Не плюй в колодец или Дерек Хейл - форева!

Не POV Стая приходила в себя пару дней – кое-кто и чуть дольше, все же количество выпитого было впечатляющим и едва не перешло в качество, больше известное, как отравление. Но то, что в народе именуется напитком завтрашнего дня, спасло в тот вечер немало нервов как оборотням, так и людям, не говоря уж о больных головах. Единственное, что всех радовало, что календарь показывал вечер субботы. Это значило, что к понедельнику есть реальный шанс оклематься и не быть похожим на помесь доверчивого верблюда и кролика-альбиноса. Что можно было сказать о пробуждении? Только то, что оно было столь же запоминающимся, как и прошедший праздник. Ведьма, отчаявшись добудиться до народа обычными стандартными способами, встала спиной к окну, развела руки в стороны и затем… пространство дрогнуло. Лофт трясло как при землетрясении в 9 баллов. Народ зашевелился, но слишком уж неохотно, поэтому встряска повторилась. Затем по лофту разнеслось ангельское пение мальчиков-кастратов и громовой голос грянул: - ВНЕМЛИТЕ ПОСЛАННИКУ ГОСПОДНЕМУ! – вот теперь народ стал шевелиться активнее. – АЗ ЕСЬМ АРХАНГЕЛ МИХУИЛ! ОТВЕТСТВУЙТЕ, РАБЫ БОЖЬИ, КУДА ВЫ ДЕЛИ КЛЮЧИ ОТ ТАНКА?!!! Питер скатился с дивана, ударился локтем, зашипел и пробормотал что-то непечатное, а затем сработал ориентировочный рефлекс – он обернулся и замер. У окна в метре от пола висел ангел – и крылья белые в стороны были растопорщены, и нимб сверкал, и музыка вокруг плыла неземная. - ПАПА, Я ПОЛОЖИЛ КЛЮЧИ НА МЕСТО! – вдруг завопил Стайлз, разом вскакивая, опрокинув Лидию на Скотта, который пытался оторвать голову от груди Эрики. - УЖЕ ХОРОШО, СЫЙ МОЙ, - благостно проговорил Михуил. – А ТЕПЕРЬ ПОВЕДАЙ АНГЕЛУ, ПОШТО ОРЕШЬ НА ПОСЛАННИКА НЕБЕСНОГО? - Какая же ты сука, Ворона, - раздался хриплый голос Дерека, с которого сползал Джексон, опрокинутый вставшим, но не проснувшимся Стайлзом. - Птица, вообще-то, а не собака, - ангел исчез, а вместе с ним и музыка, и мистический антураж. – Вставать пора. Подъем. - Что это было? – кудряшка Лейхи мотал головой из стороны в сторону, стараясь понять на каком он свете. - Явление Христа народу, - хмыкнула ведьма. – Ну и напились же вы, ребята. Сейчас уже вечер субботы. - Когда встал – тогда и утро, - возражает альфа, пробираясь к столу проверить, осталось ли что-нибудь спиртосодержащее в лофте или же нет. Нет, как оказалось. – Точно знаю, что у тебя есть, чем похмелиться – делись! - Ага, щас! Может тебе еще и шнурки погладить? – едко протянула та. - Ни-и-ика-а-а, - проскулил он. – Ну не будь стервой. - Вот когда встанете, уберете все, что тут валяется, тогда и поделюсь, - заявила она, скабрезно скалясь. – И проветрить не забудьте – дух такой стоит, что хоть топор вешай. Народ кряхтел, стонал и вздыхал, но возражать не посмел – не до того было, поскольку в голове каждого поселился очень страшный птиц, в народе именуемый долбодятлом, который старательно так долбился в виски, норовя пробить их и выползти наружу. Через пару минут у туалета выстроилась очередь, но дам пропустили вперед, стоически лыбясь и перебрасываясь понимающими взглядами. Мак даже проникся к старшему Хейлу, когда тот, понимающе кивнув, пропустил его перед собой. Жентельмен, однако. С этого дня каждый из участников вчерашнего корпоратива точно знал, где именно находится у него душа, и что нужно сделать, чтобы ее облегчить. Когда же с утренними процедурами было покончено, и все облегченно расселись на имеющейся мебели; когда лофт был проветрен, а