История Одной Любви

      Задумчиво глядя в безмятежную черноту моря, я старалась принять верное решение. Малейший просчет – и смерть почти неминуема для всех участников предприятия: для меня, для Кери, Манли, Бель, и даже (от этой мысли я содрогнулась особо, положив одну из лап на живот) для нашего с Искером еще не родившегося малыша. Сидя в полуночной тиши пещеры, я обдумывала все произошедшие за последние полторы недели события и пыталась сообразить хоть что-нибудь, но в голову не приходило ничего нового, кроме вариантов, уже предложенных братом Искера и его возлюбленной.       Прошла почти неделя с тех пор, как нам на помощь пришли давно забытые и потерянные друзья. После неприятного инцидента с ранением Манли, мы втроем все же успели – более или менее детально – описать моему супругу сложившееся положение дел и то, что он пока был не в силах воскресить в своем сознании. Туша газели, любезно принесенная Бель в тот день, уже превратилась в жалкую груду добела обглоданных костей, лишь сама леопард иногда от нечего делать пожевывала их, наслаждаясь скрытым внутри спинным мозгом. Я иногда с тоской думала, какая величественная гробница уготовлена для этой газели – и, уже с некоторым содроганием, для всех нас, если не сумеем выбраться.       Состояние Искера оставалось стабильным – он, конечно, до конца не смирился со своей позиции годовалого подростка, почти ребенка, что теперь стал неформальным главой этого импровизированного прайда (как после той жуткой ночи, когда мы навсегда покинули земли его предков), но все же старался казаться прежним взрослым пятилетним львом (как это ему виделось). С неподдельной внимательностью слушая мои рассказы о нашем путешествии, он часто, затаив дыхание, с нетерпением подгонял меня: «Ну и что же? Что было потом? Чем закончилось?». И я ощущала себя полноценной мамой, повествующей своему сыну о каких-то небывалых легендах (мне и самой эти истории стали казаться таковыми, когда я смотрела на них со стороны – настолько подчас невероятными и фантастичными были эти события). Но факт оставался фактом, и это было единственное, чего наш малыш-вожак понять не мог: надо было уходить. Искер наотрез отказывался слышать любые наши осторожные предположения об этом, с детской наивностью заявляя: «Это теперь наш дом, и никуда я отсюда не пойду!». К сожалению, как и все дети (даже удивительно, как быстро я приняла для себя «детскую» сущность своего мужа), он не мог оценить всей ситуации и понять, что без еды на одной пресной воде мы сможем продержаться здесь не более месяца, после чего умрем от голода.       Но, чтобы лишний раз не тревожить Искера (и не стравливать их с Манли – младший брат при любой возможности был готов проверить свою теорию о повторном ударе по голове), все обсуждения по этой части проводились нами под покровом ночи, и только после того, как он уснет. Правда, сделать это было лично мне не так-то просто, ведь засыпать отныне – то немногое, что в Кери осталось от него прежнего – тот соглашался, только крепко обняв меня и прижав к себе. А выскользнуть из-под массивной лапы взрослого льва было весьма нелегкой задачей...       И вот только что завершилось очередное совещание Совета Трех, как шутливо прозвал его Манли. Сам он вместе с Бель почти сразу уснул по его окончанию (в последнем я, впрочем, не была уверена, ведь спали они не в пещере, а в тоннеле, близко к входу, и только что оттуда донеслись весьма недвусмысленные, хотя и безумно тихие и осторожные звуки). А я решила не сразу возвращаться к Кери, а немного посидеть на берегу моря, обдумывая лишний раз подведенные итоги. Ну и кроме того, спать с ним в обнимку в и без того теплой и душной пещере превращалось почти в настоящее пекло, и утром, только проснувшись, я уже бежала охладиться в море – хотя страх, пережитый при виде непонятного уступа в первый день, не пропал, и дальше половины лапы я не заходила.       