Хрупкие.

Почему ты меня никогда не слушаешь? Почему ты себя ведешь, как маленький ребенок? Почему ты не позвонила мне? Почему ты не рассказываешь мне, как выбралась из Тоттенхема? Все эти возмущенные вопросы читались на лице Джейн, когда она решительно зашла в ванную с кипенно-белым полотенцем и огромной желтой футболкой с красными цыплятами. Когда дверь в ванную немного приоткрылась, Полина мельком увидела, что на журнальном столике стоят две бутылки вина и тарелка с горкой крекеров. - Я чуть с ума не сошла, а ты сидишь в ванной и молчишь, как шпионка на допросе! – это были первые слова, которые сказала Джейн с того момента, как Полина появилась в её коридоре – в грязном платье и с исцарапанными руками, с бледным лицом и ошалелой улыбкой на губах. Полина смахнула с бортика пену и со вздохом сползла в воду. Ссадины на плече тихонько заныли, напоминая о себе. Мягкие теплые волны успокаивали – жаль, что в крохотной ванной нет возможности вытянуться во весь рост. Джейн щедро добавила в воду любимую лаванду – казалось, даже воздух перенасыщен этим сладковатым ароматом, - и розовое масло – якобы для того, чтобы царапины заживали быстрее, но на самом деле – лишь для того, чтобы позлить Полину, которая терпеть не могла этот запах. Если чуть приоткрыть глаза под водой, то все вокруг начинает двигаться, подрагивать, оживать…. - Нет, ну ты точно меня не слушаешь! Джейн хлопнула дверью, и когда, шлепая босыми ногами по теплому полу, Полина вышла в гостиную, обиженно отвернулась, свернувшись клубочком на диване, с которого на пол были скинуты все подушки. Это, наверное, было единственное нарушение идеального порядка в этой квартире. В квартире с геометрически правильным прямоугольником ковра, с ровными бежево-коричневыми стенами, с тонконогими ирисами в сияющих вазах, с мягким светом новеньких светильников и матово блестевшей мебелью… - Я тебя слушаю. Всегда. Но не кричи на меня. Я сегодня наслушалась криков… - Полина посмотрела в потолок – персиковый, уютный, домашний. – Рассказывать абсолютно нечего. Хотя, если ты хочешь, можно придумать увлекательную историю о том, как меня спас принц на… на чем, кстати, сейчас принцы ездят? - На черном «Volvo», - буркнула Джейн, театрально зевнув. –Прекрати издеваться. Рассказывай, как все было. А то я напридумываю черте что сама – и потом всем за правду выдам. Тебе оно надо? Ты же знаешь, какое у меня чудесное воображение! - Ну, спрашивай, - пожала плечами Полина. - Какого хрена ты выперлась на ночь глядя на улицу? - У меня было свидание. Моя пара просто застряла в пробке. Если бы он приехал чуть раньше, ничего бы не случилось. - С кем было свидание?- Джейн вдруг отложила расческу и пугающе медленно переместилась на одну их подушек.- Почему ты мне ничего не сказала?! - Мамуля, он приличный мальчик! – перехватив грозный взгляд подруги, девушка поперхнулась еще парочкой язвительных реплик.- Патрик. С моей работы. Он очень хороший. - Ладно, про то, что ты себе парня нашла, - едко заметила Джейн, - мы потом поговорим. Что было дальше? - Я увидела соседку. Она пыталась найти своего младшего брата. И я не могла её оставить одну. Мальчик был в большой опасности, - Полина предпочла опустить тот эпизод, что этот «мальчик» сам представлял большую опасность. – А потом нас разделила толпа, и я домой пошла. Туфли вот, кстати, угробила. - Так. И как же ты оказалась в лондонском кэбе? Как вообще кэб зарулил в эту зону боевых действий? - Вопрос не ко мне. Мы просто случайно его нашли и с криками кинулись к нему. Вот уж не думала, что могу так громко орать! - Мы? – Джейн выразительно подняла бровь и подобралась поближе. – Мы - это кто? - Ну я же говорю тебе, я и рыцарь. Да, точно! Он – рыцарь!- у Полины вырвался нервный, звонкий смешок.