пустые бутылки выброшены в коробки; когда остатки вчерашней еды были распределены между страждущими – тогда и только тогда Ворона притащила – с помощью Дерека, конечно, десяток полторашек со странной на вид жидкостью, в которой Гордон почти мгновенно опознал рассол. О таких познаниях его никто спрашивать не стал, просто выпили, и уже минут пятнадцать спустя могли сказать, что, наверное, они скорее живы, чем мертвы. - Пропойцы, - хмыкнула Ника ни к кому конкретно не обращаясь. – Что седина в бороду, бес во все остальные места, да? - Вот именно поэтому я и не стал приобретать пилу и выдергу, - возвестил Дерек, за что схлопотал подзатыльник. – Что? Ты у нас как шампунь два в одном, - еще один блямс по больной голове. – Эй! Это комплимент! - Что, Фиалчик, головка бо-бо? – просюсюкала Ворона неожиданно. – А знаешь лучшее средство от головной боли? - Знаю, но я не склонен к столь экстравагантному способу ухода от реальности, - светски проговорил тот, скорчив физиономию в нечто, отдаленно напоминающее брезгливое презрение. Было бы гораздо больше похоже, если бы не небритая физиономия и слегка окосевший взгляд. - Эт чо? – Стайлз не мог промолчать. - О, Веснушка очнулся! – обрадовался Джексон. - И тебе не хворать, ядовитый змей, - поморщился Стайлз, а затем с возмущением высказался. – Никогда больше не буду с тобой спать – ты на меня слюней напускал! - Правильное обещание от члена стаи, - серьезно изрек Дерек, с удовольствие глядя на стремительно меняющего цвет подростка. – Так держать! Веснушки так просто не сдаются! Сначала – цветы, шоколадные конфеты, поход в кино на слезливое мыло, а потом можно и в койку. Лидия неаристократично всхрюкнула, утыкаясь в плечо своего парня. Джексон посмотрел на нее с изумлением, но сказать ничего не успел, потому что в этот самый момент духи свободных мустангов Всея Америки вселились в юных оборотней – Мак, Бойд и Лейхи не считали правильным сдерживаться и вовсю ржали. Пару секунд спустя их поддержали остальные. Стайлз, покрасневший как-то неравномерно – пятнами, возмущенно переводил взгляд с лучшего друга на отца, но затем не выдержал – его рот словно сам по себе расползся в широкой улыбке. - Вижу, народ, вы уже пришли в себя, - констатировала Ворона. – И какие планы на оставшийся уикэнд? - А у тебя есть предложения? – осторожно поинтересовался Питер, примостившийся на подлокотнике кресла, в котором устроилась Мелисса. - У меня все есть – как в Греции, - авторитетно заявила та. – Прогуляемся? - И куда? – заинтересованно спросил Гордон. - В лес, - Ника пожала плечами. – Обещаю, что ангелов больше не будет. - А что будет? – Эрика устроилась на Айзеке и Бойде, сев на колени одному, и сложив ноги на другого. - Если я скажу, это не будет так интересно, - провокационная улыбка заставляет Питера глубоко призадуматься. - Согласен, - заявляет он, надеясь, что сделал правильный выбор. И ощущение у него было такое, что он прыгает по скалы и не знает, захватил ли он в спешке какой-никакой парашют. Народ переглядывался. Почему-то никому не хотелось разъезжаться по домам – даже Арджентам. Слишком непринужденной была атмосфера, слишком многое было сказано накануне – словно глоток свежего воздуха в пустыне. POV Дерек. Голова размером с футбольное поле на котором бригада ремонтников работает отбойными молотками, желудок скручивается в спираль и пляшет где-то у горла, норовясь посмотреть, что же там снаружи, а ноги подкашиваются, как желе – неописуемое счастье. Каждый раз, когда напиваюсь, обещаю себе, что уж это-то