Под шумок набегающих на берег волн, тихий гул ветерка, свободно гуляющего по пещере и прерывистые еле слышные вздохи из тоннеля (ведь достанут же – пойду и устрою им амнезию на двоих: мало того, что я этого лишена, так они еще и напоминают!), я обдумывала только что сказанное.       «Нельзя идти, пока Искер не оправится. Сейчас, пока он находится в знакомой ему с момента потери памяти обстановке, его память может вернуться, но если мы вытащим его на воздух, он увидит бьющиеся о скалы волны, услышит крик чаек и «впервые» увидит открытое пространство, его сознание может навсегда замкнуться!» – настаивала с завидным упорством Бель. Манли же, напротив, рвался как можно скорее вперед, подальше из этой пещеры, и я не до конца понимала, с чем связана такая тяга – вроде бы боязни замкнутых гротов и пещер я раньше за ним не замечала... Они уже успели не раз пройти вдоль и поперек вместе со мной (иногда и с Искером, но он предпочитал оставаться «подумать» у озера, а сам, как только мы отходили, принимался играть с солнечными зайчиками, отражающимися на стенах от воды) всю пещеру, и даже тоннель – правда, туда я не пошла. Отчасти, из-за испытанного ужаса в тот день, когда мне чудилось, что стены забирают мою жизнь; отчасти – потому что паталогически боялась оставить Кери одного (страх, что все это сон, и что, проснувшись, я опять окажусь одна по плечи в пепле, потеряв его навсегда, никуда не ушел, лишь слегка приутих). Как оказалось, тоннель не имеет ни единого ответвления и идет почти прямо, под небольшим углом. Обрывается он у того самого уступа, на который попали сперва Искер, а потом я, и попытка идти дальше может обернуться падением в море, сулящим мало хорошего. Уступ скалы находился, как я предполагала по предварительным оценкам, на пять метров выше, но добраться до него могла лишь Бель, и то с большим трудом и исключительно благодаря природным особенностям. Нам же с Манли, не привыкшим лазать по деревьям и запрыгивать на их ветви, это было почти нереально сделать, не говоря уже об Искере... Правда, Манли предложил другой подход: все по очереди выберутся, встав кому-нибудь на спину. Но Бель не выдержит веса двух взрослых львов, даже мой с трудом (мы проверяли) – а это означает, что кто-то (мы это не обсуждали, но Манли, судя по всему, заочно принял на себя роль мученика) останется на уступе с единственной перспективой – полет вниз.       Размышляя таким образом, я и не заметила, как мои рассуждения плавно перетекли в другое русло. Я начала думать о той невероятной истории странствий и приключений, что мне рассказала юная пара. Как оказалось, покинув нас с Кери глубокой ночью, они ушли далеко на восток, в отличие от нас, шедших почти все время на север. Бель мне в полголоса, чтобы ее муж не услышал, поведала, что Манли так до сих пор и не оправился от истребления нашего прайда гиенами, и преследовал эту стаю почти по пятам, уходя на закате в походы и возвращаясь под утро весь в крови, но с какой-то зловещей удовлетворенностью. Судя по всему, подобные ночные вылазки принесли большой успех, и (как думала Бель) Манли убил не один десяток этих зловещих хищников, но однажды, по ее рассказам, он пришел обратно намного раньше и был мрачнее грозовой тучи. Он рассказал, что гиен ведут две львицы, и что стадо повернуло в сторону далекой островерхой скалы, убивая и сметая со своего пути любое живое существо, какое могли обнаружить. Я тут же вспомнила о приветливом прайде, который встретился нам с моим возлюбленным вскоре после исчезновения его брата и Бель: беспечную, но такую печальную принцессу, мудрого старого красногривого монарха, его преемника-короля с аккуратным шрамом через левый глаз... Все эти львы – неужели они погибли под несокрушимой яростью гиен и безумных львиц, их ведущих?       