История Одной Любви

      Солнечный круг, совершив свой путь по небу с востока на запад, уже скрылся за горизонтом, оставив после себя только чуть заметное свечение красного золота, которое стремительно размывалось надвигающейся ночью. Остались позади плодородные изумрудные луга дельты Севера и беспокойные непокорные стада, болотистые топи в его среднем течении, отдающие сладковатым запахом гнили, и обезвоженная пустынная долина, где лишь крохотные ручейки пересекали пыльную твердую, испещренную трещинами землю; за спиной остались и холмы с травянистой палитрой красок. Теперь, насколько хватало глаз, от края до края обозримого мира раскинулись волны саванны, рябью бегущие вслед за ласкающим шерсть ветром. Огромные стада (по сравнению с ними семьи травоядных Севера были лишь маленькими рассеянными группками) медленно, вязко переходили с места на место, оставляя после себя обглоданные до самой земли огрызки стеблей сочной лимонно-бежевого цвета травы. Одинокие, но колоссального размера деревья днем неизменно служили пристанищем для одиноких хищников: то из глубины кроны лениво следят полусонные глаза леопарда, то шакал настороженно поднимает уши, завидев тебя вдали. День в центре Африки эпоха охоты только для львов да гепардов – все остальные существа поднебесного мира Айхью в это время отдыхают, жуют листья и травы, щебечут и поют трели в густом кустарнике о благодатной, но не изнуряющей жаре, даруемой небесным светилом... Зато ночью открывается новая Вселенная: со всех сторон с непривычки оглушает треск насекомых, неподалеку слышишь осторожные шаги того самого леопарда, под чернильным плащом ночи выглядывающего зазевавшихся антилоп. Разве что лай гиен не беспокоит обостренные чувства: те, очевидно, поняли, что им на просторах медных равнин не рады, и ушли в другие места.       Великая природа, как же ты изменилась! И как же я забыл тебя за три года жизни в прибрежных пределах великого континента Вечного солнца! Забыл, что ноздри может щекотать не только соленый бриз моря, но и ласковое, игривое дуновение, несущее аромат сухой травы, которая по ночам становится удивительной подстилкой: более жесткой, чем узкие стебельки речных долов, но зато хранящей тепло дня и приятно греющей твою шерсть. Забыл, что солнце может совершать путь с востока на запад не только через южную часть горизонта, но и прямо над головой, нещадно обжигая бедолаг, оставшихся на открытом пространстве – и как от этой жары скрывает та же самая трава саванны, создавая полог, косыми тенями скользящий по земле и твоей шкуре. Забыл, что львы живут большими прайдами не только благодаря тесным семейным и дружеским узам, но и потому что поймать жертву, с рождения приученную слышать малейший шорох даже за ревом стремительной реки невероятно сложно.       И забыл, как удивительно бывает познавать мир, о котором и не подозревал.       – Папа, ну пожалуйста! Прошу-прошу-прошу! Ты же обещал! – едва не со слезами на глазах дергала меня за лапу дочка, выплясывая вокруг свой любимый танец «хочу-хочу-хочу!».       – Малыш, ну ты же видишь – из-за сегодняшнего происшествия мы задержались и не успели к скале до заката. Ну а кто приходит в гости среди ночи. Ты же не хочешь, чтобы нас троих перегрызли, не успев ни в чем разобраться.       – Я не виновата! Тот медоед сам… Я же его только обнюхивала... А он… – вот теперь в уголках сапфировых глаз, кажущихся в ночи двумя черно-синими агатами, и вправду показались прозрачные капли детского горя – самого сильного и самого быстротечного горя в мире.       – Милая, ну что ты – конечно же, ты ни в чем не виновата, родная! – Катрин ласково погладила нашу девочку по холке и притянула к себе. – Больше тебе скажу, тот медоед получил по заслугам, и ему очень и очень повезло, что из нас с твоим папой плохие землеройки вышли: а то бы одной только лапой он не отделался. Но ведь мы из-за этого потеряли время, понимаешь? Поэтому давай сделаем так: мы заночуем у водоема, о котором тебе рассказывали много раз, а с утра пораньше пойдем к Прайдроку?       – Конечно – с первыми же лучами рассвета, – я тоже улыбнулся и лизнул Лай в щеку, собирая тонкую соленую струйку.       – Знаю я ваш рассвет, – всхлипывая, простонала львичка. – Опять продрыхните до середины дня, вас не добудишься, – от еле сдерживаемых рыданий она начала заикаться и получалось вместо слов что-то вроде «про – глубокий судорожный вдох – дрыхните».       – Котенок, ну ты что? – позволив Катрин обнять, укачивая, нашу красавицу, я сел рядом и стал поглаживать ее по вздрагивающим плечикам. – Маленькая, все хорошо. Ну, вот послушай, – нежным, но настойчивым движением лапы я заставил ее посмотреть на меня, – что будет лучше: если мы сейчас перебудим всех в пещере, а еще неизвестно, там ли Кианга, может, она сейчас путешествует где-нибудь. Или если мы тихо и спокойно навестим их рано утром, когда все будут выспавшимися, а?       Малышка на миг задумалась, потом утерла слезы тыльной стороной лапки и проговорила:       – А… Можно мне будет с утра в источнике искупаться?       Мы с Кэт переглянулись, улыбаясь – как же все-таки мало нужно детям, пускай уже и подросшим, для счастья: если что-то приносит разочарование, всегда находится другая, не менее желанная, но более доступная прихоть.       – А я думала, что ты боишься воды? – вопросительно приподняла бровь моя супруга и подмигнула мне.       – Ну… – Лу опасливо оглянулась на меня, понимая, что выдала наш секрет. Эту уловку мы с Катрин придумали пол-Луны назад, когда переходили по холмам, где было много озер. Понимая, что львичке уже надоело учиться плавать под зорким глазом одной только матери, мы решили, что я «тайно» буду заниматься с Лай отдельно, когда мама на охоте. А так как мне всегда успешно удавалась роль всё позволяющего родителя на фоне понимающей, но все же требовательной Кэт, уже через три урока Лай и за уши оторвать от воды было нельзя. А как она заговорщицки шепталась, когда думала, что мама не слышит!.. – Понимаешь, мам… Мы с папой... Ну…       – Ах вы негодяи! Признавайся, Кер, тренировал ее за моей спиной? И, наверняка, позволял плескаться! Я тебе сейчас… – и очень убедительно занесла лапу для «рокового удара». Лайти взвизгнула от ужаса, тут же окончательно забыв о своей грусти, и принялась торопливо объяснять, заслоняя собой меня, что это все была ее идея, и что папа был очень строгим учителем (вот ведь хитрюга!), и что ей теперь очень нравится плавать, особенно здесь, где крокодилов не в пример меньше, чем дома, и что вообще она придумала собственную водную игру, и так далее.       