- Правда, он шел пешком и спасать прекрасную даму в его планы не очень входило. Но я подвернулась – и бросить меня у него не хватило духу. Еще бы у него духу хватило – она вцепилась в его руку – на ней наверняка остались следы от её ногтей, - боясь оглянуться назад или хотя бы посмотреть по сторонам. … Запах горящего пластика жег легкие, волосы липли ко лбу и шее, платье превратилось в мокрую тряпку, которая грозилась вот-вот разойтись по швам. А еще болезненно ныли пальцы, зажатые в горячей ладони. Они не бежали. Они просто очень быстро шли. - Мне кажется, что мы не найдем такси. Нам лучше было бы вернуться. - Куда вернуться? – он даже обернулся, непонимающе глядя на неё. - Ну… назад. Они остановились у крохотного кафе. Цветной навес жуткими лоскутами свисал с железных прутьев, а под грязными столиками лежали черепки от разбитых глиняных горшков, горки черной земли и изодранные анютины глазки и вьюнки. Под ногами хрустели осколки… - Не говорите глупостей. Ох, как её бесит этот язык! В русском или французском сразу понятно, когда обращение все еще официально, а в английском все тоже обезличенное «you». Полина поморщилась и вздохнула. Вряд ли за такой короткий срок они бы перешли на «ты»… - Я и не говорю. Просто плутать здесь бессмысле… - девушка не успела договорить- в переулке перед ними взорвалась горевшая машина, и яростное оранжево-красное пламя вырвалось из узкой темной арки. Взрывная волна подхватила бак, распотрошила и разогнала по улице его содержимое. Жалобно звякнув, посыпались на тротуар стекла близлежащих домов. Воздух замаслился, заблестел отвратительным запахом горящей пластмассы и тлеющего мусора– такой сладковатый, режущий глаза и как будто въедающийся в кожу запах… Полина почувствовала волну жуткого жара на щеке и вдруг с ужасом заметила несколько прыгающих искр на своем платье. Она тут же накрыла их ладонью. Сердце пропустило несколько ударов. Её спутник отшатнулся назад и вляпался в какую-то непонятную жижу. Полине показалось, что он собирался выругаться, но из соображений вежливости ему пришлось лишь рассерженно прошипеть. Они двинулись вверх по улице. Теперь уже Полина даже и не думала заикаться о возвращении назад – обеими руками держала его руку, не поспевая за длиннющими ногами. В какой-то момент, она запнулась, почти растянулась на асфальте и оцарапала коленку. - Я за вами не успеваю! Я же … в туф…лях! – Господи, как глупо, как абсолютно беспомощно и по-женски прозвучали её слова. Полина смутилась, молча сняла изувеченные босоножки и прижала их к груди. Она подняла глаза на своего спутника, уверенная, что он закатил глаза или рассердился, как это сделал бы любой мужчина на его месте. Но он просто стоял и смотрел на неё – без снисхождения или непонимания, - просто и спокойно. Это был странный взгляд – она никогда прежде не замечала, чтобы на неё так смотрели – как на котенка, который запутался в клубке с нитками и не представляет, как выбраться. Она его умиляла. Определенно. Это слегка бесило. Слегка настораживало. Слегка морщило нос и корчило недовольную гримасу. - Наденьте– тут кругом осколки и грязь, - заметил он и снова взял за руку. – Напоминает очередной голливудский фильм про конец света. Не хватает только инопланетян или огрооооомного астероида. - А вам не хватает бластера в одной руке и пульта управления космическим кораблем в другой, - усмехнулась она в ответ. – Чтобы картинка была полной. - Ага, было бы веселее. Это было жутко и смешно. Как будто все нормально - как будто они на свидании и играют в "10 первых вопросов"... А ведь на самом деле это всего лишь попытка как-то скинуть это жгучее болезненно тяжелое напряжение, которое болью отзывалось в голове... Они перешли на другую сторону улицы, заметив толпу людей, которые что-то жгли в баке. Неожиданно Полина поняла, что пока они блуждали по Тоттенхему, боясь наткнуться на оголтелую толпу или какой-нибудь языческий костер, наступила ночь… Всполохнутая, тревожная и жарко-прохладная, вызывающая дрожь во всем теле от любого прикосновения, от любого шороха и звука… Полина увидела старенького мистера Чампела - хозяина магазина тканей, который рассеянно поднял вывеску своего магазина. Он был в домашнем халате и тапочках, и его кудрявые, как будто сотканные из тысячи пушистых