История Одной Любви

      Насколько хватало глаз до самого горизонта простирались янтарно-золотые просторы, колыхаясь под порывами ветра, проходя причудливыми волнами, покорные его дуновениям. Изредка эта океанская гладь разбавлялась скалами и островками деревьев, вокруг которых яркий солнечный свет словно разбивался темной пеной, окутывая все вокруг узких изогнутых стволов уютной зеленоватой тенью. То тут, то там над поверхностью этого удивительного, будто живого моря появлялись головы зебр, газелей и антилоп, и следили с безопасного расстояния большими влажными глазами за нашей причудливой процессией, неспешно рассекающей этот спокойный и тихий мир тепла и благодати Айхью.       Чуть отставшая Кианга задержалась, чтобы попрощаться с родной скалой, которую она покидала впервые за много лун, прежде чем, похожий на клык, ее силуэт скроется за лимонной травой. Само собой, мы с Катрин не стали мешать ей – мне поневоле вспомнилось, с какой тоской я покидал наше собственное королевство, которое успело нам за такое короткое время стать родным, несмотря на все разногласия с обитателями дельты Севера… Сама же Кэт, пользуясь временным отсутствием подруги, оставила меня вместе с детьми, чтобы сходить вперед – разведать обстановку.       А дети, в общем-то, и не сильно переживали отлучкой матерей – периодически оглядываясь, я то и дело замечал, как Лай тихонько посмеивается над какой-то шепотом рассказанной историей Ухуру, а сам маленький лев, казалось, вот-вот растянет себе шею, так он старался выпрямиться и стать повыше. И если уж быть совсем честным, такое его внимание по отношению к моей дочке меня, мягко говоря, не радовало…       – Может, посвятите меня, что такого забавного вы рассказываете друг другу? – покосился я на ребят после очередного задорного смеха моей львички.       Дети, явно застигнутые врасплох, безумно смутились. Лайти тут же с интересом стала изучать землю у себя под лапами, то и дело осторожно поглядывая исподлобья – вдруг, я просто для вида спросил, не особо интересуясь ответом, а Ухуру вздрогнул и заозирался, будто на каком-то из близлежащих стеблей травы был написан очевидный и остроумный ответ на неудобный вопрос:       – Я… Король Искер, я… Что Вы, это не… Я просто вспоминал один случай про своих сестер и тетю Ниоту, вот и все…       – Ухуру, – почему Ухуру? Вот как прикажете называть ласково львенка с таким именем? Ху, что ли?! – мне кажется, мы договорились, что королем Искером я пока что не являюсь, и вполне себе этому рад, – я подмигнул смущенно улыбнувшемуся ребенку. Да и вообще Уху… О, Ру! Ты не против, если я буду так тебя называть?       Ухуру удивленно посмотрел на меня, задумался на миг, а потом тряхнул каштановой челкой:       – Нет, конечно! Меня так никогда не называли, разве только Юзи с Юдж поддразнивали: «Хуруру-ухуруру»… А мне… нравится! – львенок, поняв, что я не сержусь, робко рассмеялся. Я же подошел к дочке и любопытно поглядел ее:       – И все же, что же за история так тебя рассмешила?       – Да там… Ну, просто Уху… Ру, – она хихикнула, пробуя на вкус новое имя друга, а львенок отвернулся, и его без того розовый нос вдруг покраснел еще больше, – рассказывал, как когда девчонки были совсем маленькими, только-только открыли глазки, Ниота легла рядом с Киангой, и они, пока мама спала, проползли между ее лап и стали играться с ее хвостом…       – Кианги? – спросил я, прекрасно понимая, о ком речь.       – Да нет, пап – Ниоты! И в результате…       – И в результате моя сестрица проснулась оттого, что ей слюнявили хвост две только-только родившиеся крохотные охотницы, – Кианга, наконец нагнавшая нас, тихо посмеивалась в усы. – Причем спросонок она ничего не поняла, вскочила, а Юджана от ужаса крепко вцепилась в ее хвост. И когда я проснулась от дикого визга своих дочери и сестры, то увидела, как одна носится по пещере, пытаясь стряхнуть с себя то, что она приняла то ли за змею, то ли за огромную многоножку, а малышка плачет и едва держится лапками за ее хвост, молотящий из стороны в сторону, – увидев выражение ужаса в моих глазах, Ки отмахнулась лапой. – Да не переживай, все кончилось хорошо: я успела подхватить Юдж, а Ниоту успокоил папа, – львица улыбнулась. – Хотя получили все трое тогда по первое число. А мне была наука – нельзя крепко спать, пока твой муж чем-то занят и не может присмотреть за детьми.       