Не плюй в колодец или Дерек Хейл - форева!

Предупреждение: Поскольку герои вроде бы разговаривают на английском языке, то слова на русском будут написаны латиницей. ______________________

Так какого же черта бояться беды, если ты ее фаворит. Уповая на помощь с небес не добраться до Рая. А если больно в груди, значит ты живой. Лишь у мертвых ни чего не болит. Так разбей зеркала. Тебя примет свободная Стая. Дэн Назгул «Фавориты беды»

Питер вернулся злой, как черт. Видимо, Ника сказала ему что-то такое, что задело его за живое. Надеюсь, что хоть не приставала. Зашел, буркнул, что ведьма ушла тенью, и поднялся наверх. Переглянулся с Мелиссой и Гордоном, вздохнул и пошел за ним следом. Поднялся – картина мне предстала занимательная: Дядяпит мерил шагами комнату, шипел что-то сквозь зубы, ругался матом и сверкал глазами. - Что она сказала тебе? – он оборачивается, и у меня возникает предположение резкое как понос, что меня сейчас покусают. - Скажи-ка мне, дорогой мой племянник, - а голос патокой льется – спокойный такой, вкрадчивый и обманчиво мягкий – да он же в ярости! – Это правда, что я умер в психушке для темных тварей? Ах, вот в чем дело! Значит, Ворона все ему рассказала! Вот только что конкретно? Да и зачем? Да-а-а, подкинула она мне задачку. - Да, - вижу, как он вздрогнул. – Ты умер в «Доме Эха». Я даже был рад этому. Тогда. Что она еще сказала? - Много чего, - мне кажется, или честный ответ его успокоил? – Например, что Мак скоро станет истинным альфой, - цедит яд – он все еще зол. - А еще… И он говорит – пересказывает их разговор, разбавив монолог тоннами яда и желчи – в этом он весь. Я только головой киваю в такт, чтобы не сбивать его с ритма, вдруг обидится? Зная Нику, она не стала заморачиваться и страдать излишней тактичностью – высказала в лоб менторским тоном. Я сначала тоже бесился, когда она бралась меня поучать, пока кое-что не понял. - Это все? – спрашиваю я, ловя на себе яростный взгляд синих глаз. Эк его разобрало! Даже глазки засветил! - А этого мало?! – взвился он. – Она заявила, что ВОСПИТЫВАЛА меня! - Я это понял, - киваю. Как же ему сказать-то, чтобы дошло? – Ты присядь – не стой над душой. И выслушай, ладно? – он нехотя кивает, а затем усаживается напротив. – Когда-то давно я точно также реагировал на ее слова. Но Ника… она ведь не человек. Она родилась мертвой, и только спустя сутки после этого, ее тело ожило. - Ты это к чему говоришь? – отвлечь тебя пытаюсь, чурбан бесчувственный! - Смерть выбрала ее – к тому и говорю, - скепсис из его ухмылки прямо-таки сочится. – Питер, тебе ведь и самому приходилось бывать на той стороне, - нехотя кивает. – Так вот – раз в поколение среди Темных Родов рождается мертвый ребенок, который становится воплощением сущности Смерти в Живом Мире. Этот ребенок и есть Смерть. В некотором роде. - И что? – вижу, он так и не понял. - Ника – не человек, Питер, - думал, он проникнется. - И я все еще жду объяснений, – и в этот момент он был похож на ревнивую жену – даже носком ботинка также постукивал. Не то, чтобы у меня был обширный опыт, но и я кое-что слышал. - Ты вот обижаешься, что она ПОСМЕЛА тебя воспитывать, - как же ему объяснить-то? – Но… - Хватит пытаться сказать – просто говори! – не выдерживает он. Может, и вправду, не стоит церемониться? - Смерть была всегда – рождалась, жила и умирала. Она помнит каждую свою жизнь… - Постой-постой, - похоже, до дядюшки, наконец-то, начинает