История Одной Любви

      Ласковые лучи раннего осеннего солнца в сочетании с легким морским бризом приятно холодили шерсть. Долгое лето, принесшее самую жестокую и беспощадную засуху за все три года, подошло к концу, и океан вновь нежно лизал лапы, одаривая солеными поцелуями изнуренное невзгодами предыдущего сезона тело. Богатые равнины, расстилающиеся позади широкого песчаного пляжа, с каждым днем все больше и больше наполнялись жизнью, и местами выгоревшая на солнце, местами жухлая трава опять наполнялась изумрудной силой.       Зайдя в океан по грудь, я урчала от удовольствия, чувствуя, как прохлада Великого Моря остужает шерсть, насквозь забившуюся пылью. Долгими летними днями, когда весь Север молил о дожде, зайти в море, конечно же, было можно – только вот потом соленая вода на солнце моментально превращалась в жесткую стягивающую белесую корку, чтобы смыть которую приходилось лезть в реки. А это было уже невероятно опасно, ведь закованные в панцирь рептилии просто обезумели от голода. Можно, конечно, было бы и вымыть себя саму, но во рту, и без того пересохшем и с привкусом пыли, ощущать еще и терпкий соленый вкус было просто отвратительно.       Рядом раздался всплеск и визг, полный неподдельного восторга и счастья – такие бывают только у повзрослевших детей, которые открывают для себя уже известный мир заново.       Обернувшись, я не смогла сдержать улыбку: позади меня на мелководье носилась наша с Кери красавица-дочка, поднимая тучи брызг и забавно фыркая, когда некоторые из них попадали ей прямо в нос. Золотисто-лимонная шерсть, переходя в кремовую на грудке и животике, казалось, сияла на солнце из-за сотен мельчайших капелек-жемчужин. Вообще малышка вышла почти вся в меня, приняв, однако, от отца две самые яркие черты. Ведь иссиня-черная кисточка хвоста невероятно эффектно и контрастно смотрелась на фоне светлого тела, а глаза… Будто маленькие, но бездонные моря, всегда внимательно и любопытно смотрящие. С крохотными, почти незаметными малахитовыми крапинками по краям. Моя девочка…       – Лай, а почему бы тебе не зайти поглубже? – я приблизилась и ласково подтолкнула дочку под бок в сторону небольшой лагуны. Ей уже давно пора хотя бы начать учиться плавать, ведь через две луны будет уже полтора года! Нехорошо наследнице королевства, расположенного среди рек на берегу моря, всю жизнь не заходить глубже, чем по спину…       Но стоило мне сказать «поглубже», как в двух изумрудных сапфирах вспыхнул такой страх, что мне осталось лишь покачать головой. Вот тебе и недостаток нашего царства: маленькая до такой степени боится крокодилов, что стоит ей потерять землю под лапами, тут же впадает в панику… И, главное, Шукрани Мвуа говорит, что если ее не приучить к воде в ближайший год, это останется на всю жизнь.       – Нет, мам, я… Сегодня как-то не хочется, – натянуто улыбнулась львичка и поспешила убраться из «зоны поражения» на теплый и приятный берег, и легла, задумчиво глядя на горизонт, где собирались серые с голубым отливом дождевые тучи.       – Солнышко, – я выбралась на берег и, кратко отряхнувшись, легла рядом с моей красавицей, невольно урча от жара пляжа, приятно греющего живот, – ты ведь понимаешь, что это нужно, правда? Ты ведь будущая королева, а что если понадобится переплыть маленькую речку, чтобы на том берегу помочь кому-нибудь из своих подданных? Пока будешь искать брод, можешь упустить драгоценное время.       – Да ну знаю я, – растягивая слоги, как она делала это всегда, когда разговор ей не нравился, ответила Лайти. – Но к чему спешить? Не завтра же я становлюсь королевой, в самом деле!       – Не завтра, – улыбнулась я, принявшись поглаживать дочку за ушком, отчего она мурлыкнула и подползла чуть ближе. – И не послезавтра, и даже не через месяц. Но Шукрани Мвуа меня предупредил: если ты в детстве не научишься принимать воду такой, какая она есть, со всеми ее опасностями… Ты уже никогда не сможешь плавать.       – Мам, ну не начинай, – фыркнула львичка-подросток и, внезапно сделав умилительную мордочку, жалобным голосом проговорила. – Давай, я лучше уберусь в своем углу пещеры? – Лай улыбнулась безумной надежде.       – Конечно же, уберешься! – хихикнула я. – Но пока что давай договоримся так… – я на миг задумалась. – Мы сейчас с тобой поваляемся, отдохнем, а после полудня вместе зайдем в воду по шею. Только по шею! Обещаю! И я ни на шаг от тебя не отойду.       Лайти надулась и, отвернувшись, хмыкнула, демонстрируя, что ей такое никоим образом не может быть интересно. Что же, настало время вытащить свой главный козырь:       – А если ты согласна, то я готова ответить тебе на любые три вопроса, какие только пожелаешь. О нашей с папой истории, о мире, о природе, о чем угодно!       Львичка резко обернулась, темно-синие глаза моментально загорелись неподдельным любопытством. Я почти что слышала шум вихря, с которым в ее сознании проносились возможные вопросы! Оно и не удивительно: я никогда не отказывала ей в жажде знаний, но очень часто была на охоте, и таких вот спокойных дней выдавалось за Луну дай Айхью два-три. Но нежелание плавать едва не перебороло эту жажду:       – Мне папа может все то же самое рассказать, – неуверенно протянула Лай, прекрасно понимая, насколько это ненадежная основа для шантажа.       – Конечно, может! Особенно, когда ты его спросишь об отношениях львов и львиц – вот уж я посмотрю. Да не удивляйся ты так, – я искренне рассмеялась ошарашенному выражению мордочки дочери. – У тебя на лбу написано, что именно это тебе интереснее всего! Ну и кроме того в ближайшую пару дней папа будет возвращаться только после заката, так что особо рассчитывать на долгую беседу я бы не стала.       Взгляд Лайти заметался по берегу, будто ища какую угодно силу – обычную или сверхъестественную, которая позволила бы ей, образно говоря, и голень съесть и хрящиком не подавиться. Но, не обнаружив ничего и чувствуя, что время неумолимо истекает, она обреченно обернулась ко мне и проговорила, едва не плача:       – Только… Только будь рядом, пока я там, ладно?       – Конечно же, милая! Обещаю. Ну а теперь, – я потянулась, разминая чуть затекшие лапы и довольно урча, – я тебя внимательно слушаю.       И вновь мне послышался гул мыслей, роящихся пчелиным роем в мозгу моей малышки. Ее глаза горели неистовым огнем, она явно собиралась ошарашить меня своими тремя вопросами, и подбирала подходящие, прекрасно зная, что теперь я, связанная данным ей словом, на попятную не пойду.       Наконец, с невероятно довольной мордочкой, Лайти подползла мне под бок, что, несомненно, означало «погладь меня», и сказала:       – Расскажи о твоей с папой свадьбе! И вообще – что происходит между львом и львицей после свадьбы?       «Мда, дала, называется, свободу действий…» – мысленно подумала я, а вслух хитро сказала:       – Это два вопроса, ты так не считаешь?       – А вот и нет, одно из другого следует!       – Эх, я всегда забываю, что ты в меня пошла своим острым и не в меру коварным умом, – я добро улыбнулась и лизнула Лайти в макушку, поглаживая лапой по подставленному мне боку. – Ладно уж, дай подумать… – пару мгновений я собиралась с мыслями. Так, чтобы ответить максимально честно, но при этом не чрезмерно вдаваясь в интимные детали.       – Ты знаешь, мы тогда жили в прайде папы, которым управляла его мама, твоя бабушка Хекима. Так вот, в заранее намеченный день она при помощи других львиц провела невероятную церемонию! Сперва мы с папой обручились в пещере его прайда – она, как мы тебе уже рассказывали, была во много раз больше нашей нынешней обители. А вот потом… – в сознании всплыл тоннель и путь наверх, на площадку. Айхью, как же передать это словами?       – Потом нас проводили в секретный тоннель, о котором мы с папой и не подозревали. Он как бы… сближал нас, и при этом поднимался круто вверх. Мы прижимались друг к другу все ближе и ближе и… И шли как будто бы одно целое. А после ход вдруг резко оборвался и открыл нам вид на необъятные взору владения его прайда. И было такое чувство, словно весь мир принадлежит нам, и мы не то что его короли, а даже и боги!       Я замолчала ненадолго, переживая те моменты, но дочка, очевидно, совсем не намерена была терять драгоценное время:       – И там вы… Ну… Как это было? И вообще что это?       Я удивленно посмотрела на Лайти, а потом громко рассмеялась. Айхью, неужели и я некогда была такой же наивной и неопытной?       – Нет, родная, что ты, нет! Потом мы спустились вниз и там нас поздравляли вожаки всех окрестных стад и львицы. А потом Кери пошел поговорить с Хекимой, чтобы предупредить ее о том, что мы собираемся уходить, а меня увели две мудрые львицы, одна из которых была тетей Искера. С ними мы проходили очень-очень долго, они рассказывали мне о таинствах любви, в которых я тогда смыслила едва ли больше, чем ты сейчас. Ну а после мы пришли на очень красивую и живописную излучину реки, и… И я осталась там одна. А потом пришел папа. Ну вот… там и прошел наш медовый месяц.       Глаза Лайти уже просто полыхали вселенским пожаром – как если бы солнце упало на землю, и его огонь охватил бы все океаны мира: такое неистовое нетерпение горело в глубине этих умных сапфиров. Я прекрасно понимала, что таким ответом львичка не удовлетворится, но и посвящать ее во все таинства и секреты единения двух душ я не хотела, рановато.       – Понимаешь, Лай, когда лев и львица очень сильно любят друг друга, – Айхью, как банально! Но что поделаешь, ведь по-другому и не скажешь, – их неодолимо влечет. Они как бы… хотят слиться воедино! И для этого есть особый… Назовем это танец. Танец, который несет высшее удовольствие, позволяющее увидеть незримое и познать саму душу того, кого ты выбрала. И, если Айхью позволит, этот танец приведет к появлению новой жизни.       Я замолчала, уже в ожидании нового вопроса. Лайти тяжело дышала – видно, такое откровение стало для нее, хотя и не чрезмерным, но вполне достаточным. Я представила, как моя красавица-дочка представляет себя таинственный и неведомый танец, который позволяет летать наяву… Эх, как хорошо быть такой маленькой. Хотя… (я вспомнила ночь двое суток назад, когда мы с Кери оставили Лайти на Бель и сбежали на пляж) взрослым тоже иногда быть приятно!       – Милая, тебе не кажется, что ты замечталась, – я продолжала поглаживать львичку уже по спинке, она тихо урчала в ответ. – Я жду второго вопроса.       –Я… – Лайти замялась, будто пытаясь собраться с мыслями. – Я вообще-то хотела спросить про другое, но мне теперь интересно. Мам, вот ты говоришь, что этот танец можно позволять только с самым-самым любимым львом на земле? – я кивнула в ответ, не совсем понимая, куда клонит дочь. – Но… почему тогда Шу все время сбегает на несколько недель то к одной, то к другой львице или леопарду? Он что, с ними тоже… танцует?       Я задумалась. На самом деле, у меня вовсе не было задачи сделать из дочери упертую однолюбку, чтобы она шла по моим стопам, один лев на всю жизнь. Ведь я прекрасно знаю, что есть львицы, которым надо покутить вдоволь, чтобы найти свою настоящую любовь. Но вот делать, как Шуджа… Но тут Лайти сказала фразу, мгновенно выведшую меня из себя:       – Он говорил, что я скоро пойму. И что некоторые из братьев его подруг интересуются, не хочу ли я присоединиться…       – Прости, ЧТО он тебе говорил? – я едва не вскочила от негодования. – Шетани бы подрал твоего двоюродного брата, черти сплошные в голове, ей Айхью! Так мало того, что у него самого в голове – тебе еще их передать пытается! Боги, ну за что нам такое наказание?! Да я… – но тут, увидев, какое виноватое лицо вмиг стало у дочки, я разом смягчилась. В конце концов, Лайти просто задала вопрос.       – Прости, милая, просто меня иногда очень расстраивает поведение Шу… Но ты ни в чем не виновата, я понимаю, тебе интересно. Попробую объяснить…       – Видишь ли, у Шуджи было очень и очень непростое детство. Ведь у него не было отца, в отличие от тебя. А мы с твоим папой, наверное, были тогда слишком заняты делами королевства, и не замечали, как Бель не справляется… В общем, как бы то ни было, Шуджа так себя ведет, потому что ему безумно не хватало в детстве кого-то мудрого, сильного, кто научит его жизни. Ты девочка, – я ласково улыбнулась и потрепала ее по загривку, – и тебе никогда не понять, сколько для мальчика значит отец. Ну… Мама для него – это дом. А папа – почти как… мажордом бога, что ли. Он учит законам, учит, как быть настоящим львом. Твой папа искренне пытался стать для твоего кузена достойным наставником. Но, видимо, это не получилось…       И еще – ты за свою жизнь встретишь немало львов и львиц. Понимаешь, у всех свои ценности в жизни, свои ориентиры… Многие танцуют друг с другом и не будучи в браке, и даже больше – совсем не обязательно быть чьей-то женой, чтобы… танцевать с ним. Но вот малыши у пары должны появляться, только если они готовы провести друг подле друга остаток своей жизни. Понимаешь?       