Не в том направлении решаете – будет намного проще, если пойти от противного. — Папа, а кто это? До позднего вечера разбирали задачки, писали, читали, считали. Закончили с домашними заданиями к вечеру и опомнились, когда хлопнула входная дверь. Сергей, распространяя в воздухе раздражение и запах спиртного, мрачно осмотрел бедлам в зале, заглянул в детскую, приоткрыл дверь в спальню, поднял не обещавшие ничего хорошего мутные глаза на Тимура, что застыл с ребятами. Поманил пальцем и прошел на кухню, где царил не меньший бардак. — Оставайтесь здесь, — попросил мальчиков Тимур и настороженно двинулся за грозно молчавшим Сергеем. — То есть, мои просьбы для тебя — пустой звук? — Я не успел… Забыл… Простите… Я сейчас все сделаю... — Я оставил конкретный список, по которому не было сделано ничего. Ты забыл?! Сейчас я освежу тебе память, — с этими словами поймал парня за волосы и резко ткнул лицом в грязный стол. — Я много работал, я устал, я хочу поужинать за чистым столом! Подтянул упирающегося парня к раковине, заваленной грязной посудой, ткнул в нее — Есть хочу из чистой посуды! Тимур больше не упирался, только пытался слепо угадать направление движения. Сергей протащил свою жертву за волосы по всем комнатам и в каждый уголок Тима ткнул уже разбитым в хлам лицом, унитаз парню показался избавлением, прохладная вода, спущенная на голову, остудила ссадины. — Сейчас я пойду назад в бар и когда вернусь, мне бы хотелось, чтобы ты, мой дорогой, ничего не забыл из списка домашних дел для тебя, – зло бросил забившемуся в угол мокрому и избитому Тимуру. Тим очнулся от резкого запаха, запекли губы. Открыл припухшие глаза, рядом сидели близнецы и в четыре руки оттирали парня перекисью: — Давай, пап, мы поможем. Тимур благодарно подтянул к себе мальчишек: — Спасибо. Вот теперь мы с вами похожи как две капли воды. Я только умоюсь, и займемся. Часа через два к возвращению Сергея дом был приведен в относительный порядок. Близнецы вытащили последний мешок мусора на помойку и отправились спать. — Малыш, я тебя немножко помял, ну сейчас поцелую и пройдет, иди к папочке. Тим в страхе прижался к стене, уворачиваясь от пьяных поцелуев и требовательно шарящих по телу рук. — Ну что же ты такой неласковый? – по-хозяйски потянул упирающегося в спальню. — Только веди себя тихонько, дорогой, дети спят. Солнышко, сам разденешься или помочь? Вот так, мой хороший. Сергей стащил одежду с парня и надавил на плечи, ставя на колени перед собой: — Давай, мальчик, позанимайся папочкой, папочка пьян, ему нужна твоя помощь. Не капризничай, где там сладкий ротик? – Расстегнул ширинку, вынул нетвердо возбужденный член и ткнул в лицо Тимуру. Волна кислого пряного запаха накрыла парня, Сергей запустил в волосы Тима пятерню, сжал пальцы и запрокинул голову, заставляя открыть рот: — Да, ты знаешь, как я люблю. Спрячь зубки, а то мы от них избавимся, если будут мешать, — толкнул бедрами, удерживая голову парня за волосы. Тим подавился, на глазах выступили слезы от сдерживаемого рвотного рефлекса, задыхаясь, замотал головой и замычал, а его мучитель протяжно стонал, получая удовольствие. — Посмотри на меня, ты скучал за папочкой? Хороший мальчик, — бормотал мужчина, ритмично двигая голову парня, — где твои пальчики, не ленись, давай поработай немножко. Тимур послушно обхватил рукой основание члена и начал опускаться в такт бедрам. — Ну все, мой хороший, а то ты так без сладенького останешься, — Сергей поднял Тима на ноги и подтолкнул к кровати, — ложись, солнышко, на спинку, я тебя немножко подготовлю, согни свои красивые ножки. Уложил парня и быстро сам избавился от одежды: — Раздвинь коленочки, убери руки, не мешай мне, лучше обними, — мужчина устроился