доходить. – Получается, что она не служит смерти, а ею является? Так что ли? Но ты назвал ее ведьмой. - Она и есть ведьма. И смерть. Я ведь говорил тебе, что она – не человек. Не то, чтобы она физически отличалась от нас - она мыслит иными категориями. Все, что она делает, имеет свою цель, даже если мы этого не понимаем. Я вот тебе завидую – мне в свое время не у кого было спрашивать, пришлось самостоятельно кумекать. А с тобой она сама взялась говорить. Да еще и совет дала, - он фыркает. – Знаю, что тебе хочется поступить наоборот – я сам, кстати, так и делал. Но ты все же не торопись, ладно? Потому что Ника права – я уйду. А ты останешься. - Проясни-ка мне один момент, - тянет вдруг дядюшка, а я нутром чувствую подвох. – Ты вот говоришь, она воплощенная Смерть… - Нет. Не так. Она – вместилище сущности. Смерть в ней существует, словно искра, которая превращается в пожар, когда это нужно. Вот представь себе, что океан – это Смерть – и одной каплей в нем будет Ника. - То есть, Ника, как личность, все же существует? – так вот, что его волнует. - Именно. Но, находясь в смертном теле, приходится действовать аккуратно, - усмехаюсь. – Смерть – это Ника. Вот только Ника – не смерть. Вернее, не всегда. Например, в Гордона влюбилась именно Ника, а вот долг отправилась выполнять Смерть. - Сплошная тавтология, - скривился дядюшка. Вот уж простите, как понимаю, так и объясняю! И я мог, ваще, промолчать! – Но суть я уловил, - Слава тебе, Господи! – Но…, - чего еще-то? - Просто не воспринимай ее, как человека, - прошу я, - сразу легче станет. По себе знаю. И не обижайся – ей-то ведь все равно на это плевать. - Утешил, - вижу, что злость его больше не душит, а ярость живет лишь в глазах – да и то, он ее хорошо упрятал. И что у него за привычка – глаза закатывать так, словно он – жертва обстоятельств? А потом как добавит. – Все у тебя не как у людей. - У меня?! - я аж опешил! - Ну да, это ведь не я вернулся в прошлое вместе со Смертью, которую называю сестрой. И не я стебусь над всеми вместе и каждым по отдельности, - и гаденько так ухмыляется. - А кто тебе мешает? Стебись на здоровье! – обидеться что ли? - И потом меня найдут с выдранным горлом – если вообще найдут, - в чем-то он, безусловно, прав. - Так выбирать нужно – кого и когда! Сам ведь умный – знаешь, что дразнить Арджентов не стоит. Ты же мимо них пройти спокойно не можешь – как мимо тещиного дома! - Не будем о них, - и он мгновенно изменился в лице. Понимаю. - Придется. Ты ведь не все знаешь, - ох, как у него глаза загорелись! - Что ты еще скрыл?! – это он что – пытается нависать? Ну, здрасьте, приехали! Щас будет oblom! - Много чего, - и лицо такое делаю – многозначительное, будто я крут, как яйца вкрутую, и точно знаю все тайны мира. У Вороны научился! – Но сначала ответь мне на один вопрос. Я хочу знать, почему ты убил Лору? - Я уже говорил, - он помрачнел и отвернулся. - Не всё. Кое-какие мысли у меня самого имеются, но мне бы хотелось услышать правду от тебя, - специально не выпускаю наружу альфью сущность – пусть сам решает. - Не уверен, что мои слова придутся тебе по вкусу, - хочет казаться беззаботным – и именно это выдает его страх. – Ты ведь любил сестру. - Ты кое-что упустил из вида, - он вскидывает на меня удивленный взгляд, потому что слышит непривычные интонации в моем голосе. Я же просто позволил себе приподнять маску – чуть-чуть. – Я стал старше. А теперь – рассказывай. - А что