Детали

– Кормилец! Родненький мой! За что?! – женщина рыдала во весь голос, стоя на коленях и протягивая руки в сторону группы мужчин. Мужчины, одетые в одинаковую форму – кроме одного – смущались и пытались побыстрее уйти. Но женщина цепко хваталась за их одежду, плащи и даже ножны, резво перебирая коленями и умудряясь не отставать. – На кого же ты меня покинул, душа моя?! Как же детки наши малые? Не сдюжу я одна с ними! Вернись! – на всю улицу заливалась женщина, нимало не смущаясь прохожих. Мужчина, к которому она обращалась – тот самый, без формы, – смотрел на нее расширенными глазами и ничего не говорил. – Смотрите, люди добрые, – стоны перешли в вой. – Каков негодяй, муженек-то мой! Настрогал детишек, осчастливил! И бросает нас, подлец! Героических подвигов захотелось! – горожане стали с любопытством останавливаться: их же вполне официально пригласили в свидетели, так что они имеют полное право насладиться уличным спектаклем. – И эти хороши! – обличительный перст уткнулся в заформленных солдат. – Нет бы молодцев крепких набирать! Так нет же! Семьянина, кормильца уводят! – толпа негодующе загудела: их симпатии были на стороне женщины, так лихо их развлекающей. – А у него шанкр! Какой из него боец! – женщина рыдала, горожане глумливо заржали, мужчина, о котором шла речь, стал бурым, не иначе как от стыда, а его сопровождающие чуть отступили в сторону. Спектакль длился еще какое-то время, на протяжении которого женщина посыпала оскорблениями вояк, своего мужа и бессердечное государство, взывала к милосердию, ссылаясь на малых деток, и использовала другие приемы разжалобить кого бы то ни было. Все это время она не вставала с колен, слезы текли в три ручья, а голос охрип от постоянного крика. Наконец, мужчины в форме не выдержали. Один из них прошипел на уху своему подопечному: – Ну и истеричка у тебя жена. Командор об этом не говорил. Пусть сам с тобой разбирается, – он махнул рукой, и вся группа солдат ушла. Женщина тут же поднялась с колен и невозмутимо их отряхнула. – Хоук, что это было? – потрясенно выдохнул главный виновник всей этой свистопляски. – Спасибо бы лучше сказал, я тебя только что от возвращения в Орден отмазала, – голос женщины был абсолютно нормальным, ни следа слез, кроме легкого покраснения глаз, а спина прямая, как будто не она только что ползала на коленях, умоляюще взывая к милосердию. Чуть дальше по улице корчились от хохота, держась друг за друга, гном, эльф и две женщины.