Я закрыла глаза и, внутренне вся сжавшись, опять помолилась Айхью о том, чтобы с той семьей все было в порядке. Они были порядочным прайдом с мудрыми и рассудительными предводителями, и мне очень хотелось бы когда-нибудь навестить их... Сколько же прошло времени с тех пор? Полгода? О великие звезды, а кажется, что целая вечность...       Я продолжила вспоминать истории двух влюбленных: о том, как они достигли густых джунглей и, углубившись в них, подверглись нападению огромного удава, который едва не лишил молодую самку леопарда жизни. Как они встретили странного мудрого мандрила, который многое им поведал об окружающих землях на сотни тысяч шагов вокруг, а потом долго говорил с Манли о чем-то (он наотрез отказывался рассказывать даже Бель, о чем именно), после чего тот принял твердое решение найти брата. Как их мажордом облетела все земли на десятки дней полета, и, наконец, нашла наши следы...       Кстати, о мажордоме – я внезапно переключилась на сопутствующую тему. Маденде уже должна была бы вернуться; это было моим главным аргументом, почему я пока не хотела предпринимать никаких действий относительно того, что делать дальше. Ведь именно ее сведения могут помочь...       Будто ответом на мои мысли, в тихое дыхание ночи (пока я сидела в раздумьях даже Бель и Манли успокоились и притихли, и лишь волны продолжали мерно шуметь) ворвался новый звук: легкое хлопанье крыльев и аккуратный зазывающий свист. Подскочив, словно от укуса змеи, я начала оглядываться, высматривая в темноте заветную посланницу. Мажордом не заставила себя ждать: очевидно, увидев мои очертания на фоне моря, она приземлилась рядом, наспех поклонившись.       – Принцесса Катрин, – заголосила, было, она, но я так шикнула, что щурка тут же заметно понизила трель. – Принцесса Катрин, я выяснила то, что просила принцесса Бель!       Пару мгновений я глупо смотрела на Маденде, а после стремительно сорвалась с места по направлению к тоннелю, лишь быстро бросив: «Жди здесь!». В несколько прыжков преодолев пещеру, я ураганом влетела в скромную обитель Манли и Бель, которые безмятежно спали друг возле друга. Мой возбужденный, хотя и негромкий крик, очевидно, был не самым лучшим вариантом пробуждения, так как лев, резко подскочив от неожиданности, сильно треснулся головой о выступающий из стены камень, а его супруга, каким-то образом подпрыгнув вертикально вверх, неудачно приземлилась и, пару раз перекувыркнувшись через голову, остановилась уже в пещере. Я не смогла сдержаться от смеха, наблюдая, как Манли, потирая голову и гневно рыча, яростно сверкает глазами:       – Я более чем уверен, что даже если бы ад Шетани разверзся бы под лапами, а с неба на землю обрушилось звездное царство Айхью, это не повод врываться сюда и будить нас так, будто от каждого мгновения зависит судьба мира! – еле сдерживаясь, проговорил он. Я между тем согнулась в беззвучном хохоте, плача от смеха.       – Прости... – выдавила я наконец. – Просто... Маденде вернулась... О боги, ну вы даете!       – А ты попробуй выжить в джунглях, кишащих удавами и голодными хищниками, не будучи всякую секунду на чеку! – огрызнулся лев, но все же поумерил пыл, услышав имя своей мажордома.       Вдвоем мы помогли опять подняться Бель и направились к тому месту, где осталась щурка-посланница. Я на всякий случай оглянулась в темноту пещеры, где на фоне берега озерца вырисовывался силуэт Кери – но тот спал мирным сном годовалого львенка и громкие звуки его мало беспокоили. Ну и хорошо, будет меньше переживать. Тем более что ему совершенно не обязательно знать о тех мерах, которые могут понадобиться для возвращения ему памяти...       