Малышка осторожно кивнула, и надолго замолчала, очевидно, выбирая последний вопрос. Я ее не торопила: солнце еще долго будет висеть над горизонтом, хотя полдень и остался позади. Мы еще успеем провести первый урок плавания, а после спокойно обсохнем под ласковыми вечерними лучами. Наконец, Лайти проговорила так тихо, что я была вынуждена попросить ее повторить чуть громче:       – Знаешь, папа пол-Луны назад рассказал мне о несчастии, обрушившемся на его прайд сразу после вашей свадьбы. Рассказал, что случилось с его мамой, как дядя Манли и тетя Бель однажды ночью убежали… Но потом ты позвала спать, и я не дослушала, а я с тех пор все забываю у него спросить… – юная охотница опять замолчала.       – Да? – я принялась умывать дочку за ушками, слизывая засохшую соль.       – А кто такая Кианга? И что там за скала Прайда была на вашем пути?       Я удивленно посмотрела на Лайти, удивленная, что Кери успел столько рассказать нашей красавице, а потом, пожав плечами и обняв малышку за плечи, продолжила рассказ об этом невероятном путешествии сквозь Африку, подробно остановившись на прайде Кианги и пытаясь точно припомнить все детали.       Айхью, оказалось, что я с трудом даже и ее внешность припоминаю. Помню только, что она была будто копией меня за редкими исключениями. От прайда мой рассказ потек дальше, через приключение на холмах, где на нас с Кери напал давний друг Кианги (боги, как же его звали?), к тому моменту, как мы нашли Север. Рассказала о нашем путешествии по его берегу, о нападении крокодила и том, как мы через болота продрались, наконец, к дельте и впервые в жизни увидели море…       – И с тех пор вы ни разу не были в Прайдленде? – перебила меня львичка, когда я уже собиралась рассказывать о нашем роковом походе на запад (без подробностей, разумеется). – И даже не знаете, справились ли они с тем жутким кланом гиен?       – Ну, не совсем так – кое-что мы знаем. От нашего королевства Севера до Прайдленда не меньше целого сезона пути, так что мы сами, особенно когда стали королем и королевой, да еще и с Шу и Бель на попечении, не могли себе позволить такое путешествие. Маденде нам была очень нужна, и отправлять ее в такой долгий путь мы тоже не хотели. Но перелетные птицы рассказали ей, что Кианга и ее семья, хотя и с большими потерями, благополучно отбились от клана, а его предводительницы были повержены. Странно, одна вроде бы даже оказалась вновь принятой в прайд Кианги… Так что, если я ничего не путаю, сейчас Ки уже должна быть не принцессой, а королевой и править теми землями. Но ты права, мы почти забыли о них.       – А я бы хотела увидеть ваш с папой дом… Посмотреть из этого секретного тоннеля на саванну, посидеть на излучине реки. А заодно и навестить Киангу с ее прайдом, – я удивленно посмотрела на дочку, но она лишь пожала плечами. – Ну а что, я за всю свою жизнь не видела ни одного чужого льва. Они так далеко на север не забредают. А мне бы очень-очень хотелось посмотреть, как живут другие.       – Посмотришь, – я любовно боднула своего детеныша головой в грудь, отчего она весело хихикнула, а в голове у меня стремительно начал разрастаться план. – Обязательно посмотришь, я тебе обещаю! Но сейчас пора выполнить уговор. Я свою часть выполнила.       Лайти с ужасом посмотрела на меня умоляющими глазами, но я лишь покачала головой: «Надо». Впрочем, в чем моей дочери нельзя было отказать, так это в честности (и тут она унаследовала отца – я бы на ее месте точно придумала какую-нибудь отговорку, спровоцировав маленький скандал). Покорно, хотя и подрагивая, львичка – уже почти что маленькая львица! – встала и засеменила к кромке воды. Я не отставала ни на шаг, подбадривая дочку наставлениями, но сама думая о своем. Да уж, надо поговорить с Кери… Возможно, действительно пришло время.       Море встретило нас прохладными объятиями и охотно приняло в свои воды, открывая аквамариновый мир легкости и волн. Позади солнце лениво и очень медленно клонилось к закату, постепенно погружая все королевство Севера в предсумеречную дрему.