в самый распоследний раз, но выходит с точностью до наоборот. Я думал, что Ника даст нам хоть немного поспать, но явление Гласа Божьего разрушило радужные надежды. Нет, она и раньше могла ТАК разбудить, что сон пропадал на сутки – от страха. Например, как-то она понизила температуру в комнате до минус двадцати – я чуть не сдох тогда, думал, что опять уснул на задании в Гренландии. А было и такое, что на нас – на меня в основном, выливали воду со льдом, сбрасывали в речку, сугроб, даже в бане запирали, но такое… Нет, все! Больше не буду пить! Никогда! Ну, на этой неделе, по крайней мере, точно. Ворона что-то говорит про лес. Хорошая идея, говоришь, воздухом свежим подышать? Может и хорошая. Вот только для кого? Вон как Дядяпит на нее косяка давит – знает, что спорить с Вороной бесполезно. На себе испытал! - Значит, едем! – энтузиазмом нужно заражать, но не обязательно половым путем, поэтому поднимаюсь с родного и уже полюбившегося пола – бодро и резво. - В таком виде? – Стайлз смотрит на меня как-то… слово такое есть, я знаю. А! Испытующе, вот! - А чем тебе вид не подошел? – осматриваю себя – цветастые бермуды и алая гавайская рубашка. И вьетнамки. В цветочек с надписью – LOVE. - Нет-нет, все нормально, - мелко трясет головой, пряча улыбку. – Тебе очень идет. - Ну так, я иду, и оно идет, - киваю. – Кто последний, тот – рохля! Выскакиваю из лофта, бегом спускаюсь на стоянку и подхожу к своей малышке. Люблю ее – такая гладкая, черная, блестящая, и главное – молчит, что бы я ей не сказал! Смотрю, народ подтянулся – и лица у всех какие-то странные. Видимо, не проснулись еще. Или от явления не отошли. Разбредаемся по машинам – со мной едут Ника, Гордон и Ардженты – двое. Третья, которая малышка Элли, забирается в голубого монстра Веснушки вместе с Маком и Бойдом. Эрика и кудряш присоседиваются к ядовитому змею вместе с его Отеллой. Питер же демонстративно – вот зараза! – проплывает к своему внедорожнику. Любит он большие тачки – интересно, какие у него комплексы? Лыбится, открывает двери перед дамой – пижон воскресший! Еще бы руку ей поцеловал… Зря подумал – поцеловал. Как его Ворона назвала? – обаятельный негодяй? Именно так. Женщины от таких без ума. Даже отсюда видно, как у щенка МакКолла глаза засверкали, но он подозрительно быстро успокоился. Видимо, Элли постаралась. До леса быстро добрались – благо дорога была свободной, словно постарался кто. Ника о чем-то ворковала с шерифом, заинтересованно слушая его истории. На мой взгляд, переигрывала. Однако, Гордону такое внимание явно нравилось. Иной раз к разговору подключались Ардженты – я не прислушивался. Всю дорогу старался понять, что же хочет моя Ворона. Ничего плохого, это точно, но и хорошее нужно дозировать – нам и вчерашнего позитива за глаза хватило. О как – да я поэт, едрить ее в кочергу! Впрочем, я зря боялся. Мы, действительно, приехали в лес на прогулку. Шли себе, разговаривали, природой любовались, и даже не заметили, когда меж деревьев стали мелькать какие-то легкие тени. Потёр глаза, чтобы удостовериться, что косоглазие не заработал, но крик Веснушки расставил все по своим местам: - О, мой волчий бог! Это же феи! – и тычет рукой в сторону. - Что? Где? – всполошились остальные. И тогда я понял, что задумала моя ведьма – решила представить нас лесу, нам ведь еще не раз придется здесь появиться. - Это не феи, - говорит подруга. – Это древяницы – духи деревьев. А у водоемов живут берегини. Лешие здесь тоже есть – вернее, он один – старый уже, преемника себе