одуванчиков, волосы дыбились надо лбом. Мистер Чампел, осторожно ступая по осколкам, подошел к двери своего магазина –мародеры не стали заходить через дверь, раскурочили витрину, - и сел у порога, прижимая к груди покореженную вывеску. - Зачем они все это делают? – прошептала девушка. – Это же их соседи… почти родственники. Неожиданно в конце улицы появилась черная точка кэба. Он мчался на полной скорости, взвизгивая и шепелявя шинами, когда приходилось объезжать горящие баки или перевернутые стулья… Они выбежали на середину улицы, размахивая руками, подпрыгивая, чтобы кэб остановился. В какой-то момент Полине почудилось, что машина не остановится, не объедет… а просто переедет их, собьет, как кегли для боулинга. Девушка зажмурила глаза. В кэбе было душно и нестерпимо пахло крепкими сигаретами. Сиденье было обжигающе горячим, словно машина стояла на солнцепеке не один час, и неприятно шершавым – болезненно царапало разгоряченную влажную кожу. - Ура, - все еще немного задыхается – адреналин плещется в крови и вряд ли уляжется до вечера. – Вам есть куда? Все нормально? – он вдруг резко отдернул себя. – Ну конечно, ненормально, какой я идиот! Она вздохнула и закрыла лицо руками. Ей хотелось расплакаться – чтобы ушло это тягостное напряжение, эта предательская дрожь в руках, - но почему-то не выходило. Были судорожные всхлипы и лихорадочное покусывание губ, но слез не было. - Вы плачете? Не надо! Не плачьте! Ведь все хорошо! – в его голосе прозвучало что-то странное, но Полина не могла понять, что именно. – Пожалуйста, не плачьте! - Я … я … не плачу. Это просто нервы. Я думала, что он нас переедет! – едва слышно выдохнула девушка, не отрывая ладоней от лица. - Зачем ему это было бы нужно? - Я не знаю! – о, вот теперь Полина услышала истерику в собственном голосе- слишком высоком, напряженном, закрученном, как пружина. Повисло секундное молчание, и вдруг… - Он тебя поцеловал? Начал приставать? – Джейн, передислоцировавшаяся на подушку прямо у ног Полины, возбужденно привстала, забыв и про обиды, и про бокал вина. – Ну что ты как Шахерезада, замолкаешь на самом интересном месте! - Я не замолкаю, это ты меня перебиваешь. Он ко мне не приставал – я же тебе говорю, что он Р-Ы-Ц-А-Р-Ь! А рыцари не пристают к спасенным дамам, дорогая! – нравоучительным тоном заметила Полина. - Ой, как ты мало знаешь о рыцарях, дорогая. Они-то как раз сразу и начинают приставать, едва отрубили башку дракону. Весь такой в латах, в поту и крови, он забирается под пышную юбку… - Оставь свои ролевые игры при себе! – расхохоталась Полина и отпила немного вина. Повисло секундное молчание, и вдруг этот спокойный человек, который не спасовал перед толпой, который уверенно вел её по перевернутым с ног на голову улицам, снова повторил: - Вы же не плачете? Не плачете же? Ну не надо плакать, пожалуйста! – и теперь Полина с точностью распознала, что с ним происходит – он, как обычный мужчина, испугался женских слез и женской истерики. Она глянула на него сквозь растопыренные пальцы. Ну так и есть- он был готов прямо сейчас сбежать обратно, в толпу, выбрав из двух зол самое, по его мнению, безопасное и более менее предсказуемое. - Я не плачу. Все нормально, - она тряхнула головой и улыбнулась. – Неужели все обошлось? Неужели теперь все в порядке? – от волнения она запуталась в словах да и произнесла их как-то совершенно неверно. – Я все понятно сказала? - Вы – приезжая?- он поудобнее устроился на сиденье. – Туристка? - Первое. У меня ужасный английский, - Полина сокрушенно покачала головой, и волнистые прядки тут же упали на лицо. - Да нет, ужасный английский у американцев! А у вас он хороший, такой правильный. Прямо по учебнику, - он вдруг задорно улыбнулся, взъерошив и без того лохматые волосы. За окном замелькали привычные огни большого города – мирные улицы, теплые огоньки в окнах, трогательные парочки, прогуливающиеся вдоль золотистых витрин магазинов. Как будто ничего не происходило в соседнем районе… Полина расслабилась и закрыла глаза, откинув голову