Когда мы все втроем расселись вокруг птички, та поспешно поклонилась каждому, и затараторила, запинаясь, будто ей не терпелось перейти к самому главному:       – Я облетела все окрестные земли, но после извержения все животные ушли далеко на юг, так как окрестные пастбища непригодны для питания из-за пепла, и...       – Маденде... – закатив глаза, протянула сквозь зубы Бель. Я прекрасно ее понимала – отвратительной особенностью всех мажордомов было позерство. И мне теперь казалось, что так быстро щурка говорила, чтобы как можно больше рассказать о своих подвигах, а не об итоге путешествия.       – Да-да! Так вот, мне пришлось лететь в сторону большой реки, текущей с юга на север. Там тоже почти никого не было, но я не оставляла поиски, и...       – Маденде! – прикрикнула на птичку уже я, слегка обнажая клыки. Посланница вся надулась, взъерошилась и собралась уже, было, ответить мне чем-то весьма язвительным, но, встретив ледяной взгляд сверкающих в темноте глаз Бель и Манли, тихо проворчала:       – И помогай им после этого... Короче, я нашла одного ворона, уже на обратном пути сюда. Он сказал, что раньше был лекарем в каком-то далеком прайде, и его изгнали... Не суть, – поспешила добавить она, увидев мое выражение лица. – Главное в другом: у них уже было подобное в прайде. И тогда им пришлось... – она немного замялась, словно то, что надо сказать, ей безумно не нравилось. Я заметно насторожилась, – Они... Он сказал, что только сильный страх может сломать какой-то там барьер внутри сознания забывшего. Но если вы спросите мое мнение, то мне эта идея категорически не нравится!       – Не спросим, – буркнул Манли, все еще потирая ушибленный затылок лапой. Его шрамы в темноте, казалось, блестели коркой засохшей крови. Впрочем, он, увидев, как готовится разразиться очередной гневной тирадой Маденде, поспешно добавил:       – Но мы очень благодарны тебе за помощь и большие услуги, которые ты нам оказала.       – Отдохни, – добавила Бель. – Ты долгое время провела в полете, так что мы даем тебе время позаниматься, чем захочешь, ближайшие пять дней. Потом возвращайся. Мы будем либо здесь, либо наверху, выберемся.       Маденде хотела, казалось, что-то еще сказать, но благоразумно решила промолчать, а потому, отвесив прощальный общий поклон, вспорхнула и через минуту исчезла на фоне небесного окошка, а свод мира уже окрасился багрянцем рассвета.       – И что мы будем делать? – спросила Бель, как только мажордом скрылась.       – О, а давай ты его так же разбудишь? – полушутливо-полусерьезно хохотнул лев, обращаясь ко мне. – Поможет наверняка!       – Сомневаюсь... – пробормотала я, судорожно пытаясь придумать что-то кроме первой мысли, которая пришла мне в голову. Но чем больше думала, тем больше понимала, что это самый оптимальный вариант... – Манли? Ты говорил, что выбраться нельзя? И если вставать на спину, то кому-то придется остаться на уступе?       – Ну? – непонимающе изогнул бровь тот.       – И у этого кого-то будет выбор либо обратно в пещеру на верную голодную смерть, либо вниз, в море?       – И?       – Кажется, я знаю, кто останется на уступе... – я посмотрела на Бель; она все поняла и теперь с ужасом обернулась в сторону Искера.       – Постой... Ты ведь не собираешься... – начал Манли.       – Риск слишком велик! – вступила Бель. – Такая высота, да и ты в твоем, – она многозначительно посмотрела на мой живот (я рассказала об этом только ей, ни один из братьев еще не знал), – положении... Это равносильно самоубийству!       – Все, пошутили, и хватит! – попытался развеять обстановку Манли, но я уже все решила, и теперь лишь с грустью и нежностью смотрела на безмятежно спящего Кери. Альтернатива – смерть. Выбора нет. Мне придется сбросить любовь всей моей жизни со скалы.