История Одной Любви

      Нежась в лучах послеполуденного солнца, я с удовольствием перекатывался с боку на бок, подставляя ласковым лучам дневного светила то одну часть тела, то другую. Мягкая изумрудная подстилка травы под брюхом казалась самым нежным ковром в мире, а чудесный запах влаги, исходящий от почвы, приятно щекотал нос.       В животе заурчало, и я лениво разлепил глаза, думая, что скоро надо выходить на охоту, ведь уже три дня мы с Манли не пополняли запас еды, в которой здесь не было недостатка. С неудовольствием покосившись на свое тело, я отметил, что оседлый образ жизни с легкой добычей вместо резвых антилоп, несущихся прочь по саванне, мягко говоря, негативно отразился на моем внешнем виде. Надо бы начинать практику ежедневных путешествий по своим землям, чтобы поддерживать хоть какой-то тонус… Тем более в преддверии церемонии.       Откинув голову назад, я вновь прикрыл глаза и позволил себе еще немного отдохнуть. В конце концов, эпоха нашего с Катрин великого путешествия если и не подошла к концу, то уж точно прервалась на долгий-долгий срок. А в ближайшие месяцы, а то и годы меня ждут бесконечные улаживания конфликтов между враждующими стадами, руководство – то, от чего мы с моей возлюбленной скрывались столько времени. И размеренная неспешная семейная жизнь, к которой осторожно возвращалась моя возлюбленная.       В мыслях разрозненно плавали воспоминания о событиях последних полутора месяцев, начиная с того самого утра, когда к нам с Манли пришли Кэт и Бель и решительно предложили остаться на плодородной равнине западной части дельты Севера, а мне – стать первым в истории правителем этих удивительных земель.       В голове сам собой раздался гул оживленной дискуссии, в первую очередь между моим братом и его супругой, так как сам я и без того осторожно обдумывал подобный вариант развития событий последнюю неделю путешествия, так что доводы наших спутниц показались мне более чем убедительными. Но Ман наотрез отказывался, едва не с криком доказывая, что это сущее самоубийство, что лучше уж продолжать путь в неизведанные земли, где хотя бы не будет такого количества крокодилов (рептилий при приближении к крупным рекам и вправду становилось все больше и больше). Дошло почти до ультимативного характера инфантильных заявлений вроде «тут все сошли с ума, делаем так, как сказал я и на этом все». В результате разругались они с Бель так, что оба разошлись в разные стороны и вплоть до следующего дня от них не было ни слуху ни духу.       Лишь к утру мы с Кэт заприметили на горизонте две крохотные фигурки, бредущие по зеленым лугам. Вечером прилетела Маденде и сообщила, что брат и его избранница просят не волноваться за них, но им надо немного побыть наедине. Все было понятно без лишних слов – Манли наконец-то признался своей невесте в истинных причинах его стремления как можно больше со всех сторон обезопасить ее будущее…       Не появилась супружеская пара и на следующие сутки, и на те, что были за ними. Лишь каждый вечер сразу после заката появлялась мажордом и говорила одну и ту же фразу. На все наши вопросы она качала своей крохотной головой на тонкой шейке и отвечала, что Манли и Бель категорически запретили говорить об этом.       Тогда впервые в жизни я почувствовал, что скоро потеряю своего младшего брата навсегда. Что он не просто уйдет странствовать сам по себе, не будет жить где-то далеко-далеко за десятки дней пути. Теперь, когда физическая и душевная боль притупилась, эхом затихая в неспешном течении времени, осознание скорой трагедии наступило разом, накрыв разум затмением ужаса.       Как ни представь себе эту ситуацию, в голове просто не укладывалось, что мой младший брат, который только-только разменял четвертый год… Айхью, да он едва старше меня, когда мы с Кэт поженились! Мой младший брат…       Я даже толком не помню, что делал в тот день: моя невеста потом сказала, что я от рассвета до восхода луны неподвижно, в одной и той же позе, лежал на берегу моря и смотрел вдаль. Уснул я лишь в объятиях Кэт, сладко убаюкивающей меня, нежно поглаживая по спинке.       