Моя львица для убедительности еще чуть-чуть играла недовольство, но потом все-таки улыбнулась и боднула дочку в грудь:       – Ну, надеюсь, ты теперь хоть не боишься воды-то? – с надеждой спросила она.       – А я ее никогда и не боялась, – улыбнулась Лу-Лу. – Я крокодилов боюсь. А воду я люблю, а уж с тех пор как папа научил меня кувыркаться через… – она осеклась, чтобы ни в коем случае не дать лишний повод для продолжения «скандала». – В общем, да, я теперь обожаю купаться!       – Ага, не боялась ты воды, как же! – фыркнула Кэт. – А в море кто категорически отказывался заходить и вопил, стоило потерять песок под лапками?       – Я видела, как один крокодил выплыл из реки в океан! – завела свою старую песню львичка. – Выплыл, схватил чайку, которая отдыхала на поверхности воды, и вернулся обратно!       – Ай, ладно, тебя не переспоришь, – засмеялась Катрин, закатывая глаза. – Давайте уже пойдем к тому оазису, у меня лапы скоро подкашиваться начнут, мы же не ели три дня, а тут с утра такое приключение.       Лайти задумалась на мгновение, будто размышляя, стоит ли продолжать переживать о срыве планов на сегодняшний вечер, потом кивнула сама себе, засмеялась и исчезла в высокой траве – Кэт только и успела ей крикнуть: «Не убегай далеко».       Я улыбнулся и затяжным вдохом втянул в себя всю пеструю палитру ароматов ранней зимней ночи в саванне. В эту ночь, под затянутым густым пологом облаков небом, единственный цвет был иссиня-черный, игравший своими едва различимыми оттенками со всем миром. Катрин и Лайти со своей обычно кремово-песочной шерстью ныне казались призраками индиго, словно тени луны, бродящие в облике львов по просторам. А какая удивительная погода! Никаких штормов и ледяных ветров, налетавших с моря и пробиравших до самого костного мозга – нет, здесь просто было чуть прохладнее, а в целом смена сезонов не ощущалась никак, разве что периодические сильные засухи бывают верным свидетельством лета, а дожди по несколько недель, соответственно, зимы. Айхью, как же, оказывается, приятно вернуться в знакомые места!       На сапфировом полотне неба угольно-черной громадой разверзлась пасть большой скалы, будто невиданных размеров крокодил, отдыхая на солнце, замер, и окаменел от таинственной магии мира. Лу-Лу, когда впервые увидела на предзакатном горизонте еще маленький клык этих колоссальных камней, заметно вздрогнула – видимо, страх перед рептилиями слишком явно пробудился от такой фигуры.       – А я и забыла, как здесь бывает хорошо зимой, – проурчала Катрин, когда мы уже слышали впереди еле слышное журчание родникового ключа.       – Я всю дорогу думал кое о чем, наблюдая, как солнце с каждой неделей нашего путешествия проходит днем все ближе и ближе к центру неба: будто сама природа следит за нами, ждет нашего возвращения. Конечно, в нашем королевстве на севере много прекрасного и удивительного, но… Ведь там нет того удивительного слияния багряного огня и темного золота, когда первые лучи рассвета скользят по саванне. И там нет этого, – я опять глубоко вздохнул аж до боли в когда-то сломанных ребрах, – запаха. Сухой земли, пыли, разогретой за день и теперь смоченной ночной росой травы… Понимаешь?       – Конечно, милый. Это удивительно, правда? Даже сложно поверить, что такие непохожие пейзажи: луга, болота, пустыня и саванна – сменяют друг друга всего за один сезон пути. Разве можно, идя сейчас в этой высокой траве, поверить, что всего три луны назад мы лежали на изумрудной подстилке в нескольких шагах от песчаного пляжа?       Я ничего не ответил, лишь потерся плечом о бок своей супруги и провел языком у нее за ушком, отчего Кэт тихо засмеялась. Еще пара шагов – и вот мы уже на берегу небольшого живописного озера, а Лайти, не дожидаясь нас, жадно пьет после трудного перехода. Да уж, Прайдрок точно может подождать до завтра. А пока можно отдохнуть. Кто знает, когда еще нам удастся с Кэт и Лу-Лу побыть наедине – мало ли, насколько мы задержимся в этих краях. Впрочем (я довольно улыбнулся своим мыслям), с другой стороны наконец-то можно будет оставить малышку на кого-нибудь, а самим сбежать в какую-нибудь пещеру неподалеку. Ведь три месяца днем и ночью за нами следили любопытные синие глазки, чья обладательница по ночам спала не по-детски чутко.       Я во все глаза смотрела на львицу, которую не видела уже три года. Но мне хватило и нескольких мгновений, чтобы понять – это она! Айхью, и как я могла забыть, как она выглядит, когда Лай меня спрашивала!       Кианга вполне могла бы сойти за мою сестру, а то и близнеца – но только с первого взгляда. Чуть более насыщенного цвета шерсть – не кремовый песок, как у меня, а скорее золотой апельсин, черные ободки вкруг настороженных ушей, и глаза более яркого зеленого цвета и без крапинок синей воды. И все же сходство было поразительным. Впрочем, о внешнем сходстве сейчас рассуждать было глупее всего (интересно, почему именно в такие моменты в сознание подобные неуместные мысли лезут?).       Спешно спустившись с пригорка по тропке, наша давняя знакомая и ее спутник – статный лев с непомерно густой и лохматой гривой (Айхью, неужели это тот странник, который на холмах к северо-западу отсюда по ошибке напал на Кери, а потом так испугался за Киангу, узнав об опасности?) – приблизились к нам. Искер выглядел дружелюбно, но при одном только взгляде на льва в его груди зародилось чуть слышное утробное рычание, а губы стали подергиваться, готовые в любую минуту обнажить клыки. Лайти же с осторожным любопытством изучала из-за наших спин львов – первых увиденных ей в жизни львов не из нашей семьи!       – Катрин! Катрин, это ты! Быть не может! – приблизившись к нам, Кианга не удержалась и обняла меня намного крепче и искреннее, чем можно было ожидать от львицы, с которой я была знакома всего два дня и то три года назад. – Мы так часто вас вспоминали! Ты даже не представляешь... И Искер! Ребята, я так рада вас видеть! Айхью, это просто знак небес.       – Ки, тебе не кажется, что ты ведешь себя – самую малость – не по-королевски? – хихикнул ее спутник, хотя у него самого в глазах плясали веселые искорки. – Ребят, надеюсь, на этот раз вы не несете весть, что на нас прут орды крокодилов или саранчи?       Я опасливо посмотрела на мужа, но тот, если и недоволен таким замечанием, то умело это скрыл. А может, радость момента бестактная шутка испортить не могла. Боги, да какая разница!       – Ой, Ват, ты прав, – смутилась на миг львица и широко улыбнулась нам. – Приветствую вновь на землях прайда! Я смотрю, вы в этот раз не одни путешествуете? – умные верделитовые глаза заглянули мне за спину, встретившись с морским взглядом моей дочки.       – Да, это наша маленькая принцесса. Лай, чего ты стесняешься – столько раз же спрашивала про Киангу, так познакомься хоть. Ты ее кумир, – подмигнула я охотнице.       – Мам, ну ты что, я же… Я не!.. – от смущения у львички аж покраснел нос. – Простите, Кианга, я просто… Мне о вас много рассказывали.       Лу несмело вышла вперед и остановилась между мной и Кери, усиленно глядя себе под лапы. Но Кианга весело засмеялась, подмигнула и сказала:       – Ты не переживай, я в твоем возрасте тоже безумно стыдилась того, как мама меня представляла перед незнакомцами. А ты принцесса, значит? – она перевела заинтересованный взгляд на нас. – Получается, вы все-таки нашли свое место под небосводом?       – Верно, – подал, наконец, голос мой лев и учтиво поклонился. – А вы вдвоем, насколько я понял, короли окрестных владений?       – Да-а, долгая история, – отмахнулась Кианга, заливаясь радостным смехом. – А Ват мне рассказывал, что тоже встречал вас.       – Еще раз извините за тот случай, – поспешил сказать монарх, возвращая Искеру поклон.       – Так… – Кианга на миг задумалась. – Скажите, вы голодные? У нас со вчерашнего дня осталась прекрасная туша антилопы, заранее запаслись к послезавтрашней церемонии. Так что давайте-ка пойдем к скале, там позавтракаем, а потом и поговорим, а?       Мы с Искером тут же согласились – и вправду, подкрепиться уже очень бы не помешало. Да и разговоры могут подождать, в конце концов, три года не виделись, и плотный завтрак уж точно не перевернет целый мир.       – Ну, вот и замечательно. Но учти, Кэт, после трапезы я от тебя до самого заката не отстану! И да, – королева, уже собравшаяся было идти обратно в сторону скалы, обернулась и тепло улыбнулась нашей дочке: – А тебе, Лайти, наверное, стоит познакомиться с Ухуру. Он, мне кажется, одного с тобой возраста…       – Ухуру? – непонимающе переспросила Лу. – Это… Это что, львенок? – в ее голосе сквозило неистовое детское нетерпение. – У вас есть львенок?!       – Конечно, а ты, что же, никогда в своей жизни… – она посмотрела на меня, и я лишь покачала головой. – О, ну тогда тебе втройне понравится! И другие львицы, я уверена, тоже будут счастливы с тобой познакомиться!       Кианга развернулась и Ват, пропустив вперед троицу нашей семьи, пошел следом, как и подобает королю – за гостями (хотя Искера, судя по периодическому оглядыванию назад, явно не радовала ситуация, когда позади Лайти идет взрослый лев, пусть даже и давний знакомый). Солнце уже стояло высоко, то скрываясь за набегающими облаками, то вновь освещая лимонным светом и без того желто-золотую палитру мира. Впереди восставала прямо из земли огромная скала, становясь больше с каждым шагом. Мне показалось, что на умопомрачительной высоте мелькнул чей-то силуэт, и тут же скрылся. Не может быть... Неужели у львов здесь есть возможность смотреть на мир внизу, как когда-то мы с Кери во время брачной церемонии созерцали великие долины его прайда?!       В воздухе разноцветными корветами проносились птицы, в щебетании некоторых отчетливо слышалась утренняя песнь-приветствие королеве земель, земля под подушечками лап становилась горячее с каждым мгновением, принимая энергию дня.       Я увидела, как на площадку вышла львица – правда, с такого расстояния с двумя крошками-львятами, и эта троица казалась желтыми каплями солнца, упавшими на серый камень.       – О, а вот и мама с Юзимой и Юджаной вышла! – воскликнула Кианга и сказала, обернувшись: – Ребят, вы дойдете сами, ладно? Вы с Самавати пойдем вперед, предупредим всех, а то придете почетными гостями, а там полпрайда дрыхнет!       – Эх, вот ведь знаешь, что я терпеть не могу, когда ты меня называешь полным именем! Ты или злишься и обижена, или считаешь нужным, как сейчас, подчеркнуть официальность. А и то, и то мне не нравится! – проворчал лев, но все же побежал рысцой за супругой.       Оставшись одни, мы с Кери переглянулись и не спеша пошли вперед, и только через десяток шагов я поняла, что Лайти не идет между нами. Оглянувшись, я увидела львичку, которая застыла посреди дорожки там же, где и остановилась, глядя округлившимися глазами на скалу. Я посмотрела на мужа, безмолвно спрашивая, кому лучше сейчас ее поддержать, и он кивнул мне, а сам продолжил медленно идти дальше.       – Лу, маленькая, что случилось? – ласково спросила я, вернувшись к дочке и проведя языком по ее шее, ощутив невероятно сильную дрожь. Моя девочка посмотрела на меня теми же огромными от страха глазами, но не сказала ни слова. – Милая, ты боишься львов? Ну что ты, они очень дружелюбные, честное слово! А львята наверняка будут от тебя в восторге, ты ведь у меня такая красивая, такая умная и игривая! Не бойся, если что, мы с папой будем рядом.       