рассказывать? – горько бросает он. – Она хотела меня убить – я защищался. Вот и все. - Что она сказала тебе? Такого, что ты взбесился настолько, что порвал ее надвое? Сам-то осознаешь, что сотворил – ты убил альфу! – да говори же ты! Нельзя тебе молчать, держать в себе – всю душу отравишь! – Что она сделала?! - Объединилась с Девкалионом! – выкрикивает он отчаянно. Наверняка думает, что я не поверю. Но я об этом и так знал – догадался. У меня тоже иногда случаются просветления. А потом я нашел бывшего альфу альф и убил. А Питер тем временем продолжил. – Пришла ко мне – говорила, что нашла способ отомстить, говорила о силе, о цене за нее, - а затем замолчал на минуту. – Она хотела убить тебя. - Да, я в курсе, как старина Дюк принимает в стаю, - киваю спокойно. А вот дядюшка смотрит недоверчиво – ищет подвох. – Значит, меня защищал? - Дерек, я… - Знаю, - он устал, это видно – правду говорить нелегко, зато потом становится лучше. – Ты ведь меня воспитывал – все время был рядом. Я тебе даже Пейдж простил – потому что сам во всем виноват, - какой-то у него взгляд странный, словно не верит мне, а я продолжаю. – Нужно было думать своей головой, а не полагаться на твою. Хотя, нужно отдать тебе должное – язык у тебя хорошо подвешен. Прямо-таки змей-искуситель. Я даже иногда тебе завидую. Белой завистью. - А чего же еще я не знаю? – он старается перевести тему, хотя я вижу, что мои слова ему польстили. Тоже хорошо – в разумных пределах. - Даже не знаю с чего начать, - почесал рукой затылок, собираясь с мыслями. – Пожалуй, с главного. Кейт не умерла… - ЧТО?!!! – он вскочил со стула и навис надо мной, аки коршун – глаза сверкают, ноздри трепещут, когти на изготовку – кросафчег! - Blyaha-muha, не вопи! Дослушай сначала! – аж в ушах звенит! Вот, suka, даже на мулиметру не сдвинулся! – Она обратилась от царапины – той самой, на шее. - И ты молчал?! – шипит он, яростно сжимая кулаки. - Говорить было уже поздно, - жму плечами как ни в чем не бывало. – Ее тело забрали Калаверас, - он кивает, знает, о ком я говорю. – И она от них уже сбежала. Здесь она появится чуть позже – в компании берсерков. - Господи, - тихо простонал Дядяпит – мне удалось сразить его наповал. – Но как? - Ну, она теперь нагваль-ягуар. И как-то связана с храмом Тескатлипоки в Мексике, - он кивает на каждое мое слово, как китайский болванчик. - …, …. - … /……/………../…../….!!! – О, как! Чтобы у Питера да не нашлось приличных слов! Я поражен в самое сердце. А вот теперь самое время для контрольного выстрела! И мысленно потираю ручонки. - Но и это еще не все, - он смотрит на меня взглядом котенка, которого в жертву приносит некромант – то же мне Кот-в-сапогах! – У тебя есть дочь. И вот на этом месте любимого дядюшку заклинило – завис, как старый комп – придется вручную перезагружать. Тянусь к нему и с маха отвешиваю подзатыльник. Он смотрит на меня обижено-изумлено, как ребенок. Мне даже стыдно стало – на мгновение. Пока дядюшка не пришел в себя, изобразив на морде лица зверский интерес. Я уверен, что так смотрит черт на того, кто задолжал ему душу. - Ее зовут Малия, - говорю, предвосхищая вопрос. – И ты не можешь о ней помнить, поскольку твой альфа забрала у тебя воспоминания о ней и ее матери. По какой причине – не знаю. - Где…, - прокаркал он хрипло, не спуская с меня глаз. - В лесу – неподалеку отсюда, - он изумляется еще больше. Спешу добавить. – Она – койот, и живет в образе зверя вот уже