подыскивает среди духов помладше. И не шарахайтесь так! Ничего они вам не сделают! Если, конечно, в болото не полезете – там упыри. - Кто? – ну разумеется Ст… а, не-е-ет, это был Джексон. - Не те, о ком ты подумал – просто болотные жители. Кстати, очень древние, - сообщает Ворона. – Теперь вы можете не бояться леса – своим он всегда поможет. - А мы свои? – Дядяпит! Я аж плюнул в сердцах – про себя, конечно же и от избытка добрых и родственных чуйствов, потому что мой дорогой родственник решил довести Мака до белого каления – шел по лесу в обнимку с Мелиссой, а теперь еще и внимание привлекает! Молодец – знай наших! Ага, вижу как Элли вцепилась в руку щенка, а затем что-то быстро заговорила. После этого Скотт успокоился, но все еще старается прожечь в дядюшке дыру взором горящим. Ну а Дядепиту что? Как с гуся вода. - Теперь свои, - кивает Ника, а затем обращается к Мелиссе. – Чувствуешь? - Я даже не знаю, как объяснить, - восторженно заговаривает она. – Будто крылья выросли! - Лес делится с вами силами, - решает пояснить ведьма – да и мне интересно послушать. Чегой-то она раньше никому таких подарков не делала. Какой же силой обладает Род Моргана, что Ника так вокруг нее выплясывает? Наверняка, это что-то страшное. - Здесь так хорошо, - внезапно заговаривает Виктория, а потом наклоняется, снимает туфли и отдает их мужу. Правильно, зачем еще нужен муж? А потом она идет вперед не оглядываясь. Нет, все правильно – ее волк молод, ему хочется быть ближе к земле. Может последовать ее примеру? Вот только тапки свои я охотнику не доверю – вдруг сопрет? Кстати, не я один оказался таким умным – народ восхотел быть ближе к корням – в прямом смысле. Так мы и гуляли несколько часов, словно одурманенные. По домам разъехались только к полуночи – усталые, но счастливые. По хоббитскому обычаю я подарил им самые ненужные вещи, какие только нашел в магазине. Крису досталась чесалка для спины в форме лапки от скелета, Гордону подарил диск для фрисби с мордахой какой-то кавайной няши, ребятам презентовал по зонтику: парням достались розовые с кошачьими ушками, а дамам – благородно белые с написанными на них именами. Правде, имена и близко не стояли к настоящим, но других не было, поэтому купил, что было – Жаклин, Мария и Дафна. Виктории досталась чугунная кочерга в форме змеи. Мелиссе подарил серебреный скальпель – тонко и с намеком. Ну а любимому дядюшке – самое дорогое, что только нашел – кальян. Я прямо-таки видел, насколько Дядяпит был счастлив. И это будет греть мне душу еще пару дней. Пока Ника не возьмется за него вновь. Не помню, как добрался до кровати – было лишь ощущение родной подушечки, в которую я немедля зарылся лицом. Сон. Сон. Сон. Сладкий сон. *** Наступили летние каникулы. Их ждали долго – весь год, но вот, наконец, они прибыли. За месяц, что прошел с той приснопамятной пьянки стая смогла решить одну проблему, которую сложно назвать мелкой и незначительной – Джерард. Нет, убивать его никто не стал – просто признали недееспособным и отправили поправлять пошатнувшееся здоровье в психо-неврологический диспансер. Ведь, страшно подумать! – Джерард Арджент стал говорить сыну и невестке, что за ним охотятся оборотни, представляете? Разумеется, это вызвало беспокойство. Вторым звоночком стало то, что он запретил своей внучке Эллисон встречаться с ее молодым человеком, якобы тот является тем самым оборотнем. Почему самым, никто так и не понял. Дальше – больше. Когда в дом Арджентов пригласили старую знакомую – мисс Кроу, Джерард