между ногами Тимура, присосался к губам, проникая языком внутрь, возбужденно потираясь пахом. — Тебе нравится, мой хороший? Оближи пальчики, не жалей свои слюнки, — вставил пальцы в рот и подвигал ими, как до этого членом, — умница. Громкое сопение, руки бесцеремонно мнут тело под собой: грудь, живот, спину. Одна скользнула под ягодицу и смяла ее, ощупывая влажными пальцами вход, другая крепко сжала голову, не давая вывернуться от неприятного поцелуя. Отпустил рот и опустился на шею, прикусил, оставляя отметину. Надавил на сфинктер, проникая больно, неторопливо, чуть повращал, растягивая. Тим вскрикнул и попытался вырваться. Рука с затылка накрыла и заглушила крик, плотно прижимая голову к подушке: — Не шуми, мальчик, ты разбудишь детей, — напомнил Сергей, но руку не убрал, губами продолжал исследовать выгибающееся тело. — Как же ты вкусно пахнешь! – и добавил второй палец, растягивая бьющегося под ним в немом крике парня. — Расслабься, ты это любишь, просто забыл, а я сейчас напомню, сладкий мой. Тимур таращил глаза в потолок, крупные слезы катились к ушам, руки бессильно сминали простынь, ноги беспомощно скользили, отталкиваясь пятками, выгибая тело в безуспешной попытке вырваться. — Да, мой сладкий мальчик уже готов, я хочу быть внутри тебя, — обнял за бедра, приподнял и резко, одним движением, перевернул Тима лицом в подушку, поставил на колени, встал сзади и подтянул вверх, прижимая к возбужденному органу. — Как узенько, — медленно вошел с протяжным стоном. Бедра задергались в руках Сергея, что с наслаждением натягивал парня. И вот член внутри глубоко-глубоко, до упора, руки держат крепко, не позволяя пошевелиться жертве. Остановился на мгновение, смакуя Тимура, что протяжно и тонко выл на одной ноте в подушку. Сергей входил резкими сильными толчками во вздрагивающее тело. — Ах, мальчик, — резко вскрикнул насильник и кончил, крепко обхватив Тима и не давая пошевелиться, пока изливался. Потом, тяжело дыша, обессилено упал рядом, притянул парня к себе так, что тот оказался сверху, вытер ему слезы, зарылся носом в волосы: — Ну что ты так расстроился? Спи, сладкий, поздно уже. — И захрапел, прижимая к груди свою игрушку. Тимур боялся шевельнуться, единственным желанием было оказаться как можно дальше от тела, к которому он был крепко прижат. Страх разбудить не позволял даже лечь поудобнее, не то что выбраться из объятий. Спустя некоторое время объятия разжались, и парень отполз максимально далеко от спящего мужчины, уперся в стену, подтянул ноги к подбородку и накрылся краешком одеяла. Еще долго не мог уснуть, вздрагивая и ища ответ на вопрос «как он мог любить чудовище?». В конце концов забылся тревожным сном. Через пару часов Сергея разбудила жажда, он приподнялся, скривился от боли в голове и удивленно захлопал глазами, обнаружив рядом Тимура, что, сжавшись в комочек, спал. Подпер лоб рукой, нахмурился, вспоминая, и невольно залюбовался парнем. В призрачном свете луны, пробивающемся сквозь шторы, лицо было прекрасным: синяки и ссадины не видны, точеный профиль, по-детски пухлые губы, тени от ресниц на щеках, мягкие волны темных волос. Тим проснулся от взгляда, распахнул глаза, в которых отразился ужас, вцепившись в край одеяла, подтянул его к подбородку, вжался в стену, не издавая ни звука, только судорожное прерывистое дыхание нарушало тишину. Сергей протянул руку и коснулся лица парня, тот вздрогнул и зажмурился. Мужчина указательным пальцем чуть надавил на одеяло, оттягивая вниз, Тим не посмел сопротивляться, отпустил ткань и мелко дрожал под взглядом. — Боишься? Не так я себе все представлял... — пробормотал Сергей. — Спи, утром собери близнецов в школу, — подхватил подушку и исчез в гостиной.