несколько лет. Точно не знаю, что с ней произошло. Ей пятнадцать сейчас. - Так ты поэтому в лесу пропадал? – догадался он. - Да, - киваю. – Найти-то я ее нашел, но вот обратиться обратно заставить пока не могу. Ника сказала, что это твое дело. - Опять эта Кроу! – ох, как забавно он кипятится! - Не злись – морщины появятся. А Малия уже не бегает от меня – через пару дней мы идем за ней. Вдвоем. О, я знаю этот взгляд! Он точно что-то задумал! И, боюсь, мне это боком выйдет! Ohrenitel’naya hren’, господа мои! - Как ты узнал о ней? О моей… Малии. От кого? – он аж дрожит от предвкушения порвать кого-нибудь. Эх, вот она молодость! - От матери остались пять когтей. Они сейчас у Калаверас. В моем прошлом мы смогли найти их – тогда и узнал. - За что она так со мной? – неожиданный вопрос – и не риторический. Я постараюсь на него ответить – правда, в меру своего понимания. - Насколько я понял – это имело для нее какое-то значение. Мать Малии – Степная волчица, известная в определенных кругах. За ее голову объявлена награда. Может быть, дело в этом. Я не знаю, а гадать нет смысла. Кстати, я так и не нашел эту Степную волчицу – да и не старался слишком, ведь не для кого было. - И что ты намерен теперь делать? – он устало сползает в кресле. - Решать проблемы по мере поступления, - у него аж лицо вытянулось от несправедливой обиды. – Нам с тобой нужно будет прокатиться до «Дома Эха» - встретиться с одной… девушкой. Она поможет тебе кое-что вспомнить. - Мне почему-то кажется, что ты сейчас скажешь очередную гадость, - делится он мыслями. – Я прав? - Конечно, - хмыкаю в ответ. – Но говорить не стану. Это относится категории «один раз увидеть». Ты все поймешь сам. Что касается Малии – у нее есть приемный отец. Его фамилия – Тейт. Нужно будет внимательно к нему присмотреться. Взгляд Дядипита стал потерянным, словно на него обрушилась лавина, а он не знает, что делать – то ли бежать, то ли упасть и умереть на месте, то ли вопить во все горло – авось кто услышит. Ничего – время и хорошая компания – лучшее лекарство. *** - Что случилось с ним? – Веснушка тут как тут – и шагу не ступить без этого чуда. - Ты рассказал ему о Малии? – спрашивает Гордон. Это что, атака Стилински? - Кто такая Малия? – в один голом выдали Мак и Стайлз. - Отвечаю по порядку: да, рассказал; и Малия – дочь Питера, но он о ней ничего не помнит. И чтобы не было лишних вопросов – это моя мать забрала его воспоминания. Почему – никто не знает. Это все? Смотрю, как хмурится Гордон, как переглядываются Ардженты, как опустил глаза Мак и помрачнела Эрика – да и общее настроение стаи неоднозначное: Питер, конечно, язвительный гад и редкая сволочь, но все же свой. - А как это вообще возможно? – интересуется Уиттмор. – Ну, с воспоминаниями? - Альфы на такое способны, - все напряглись. – Но я вам обещаю, что не буду так поступать. С вами. Они все потихоньку кивают, а затем Мелисса бросает на сына нечитаемый взгляд и поднимается наверх. Вот и хорошо. Уж она-то сумеет удержать Питера от опрометчивых поступков. - Тебе Ника рассказала, - смотрю на шерифа, он кивает. – Что есть на Тейта? - Он не в себе после гибели семьи – капканов в лесу понаставил, патрулирует, что-то ищет – смотреть на него страшно. Но, думаю, он вменяем. - Есть над чем подумать, - замолк – думаю, решаюсь. Решился! – Помимо стаи альф у нас возникнет еще одна проблема. Все молчат, смотрят на меня и ждут очередной пакости. Ну что же, мне не