назад. Все тело налилось свинцовой тяжестью, болезненной и острой. И тут девушка поняла, что прижимает к груди сумочку и босоножки. Маленькие туфельки с пучками цветов и тонкими ремешками, оторванный каблук и разрезанная одним из осколков подошва… - Мои любимые, - неожиданно вздохнула Полина, рассматривая их. – Но очень неудобные были… - Любимые и в тоже время неудобные, впервые такое слышу. Это как? - Ну как… просто так. Обычная женская логика. - А… та самая, которая необъяснимая. Они ехали дальше. Девушка пыталась рассмотреть своего рыцаря повнимательнее, но каждый раз ей становилось неловко: проклятые стекла превратились в зеркала, которые раскрывали каждую попытку Полины. - Ну как он выглядел? Что ты тормозишь! Неужели такой страшный? – Джейн хлопнула ладонью по коленке подруги. – Нет, ну правда страшный? - На самом деле, не очень. Просто я не знаю даже, чтобы такого сказать о нем, о внешности, если тебе так важно. - Конечно, важно! – милая Джейн одним неловким движением смахнула со стола тарелку с остатками крекеров. – Высокий? Накачанный? Брюнет или блондин? Во что одет? А какие у него руки? Ты же знаешь, что у меня просто фетиш на руки – я люблю такие… знаешь, у моего преподавателя по графическому дизайну были такие руки… Очень элегантные белые руки, - выпив лишнего, Джейн становилась невероятно забавной и ужасно болтливой. - Ты же любишь такие тонкие и длинные, - я же помню, как ты сохла по моему брату с его-то … как ты говоришь… «подвижными и волшебными» руками скрипача. Обладатели таких рук могут вытворять ТАКОЕ… - голос Джейн вдруг стал приглушенно-хрипловатым и прямо-таки заискрился смешинками. - У него как раз такие… - неловко ответила Полина, впервые задумавшись об этом. – Красивые, правда, действительно красивые. - Так какой же он? Говори! - Ну высокий брюнет, кудрявый и бледный. Я не рассматривала его! - Почему? - Потому что… Да как бы она занималась дотошным изучением его внешности под взглядом внимательных и таких добрых глаз! Замечая её попытки, перехватывая её любопытный взгляд в стекле, он улыбался, и она, хмурясь, опускала голову. Постепенно тяжесть сегодняшнего дня навалилась на неё, и девушка почувствовала неимоверную усталость. Стало прохладнее, и воздух уже не обжигал легкие при каждом вздохе. На ресницы как будто налип песок, и любая попытка сосредоточиться давалась с каждой секундой все труднее. Она и не заметила, что задремала, прижавшись лбом к теплому стеклу. - Мы приехали. Тут так тихо, спокойно, - его голос прозвучал как будто прямо над её ухом, – и Полина, резко дернувшись, ударилась лбом о стекло. – Простите! - Я – неловкая балда, - растирая ладошкой будущую шишку, ответила девушка, поворачиваясь к нему – он выглядел жутко виноватым и смущенным. – Спасибо. Я не знаю, где бы сейчас была. - Наверное, вернулись бы назад, - передразнил он её. – Не преувеличивайте, так поступил бы каждый. В расцвеченном фонарями полумраке кэба его глаза казались темно-зелеными, а волосы почему-то отливали рыжиной. - Так как же вас зовут? – она уже вылезла из машины, а затем нырнула внутрь – с растрепанными волосами и заспанная, она почему-то чувствовала себя по-дурацки счастливой и такой глупо-улыбчивой. - Бен. А вас? - Полина. Он протянул ей туфли, оставленные на сиденье. Очень осторожно, как будто они были самой драгоценной вещью на свете. - После сегодняшнего нам определенно нужно будет выпить как-нибудь. - Будет слишком банально, если я напишу свой телефон на салфетке помадой?.. - Так ты ему еще и свой телефон дала? На салфетке? Помадой?! Ну ты…. Да, - Джейн пробурчала это, лежа на подушке и отчаянно посапывая. – Как ты говоришь, его зовут… Бенджамин? Бенедикт? Полина допила вино, чувствуя, как сонно зевает каждая мышца в её теле, а в животе постепенно сворачивается спокойствие. - Ты знаешь, есть такое диетическое блюдо… яйца Бенедикт называются… - бубнила Джейн, стаскивая с дивана полосатый плед. – Вот мне интересно… откуда такое название! - Фу, пошлячка! А блюдо и вправду такое есть…