объявил, что она ведьма и попытался на нее напасть. Нику спасло лишь вмешательство шерифа, который по счастливой случайности заехал к своему другу Крису именно в этот день. После этого события стало ясно, что разум Джерарда Арджента погрузился во тьму, хоть он отрицал это до последней минуты, когда его в смирительной рубашке уводили санитары. В общем – с глаз долой, из сердца – вон. Повседневная жизнь мало по малу устаканилась – вошла в колею. Мы с Дядейпитом и Крисом гоняли стаю – тренировались трижды в неделю. Волчата заметно выросли в моих глазах – стали собраннее и серьезнее. Шучу. Дурака они валяли, а Крис им попустительствовал! Что же касается нашего Ромео – Питера, то он нас динамил. Так бы и валандались дальше, если бы мне на помощь не пришла Виктория. Эта женщина – матриарх с большой буквы! Преклоняюсь перед ее способностью взять любого за шкиряк и заставить работать. Даже Веснушку. Что же касается Ники, то она была, фактически, потеряна для общества – почти все время она проводила с шерифом. Не знаю уж как, но теперь Ворона работала в полиции эдаким добровольным разнорабочим – волонтером. Веснушка скрежетал зубами, хоть они и были у него не длинными, но поделать ничего не мог. Впрочем, здесь они со своим лучшим другом Скоттом, к которому намертво приклеилось прозвище – Мак, были в схожих ситуациях – почти все свое свободно время Мелисса проводила либо с Никой, либо с Питером. Все перечисленное было очень хорошо, конечно, но… Слишком уж все было хорошо. Я ждал грозы. Гроза грянула в начале июля. Мы все в тот вечер собрались в лофте – стая стремилась к тому, чтобы быть единой. В вечера, подобные этому, мы обычно устраивали дружеские посиделки – кстати, обнаружилось, что не я один умею играть на гитаре; обсуждали что-нибудь. Например, политику – это было весьма познавательно, так как в своей прошлой жизни я не слишком-то смотрел по сторонам. В тот вечер мы обсуждали магический круг – влияние того, по солнцу или же против движется заклинатель, когда Ника вдруг замолкла. Подозреваю, все, что она говорила о магии и ведьмовстве, основном, предназначалось Мелиссе – мы же просто были рядом. Так вот, Ворона застыла на полуслове – точно для нее время остановилось. А потом у нее стали меняться глаза – зрачки расширились до размеров радужки, а белок окрасился ядовито-желтым. Жутко было. Она простояла так минуту, словно давая нам наглядеться, а потом резко встала и отошла к окну. Все молчали и смотрели на меня, но я и сам бы не прочь узнать, что происходит. На моей памяти такое было впервые. - Ну что же, мои любезные друзья, - ее голос напоминал скрип несмазанных дверных петель. – Боюсь, мне придется оставить вас в самом скором времени. - Что такое? – первой успела Мелисса. - Прорыв, - коротко бросила Ворона, а у меня похолодели внутренности. - Это что значит? – я так и не понял, кто это спросил. - Это значит, Питер, - а, это был дядя, как ни странно, - что в одном месте в одно время собралось очень много чужих. - И это плохо? – влез Стайлз. - С последнего такого дела из сорока восьми темных вернулось лишь шестеро, - об это я знал. – Единственная посылает меня. - Я иду с тобой, - поднимаюсь с дивана, но натыкаюсь на бритвенно-острый взгляд и поджатые губы. - И бросишь их? - укоризненно качает головой. – Ди, ты вернулся ради них. - Я не могу… - А я тебя и не спрашиваю. Твой срок службы закончен, - и я честно стараюсь понять, что она мне говорит, но не могу. Не хочу. – Ты свободен теперь. И не перечь мне, прошу, – что?! Не перечить?! Да