придется их разочаровывать. Хорошо хоть у нас есть немного времени на подготовку – не будем совсем уж лохами. И все равно – не то без Вороны. Отвык я один действовать. Нет, стая, это, конечно, хорошо, но теперь-то я главный! А это ой как непривычно! Ну что, poehali? И да поможет мне Великое Небо! К чести стаи надо сказать, что выслушали меня спокойно и где-то даже чинно. Это я к тому, что как только я замолчал, все заговорили разом. Такой гвалт поднялся - куда там птичьему базару! А потом с места поднялась Виктория – грозная, словно шторм и неприступная, как утес – да как рыкнула. Заткнулись все – мигом! Я был впечатлен – это было сильно! - Все высказались? - благодарно киваю миссис Арджент и усмехаюсь зло сопящему Джексону. – У кого какие мысли? - Не поверю, что у тебя нет плана, - заявил Стайлз. Кажется, он уже свято уверовал в мою способность все разруливать. Черт, приятно! - План есть, но не всем он придется по вкусу. Да и обсуждать нужно в присутствии… - Мы уже тут, - раздался голос Мелиссы. Они вместе с Питером спускались по винтовой лестнице. Мой родственник выглядел лучше – говорил ведь, что правильная компания способствует? - Вот и хорошо, - киваю. – Присоединяйтесь. Веснушка, подвинься. - А что опять я? – возмущается, но все же переползает под бок к Эрике. И не сказать, что выглядит при этом недовольным – его явно заинтересовало глубокое декольте, из которого почти выпрыгивала крупная и красивая грудь. Даже я засмотрелся. - Потому что ты у нас крайний, - едко тенет Джекс. - Змей ядовитый, - шипит Стилински, а наш прынц только лыбится. Правильно – день прошел зря, ели ты не нагадил ближнему своему. - Ребята, хватит, - вдруг вмешивается Мак. Миротворец, blin. – Дерек, что ты предлагаешь? - Первое, что нужно сделать – это обезвредить Мередит Уокер, - Лидия фыркает, но молчит, хвала Создателю! – Иначе получим апокалипсис местного плана. Затем – Малия. После нужно выловить Кору – нечего шляться где ни попадя! – дядюшка усмехнулся. – Ну а потом – альфы, дарак и нагваль – на сладкое! – и деловито интересуюсь. - С чего начнем? - Я предупрежу Арайю, - предложил Крис. Правильно – нечего светить жену-оборотня перед охотниками-фанатиками. – Пусть ищут в заброшенном городе. - Посоветуй им захватить с собой гранатометы, - но мне отчего-то кажется, что Калаверас не послушают. – Берсерки – не люди. Они вообще не живые. Я когда одного завалил… - Ты убил берсерка? – а скепсиса-то сколько! - Да. Я сломал его маску, а после он рассыпался песком. А вот ты, Гордон, - шериф встрепенулся. – Ты взорвал одного из них противопехотной миной. - Против лома нет приема, - влез Мак. - Против лома есть прием – надо взять побольше лом, - усмехнулся Дядяпит, отчего щенок только зубами скрипнул. – И у нас такой найдется. А насчет остального… Завтра мы с нашим дорогим альфой отправимся в «Дом Эха». Боюсь, вам придется воспользоваться своим служебным положением, господин шериф. - Чтобы не допустить того кошмара, о котором нам поведали, я даже на должностное преступление пойду, - заверил его Гордон. - Надеюсь, до таких крайностей доводить не будем, - он едко усмехается, на что шериф только глаза закатил. Наверное, это заразно, поскольку куда ни плюнь – тут же начинают глазки закатывать. Кошмар! Просто кошмар! И я тоже закатил глаза. Так, косо прищурившись, договариваю: - После нужно будет найти Малию и заставить ее обратиться человеком, - поворачиваю голову к Мелиссе. – Ника