Но, к моему удивлению, молодая львица отчаянно затрясла головой:       – Нет. Нет, дело не в этом. То есть, конечно, мне немного страшно от новых львов, но... Нет-нет. Это все скала. Она же как огромный крокодил! Вчера вечером мне казалось, что она не очень похожа, но теперь. Я даже вижу огромные глаза по бокам! Мама, мамочка…       Поняв, что дрожь вот-вот перейдет в истерику, я мигом обняла дочку и зашептала ей:       – Лай, ты права, она как крокодил. Очень и очень похожа. А помнишь, что я рассказывала тебе о крокодилах в тот день, когда мы встретили гиену с детенышами?       Малышка, как я и ожидала, изумленно посмотрела на меня, вынырнув из омута ужаса и даже на миг забыв о нем:       – Ну… Что они отдыхают на солнце. И что открывают пасть, чтобы птички почистили между зубов, так? – подумав мгновение, неуверенно спросила она.       – Правильно, – хваля за правильный ответ, я погладила Лай по спинке. – А еще я говорила, что пока внутри у крокодила птичка он никогда не закроет пасть, ведь если ее сородичи увидят это, они больше никогда не станут помогать ему в деле «уборки», помнишь? – Лу робко кивнула, не до конца понимая, о чем речь. – Ну вот. А теперь гляди, – я мордочкой подтолкнула ее, заставив вновь посмотреть на пугающую громаду скалы. На площадку как раз вскочила королевская чета и исчезла за уступом, – видишь, львы у этой скалы-крокодила, как те птички. Они ухаживают за ней, поддерживают ее. И пока внутри нее живет хоть один лев этой семьи, она ни за что не закроет свою «пасть». Понимаешь?       Лайти, окончательно сбитая с толку, удивленно, будто заново смотрела на только что кажущиеся ей страшными монолитные камни. Прошло несколько мучительных мгновений, я увидела, как Искер украдкой оглянулся назад, проверяя, не нужна ли мне помощь (я чуть заметно отрицательно качнула головой), и наконец львичка облегченно выдохнула, а спинка под моей лапой стала дрожать не так сильно.       – Как-то мне не очень нравится сравнение львов с птичками-чистильщиками, – попыталась пошутить Лайти и слабо улыбнулась. – Лучше уж, пусть они будут верными стражами, не дающими крокодилу пробудиться и обрушить свой гнев на землю.       – Умница! – радостно воскликнула я, и поцеловала дочку в лоб. – Вот видишь, ты даже умнее меня оказалась! Представляю, какие дифирамбы станут петь тебе львы и львицы этого прайда, ты им такой титул дала!       – Да ладно тебе, – смущенно отозвалась Лай, но дрожать перестала уже вовсе. – А что, там и другие львы, кроме короля Самавати будут?       – Ну, я так думаю, когда мы с папой тут были в прошлый раз кроме короля и королевы тут были другие взрослые львы и львицы, причем львов я тогда насчитала... Трех или четырех. Ведь не каждый лев становится королем собственных земель, кому-то достаточно просто... Жить в любящей семье среди друзей, с любимой львицей.       Не прекращая разговор, я осторожно встала и пошла вперед, и Лайти вслед за мной (наверное, она этого даже не заметила), и вот мы уже поравнялись с Кери.       Даже издалека было слышно и видно, какой переполох Ки с Ватом навели у себя дома: по уступу то и дело сновали туда-сюда львицы, любопытные мордочки выглядывали вниз и, заметив, что мы их видим, тут же прятались обратно, а уж какой гам оттуда раздавался – ей Айхью, семейство Аджуани и то было тише в своих разборках!       Наконец, мы подошли к камням у подножия, образующим удобный подъем – львенку намного меньше Лайти и то можно было бы без усилий подняться по ним. Наверху суета притихла, доносились только осторожные перешептывания и повизгивания львят (Айхью, да сколько же там детей-то?). Мы с Кери встали позади дочери, и я ободряюще подтолкнула ее вперед. Молодая охотница глубоко вздохнула (теперь уже от волнения) и смело стала взбираться вверх, а мы с Кери не отставали от нее ни на шаг.       Невероятно, я и забыла, какое величественное жилище облюбовал себе род королей в этих землях. Причем, судя по всему, уже очень и очень давно тут правила одна и та же семья, из поколения в поколение передавая право наследования (если даже огромный клан гиен не смог приступом взять эту крепость, то сложно было представить, какая сила, кроме разве что самой природы, способна изменить порядок вещей). Помню, как еще три года назад на мой вопрос, как могло образоваться такая обитель, Искер ответил, что, вероятнее всего, когда-то это был невообразимых размеров камень, огромным клыком торчащий из земли, пока однажды молния, ударив в его верх, не расколола пополам, и нижняя часть рухнула вниз. Вроде бы, именно поэтому у них такие идеально ровные поверхности изнутри, отполированные за долгие века дождями и грозами. Мелкие осыпавшиеся булыжники образовали лестницу, а пещера – это тот же раскол, только продолжающийся уже в недрах изначальной скалы. И все же трудно было себе представить, что одна-единственная молния способна породить такой шедевр.       Серый камень под лапами не крошился, не пылил; напротив, был тверд, словно собирался быть здесь до самого конца времен, а уходящая вертикально вверх вершина с каждым шагом будто становилась все больше и больше. (Айхью, пусть Лай окажется права, и этот «крокодил» не решит ни с того ни с сего закрыть свою пасть.)       Когда мы наконец поднялись на площадку перед пещерой, весь прайд, не меньше двух десятков взрослых львов и львиц вместе с подростками и львятами уже в нетерпении ожидали нашего появления. Я даже на миг растерялась – за долгое правление на краю мира уже успела забыть, сколь многочисленны бывают семьи в его глубине. Только бы Лайти не перепугалась с непривычки.       Навстречу нам вышла супружеская чета, в которой я безошибочно, невзирая на прошедшие десятки лун, узнала предыдущих короля и королеву (так значит, они передали Кианге и Самавати бразды правления, чтобы посвятить себя друг другу?). И пускай их шерсть стала чуть более тусклой, словно выцветшей на солнце, а у бывшего монарха в малахитовых глазах бурлил не азарт и нетерпение молодости, а мудрость пролетевших лет, они почти совсем не изменились, и вполне могли бы и сейчас без труда решать свои престольные заботы.       – Катрин! – тепло улыбнулась мне львица и, не сдерживаясь, приобняла меня за плечо. – Айхью, как я молила небеса, чтобы вы когда-нибудь навестили нас! Искер! Боги, вы даже не представляете, как мы счастливы!       – Если бы не вы, ребят, вместо нас тут сейчас бы грызлись в грязи гиены, – добродушно улыбнулся король, хотя по его лицу и пробежала тень боли неприятных воспоминаний.       – Да, я… Ваше… – Искер запнулся, не зная, как обращаться к монарху, сложившему полномочия, и, судя по всему, как и я, не помнящий ничьих имен, кроме Кианги и Самавати. – Вы... Простите меня, но… я не помню…       Супружеская чета добродушно переглянулась и залилась громким смехом:       – Ах, молодость, события так быстро мелькают, что их не успеваешь удержать в сознании, верно? – понимающе кивнула охотница. – И это так естественно – когда мы говорили с тобой, Кэт, мне было тогда столько же лет, сколько сейчас Ки... Ну, чтобы освежить воспоминания: я – Киара, это мой муж Кову, а жутко галдящая орава, собравшаяся позади, – она обернулась и недовольно сверкнула на молодых львов и львиц, и вправду чересчур шумно обсуждавших нас, – наши дети и внуки, а также другие члены прайда.       – У вас… такая большая семья! – глухим от удивления голосом проговорил Кери.       – Ну, здесь по-другому неинтересно, – подмигнул ему Кову. – Тем более чем еще заняться в сезон дождей, убежав ото всех с женой к…       Громкое покашливание Киары вовремя прервало чересчур откровенную историю, и лев смущенно улыбнулся своей львице. Та же, любопытно заглянув мне за спину, поинтересовалась:       – А кто же это прячется за вами. Я смотрю, в этот раз вы не одни?       Я радостно кивнула и уже обернулась было, чтобы позвать дочку выйти вперед, но моей малышке, оказывается, и не нужно было приглашение – она, видимо, просто ждала, когда официальные приветствия закончатся. А потому как только услышала интерес к себе, ловко поднырнула мне под лапу и оказалась прямо перед Киарой, с неимоверным интересом оглядывая ее с Кову.       – Привет, молодая красавица. Я так понимаю, что ты у нас гордость Искера и Катрин? – бывшая королева улыбнулась каким-то своим мыслям.       – Да, это наша маленькая наследница, – Искер наклонился и провел носом по холке дочери, отчего та довольно заурчала, но тут же отпрянула, вне себя от смущения, что отец посмел показать нежность к ней на глазах мало того что давних знакомых, так еще и королей!       – Пап, ну ты что, ну! Простите, – повернулась она обратно к собеседникам, – я… Лайти.       – А вы, я смотрю, поддерживаете добрую традицию необычных имен, верно? – улыбнулась мне Киара.       – Простите, а нам-то можно, в конце концов, будет познакомиться с легендарными «спасителями Прайдленда»? – раздался нетерпеливый девичий голос откуда-то из толпы львиц, и тут же начался немалый переполох: прайд, решив, что этой бесцеремонной репликой официальное приветствие завершено, двинулся вперед, наперебой крича слова приветствия. Лайти растерялась и отступила на пару шагов, инстинктивно прячась за плечо Кери.       – А ну тихо! – громоподобным рыком хором осадили всех Кову и Самавати, а потом, переглянувшись, прыснули со смеху.       – Вы уж простите, ребят, у нас прайд не привычен к долгим церемониям между давними друзьями, – улыбнулся супруг Кианги, выходя вперед вместе с женой и с двумя другими молодыми львом и львицей, за которыми хвостиком потянулись львята постарше и помладше. – Но с другой стороны, они правы, пора знакомиться!       – Это сестра и брат Кианги, Ниота и Нуума, который, между прочим, послезавтра примет у меня титул правителя окрестных земель, – Ват подмигнул льву, который был невероятно похож на своего отца, только будто бы мимолетная частичка наследия Киары, слившись в нем, чуть высветлила ему шкуру, отчего та стала неотличима от того же цвета, что и у Кери. Львица же была, ровно наоборот, полной копией матери, вот только глаза… Янтарные, желто-янтарные, как предзакатное солнце в отражении вод Севера. Но в кого же она пошла таким удивительным оттенком? Впрочем, если присмотреться, черты отца тоже проглядывали: более угловатая мордочка, как у Кову, и тот же испытующе-изучающий взгляд.       – Мы так часто слышали о вас от Ки и от родителей! – улыбнулся лев. Его сестра, стремительно оглядев нас, фыркнула, пробурчала что-то себе под нос и ушла в пещеру, вызвав разгневанный взгляд матери себе вслед. – Ой... Простите Ни, она у нас немного… Необщительна.       – Ничего подобного, – раздался уже из-под свода грота высокий бестелесный голос. – Просто меня не прельщает общение с трусами.       – Ниота, чтоб тебя! – взвизгнула Киара. – Катрин, Искер, Лайти, Айхью ради простите, мы… Ничего такого… Прошу меня извинить, мне надо вправить кое-ко… Кхм… То есть, серьезно поговорить с дочерью.       Львица развернулась и поспешила в пещеру, и Кову, виновато улыбнувшись, покачал головой и пошел за ней. На площадке повисло молчание, мы с Искером переглянулись, не понимая, как реагировать на такое обвинение, Лайти растеряно переводила глаза с нас на Киангу и Самавати, да и весь прайд перешептывался.       – Я… Кианга, если что, мы все поймем, и уйдем… – судя по голосу моего возлюбленного, слова молодой львицы его сильно задели (как и меня, впрочем).       – Айхью, что за глупости! – натянуто засмеялась та. – Это вы нас простите, моя сестра... Боюсь, у нее большие проблемы с общением и целями в жизни. Вы не найдете ни одного льва или львицу здесь, с которыми она бы не затеяла драку. Но, – Кианга склонила голову в знак уважения, – это не имеет отношения к реальности. Мы все тут знаем, что если бы не вы, то наша семья уже много лун как лежала бы обглоданными костями посреди убитой саванны. И никто, уж тем более родившаяся после этих событий Ниота, не посмеет больше упрекнуть вас в трусости.       Обернувшись к своему мужу, я почти увидела в его глазах готовую вырваться фразу: «И зря», – но, слава небесам, ситуацию спасли те, кто всегда спасают такие ситуации.       – А мне всегда очень нравилась ваша история. И для меня огромная честь познакомиться с вами, Искер и Катрин, – из-за спины взрослых показался львенок, даже, можно сказать, маленький лев, кажется, одного возраста с Лайти. Лазорево-голубые с желто-зелеными крапинками глаза (неужели не только в нашей семье такое есть?), шерсть цвета древесной коры и обещающая быть очень густой грива, уже охватившая всю макушку и тонкой струёй устремившаяся по спине – он внешне сильно напоминал Самавати, зато во взгляде безошибочно угадывалась мечтательность и романтичность Кианги.       – Это верно: Ухуру из всей истории Великой Битвы за Прайдрок обожает больше всего тот момент, когда появляетесь вы с предупреждением, – улыбнулся Ват, судя по виду, тоже безумно счастливый, что нашлось кому разрядить обстановку.       Лайти опять протиснулась вперед и застыла, встретившись взглядом со взрослым львенком, но пока еще даже не молодым львом. Из ее горла вырвался сдавленный вздох, и мне даже послышалось (или нет?), что у нее в несколько раз быстрее забилось сердце, хотя до сих пор она совсем не волновалась. Ухуру тоже замер, а его рот невольно открылся в удивлении, смешанном с восхищением. Слава Айхью, Искер, занятый разглядыванием младших отпрысков Кианги и Самавати – малышек-близняшек Юзимы и Юджаны – ничего это не заметил. Я тоже решила не смущать детей своим вниманием: в конце концов, это первый львенок в жизни Лай, естественно, что она немного не в себе, с детьми всегда так.       Между тем, знакомство перешло с семьи уже на более дальних родственников и друзей: вперед вышли Ашики и Бахари, молодые и подтянутые, племянник и племянница Кову по матери, которая сама еще до рассвета ушла с мужем осмотреть какие-то дальние территории. По правде говоря, они были просто ослепительно красивы, и оба уникальной чертой – глазами. Светло-зеленые у львицы, они иногда скрывались за аккуратной, но непослушной челкой (мне отчего-то стало спокойнее, когда я узнала, что она уже замужем), а ее брат очаровывал своими настолько, что можно было больше ничего не замечать – фиалково-сиреневый цвет переливался отливами индиго, и сам взгляд был таким проницательным и…       Недовольное фырканье Кери вернуло меня к действительности и я, заглаживая вину, лизнула его в щеку, незаметно прошептав на ушко: «Сегодня ночью обещаю сбежать с тобой куда-нибудь».       Обернувшись, я увидела, что кольцо прайда смыкается – очевидно, с нами стремились познакомиться все львицы! Айхью, помоги мне!       – Простите, королева Кианга? – робко подала голос Лу-Лу.       – Боги, малышка, ну ты что! Для тебя я всегда Ки, – подмигнула ей львица. – Что-то не так?       – А… Вы говорили что-то по поводу завтрака? – осторожно спросила львичка, и я уже второй раз за утро поблагодарила все силы мира за мою дочку. – Простите, пожалуйста, я бы не… Просто мы уже три дня ничего не ели.       Под восклицание королевы: «Как я могла забыть!» – и ее приказ львицам притащить из тени под скалой ко входу в пещеру антилопу, я переглянулась с мужем и увидела в его глазах такой же благодарный смех. Да уж, если бы не Лу, нам до самого заката так и знакомиться здесь со всем многочисленным семейством!       Последний пылающий огнем край дневного светила скрылся за западным горизонтом, и по земле во все стороны сизыми змеями поползли тени, готовя мир вступить во власть ночи, пройдя сквозь врата сумерек. Отсюда, будто с небесного престола Айхью, было видно, как один за другим погружаются во мрак долины и овраги, холмы и каньоны, скалистые пики далекой северной пустоши (и чем темнее становилась ночь, тем отчетливее над тем гиблым местом виднелись зловещие зеленовато-красные отсветы).       Это было похоже на магию: всю свою жизнь я думала о смене дня и ночи, как о палитре красок небосвода, где танцуют вечный танец теплые розовато-апельсиновые оттенки утра и вечера с лазоревой чистотой дня и азуритовой палитрой темноты, расшитой алмазными каплями звезд. Но я и представить себе не могла, как эти самые небеса видят землю, с которой бесконечный круг играет светом и мглой.       Чуть позже полудня, как только все желающие насытились свежим мясом, королева, как и обещала, стала расспрашивать меня о нашем путешествии. Она было хотела пройтись по саванне, но я спросила, нельзя ли мне посмотреть с вершины скалы на окрестный мир – и потому мы отправились вверх по вьющейся спиралью тропе к широкой площадке, которая, кажется, пронзала облака. Кери с Лайти остались внизу, где Ват и Нуума обещали показать им легендарное Кладбище слонов, хотя я и была против такой необычной экскурсии. Ухуру увязался следом, а двойняшек-львичек едва не насильно оставили дома под присмотром прайда, и их негодующий плач еще некоторое время щемящим душу клыком вспарывал окрестности. Лу-Лу, казалось, было все мало – она хотела уговорить провести осмотр всех окрестностей, и два взрослых льва с большим трудом убедили ее, что это слишком долго, да и будет еще время для подобных прогулок, не когда солнце нещадно печет с безоблачного небесного ока.       Я же была счастлива полежать и погреться, урча от удовольствия, когда сверху шерсть ласкали теплом лучи, а снизу – нагретый камень. Удивительно – любопытство Кианги удовлетворить оказалось никак не легче, чем Лайти: она торопливо рассказала свою историю славной победы объединенных сил нескольких прайдов над оравой гиен (при этом вздрогнула, метнувшись взглядом к краю обрыва – лишь потом мне удалось с трудом выудить из нее рассказ о том, как предводительница убийц-браконьеров Амба едва не вынудила ее спрыгнуть вниз…) и лишь вскользь она упомянула о том, что произошло позже... Ну, а после буквально набросилась с расспросами на меня.       И чем дальше шел рассказ, тем хаотичнее сменяли друг друга эмоции на лице львицы: очевидно, таких историй она и представить себе не могла. Я решила поведать ей и о нашей с Кери лжи – что гиен мы обнаружили, не блуждая по саванне, а... Я и не думала, что после стольких лет у меня выступят на глазах слезы утраты и горя (Ки прилегла тогда рядом, и некоторое время я молчала, тихо всхлипывая и орошая слезами ее лапу). После этого она, думая, что я задремала, прорычала себе под нос что-то о том, чтобы как следует поговорить с сестрой.       