История Одной Любви

      Последние километры дались непросто. Плодородный, поросший травой, с мягкой, чуть пропитанной влагой почвой берег реки остался позади: теперь мы уже несколько дней шли по сильно заболоченной местности, изрезанной мелкими ручьями, с ямами, внутри которых таилась зловонная жижа, лишь очень отдаленно напоминающая воду. Лапы ежеминутно проваливались в них, и моя я уже привыкла к тому, что моя золотистая шерсть приобрела грязный коричнево-мутный оттенок. Впрочем, Искер всегда старался по максимуму помочь мне: он неизменно шел впереди, исследуя тропинку, а стоило мне потерять равновесие, или наступить в очередную глубокую лужу, он молниеносно возвращался обратно и аккуратно помогал мне выйти на твердую поверхность. Тяжелый отрезок пути оставил и на моем супруге свои отпечатки: в его гриву (которая, к слову, с момента нашей свадьбы сильно разрослась в нижней часть и ныне покрывала большую часть груди) ежечасно запутывались мелкие травинки, чаще – полусгнившие, водоросли и прочая растительность, отчего мой любимый не слишком успешно пытался избавиться, периодически сильно тряся головой. Поэтому нашим новым ежевечерним ритуалом стало купание в самом чистом из ручьев, которые мы могли найти.       В первое время после спасения от хищника африканских речных просторов Кери и вовсе даже на сотню шагов отказывался подходить к любым водотокам. Даже пил он из самых крошечных, еле заметных ручейков, которых зачастую хватало только на один глоток. Лишь на третьи сутки мне удалось уговорить мужа подойти обратно к реке, уверив, что если он не станет лезть на ее середину, то шанс оказаться на обеде у зеленой рептилии у него нулевой. Бедный – он дрожал, как трава в ураган, когда, крадучись, подбирался к кромке воды. Мне пришлось его чуть подтолкнуть носом. Что касается купания – то от этого мой возлюбленный отказывался наотрез до тех пор, пока его грива не стала источать устойчивое благовоние перегноя; такое, что ни одно умывание уже не могло справиться с ним! В результате, я вынуждена была поставить выбор – либо он дает себя ополоснуть в каком-нибудь самом маленьком ручье, либо пусть не подходит ко мне и на удар молнии! Кери поначалу надулся, обиделся, и ушел спать на пригорок – но я-то знаю, что без меня под боком он не сможет заснуть. И верно – не успела взойти луна, как мой храбрый охотник пришел и, недовольно опустив морду, пробубнил что-то вроде: «Ладно». Ух, и стекло же с него в тот вечер! Вода из голубой превратилась в желтовато-бурую, стоило Искеру ступить в нее! И я принялась нежно поглаживать его передней лапой, расчесывая коготками длинные иссиня-черные пряди, периодически плеща на него водой. Как ни странно, такая интимная обстановка способствовала одной из наших лучших ночей!       Я невольно замурлыкала, погрузившись в воспоминания, чуть ли не ощущая объятия своего любимого, шедшего теперь немного впереди. Но одна мысль устойчиво не давала мне покоя – если у нас такие чудесные совместные вечера, а ночи – так и вовсе волшебные, то почему же... Почему я до сих пор не чувствую, что во мне растет маленький львенок? Неужели я делаю что-то не так?.. Или проблема в Кери?       - Катрин, милая, ты там в порядке? – повернув голову, крикнул лев, ибо я, погрузившись в раздумья, сильно отстала.       «Надо обязательно поговорить с ним об этом сегодня вечером», - мысленно поставила заметку я, а вслух ответила:       - Конечно, родной, что со мной может случиться? – я нежно улыбнулась. – А что у нас там, впереди?       - А ты подойди – это надо увидеть! – в голосе супруга слышалась неподдельная радость, и я, прибавив шагу (попутно чуть не свалившись в очередной провал), вскоре поравнялась с ним.       Из моего горла вырвался изумленный вздох. Мы оказались на пригорке, и теперь стояли как бы на переломном хребте – за нами было болото и наполовину затопленные зеленые луга... А впереди открывался чудеснейший вид на долину реки, завершающую ее течение. Сотни водотоков – больших и малых – стекались в несколько колоссальных озер, причем последние, казалось, расширялись буквально с каждой секундой! Я понаблюдала – и действительно, через пять минут некоторые травинки ближайшего к нам озера, еще только что стоявшие на почве, оказались чуть-чуть под поверхностью воды. Пространства же, еще не занятые разливом неуемной реки, оказались во власти плодородных лугов, сверкающих своими изумрудными полянами. На них я заприметила нескольких жирафов, гиппопотамов и даже парочку шакалов. Ну что же, неплохо – будет, чем поживиться. Но, покосившись на Кери и заметив в его глазах азартный блеск, я поняла, что упустила нечто важное. Я оглядела все еще раз. Вроде бы ничего, кроме уже увиденного мной потрясающего пейзажа.       - Не замечаешь? - поинтересовался с хитрой улыбкой супруг.       - Ну, если ты имеешь в виду нечто, кроме красивых голубых озер и лугов, на которых пасется потенциальный ужин, то нет – не замечаю.       - Посмотри на горизонт, - мой любимый нежно потерся лбом о мой бок, а я вновь посмотрела вдаль.       Очевидно, что все эти реки были разветвлениями одной исходной – той самой, вдоль которой мы шли уже больше трех лунных циклов. Озера были, очевидно, временным явлением – я уже недели две, как заметила, что вода поднимается – нам с Кери даже пришлось свернуть чуть на запад, подальше от наступающей стихии.       Садящееся слева от меня солнце слепило глаза и я, чуть прищурившись, повернулась было обратно к мужу, чтобы попросить хотя бы намек на разгадку, но тут я увидела! Небо было лазоревое, чистое, едва тронутое облаками, набежавшими с северо-востока. Река по прежнему текла почти точно на север. Но теперь между горизонтом аквамаринового небосвода и зеленых лугов и сверкающих озер находилось нечто новое! Узкая, едва заметная полоса ультрамарина, сверкающая и икрящаяся в лучах огненного светила, и протянувшаяся слева направо, насколько хватало взора! Неужели... Мы дошли!       Увидев мое потрясенно-очарованное выражение лица, Искер улыбнулся и прилег на пригорок, потянув меня лапой вслед за собой:       - Позволь представить тебе море, - его нежный и тихий шепот раздался у меня над самым ухом. Край земли. Границу владений нашей родины. И исток основания рода.       Мое сердце билось столь сильно, что я просто не могла усидеть на месте! Вскочив, я начала стремительно планировать вслух дальнейший план действий, при этом в мыслях переключаясь с одной мысли на другую, не в силах сосредоточиться:       - Море! Мы добрались! Так, отсюда до того края около полудня пути... Черт, не успеем! Но если мы будем идти всю ночь, то сможем встретить рассвет на... Нет, а как же болото? Ай, Шетани меня забери, ну что же это такое!       И вновь большая, могучая, но такая мягкая и ласковая лапа Кери обняла меня за шею и, вновь заставив принять лежачее положение, начала нежно гладить по спинке, а его голос вновь зазвучал музыкой в начинающихся сумерках:       - Тшш, тише, любимая. Все в порядке. Мы так долго шли сюда – ничего не случится, если мы переждем одну ночь здесь, заодно поохотимся на местную фауну, а утром, с новыми силами, двинемся покорять этот последний рубеж! Что скажешь?       - Ну, Кери... – раздосадовано протянула я. – Ну, ведь мы так близко!       - Милая, что лучше – пойти сейчас, заблудиться в озерах и ручьях, или того хуже и утром вообще не понимать где мы находимся, или сейчас чуть отдохнуть, а потом уже двинуться в путь? – его теплый, шершавый язык прочертил мокрую дорожку от моих ушек к шейке, и я, закрыв глаза, самозабвенно заурчала.       - Ну, ладно, хорошо, уговорил, лев ты мой черно-бурый!       - Эй, с чего это я черно-бурый?! – обиженно осмотрел на меня ты.       - А с того, что купаться почаще надо, дорогой! И поменьше быть в авангарде – а то ты ведь на свою чудесную гриву собираешь всю окружающую флору – а мне потом отмывать!       - Я в последнее время и сам моюсь, - проворчал Кери и, отвернувшись, принял свою излюбленную позу «я дуюсь на весь свет».       - Э, нет, так не пойдет, милый! Я с тобой еще не закончила! Я с тобой еще не закончила! - и я, изящно изогнувшись в прыжке, оказалась сверху на муже, прижав его передние лапы к земле. - Я тебя сейчас за уши буду кусать! - лукаво пропела я и для наглядности, сомкнула клыки на ближайшем ко мне изумительном ушке. Кери взвизгнул (не от боли - скорее от предвкушения начала игры) и, ловко перекатившись вбок, быстро завладел ситуацией, перевернув меня на спинку и поставив лапу на грудь.       - Мне кажется, кто-то немного наглеет? – обнажив в страстном оскале белоснежные зубы, произнес Искер, и тут же лизнул меня в нос. Я засмеялась и, обняв талию моего благоверного задними лапами, притянула к себе, прошептав:       – Я просто очень тебя люблю, милый.       – И я тебя, - ткнувшись носом мне в шею, ответил Кери.