ничего по этому поводу не говорила? - Сказала, я все сама пойму, - она жмет плечами. – Но я не смогу пойти с вами – мне в ближайшее время нужно будет перенастроить маяки, которые она оставила. К сожалению, я не смогу контролировать все пять – только три, да и то, они будут лишь предупреждать, а не… воздействовать. - На каком расстоянии ты их почувствуешь? – стая смотрит на нас, как на пришельцев. - На самой границе. Возможно – позже, - с сожалением добавляет могущественная, но грядущая ведьма. - Уже хорошо, - киваю, а затем оборачиваюсь к молодняку. – Мак, Кудряш, Молчун – возьмёте мою машину, и каждый вечер будете по городу кататься – искать Кору. Фотку я подкину позже, - смотрят на меня недоверчиво, впрочем, не скрывая радости – моя черная малышка-камаро была предметом особой зависти. - А нам что делать? – Стайлз заерзал на месте, словно ему вдруг стало неудобно сидеть – неужели у дивана пружина вылезла? - То же самое, только ты на своем синем монстре, а ты, - смотрю на Уиттмора, - Ядовитый Змей, на своей девчачьей тачке. - Сам ты!... – он насупился и надулся, как мышь на крупу. Мне сразу захотелось неприлично заржать, но я ведь альфа, да? Значит, смелый, ответственный, храбрый, красивый, умный… М-да, что-то я увлекся. Хотя, сам себя не похвалишь – никто и не дернется! - Мы с Лидией тоже поможем, - Элли так и светится энтузиазмом. Ох, не к добру это! Помяните мое слово – не к добру! - Вот и ладно, - милостиво соглашаюсь, словно резолюцию подписываю. – И все время будьте на связи. Как только появятся чужаки – общий сбор! Кто проигнорирует – хребет вырву! Осознали? – и смотрю на молодежь, поскольку остальные в понукании не нуждаются. Пока, разумеется. Стая дружно мне покивала. Они понемногу успокаивались, поскольку фронт работы был определен. А когда знаешь, что делать – не так противно и страшно жить дальше. Черт! Все мои планы пошли коту под хвост из-за этого blyadskogo прорыва! Ненавижу чужих! Urodi! Tvari! Kozli, mat’-ih-peremat’! Думал, все сделаю, раздам ЦУ – и благополучно свалю. Ага! Щас! Так мне и дали свалить! Вот уж, воистину, хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах! Ника. Ника, моя, Ника. Надеюсь, она выживет. И спасет сестру. А потом вернется за мной. *** Могу ответственно заявить, что Мак влюбился в мою черную красавицу. И я его так понимаю! Сам-то я все это время с Дядейпитом катался – на его джипе. М-да, мощная машинка, прямо как ящер назгуловский – и ревет так же. О, к слову, ситуация с банши Мередит вышла несколько… как бы это правильнее выразиться? – обыденной. Все случилось настолько просто, что я прямо-таки разочаровался. Правда, нам попытался помешать некто Брунски. Преотвратительный тип, доложу я вам – и ухмылочка такая гаденькая, как у мелкого пакостного ядовитого жука, которого не трогают лишь потому, что дохлый он будет вонять еще хуже, чем живой. Правда, увидев шерифа и ордер – заткнулся. Калифорния – место такое! Здесь и шериф может воспользоваться помощью экстрасенсов для расследования преступлений – обычное, в общем-то, дело. Что же касается нас с Питером, то мы по делу Дэлера проходили свидетелями. Бедняжка так и бросилась к Питеру, едва тот успел войти в комнатку. В руки ему вцепилась, плачет, смеется, что-то бормочет, а мы застыли, как идиоты, да глазками хлопаем. - Теперь все не так, - вот эту фразу я расслышал. – Они больше не кричат. Их больше там нет. - О чем она? - шепчет Гордон. - И