Манли и Бель не было почти месяц: они ушли в новолуние и вернулись, когда от убывающего месяца осталась лишь тонкая полоска на ночном небосводе. В тот вечер воссоединения мы разошлись поговорить друг с другом – только не как обычно – я с братом, а Кэт с Бель – а наоборот. Леопард рассказала мне, что все решено, и что они с Манли с бесконечной радостью станут первыми членами нового прайда. А еще призналась, что нас всегда будет четверо, ведь хотя мой брат скоро нас покинет (видимо, юная охотница смогла окончательно смириться за время, проведенное с Маном, с этой мыслью – ее голос ничуть не дрогнул), совсем скоро нам придется заботиться о малыше, которого она сейчас носит в себе.       Это была первая светлая новость за долгое-долгое время. С того дня мы негласно условились больше не думать о будущем, а просто жить, стараясь обустроиться в новом для нас краю.       Надо заметить, что мы с Катрин времени тоже не теряли – я уже успел познакомиться с вожаками большинства стад, узнать все распри местных животных и заручиться их поддержкой. В результате удалось договориться, что наш прайд будет править этими землями согласно заветам Айхью, и любые проблемы наших подданных станут нашими проблемами (хорошо еще, что проблем этих было не так уж и много – все сплошные претензии на территорию). Маденде согласилась исполнять роль мажордома уже королевской четы, а потом мы и вовсе смогли сделать невозможное – нашли пещеру, где можно было поселиться, не опасаясь природных стихий и закованных в панцирь рептилий. Последней проблемой оставалась формальная коронация, которую мы решили провести на следующее же новолуние после рождения детеныша (это была идея Бель: она считала, что с появлением крохи на свет эта территория для всех нас станет ближе, ведь будет домом первого наследника нового прайда).       Оглядевшись, я понял, что замечтался, и день уже стремительно клонится к своему закату, окрашиваясь в оттенки багрянца. Здесь, у входа в нашу новую обитель – низкую пещеру у основания большого останца (по размерам с пещерой, где мы жили в детстве, не сравнится, зато тут всегда прохладно днем и тепло ночью, а в дальнем ее конце течет маленький ручей) я впервые понял, что мне никуда больше не хочется идти. А зачем? Пусть легенды остаются легендами, а запретные территории на то и запретные, чтобы о них можно будет слагать новые и новые мифы, дополняя старые все новыми и новыми подробностями. Кто знает, возможно, если бы мы с Катрин и дошли до исторической территории наших предков – может, это сделало бы ее самой обычной землей. А теперь, и в особенности благодаря Маденде, история нашего с Кэт, Манли и Бель путешествия на устах у всех животных. Мы и вправду стали новым мифом: безрассудные львы, отчаянно бросившие вызов заветам…       – Привет, – от неожиданности я вздрогнул. Пора уже заканчивать с мечтаниями, а то и приближения собственной любимой не слышу! А ведь король (Айхью, уже совсем скоро – король!) должен быть начеку каждый миг, каждое мгновение.       Моя львица не спеша приблизилась и легла рядом, поигрывая кисточкой хвоста в траве. Предзакатное солнце делало ее песочно-золотистую шерсть чуть розоватой, а оттого изгибы совершенного тела казались еще изящнее:       – Чем занимаешься? – супруга ласково и отчего-то робко ткнулась носом мне в лапу, попутно сдув с нее несколько жухлых травинок.       – Я? Да так… Раздумываю обо всех этих историях, которые ходят о нас в окрестностях. Похоже, благодаря нашему изобретательному мажордому, нашу компанию считают едва не самой сумасбродной и храброй во всей Африке.       – Ах, это? – моя любимая весело засмеялась, опрокидываясь на спину и будто специально подползая под мой бок. Она теперь смеялась все чаще. А я почти забыл, какой у нее удивительный смех… – Да уж, и не говори! Слышал последнюю версию? Оказывается, – она опять прыснула, – во время извержения огненная рука самого Шетани схватила тебя и утащила в свое подземное царство, лишив любой памяти о земле, чтобы ты не сбежал. А я бесстрашно отправилась на твои поиски! – Катрин опять залилась звонким смехом, и хвост радостно заметался по траве. Она такая красивая.       – Я люблю тебя… – я даже не понял, что сказал это вслух.       Охотница подняла на меня веселый взгляд своих глаз и, приподняв голову, лизнула в шею:       – И я тебя, – вдруг ее взор сменился, словно в глубине изумрудов-глаз затаилась какая-то необычайно коварная мысль. Айхью, да быть не может – неужто игривость? – Кстати, а я тут видела твоего брата с Бель. Они пошли разведать восточные границы… – кремово-бежевая кисточка хвоста скользнула по моей задней лапе.       – И что, они там часто гуляют, – я пожал плечами, заинтересовавшись красивой трелью птицы где-то в кустах неподалеку. Катрин недовольно фыркнула.       – Эй, Кери, тебе амнезия опять в башку ударила? Я тебе говорю. Ушли. Далеко. Да-ле-ко! – Кэт вдруг пихнула меня лапой, и я, удивленно обернувшись, увидел во взгляде малахитовых глаз глубокое негодование.       – Пресвятое небо, да что ты хочешь-то? – я уже был настолько сбит с толку, что мне начало казаться, будто моя невеста слегка перегрелась на солнце.       – Айхью ты боже мой! Нет, ну ты что, издеваешься?!– воскликнула Кэт. Я в мгновение ока оказался прижатым к земле, а надо мной, оскалившись в недвусмысленной улыбке, нависла моя любимая. – Ладно, втолкуем проще. Я, – резко наклонившись, она вдруг зарылась носом прямо в гриву на моей груди и фыркнула от удовольствия. – Хочу, – я вскрикнул, когда ее белоснежные зубки сомкнулись на моем ушке и слегка потянули его на себя. – Поиграть! – на этот раз Катрин просто в буквальном смысле села мне на грудь, уперев лапы по бокам шеи.       – Погоди… Ты имеешь в виду… – в голове будто ураганом смело все мысли, а сердце застучало, как сумасшедшее. – Но… Ты же… Прошло всего пара-тройка месяцев, с тех пор как…       – Так, а ну-ка не портить мне настроение, а то еще разозлюсь! – рыкнула Катрин, опять прикусывая ушко. – Прошу прощения, а разве «пара-тройка» – это «всего»?! Я, вообще-то, соскучилась! – бархатистая лапка скользнула по моему плечу, приятно поглаживая гриву.       – Но, как же… – я чувствовал, что еще чуть-чуть и буря эмоций и инстинктов начисто сотрет мое самообладание. – Ведь… Но очередное утробное рычание моей львицы окончательно стерло все преграды. Стиснув ее в объятиях, я перекатился на бок, и ответом мне был все тот же заливной звонкий смех. Я люблю тебя! Люблю!       Когда я открыл глаза, небо вновь было красноватого оттенка, только уже на востоке, а не на западе. Азуритовое покрывало ночи неспешно отступало, тускнели алмазы звезд, с юга лениво наползали облака, вспыхивая кровавыми лучами нового дня с каждым мгновением все больше и больше. Невдалеке слышалось осторожное перестукивание копыт какого-то животного, щиплющего свежую траву в преддверии нового дня.       В моих объятиях лежала Кэт, ровно посапывая и улыбаясь чему-то своему. Я осторожно пошевелился, пытаясь чуть-чуть повернуться, но моя охотница, лишь только почувствовав движение, неосознанно покрепче стиснула меня в своих лапах и зарылась носиком глубоко в гриву на груди, чуть заурчав во сне.       – Катрин… – осторожно позвал я, нежно проводя языком по затылку и чуть поглаживая свободной лапой по спине. Увидев, что моя любимая все еще далеко в стране фантазий и сновидений, я повторил уже громче: – Кэт?       – Не встану и убью, если попытаешься отнять у меня свою лапку, – добро проворчала львица, для наглядности чуть выпустив когти, неприятно впившиеся мне в плечи. Интересно, а я думал, что за ночь она их все о мои бока уже сточила!       – Катрин, нам пора вставать: Манли и Бель наверняка волнуются.       – Вот и пусть волнуются друг с другом. Я им волноваться не мешала, когда они уходили «спать» в тоннель, а я оставалась со своим супругом-«львенком» в окружении весьма интересных звуков, – еще менее внятно пробормотала моя супруга и повернулась, на этот раз подставляя мне спинку и уютно устроившись у меня на плече.       – Кэт, они и так наверняка постеснялись возвращаться в пещеру из-за нас…       – Да ну как бы они узнали.       – Ты еще спрашиваешь? Да твой рык наверняка всю окрестную равнину перебудил!       – Неужто только мой рык? – даже смотря Кэт в затылок, я точно знал, что ее бровь лукаво приподнялась. – Все, дай поспать, я все равно встать не смогу, даже если сильно захочу.       – Бессовестная ты у меня, – усмехнулся я, покорно кладя голову обратно на сырую от росы землю и прикрывая глаза.       – Милый, моя совесть зверски убита мною же очень-очень давно, так что не взывай к мертвым, – хихикнула Катрин и чуть лизнула мою лапу. Через полминуты я вновь услышал мерное дыхание спящей красавицы перед тем как самому вновь провалиться в бездну сна.       