как она может?! – Я все еще ЕЕ вместилище – таков мой путь. - Но… - не может же она оставить меня?! Только не теперь! - Хватит, Дерек Хейл! Ты не ребенок! Учись жить сам! – а если я не хочу?! - Ника… - начал было Гордон. - Я очень постараюсь к тебе вернуться, - а голос такой, будто сама себя убедить пытается. – Ты ведь не хуже меня понимаешь, что такое долг. - Я буду тебя ждать, - и слова падают, словно камни. - Ну, значит, точно вернуть! – улыбается она, скрывая нервозность – чувствую ее напряжение. – Не будем прощаться. Питер, проводи меня, - разворачивается и уходит, а дядя следует за ней. Всегда она так – ничего толком не скажет, а на душе словно Эверест примостился. - Может, она успеет вернуться до конца года, - выдавливаю из себя слова, как майонез из пакетика. – Мы собирались пригласить вас в Россию на Новый Год. Может, успеет, – повторяю, поскольку не знаю, что еще можно сказать. Настроение разговаривать пропало напрочь, а вот желание побыть вместе – нет. И мы сидели молча и ждали, когда вернется Дядяпит. Конец POV Дерека *** - Прогуляемся, - Кроу махнула рукой в сторону тротуара. - Почему я? – спросил Хейл, не зная, чего ждать. - Поговорить хотела, - отзывается она без привычного яда в голосе. - О чем? – Хейл не смотрит на нее. - Обо всем понемногу, - уклончиво отвечает она. – Например, о Скотте. Дерек не сказал тебе, как ты умер? - Нет, сколько бы я ни спрашивал, - ответствует тот, не понимая, во что это выльется. - Ты умер на нижнем уровне «Дома Эха». Тебя заперли там после того, как ты попытался убить Скотта. Попытался и проиграл. - И зачем бы мне все это было нужно? – едко выговаривает он, маскируя страх. - Ты хотел получить его силу, ведь в будущем молодой МакКолл станет истинным альфой. - Вот как, - покивал Питер, словно с чем-то соглашался. - Я тебе вот что хочу сказать, - вздохнув, заговорила Ника. – Слушай меня внимательно, поскольку времени в обрез. Силу истинного альфы нельзя отобрать – только убить можно. Она словно именной огонь – горит только для одного. Но знай, этот огонь не потухнет, если от него зажгутся другие. - Что ты хочешь этим сказать? – он впервые с начала разговора посмотрел ведьме в глаза, отмечая, что зрачки у нее по прежнему расширены. - Рядом с ним твоя собственная искра может разгореться ярким пламенем, - а затем добавила. – Если Скотт этого захочет. - Вы изменили будущее, - напомнил он. - Будущее, но не его кровь, не его Род. Он СТАНЕТ альфой – хочет он этого, или же нет, - припечатала Кроу. - И что? – Хейл вскинул бровь. - Его сила будет расти. Дитя Темного рода в котором течет кровь демона. Ты именно поэтому из двух подростков выбрал именно его. Подобное к подобному. - Ты хочешь сказать… - Оборотни – темные существа, порождения ночи. Будь ты хоть самым распрекрасным человеком, тьма всегда будет жить внутри тебя. - Значит, у нас нет выбора – мы сотворены, чтобы творить зло, - и не поймешь, то ли это сарказм, то ли крик души. Но Ника смеется, запрокинув голову. - Не путай тьму и зло. Тьма – естественное состояние материи, как и Свет. Вот только тьма стремится к скрытности. - Не путаю, просто смеюсь, - отзывается он. - Смейся, - кивает. – Смех продлевает жизнь. - Зачем ты говоришь это мне? – спросил он, наконец. - Дерек уйдет, - серьезно ответила та. – Ты знаешь это не хуже меня. Теперь твой мир ему тесен. Он поможет, но потом все же уйдет. Но останешься ты, Питер. Несмотря на все твои многочисленные и очевидные недостатки, ты умеешь принимать решения, хоть они могут быть