ты замолчал, - снова бормочем девчонка. – Тебя больше нет. - Мередит, прошу присядь, - оттаскиваю ее от благодарного родственника. – Ты права, его голос больше не будет звучать у тебя в голове. Поэтому и остальные замолчали. Их больше не будет. - Вокруг тебя смерть, - теперь она мне в руки вцепилась. И откуда столько сил в этом хрупком теле? - Знаю, Мередит. Но все же позволь мне увидеть самому. И тогда я заставлю тебя забыть – все голоса, всё, что они говорили. - И будет тихо? – она жалобно шмыгнула носом. – Будет? - Да, - освобождаю правую руку и пристраиваю ей на затылок. – Можно? - Да-да, смотри, - мелко трясет головой, с ее щек срываются слезинки. – Я знаю, что будет больно. Ты приносишь боль. Но я потерплю, - и снова плачет. - Питер, забери ее боль, - резко бросаю ему, а сам выпускаю когти, вспарывая кожу. Видения поражают своей реалистичностью и яркостью. Так вот каким был Питер тогда – шесть лет назад. М-дя, зрелище не для слабонервных. Бедняжка – шесть лет слушать в своей голове голос озлобленного маньяка. А вот теперь мне предстоит сложная работенка – убрать воспоминания об этом кошмаре. Вот и пригодилось все то, что мне когда-то поведал старый альфа из клана Мэргэна. Классный был старик! Он сказал, что самое главное – это воображение. Начинаю подниматься над памятью Мередит. Она видится, словно полотно – цветное, яркое, огромное и совершенно непонятное. Теперь нужно попытаться во всей этой hrenoteni отыскать нити под кодовым названием «зомби-дядя». Выдернув ее из ткани, я найду и все от нее производные. Всматриваюсь я долго – перед глазами рябит, а в голове будто отбойники работают. Чо за hren’, простите за мой французский! Я же долго не выдержу – практики нет! Начинаю шерстить воспоминания быстрее – картинки так и мелькают перед глазами. О! Вот оно! Ну наконец-то! А теперь осталась мелочь – увести нити в область не доступную для сознания, а затем ограничить их влияние на бессознательную зону. Фрейд бы удавился от зависти! Я очнулся, когда добрый дядюшка побрызгал на меня водой. Оказывается я хлопнулся без чувств, аки кисейная барышня! Позо-о-о-ор! - Очнулся? – спрашивает он, и голос встревоженный. Неужели, переживал? Ладно, сделаю вид, что мне послышалось. - Да-да, прекрати, - вытираю воду с лица. – Ты и так мне репутацию подмочил. - Еще один обморок, и твою репутацию уже ничто не спасет, - поднимается с диванчика, на который меня кто-то заботливо уложил. - Где Мередит? – надо же убедиться, что моя авантюра увенчалась сокрушительным успехом? - Уснула, как только ты соизволил вынуть из нее свои немытые когти, - фыркнул Дядяпит. - Попрошу без оскорблений, - надуваюсь, выпячивая нижнюю губу – смеются. Все больше чувствую себя местным клоуном. – Она тебя помнит? - Ты вообще понял, что я тебе сказал? – вкрадчиво и ядовито поинтересовался дядюшка, а Гордон отвернулся, пряча улыбку. - А, да – она же спит! – вспомнил! – Значит, потом спросим. Может, домой уже? – делаю щенячьи глазки, а Дядяпит тихо стонет. - Идем, - он тяжело вздыхает, словно тащит на себе груженый бетоном товарняк, - а там подробно расскажешь, что увидел, - он подхватывает мою куртку и вышагивает на выход, не оглядываясь. Демонстративно так. Еще бы походка была от бедра – ваще было бы круто! - Товарищ шериф, а скоко я в ауте-то проболтался? – ну, не могу я удержаться! Не могу! А Гордон так знакомо закатывает глаза, что от смеха удержаться не получается уже у меня.