История Одной Любви

      Прохладный порыв ветра, налетевший с северо-запада, прокатил по окрестным травам волну, растекшуюся во все стороны, добежавшую до широкой полосы реки и продолжающуюся на том берегу. Сам природный ковер, с тех пор как мы весь последний месяц уходили все дальше и дальше на юг вверх по течению Севера, становился словно бледнее. Насыщенный изумруд сменился мягким салатовым цветом, чтобы вскоре – это я знала точно – стать золотистой с легким малахитовым оттенком. А дни, несмотря на осеннюю пору, стремительно двигавшуюся к зимним «холодам», были все жарче и жарче.       Кери говорил, что это сама земля сохраняет тепло и греет и саму себя, и воздух над ней. А я лишь вспоминала, как в детстве, на землях прайда Хекимы, сезоны отличались друг от друга разве что периодом дождей, когда влажный воздух приятно холодил шерсть, но тепло было в любом случае и почти при любой погоде. Я с интересом наблюдала, как с каждым утром солнце встает позже и садится раньше, чем я привыкла за годы жизни в дельте Севера. Но вспоминалось, что зато и зима не будет с короткими днями и длинными ночами, и когда мы придем к пещере Кери, день сравняется с ночью. Айхью, как все эти детали быстро забылись, и как стремительно вспоминались сами собой.       – Мам, а мы сегодня выйдем на охоту? – Лайти, семенившая подле меня (Искер, как и всегда, ушел чуть перед, чтобы разведать обстановку), вопросительно сверкнула своими сине-голубыми глазами.       – Лу, мы же только вчера поужинали газелью! – добро улыбнулась я, толкнув головой в бок дочку, и она взвизгнула от неожиданности.       – Мам! Я чуть не упала! – малышка действительно оступилась, и теперь по-своему излюблено надулась, «очень» убедительно изображая обиду. – Вот все, ты меня расстроила! Не пойду теперь на урок плавания!       – Ну-ну, – улыбнулась я, прекрасно понимая, что вопрос об охоте спровоцирован отнюдь не голодом. – Тогда я сегодня оставлю тебя на отца и все же пойду на охоту, но одна!       Лайти аж задохнулась от негодования, вновь вызвав у меня широкую улыбку. Действительно, в отсутствии Бель и уж тем более при все более и более сокращающемся количестве дичи в окрестностях, мы с моим супругом стали привлекать Лай к нашим охотничьим вылазкам, отчего она была в полном восторге. Наша красавица всегда очень и очень внимательно слушала инструкции и делала все в точности как следует, а уж ловкости ей было не занимать. Разве что опыта недоставало, но львичка очень быстро это наверстывала, а заодно и внезапно начала расти – так стремительно, что только удивляться оставалось!       Лу-Лу еще предстояло узнать, что чем глубже мы будем уходить в центр материка, тем пугливее станет дичь – не в пример живности нашего королевства. Я и сама удивлялась каждый день, сколь труднее становится добывать себе обед. Да уж, это не наше царство…       – Лай, ну чего ты глупишь? Конечно же, на все охоты мы будем ходить только вместе, – я ласково потрепала львенку по холке. – Но не делай двух главных ошибок юной охотницы, чувствующей, что способна на все: не переоценивай свои силы и не убивай просто потому, что можешь. Айхью завещал львам быть хищниками, но не убийцами. Конечно, – поспешила добавить я, – с папы тоже пример необязательно брать, с его привычкой просить прощения у жертв. Но и перегибать палку не стоит, хорошо?       – Ладно… – смущенно опустила взгляд дочка.       – Ну вот и хорошо. А теперь пойдем-ка как раз и займемся плаваньем! – я подтолкнула носом Лайти под бедро к мелководью реки.       – Нет-нет-нет! – от храбрости не осталось и следа, мое чадо тут же поспешило отбежать на несколько шагов в сторону. – Я буквально только что видела на том берегу пару крокодилов, широко раскрывших пасть! И не подумаю я сейчас лезть в эту воду!       – А ты знаешь, зачем они так широко открывают рот? – спросила я, все же продолжив путь и не настаивая, чтобы Лу брала урок прямо сейчас.       – Ну… Не очень, – вынужденная признать свое невежество, опять смутилась принцесса.       – Чтобы птицы смогли почистить им пасть, – я кивнула в ответ на ошарашенное лицо своей маленькой львицы. – Да-да, есть птички, которые, не боясь, ходят прямо по зубам этих рептилий и выклевывают остатки мяса между их смертоносных клыков.       – И крокодилы их не едят?! – потрясенно спросила Лайти.       – Никогда. Они специально позволяют им это делать, потому что без этих самых птичек их челюсти загниют заживо от разлагающейся там падали. Ведь они почти все время проводят в воде, а там эти процессы еще и ускоряются в разы.       – Ааа… Понятно. Так вот почему я видела там, рядом с этими чудовищами прыгающих по берегу птичек.       – Совершенно верно. Но что еще важнее, если ты видишь крокодилов, которые открыли пасть в ожидании очистки, ты точно можешь сказать, что эти гиганты совсем недавно плотно поели, и теперь им надо удалить излишки мяса изо рта. То есть, если ты на берегу видишь крокодилов, которые широко открыли рты… – я многозначительно посмотрела на дочку, ожидая, что она закончит мысль.       – То… Это значит, что в ближайшее время они не опасны? – неуверенно проговорила она.       – Абсолютно верно, – подмигнула я и потерлась о ее бок, поощряя за верный ответ. Малышка заметно повеселела и едва не вприпрыжку кинулась чуть в сторону по едва различимой тропке на пригорок, чтобы увидеть, куда же делся папа.       Но не успела она пробежать и пары десятков шагов, как откуда-то спереди раздался львиный рев, разносясь далеко над долиной великой реки. Из кустов справа вспорхнула стайка испуганных птиц.       – Лайти! – крикнула я, чувствуя, что сердце отказывается продолжать биться. – Стой здесь!       Но моя львичка словно не слышала. В момент сориентировавшись по звуку, она бросилась вперед так стремительно, что я и ахнуть не успела. «Лайти!» – взревела я и кинулась следом, радуясь, что она хотя бы бежит в нужную сторону. Несколько жутких мгновений, и я настигла быструю, но пока что слишком молодую дочку.       – Ты с ума сошла?! Жди здесь! Не смей туда соваться, мы даже не знаем, что там! – рявкнула я, перекрывая путь юной воительнице. Я и обсуждать это не собиралась, и уже повернулась, что бежать дальше, каждый миг на счету.       – Нет! – решительно сказала Лу и топнула лапкой. Знала бы еще она, как смешно это выглядело со стороны! – Я пойду с тобой. Мы должны помочь папе!       – И слышать ничего не хочу! Ты останешься здесь; это не вопрос, это приказ!       – Не заставишь! – отчаянно крикнула Лай. – Все равно не на кого меня оставить, так что выбирай: идем помогать папе вместе или обе ждем вестей!       Я ахнула от подобной наглости. Это же надо – прямо не подчиниться воле матери и королевы! Эх, маловато мы с Кери ее наказывали за провинности, избаловали вконец! Но затягивать было нельзя. После того рыка в воздухе звенела тишина, и эта тишина с каждым вдохом втыкалась мне в легкие клыками ужаса. Шетани меня забери, ну что делать с этим ребенком?!       – Идешь только за мной! Если скажу: «Беги», – ты убегаешь, ясно? Если скажу…       – Я поняла, – коротко кивнула Лайти, взмахнув черной кисточкой хвоста.       Без лишних слов, мы бросились вперед, и я, краем уха слушая, чтобы шаги дочери раздавались позади, оглядывала равнину в поисках хоть малейшего намека на своего супруга. Взлетев на пригорок, я увидела своего черногривого льва на расстоянии погони до газели. Он стоял, странно склонившись над чем-то. Уже победил?       Не замедляя бег, я помчалась вперед. За мной, будто тень, словно летела над лугом Лайти. Уже подбегая к своему возлюбленному, я увидела, что он напряжен всем телом: мышцы вздулись под светло-коричневой шерстью, вдоль хребта она встала дыбом, поза такая, будто мой король готов в любой момент броситься на пока не видимого мне противника. Но крови, кажется, не было.       – Кери! Что случилось? – резко тормозя, спросила я, заглядывая ему за плечо на то, что вызвало такую реакцию. Следом за мной подбежала Лайти и, увидев врага, вскрикнула от неожиданности.       Прямо перед моим мужем, припав на передние лапы и оскалившись, стояла молодая гиена. Грязно-серая шерсть в черную крапинку была покрыта пылью – видимо, она совсем недавно свернула к реке из пыльной полупустыни к западу. Короткая черно-коричневая грива растрепалась, на правой передней лапе виднелся жуткий старый шрам от локтя вниз, отсекавший один из пальцев – видимо, рана была получена едва не при рождении. Но самое удивительное (и в этом наверняка крылась причина, почему Искер не разорвал на части хищницу, едва увидев), под брюхом у нее копошились три крохотных комочка, лающих от страха, чувствуя напряженность своей матери.       Я осторожно посмотрела на Кери, одновременно кивнув Лайти, безмолвно прося ее чуть отойти. Та, помня уговор, послушалась и вернулась назад на несколько шагов, продолжая с неподдельным любопытством разглядывать гиену.       – Зачем ты привела ее с собой? – зло прошептал Кери, не сводя фиалково-синих от ярости глаз с противника.       – А ты попробуй удержать избалованную принцессу на месте, когда она стремится во что бы то ни стало прийти на помощь своему папе! – шикнула я в ответ.       Хищница, стоило мне появиться за спиной Кери, беспомощно заметалась взглядом по сторонам. Странно – она не выла, подзывая собратьев…       – Кто ты? – беззлобно, но требовательно спросила я, через силу убирая когти.       Взгляд больших кроваво-алых глаз быстро оглядел меня, метнулся к дочке за моей спиной…       – Попробуешь ее тронуть, и я убью тебя раньше, чем ты двинешься, – едва сдерживаясь, прорычал Кери. – Отвечай на вопрос.       – Мбайя… – осторожно ответила собака, еще сильнее прикрывая грудью малышей. – Я не хочу проблем, правда. Я тут одна, мой муж погиб два месяца назад под копытами гну. Я вас не трону, клянусь. Ни вас, ни вашу дочь. Только не обижайте моих щенков…       Я в ужасе оглянулась на Искера – понял ли он? Что значит это имя? Совпадение? Но не может ведь быть совпадением, что гиена, пришедшая откуда-то с юго-востока, имела имя одной из двух предводительниц клана, убившего весь прайд Кери… Но одного взгляда в бушующий огненный шторм злобы в глазах супруга было достаточно, чтобы понять – он все помнит. Я буквально видела, как в его сознании неуемная жажда мести борется с его благородством. Он бы не смог убить мать новорожденных детенышей и оставить их на произвол судьбы. Пусть даже именно эта гиена перегрызла бы горло его матери.       – Ты… Ты из клана, который три года назад разорил всю Африку? – рычание клокотало в голосе моего любимого, как бушующее море в шторм.       – Я… Вы о походе Амбы? Нет, я… Я родилась за три дня до того, как они пришли в прайд Кову и Киары. Моя мама рассказывала, что она умоляла Амбу дать ей остаться со мной во время битвы… А та едва не убила меня, – багряные глаза, полные страха, на миг оторвались от меня и мужа и с болью пробежались по шраму на лапе. – А вторая львица, Мбайя, позволила ей уйти… В честь нее меня и назвали.       Я осторожно посмотрела на Искера, но внутренне понимала, что опасность для нашей потенциальной противницы миновала. Мой муж, и без того не способный переступить через свои принципы, теперь потерял последнюю причину убивать эту собаку. Впрочем, обстановка все еще была накалена, как пустынный песок в летний полдень. Между львом и гиеной испокон веков была непримиримая вражда. Единственная разница сегодня была в том, что эта вражда не перейдет в кровавую расправу одного над другим.       – Поклянись, что не станешь преследовать нас и не попытаешься напасть, и мы не тронем ни тебя, ни твоих щенят, – чуть успокоившись, проговорил Кери.       – Клянусь, – тут же ответила гиена, слегка расслабляясь. – Клянусь своей жизнью и жизнью своих детей, – добавила она и, наклонившись, лизнула один из комочков.       – Пап… А это и есть гиена? – раздался сзади любопытный голос.       Кери кинул на меня вопросительный взгляд; его глаза медленно светлели, а тело уже не тряслось от гнева. Я еле заметно кивнула – Мбайя в любом случае не опасна, понимая, на чьей стороне преимущество, а если наша малышка познакомится с гиенами в такой обстановке, а не на поле битвы, так даже лучше.       – Да, родная, можешь подойти и познакомиться, – я посмотрела на гиену, та натянуто улыбнулась, соглашаясь. – Это Мбайя, Лай. Она тебя не тронет, не бойся.       Львичка осторожно подошла и встала рядом со мной, с неподдельным интересом оглядывая невиданного зверя, а увидев детенышей под его грудью, она взвизгнула от неожиданности:       – Какие милые! Они давно родились?       – Только вчера, – проговорила Мбайя, все еще силясь улыбнуться, но все равно получалась слишком зловещая гримаса… Как и у всех гиен, впрочем.       – Эй, Лу, где твои манеры, – шутливо толкнула я дочку в плечо, чувствуя, как тревога постепенно уходит. – Не хочешь представиться?       – Ой, я… Простите, меня зовут Лайти. А это мои родители, Искер и Катрин, короли Се… – но я вновь толкнула свою не в меру болтливую дочурку, прерывая искренний монолог.       – Пока что не короли, – сверкнула я глазами на непонимающую такой реакции малышку. Не хватало еще, чтобы гиена с потомством пошла дальше на север, к дельте реки. – Пожалуй, на этом и разойдемся, Вы не против?       – Да, я… не против, – кивнула хищница. – Спасибо. Благодарю вас, Искер, Катрин и Лайти!       У меня наконец-то получилось искренне улыбнуться, и я, подтолкнув в бок мужа и кивнув дочери, пошла вместе с ними направо, резко уходя в западную сторону, периодически оглядываясь назад. Мбайя провожала нас взглядом, пока мы не отошли на достаточное расстояние, а после легла, принявшись вылизывать своих малышей.       Мы шли в молчании. Кери точно был не намерен говорить, продолжая борьбу с самим собой (сколько ночей я вытаскивала его из кошмаров, в которых он был по хребет в крови убийц его прайда – а теперь лично отпустил наследницу одной из них). Лайти, чувствуя состояние отца, периодически терлась о его гриву, грудь и бока, и он всегда улыбался ей, но потом вновь погружался в свои мысли.       А я изумленно оглядывала местность, понимая, что знаю ее! Мы здесь шли! Шли вскоре после того как вышли из почти безжизненной полупустыни на западе! Значит, уже завтра можно будет понемногу отворачивать от основного течения Севера.       Мы возвращаемся!