Легкая серебристая завеса словно окутала все окрестности, погрузив мир в причудливое смешение теней и светлых бликов. Полная луна, необычайно яркая, освещала царство Айхью не хуже солнца, но словно делала все очертания призрачнее, придавая им удивительный оттенок потустороннего мира. Влажная от росы трава будто изнутри отливала слабым блеском, ручьи превратились в черные ленты, вспыхивающие серебром на волнах.       Я сидел все там же, у низкого входа в пещеру, осторожно прислушиваясь к окружающему миру. Катрин продолжала тихо посапывать, свернувшись калачиком и периодически то поскуливая, то урча от урагана сновидений. Окрестный мир тоже мало изменился: за высокой травой виднелись немногочисленные бодрствующие животные, сладким журчанием отзывались недалекие водотоки, в кустарниках иногда вскрикивали птицы...       И все же что-то здесь было не так. У охотника всегда настороже не только зрение и слух, обоняние и осязание, но и какое-то неведомое чувство, изредка подсказывающее: что-то не так. И сейчас именно оно заставляло напрягать все органы восприятия, чтобы уловить это нечто.       Глубоко втягивая воздух, я мысленно различал десятки и десятки запахов, уши безупречно опознавали любой из сотен звуков, глаза примечали малейшее шевеление травы за сорок шагов. И нигде не было ни малейшей угрозы. Тогда почему у меня отвратительное чувство, что за мной следят?       Пригнувшись к земле, я слегка потрепал Кэт за плечо. Моя супруга проворчала что-то нечленораздельное про сон, но на этот раз времени было в обрез; если что-то сейчас случится – а это случится обязательно – мы оба должны быть готовы. Я тряхнул еще раз, уже более ощутимо, но все еще не издавая ни звука.       – Айхью, ну что такое, милый? Дай подольше отдохнуть, и так…       – Равнина, впереди к северо-востоку, у ручья, – едва слыша собственный шепот, одними губами проговорил я.       От сонливости не осталось и следа, моя супруга тут же вскочила на ноги, озираясь и пытаясь уловить мельчайший шорох. Чуть толкнув ее в бок, я покачал головой – она меня прекрасно поняла; «Я не вижу и не слышу, но что-то не так». Прошло еще несколько мучительных минут. Я уже не слышал ничего, кроме гулкого стука собственного сердца. Все как обычно… Но почему же, Шетани меня раздери, кажется, что…       В этот миг Катрин вдруг тихо ахнула и быстро легла на землю животом, положив морду на свободный от травы участок почвы. В ее глазах я прочел максимальную сосредоточенность, но стоило ей так замереть, как во взгляде вспыхнул первобытный страх: «Ляг».       Я занял место рядом с ней, повернулся на живот, положил морду на землю, максимально вытянув шею, и…       Тихий, как гром далекой, еще не видимой грозы, по земле шел странный рокот. Расходясь во все стороны, он был подобен топоту крохотных копыт сотен животных, скачущих по земле изнутри. Вот, что я почувствовал, даже не поняв это! Подушечками лап я ощутил вибрации земли…       В сознании тут же всплыла ночь много лет назад, когда мама учила меня, как определить, когда крокодилы наиболее опасны. Эти бесшумные убийцы всегда живут группами, никогда не издают ни единого звука и обычно не отходят далеко от своего водоема… Разве что возле него давно не появляется дичь – тогда рептилии кладут морду на берег и утробно рычат, созывая своих соплеменников, чтобы перейти в другое место… И вот тогда, если случайно оказаться спящим на пути такого голодного семейства…       – Уходим внутрь. Быстро! – вскочив с места, я подтолкнул носом Катрин, и мы по очереди зашли в убежище нашего прайда. Неслучайно мы заприметили эту нишу. Едва не единственная скала на многие дни пути вокруг, она надежно оберегала от непрошенных, закованных в панцирь гостей: мало того что грот был целиком каменным, а крокодилы, как известно, не переносят терять почву из-под лап, так еще и сам вход был слишком узким и от земли его отделял уступ – хищнику ни за что не пролезть внутрь.       – Дождемся здесь утра, а там, дай Айхью, они уже закончат свою «миграцию». Мама всегда учила, что переходят они только по ночам… –пытаясь успокоиться, ободряюще проговорил я. – Слава богам, они, скорее всего, пойдут не сюда, а на восток, где больше полноводных…       Я замер, в ужасе от собственной догадки, стучащей в висках одной-единственной мыслью. Катрин осторожно посмотрела на меня:       – Кери? Любимый, что случилось?       – Бель и Манли… Ты сказала, что они были у восточных границ? – ответ мне не был нужен, я спросил скорее чтобы сосредоточиться на миг, мысленно выстраивая маршрут на восток в обход основных ручьев и подальше от рек.       – Чего? Ну… Да, кажется, она сказала… – Катрин тоже резко замолчала, моментально поняв по моему взгляду, о чем я думаю. Пояснений ей тоже не потребовалось. – Если они спят и окажутся на тропе, по которой пойдут…       – Куда? – я почти физически ощущал, как уходит время.       – Дальний берег у устья крайнего притока Севера, где заканчиваются наши владения, – проговорила Кэт. – Кажется, Бель хотела вчера вместе с Манли посмотреть на закат там…       Вмиг развернувшись в тесной пещере, я опрометью вылетел наружу и стремглав бросился вперед по залитой белоснежным светом равнине. Катрин тоже словно летела подле меня, совершенно бесшумно, как серебристый призрак. С каждым мгновением лапы, касаясь земли, все сильнее и сильнее чувствовали неестественную тряску, будто каждый комочек почвы дрожал от невероятно слабого землетрясения. Только сейчас я, проносясь по своим будущим владениям, осознал, насколько много тут рек и ручьев. И в каждом, пускай только по брюхо глубиной, может прятаться расчетливый хищник.       Вдруг время будто остановилось. Откуда-то слева далеко впереди послышался пронзительный крик ужаса и боли, и тут же небеса разорвал дикий, совершенно необузданный рык ярости. Чувствуя, что сердце замерло, и лишь легкие судорожно втягивают воздух, я понесся вперед, уже не разбирая дороги и слабо воспринимая действительность. Эти два голоса были мне слишком хорошо знакомы.       Я не знал, сколько прошло времени; с каждым шагом безумный страх сковывал все тело. Все еще очень далеко. Я не успеваю, не успеваю!       Перелетев в один прыжок реку, которую при обычных обстоятельствах мне пришлось бы переходить вброд, не обращая внимания на жгучую боль в груди от долгого бега, я едва не сломал себе заднюю лапу, оступившись, но зато теперь я явственно услышал новые звуки: тихий, робкий и до безумия горький плач.       Прибавив еще скорости, хотя казалось, что больше уже некуда, я вихрем вылетел на небольшую поляну, инстинктивно подмечая разлитый в воздухе запах крови. Неподалеку, близ кустов, раскинувшихся у большой реки (здесь была граница наших новых владений), лежала Бель, тихо всхлипывая, свернувшись калачиком. Ее хвост, вытянутый позади тела, посередине был сломан, и в неверном белесом свете луны свежая кровь казалась темным рубином на оранжевой в пятнах шерсти. Вся поляна была такой, словно здесь прошло стадо носорогов: трава была где-то примята, где-то вырвана с корнем; то тут, то там алели пятна крови, а в одном месте она и вовсе образовала небольшую лужу. Манли…       – Бель! – вмиг оказавшись подле подруги, я осторожно тронул ее за плечо. В ответ она подняла на меня взгляд своих огненно-красных глаз, подернутых дымкой слез.       – Его нет. Больше нет, – глухо проговорила леопард, и новые ручейки брызнули из глаз, покатившись по щекам. В это мгновение Кэт, которая чуть отстала от меня, тоже выбежала на поляну. Ей хватило и секунды, чтобы все понять, и моя львица, неспешно приблизившись к Бель, легла возле нее и аккуратно обняла. Та громко всхлипнула и зарылась мордочкой в ее плечо: – Я даже ничего не поняла… Он схватил меня за хвост и потащил в воду. А Мани… Он тут же бросился на него, но когти и зубы ничего не могли ему сделать. Он уже почти затащил меня в реку, и тут… Он ударил его в глаз, и… Он отпустил меня, а Мани… Он не отбежал вместе со мной, но вернулся и ударил еще раз, уже в шею, но… Я ничего не смогла сделать, я не успела… – рыдания заглушили дальнейшую речь, и Кэт, у которой и самой в глазах стояли слезы, принялась что-то шептать Бель.       Я не слушал. Тяжело опустившись на землю, я просто смотрел в воды реки, посеребренные уже чуть тускнеющей луной. Ровные бороздки от когтей вели прямо к кромке воды. Но сам поток оставался безмятежным, перекатывая по своей поверхности рябь и тихо журча.       Он не захотел бессильно умирать, запертым внутри собственного тела. Именно поэтому принял бой, а не сбежал с легко раненой возлюбленной. Манли, мой младший брат… И теперь уже навсегда.       В то утро тучи, налетевшие невесть откуда, закрыли почти все небо, но на самой дальней восточной границе земли и свода мира, куда они не успели добраться, солнце, взойдя над миром Айхью, на миг окрасило все серое покрывало кровавой краской смерти.