трудными, а зачастую и страшными. Скотт слишком юн – он идеалист с максимальными суждениями. А еще он влюблен. Виктория же слишком охотник, ей не стать во главе стаи. - Во главе стаи будет альфа, - словно сам себе напоминает Хейл. - И это от тебя не уйдет, - горько улыбается она. – Потребно лишь время. Жаль, я не смогла закончить с тобой. - Что? – взвился он. - Не смогла закончить твое воспитание, - поправилась та. - Так ты меня воспитывала?! – прошипел Питер. – А мне кажется, что старалась довести до ручки. - Не без этого, - видимо, ведьму шипение не впечатлило. – Я сводила на нет шесть лет сумасшествия, старалась заставить тебя понять твои же собственные мотивы и страхи. - Зачем? – смешался тот. - Мелисса, - тяжело вздохнула Ника. – Ей нужна будет поддержка, когда сила станет просыпаться. А случится это уже скоро. Да и Скотту нужно будет на кого-то ровняться. - А ты не ошиблась кандидатурой? – с сомнением спросил он. - Не стремись к власти, Питер, - ведьма внезапно остановилась и в упор посмотрела на оборотня. - Я и не… - Не ври себе – ты всегда к ней стремился. Теперь же у тебя есть шанс из этого вырасти. - По-твоему стремиться к власти, это ребячество? – он почти обиделся за свою мечту. - По-детски оправдывать ничтожество средств величием цели, - Ника пожала плечами, отворачиваясь. - Это только слова, - но уверенности в голосе Хейла не слышится. - Нет, Питер. За все приходится платить – за выбор, и за его отсутствие. В моем прошлом ты выбрал – и проиграл. Вот и все. Цена, Питер. Она может стать непомерной. А в следующий раз платить придется не только тебе. - Чего ты от меня хочешь? – сдался он, наконец. - Осознанности. Ты должен осознавать, что делаешь, потому что Дерек не оставит стаю другому – только тебе. Ты хотел власти? У тебя она будет. И тебе придется решать за них – выбирать за них. Вот только отвечать за ТВОЙ выбор будут ВСЕ. Вслушайся в слова, Питер Хейл и хорошенько подумай: Послушай, брат, пред нами мир Звенит сплетением путей, Чтоб не увязнуть в пустоте, Один из множества прими. Есть в их числе дорога зла, И путь покоя и тепла, И поиск гордой правоты, И свет всесилия мечты, Есть путь закона и клинка, И скорбный путь еретика, И долг пророка - жечь сердца И чудотворный дар певца. Тропа войны - остыть в крови, И путь спасительной любви, Дорога веры, жажда знать... Что толку все перечислять? Послушай, брат, дано судьбой Живущим право выбирать Стезю и цель, мечту и боль, И выбор истиной считать. Но как понять - где свет, где мрак, Кому сподвижник ты и враг? Как различать добро и зло, Попавшись в сети мудрых слов? Ведь проповедники сильны У той и этой стороны. Кого отринуть, что принять? Как трудно это - выбирать! Какую цель назвать своей, Когда вопроса нет важней? Ни слов не слушайся, ни цен - Судить по средствам стоит цель.

(Мисти)

- Не жду, что ты изменишь свое мнение прямо-таки сей секунд, - после минутной паузы проговорила Ника. – Думай. И прощай. - Как ты… А где прорыв? – спохватился Хейл. - Дома. В Забайкальском крае есть поселение Алентуйка*. В общем, людей там уже нет. А доберусь я туда тенью – это похоже на большой шаг из этой подворотни в любой другой уголок мира, где есть тень. - Как это? – растерялся он. - Спроси у Дерека, он ходил со мной однажды, - хмыкнула Ворона. – А теперь иди – они ждут вестей. Расскажешь им все, что сочтешь нужным, - шагнула в тень и растворилась, словно ее и не было. Постояв несколько секунд на пустыре, Питер Хейл отправился в лофт, попутно размышляя, что же рассказать стае.