Увидев мать, Ухуру как-то встрепенулся и стал неуклюже переминаться с лапы на лапу, а Лу подпихнула его в бок, будто приободряя:       – Мам? Коро… То есть, Искер… Скажите, а можно нам… Ну…       – Побегать, побеситься и порезвиться? – приподняв бровь, поинтересовалась Кианга.       – Нет! Нет, мы просто… Хотели посмотреть, что где есть…       – Да, пап, мама тоже не против, я спрашивала, – опасливо посмотрела на меня дочка.       Я недовольно прикусил губу, сдерживая искушение спросить, что им неймется, тем более что вокруг на несколько дней пути все та же самая саванна, и ничего нового. Впрочем, я прекрасно понимал ответ, который никогда не прозвучал бы, и столь же очевидно подразумевался: «Там нет родителей». Помедлив пару мгновений, я фыркнул и улыбнулся, обращаясь к дочке:       – Но только если кто-то из нас – я, мама или Кианга – позовет, вы тут же откликнитесь. И учтите, мы идем на юго-запад, так что будьте поблизости, не уматывайте на север, договорились?       – Да! – азартно сверкая, темно-синие глаза львички так и бурлили нетерпением.       – Помнишь, что я рассказывал про опасных животных Африки? Змеи, ядовитые насекомые, гепарды-леопарды?       – Если кого-то не знаешь, держись подальше! – в унисон ответили дети, трясясь от нетерпения поскорее сбежать.       Я беспомощно посмотрел на Киангу, но львица только грустно покачала головой, чуть пожав плечами – львята есть львята, пускай и подросшие, тут ничего не поделаешь. В конце концов, отчасти ради общения дочки со сверстниками и ради ее обучения жизни в саванне мы и отправились в это путешествие... А если она немного побегает с другом поблизости, изучит жизнь Африки…       – Ладно, вперед, – я выдавил натянутую улыбку, впрочем, мне все равно было грустно. Но ребята этого не заметили – только лишь получив разрешение, они помчались, весело смеясь, куда-то в сторону, и две кисточки – иссиня-черная и коричневая – скрылись в зарослях салатово-желтых трав.       Посмотрев вслед своей принцессе, я внезапно понял, что не хочу, чтобы время убегало так быстро. Только что, казалось бы, мы с Кэт шли этим путем в противоположном направлении, не зная, что готовит нам следующий день, каждую ночь втайне страшась быть разорванными догнавшим нас кланом гиен. Будто совсем недавно я успокаивал свою любимую на берегу океана, сам с трудом оправляясь от ран и переломов… Вспомнился малыш Шуджа, похожий на пятнистого львенка, разве что с хвостом без кисточки. И Катрин, счастливо смотрящая на меня под ликом молодого месяца, когда впервые узнала, что у нас будет наследник. И долгие вечера, когда я, возвращаясь с охоты, приносил ей самого сочного и вкусного мяса, которое мог достать, а потом задремывал, слушая глубоко внутри ее живота осторожные движения нашего малыша…       Перед глазами вдруг встала далекая и в то же время будто только вчера произошедшая сцена: Катрин, опасливо, и в то же время будто извиняясь за свою подозрительность, позволяющая мне войти в низкую пещеру. Крохотный комочек шерсти, копошащийся у нее возле живота, испуганно попискивающий и тыкающийся поближе к заветному источнику пушистого тепла и сладкого молока… «Это девочка», – светясь от счастья, но все же инстинктивно осторожно поглядывая на меня, сказала львица.       – Моя принцесса… Мой свет. Моя Лайти, – я даже не понял, что воспоминания уже стали словами.       Кианга, казалось, сперва хотела что-то сказать, но передумала, лишь сочувственно улыбнувшись. Признаться честно, я был ей за это безмерно благодарен – мне сначала надо было разобраться самому, что я чувствую. А потому мы, не говоря друг другу ни слова, вновь пошли вперед; туда, где крылось наше с Катрин прошлое.       