А наша с Кери легенда, оказывается, была давно известна не только в Прайдленде, но и по всей Африке (я и представить себе не могла, что Маденде так регулярно общается с перелетными птицами!). И Кианга завороженно слушала притчу об извержении, величественной пещере, долгом пути обратно наверх, то и дело уточняя детали.       – Поверить не могу… – прошептала охотница, даже не пытаясь сдержать чувств, когда я перешла уже к повествованию нашего с Искером правления. – Это были вы! Вы – те самые львы, что дошли до края мира и создали Королевство Стражей Океана!       – Королевство Стражей Океана? – я улыбнулась, решив, что всякая история однажды становится легендой и неизменно обрастает небылицами, вроде той, что в Кери вселился сам Шетани, или что извержение вулкана было его попыткой выбраться наружу, и лишь только наша любовь его остановила. – Мы зовем его куда как проще – Королевство Севера.       К тому моменту, когда я, наконец, поведала, что заставило нас отправиться в новое путешествие обратным путем, саванну и застал закат, лишивший меня от восторга дара речи.       Поглощенная завораживающим пейзажем, я даже не сразу поняла, что моя подруга уже который раз задает свой вопрос:       – И что же, вы просто так покинули свое королевство? Оставили его на произвол судьбы, чтобы его вытаптывали носороги Аджуани и другие сумасбродные животные? – в голосе Кианги слышалось неприкрытое осуждение.       – Кери никогда не хотел быть тираном и деспотом, – ответила я, отрываясь, наконец, от ручьев мрака, заливающих мир под нами с востока. Огромная тень от скалы же была словно гигантская волна, разом поглощающая невероятные территории. – А удержать их миром было невозможно. Тем более, с каждым днем росла опасность открытого мятежа, а подавить его силой двух львов и одного леопарда невозможно... Поэтому мы решили показать им, чего стоит «свобода» без порядка.       – А как же Бель? – севшим от ужаса голосом спросила львица.       – А Бель получит возможность отвлечься от своих охранительных обязательств и заняться, в конце концов, своим сынком! – мне не удалось скрыть желчь в этой фразе, я была еще слишком зла на Шу за ту историю с Лайти.       – Не надо так… Ей пришлось тяжелее всех, а Шуджа, наверняка, напоминал Манли каждый день. Ты только представь – видеть в сыне только тень того, кого любила, кто пожертвовал собой ради тебя! Естественно, что у них были плохие отношения... Если честно, я ему больше всех сочувствую – он просто запутался.       – Да... Давай не будем об этом, правда. Ты вот мне лучше расскажи, какая муха кусает вашу семью последние годы, что сначала твои дед и бабушка, потом твои родители отдали вам с Ватом престол, а теперь вы точно также отдаете его твоему брату, который едва старше нашего Шуджи?       – О… – протянула королева и посмотрела куда-то далеко, где на фоне сливового неба виднелась громада баобаба. – Это все наши местные поверья. Но, кроме того, Нуума намного более расположен к правлению, чем я. А нам с Ватом родители отдали Прайдленд, чтобы посвятить себя друг другу. Понимаешь... В истории нашей семьи есть очень много примеров, когда трон переходил по смерти монарха. И всегда это заканчивалось бедой. А с тех пор как мы ввели эту уже, можно сказать, традицию прижизненного отречения – у нас в королевстве невероятный порядок. Зверям нравится, что всем управляет молодое поколение, ведь с возрастом приходит не только опыт, но и консерватизм, и безапелляционность, и субъективность... Нет, лучше уж так. Тем более что мы…       – Всегда хотели посвятить себя лишь друг другу и семье, – раздался ехидный голос позади.       Я едва не умерла от ужаса – с детства терпеть не могу, когда кто-то подкрадывается тайком! Но надо отдать должное: подкрасться ко мне тайком надо уметь.       У тропинки, ведущей вниз, стояла львица, уже не молодая, но никто не посмел бы назвать ее пожилой. Мышцы так и вились узорами под палевой шерстью, угловатое тело дышало силой и ловкостью, а на глаза спадала изящная челка, за которой, да еще и в темноте, невозможно было определить их цвет: то ли синий, то ли фиолетовый, а то и вовсе иссиня-черный. Сестра Кову, мать Бахари и Ашики, догадалась я.       – Ви! – подскочила от неожиданности Кианга. – Сколько раз говорить, каждый раз, когда ты так делаешь, приближаешь мой конец на пару минут!       – А я сколько раз отвечаю – именно затем и делаю, ведь я уж сколько лет облизываюсь на твоего мужа! – хихикнула охотница и подмигнула, переведя взгляд на меня. – Не, ну я так не играю! Опять золотистая! Ну сколько уже можно – и так меня сплошь окружают красавицы-блондинки! И если только это не твоя давно потерянная сестра-близнец, то я просто убьюсь с горя. Из-за вас же потом Матлай по морде за лишние взгляды не туда получает!       От такой наглости я потеряла дар речи. Нет, само собой, не обязательно устраивать такие приветствия, как утром, но и такая фамильярность…       – Витани у нас всегда была прямолинейна до неприличия, – улыбнулась Кианга, увидев, насколько я ошарашена.       – Ну да, тут научишься быть прямолинейной, когда вырастешь в бесплодных пустошах… – проворчала та, но тоже ответила улыбкой. – Но я рада увидеть, наконец, вас, ребят. Ки с Ватом дрыхли и грезили, как бы вас повстречать.       – А тебе пора бы научиться ночевать на скале, а не под открытым небом, тогда и будешь узнавать обо всем вовремя, – шутливо огрызнулась в ответ королева. – Кстати, ты там внизу не видела Вата с Нуумой и Искера с Лайти? Они, вроде бы, должны уже были вернуться, но мы сверху их не заметили…       – А, так они у источника бесятся, – отмахнулась Витани. – Мой Лай тоже там был.       – Это кто бесится? – удивилась я. – Дети?       – Да нет, твоя-то львичка с Ухуру, наоборот, смущенно беседует о движении звезд и чем-то там еще в таком духе. А вот парни... Носятся, рычат, играют, вообще я не поняла, с чего все началось. Вроде как у Искера была какая-то там размолвка с Самавати, они повздорили, а Нуума все это превратил в шутку, а потом кто-то кого-то в источник сбросил, и началось, – хихикнула львица.       – Искер с Самавати? – наш с Киангой единый изумленный возглас заставил Витани расхохотаться. Она озорно сверкнула своими глазами из-под челки (теперь стало ясно, что они у нее, как и у ее сына, цвета индиго):       – Ну, может, я чуть-чуть и преувеличила, но... В целом, да.       – М-да уж, интересная картина: два короля и один принц, вот-вот готовящийся таковым стать, играют друг с другом, пока львята обсуждают жизнь… – протянула Кианга. – Кэт, идем-ка вниз. Пока наши мужья еще чего-нибудь не натворили.       Я кивнула и поскорее прошла к тропке, где за уступом уже скрылась охристо-коричневая кисточка хвоста Витани, Ки неотрывно следовала за мной, попутно предостерегая от опасных участков тропинки: все-таки в сумерках спускаться с Прайдрока опаснее, чем при свете дня. Но камень по-прежнему приятно отдавал тепло подушечкам на лапах, а одно место на пути вниз, где дорога шла через самый массив скалы, заставило меня приостановиться и лишний раз полюбоваться картиной, что Кианга с друзьями маленьким львенком выцарапала на стене. Айхью, как же им удалось это провернуть, если у Кери и то с большим трудом едва получилось выгравировать в нашей пещере дату рождения Лайти?       Когда же я вышла, наконец, на площадку, то решила, что такую картину не забуду до конца жизни! Мокрые с головы до пят (нет, ну правильно – закат, самое время сбрасывать друг друга в озеро), четыре льва поднимаются к пещере, изрядно помятые и вроде как даже дующиеся друг на друга, но зато безумно самодовольные и счастливые, а следом за ними робко семенят два полуторагодовалых львенка, словно боятся, что за поведение отцов влетит именно им.       – Кер, учти, это была ничья! – заливался смехом Ват. – Лай, а ты-то чего так подкачал? Совсем размяк от семейной жизни?       – Я тут сейчас покажу, кто размяк от семейной жизни! Ты про возраст-то не забывай. Да и с Витани поди, размякни, потом не…       Вся четверка разом смолкла, увидев выражение лиц встречающих их благоверных. На Матлая было и вовсе жалко смотреть – во взгляде его супруги очень отчетливо читалось, что кое для кого недавняя потасовка покажется детским лепетом (правда, я не была уверена, узнав, что представляет она из себя – будет ли это наказанием за реплику о жене, или же за очевидный проигрыш в «битве»). Ват и Кери разом опустили глаза и приготовились к неизбежному, а вот Нуума, который, очевидно, нагло воспользовался своим вдвойне выигрышным положением – принца, а не короля, и к тому же незамужнего, искренне засмеялся:       – Ну все, ребят, не повезло вам, а я пока…       – Нуума? Иди-ка сюда… – раздался из пещеры недовольный (впрочем, наигранно недовольный) голос Киары. – Объяснишь мне кое-что.       Лев тут же вздрогнул, заметался взглядом в поисках чего-нибудь, что могло бы его спасти, и, не найдя ни в чьих глазах отклика, побрел в сторону грота, где уже сияли в темноте зеленоватые глаза матери-монарха. Витани демонстративно проследовала мимо супруга, хлестнув его хвостом по затылку, и тот поспешил вслед за ней, обратно, вниз со скалы. Оставшиеся вдвоем Самавати и Искер опасливо переглянулись.       Я широко улыбнулась внезапно появившейся задумке, и, быстро шепнув Кианге: «Отведи, пожалуйста, детей спать», – с удовольствием наблюдала, как мой лев начинает дрожать, увидев, что мы остались одни.       – Ну что, милый, я так понимаю, замечательно провел день? – я улыбнулась, придав голосу, сколько смогла, нежности и любви. – Всех там раскидал? – я заурчала, зарываясь ему в гриву, пускай и мокрую.       – Я… Ну, в общем-то да, – осторожно ответил мой единственный, опасливо глядя на меня. Уж чего-чего, а такого он точно не ожидал. – А… Ты не…       – Злюсь? Айхью, ты с ума сошел – наоборот, ты ведь у меня такой победитель, такой сильный и смелый, и к тому же я счастлива, что ты прекрасно провел день, – я лизнула его в щеку и хитро ухмыльнулась. – А как насчет награды победителю?       – Ой, единственная награда, которую я хочу сейчас – это лечь поспать, – облегченно уставшим голосом ответил Искер и направился было вслед за всеми в пещеру, вот только моя лапа остановила его.       – Эй, нет! Так не пойдет – я же соскучилась! Да и обещала тебе кое-что с утра, помнишь? Так что пойдем. В конце концов, впервые за три месяца есть на кого оставить Лайти!       Непонимание, промелькнувшее в глазах моего супруга, тут же сменилось ужасом. Он быстро залепетал что-то по поводу «нет сил», «пощади» и «давай лучше завтра», но я, не слушая отговорок, настойчиво потянула его зубами за хвост тоже вниз со скалы, остановившись, только когда лепет сменился мольбами.       – Ага! Вот, значит, как! Я тут весь день его жду в предвкушении, планирую вечер, а он подрался, и у него, видите ли, нет сил! Нет, ну все, я обиделась! – и демонстративно отвернулась, едва сдерживая смех, живо представив себе, какая морда сейчас, должно быть, у моего льва.       Но тут, к моему вящему удивлению, вместо потока извинений и просьб простить, меня нагло обняли, лизнули в шею (вот зараза, знает ведь, что мне не устоять перед таким!), а в самое ушко страстно прошептали: «И ты, правда, поверила, что я откажусь?», – и тут же последовал еще один поцелуй, уже за ушком! Так, заметка на будущее – не наказывать Кери танцем любви, не работает.       А впрочем… И хорошо, что не работает!       И я, искренне засмеявшись, побежала вниз со скалы, слушая бег своего супруга позади. Ночь встретила нас прохладными темными объятиями, и я хотела побежать к заранее запримеченной сверху полянке, только вот у супруга моего явно были более нетерпеливые планы. И вот я уже лежу посреди тропинки на спине, а меня беззастенчиво вылизывают от ушек до кисточки хвоста, а я еще и извиваюсь от удовольствия! Ну и ладно – пусть. Главное, что… Ааах!