Трава мягко расступалась под нашими шагами, оглаживая бока и щекоча живот; теплая, чуть пылящая почва была мягче изумрудной подстилки нашего с Кэт далекого королевства после вешнего дождя, а ласковое солнце, периодически скрывающееся за легкими перистыми облачками укрывало нежными объятиями… Кажется, я начал вспоминать, почему мы с Катрин во время нашего путешествия регулярно делали привалы в самый разгар дня. Не удержавшись, я слегка зевнул, смутился, и тут же опять зевнул – уже во всю пасть.       – Прости… – я стыдливо отвел взгляд от ухмыльнувшейся Кианги. – Я что-то… немного задумался.       – Да уж я вижу, – хитро поглядела на меня подруга и вдруг тоже широко зевнула, обнажая белоснежные клыки.       – Так, это что здесь за сонный клуб такой, а? – из зарослей вышла Катрин, которую безошибочно выдали, несмотря на совершенную маскировку песочно-золотистой шерсти, два огромных изумрудных глаза, показавшиеся мгновением раньше. – И даже не думай, как обычно, сказать, что в такую погоду сам Айхью велел полежать-подремать в тенечке! – моя любимая озорно куснула меня в плечо.       – Что? Да нет, родная, что ты, я просто так…       – Потому что если ты так скажешь, я упущу возможность самой попросить поваляться под сенью вон того прекрасного раскидистого дерева! – лукаво приподняв бровь, закончила свою мысль моя львица. Кианга хмыкнула и довольно заурчала, подтверждая, что ей исключительно по вкусу такая идея. Мне же оставалось только изумленно уставиться на своих спутниц.       – Но… Мы же вроде не хотели задерживаться, нет?       – Да ладно тебе, Кери, в такую погоду и вправду сам Всевышний прикажет переждать полуденную жару в каком-нибудь уютном прохладном месте. А когда солнце покатится к западу, вновь отправимся в путь, заночуем уже в сумерках. Так мы, я думаю, пройдем даже больше, чем если сейчас проползем по самому солнцепеку, – пожала плечами Катрин.       – А как же ребята? Пусть отдохнут с нами?       – Ну, попросить, конечно, можно… – задумалась на миг Кэт. – Только вот толку от этого будет, все равно захотят беситься вдвоем где-нибудь поблизости.       – И когда мы пойдем ближе к вечеру, заноют, что устали, – нахмурился я.       – Ну… Возможно. Зато в следующий раз будут послушнее, – рассудила Кианга.       Я задумался на миг, решив, что чем-то все равно придется пожертвовать, но, видимо, надо смириться с тем, что сегодня мы в любом случае пройдем меньше, чем рассчитывали. Впрочем, вторая часть нашего путешествия только началась, и торопиться пока что некуда, да и, насколько я помню, впереди, дня через три-четыре, будет куда больше маленьких ручьев и озерец, в которых можно будет охладиться между делом. Ну а сейчас действительно лучше чуть-чуть отдохнуть.       Катрин, судя по всему, заметив всю гамму размышлений на моей морде, хихикнула:       – Кери, такую задумчивую моську я видела у тебя только по архи-важным вопросам, вроде как же успеть и в море искупаться, и носорогам по рогам наподдать.       – Да ну тебя! – я для вида обиженно отвернулся. – Мы просто ведь и так задержались в Прайдленде, а я обещал вернуться за десять Лун…       – Угу, очень убедительно, – добро фыркнула моя львица. – Еще бы поменьше косился на тень того дерева, я бы может и поверила, – моя любимая озорно толкнула меня в бок, и тут же крикнула: – Дети! Лай, Ухуру!       Где-то неподалеку послышалось шуршание травы и вскоре два запыхавшихся и по уши извалявшихся в пыли львенка (настолько, что кремово-золотистый окрас нашей с Кэт дочки стал красновато-рыжим) предстали перед нами. В какой-то миг мне показалось, что Кэт с Ки прямо сейчас на месте и грохнут наших ненаглядных чад:       – Вы где… Вы… Лайти! – я тихо посмеивался, глядя на негодование супруги. Ну а что – будет знать на будущее, как первой разрешать нашей дочке отлучаться на вольные поля. – Ты только посмотри на себя! До ближайшего хоть сколь-нибудь большого водоема три дня пути! А пока что прикажешь делать? Нет, маленькая негодница, ты сама напросилась!       Лу только и успела испуганно пискнуть, как тут же оказалась прижатой к земле между лап матери, которая принялась ее самозабвенно умывать, вновь открывая естественный нежно-солнечный окрас. Реакция последовала незамедлительно:       – Нееет! Мам, ну ты что, не при Ухуру же! Мама!!!       – Ага, как по уши в пыль, так вместе, а как помыться – так стесняемся? – бесстрастно приподняла бровь Кэт, не отрываясь от своего занятия.       Мое внимание привлек маленький переполох позади – обернувшись, я увидел, как Кианга азартно тащит к себе за хвост подросшего сына; тот, видимо, попытался скрыться от позора, но был оперативно схвачен:       – Мама, нет, нельзя, пожалуйста! Прошу-у! – взвыл львенок, но я еще по своему детскому опыту знал, что страсть матерей к умыванию нельзя было сдержать никакими упрашиваниями. Широко улыбаясь, я сел и принялся наблюдать за безнадежной борьбой двух детей со своими матерями. Но вдруг понял, что на меня абсолютно охотничьим взглядом смотрят две пары глаз: сине-изумрудные и сапфировые.       Разом замолкнув, мать с дочерью хитро переглянулись. Я едва успел отскочить вбок – львичка, которой Кэт что-то шепнула на ухо, прыгнула точно туда, где я только что был.       – Ну держись, пап! – принцесса игриво прижалась к земле, будто охотясь.       – Ой, как страшно, – я звонко засмеялся, инстинктивно отклоняясь чуть в сторону; как раз вовремя, чтобы не оказаться схваченным своей возлюбленной.       – Лови! – вне себя от восторга завизжала малышка и храбро бросилась вперед.       – Ну давай, моя бесстрашная воительница – посмотрим, чему ты научилась, – молниеносно развернувшись, я пустился наутек, успев краем глаза увидеть ошарашенные морды Кианги и Ухуру, которые смотрели на нас троих так, будто мы только что рухнули с неба.       – Лу, обходи сбоку, я измотаю его! – мне едва хватило какого-то мгновения, чтобы затормозить – и Кэт после длинного прыжка осталось лишь ахнуть от неожиданности, когда я вдруг оказался не у нее в лапах, а позади. Тут же на меня из зарослей прыгнула львичка, цепко ухватившись за гриву коготками:       – Поймала! Мам, я его держу! Дер… – победный крик оборвался радостным визгом, когда я, играючи встав на задние лапы, попытался скинуть с себя мою маленькую воительницу. – Нет, пап, не пущу, ты попался!       – Вот уж! – я лукаво усмехнулся и шепнул: – Держись крепче.       По саванне разнесся счастливый крик, когда я понесся вперед, неся свою малышку на спине. Представляя, какой восторг сейчас испытывает дочка, я вдруг понял, насколько она выросла – ее уже не просто катать, лапы едва не подгибаются!       Совершив небольшой круг, я остановился у того самого дерева, и, наигранно задыхаясь, взмолился о пощаде:       – Нет! Прошу, храбрая валькирия! Не губите, – тут же я рухнул наземь, для достоверности еще и перевернувшись на спину.       – Ура! Я выиграла! Выиграла! – Лайти, отряхнувшись, встала передними лапками мне на грудь, подтверждая свой статус победительницы.       – Угу, – я ласково потрепал Лу за холку, а она легла сверху и, крепко обняв меня, зарылась носом так глубоко в черную гриву, что видны были только подрагивающие от удовольствия ушки.       – Неплохо устроились! – догнавшая нас Кэт присела рядом и покосилась на Лайти: – Между прочим, кто-то не домылся.       – Ну уж нет! Я в пещере! – хихикнула львичка, еще глубже зарываясь мне в гриву. – И вообще, мам, полежи с нами, отдохни.       Львица еще немного хмурилась для вида, но после вздохнула и легла рядом со мной, подоткнувшись мне под бок и заурчав, принявшись задумчиво вырисовывать коготком на моем плече странные узоры. Вскоре и Кианга с Ухуру присоединились к нам в благодатной тени, и дети, вновь забыв о родителях, принялись играть друг с другом, представляя, в какие фигуры складывается причудливая мозаика света и тени из лучей, пробивавшихся сквозь жесткую восковую листву.       Я перевернулся и приобнял Кэт, отчего она, удовлетворенно рыкнув, все же сказала в полголоса: «Не наваливайся, жарко», – и хитро приподняла бровь. Ки мечтательно посмотрела куда-то на север, где уже скрылся из виду островерхий силуэт Прайдрока, а я наоборот устремил взгляд на юг. К землям, которые мы давно покинули.       Что ждет нас там, на пути прошлого?