If The Story Is Over

Возвращение моё в Такарадзуку не было триумфальным: отца не убедил мой диплом, и насмешки продолжились. Он не верил, что этим дипломом я смогу зарабатывать себе на жизнь, а я устал с ним спорить. Мама же была поглощена развитием романа между моей сестрой и молодым хирургом местной больницы. Сестра как раз к тому времени закончила медицинский колледж и с головой погрузилась в романтические отношения. Впрочем, парень этот был мне знаком – он учился в параллельном классе, был серьёзным и приличным, так что я успокоил маму и стал в глазах сестры прямо-таки непререкаемым авторитетом и защитником. Жить с родителями оказалось невыносимо сложно из-за постоянного их желания влезть в мою жизнь и препарировать мои поступки, и я озаботился поиском недорогой съёмной квартиры. В итоге, Масуда-сан, с которой я поддерживал переписку все эти годы, предложила снимать комнату в её доме, а я согласился. Её дети и внуки разъехались кто куда, и ей было просто одиноко. Перевезя свои вещи и обустроившись, я активно занялся поиском работы. Мне повезло – в редакции местной еженедельной газеты как раз освободилось место корректора, на главного редактора мой диплом произвёл неизгладимое впечатление, и я немедленно занял эту должность. Работа оказалась выматывающей, состоящей словно из одних авралов, и я ужасно уставал. Но зарплата покрывала всё недовольство, так что я и не возмущался. Собственно, я жил на всём готовом – Масуда-сан весь быт тянула на себе, а я только раз в неделю закупал продукты. Жизнь моя текла размеренно, я получал удовольствие от работы, а моё имя в каждом номере газеты приятно ласкало самолюбие. Я привык к авралам, сверхурочным и окончательно заработал себе трудоголизм, быстро перетекший в хроническую форму. Личная жизнь устраиваться не хотела – или я этого не хотел, скорее. Ни к чему не обязывающий флирт на корпоративных вечеринках в редакции, иногда заканчивающийся приятно проведённой ночью в лав-отеле, редкие и неудачные попытки продлить знакомство, ощущение неправильности – вот, пожалуй, и всё, что я могу вспомнить. Подсознательно я искал ту, с которой мне будет так же комфортно, как было с Тоору – сейчас я это осознаю, а тогда... Тогда я просто плыл по течению, даже не предполагая, куда меня вынесет в итоге. Родители неоднократно пытались познакомить меня с приличными, на их взгляд, девушками, но и из этих знакомств ничего не выходило: мне было скучно. Глупое хихиканье, разговоры о быте, наивные мечты – о, как меня это раздражало. Я готов был смириться с холостяцкой жизнью, но судьба решила дать мне шанс. С Тацуми мы познакомились на одном из благотворительных приёмов, устраиваемых городским советом. Красивая, умная, уверенная в себе женщина – я до сих пор не понимаю, что она во мне нашла. А может, я просто показался ей подходящим экземпляром для воспитания мужа для себя. Но отношения с ней развивались равномерно и спокойно, как, наверное, и положено. В тот вечер мы разговаривали обо всём, обменялись визитками и договорились непременно встретиться ещё. Я долго решался на звонок, но всё откладывал, не видя причины, по которой такая женщина должна меня помнить. Я – скромный корректор в редакции городской газеты, и она – успешная бизнес-леди, владелица сети ресторанов, что могло быть между нами общего? В общем, позвонить я так и не решился, но судьба, наверняка гаденько хихикая, подстроила нам встречу в супермаркете в канун Рождества. Тацуми была искренне рада, а я всё недоумевал, но подумал, что такой шанс упускать нельзя. И позже, сидя в кафе, мы договорились встретить это Рождество вместе. До сих пор не понимаю, почему так осмелел тогда, но, видимо, постоянное одиночество подтолкнуло меня к принятию этого судьбоносного решения. Рождество мы провели чудесно, и домой я возвращался в приподнятом настроении. Масуда-сан хитро улыбалась, глядя на меня, а мне совершенно не хотелось ничего скрывать от неё. Я надеялся, что отношения с Тацуми окажутся долгими и, возможно, мне даже придётся расстаться со статусом холостяка. Но торопиться, разумеется, не стоило, так что форсировать события я не стал. Мы с Тацуми встречались регулярно, постепенно в её квартире прочно обосновалась часть моих вещей, и ближе к лету Тацуми предложила мне переехать к ней окончательно. Мне было неловко оставлять Масуду-сан одну, но она настояла на том, чтобы я принял предложение своей девушки. И я согласился. С самого Рождества мне казалось, что я, наконец, нашёл родственную душу, человека, с которым так хорошо говорить обо всём, проводить время вместе, радоваться жизни и совершать маленькие открытия – так, как когда-то было у нас с Тоору. Но Ниимура теперь стал больше другом по переписке, чем реальным человеком, поэтому мне остро не хватало того чувства единения, которое было между нами. С Тацуми, я надеялся, мне удастся стать единым целым. Но я ошибся. С Тацуми мы прожили вместе почти два года. Нет, нас не "заел" быт, мы не надоели друг другу – просто однажды я понял, что мы чужие. Я не знаю, как это произошло, но осознание накрыло внезапно, словно ледяной водой окатило: нам не надо было жить вместе. Мы могли бы прекрасно общаться как друзья, не окажись мы в одной постели. Но как я мог отказать девушке, не имея никаких аргументов? Что бы я ей сказал? Банальная фраза "давай останемся друзьями" хороша только в тех случаях, когда хочешь расстаться. Расставаться я не хотел, поэтому поддался, стараясь не замечать неправильности происходящего. Я всё перепутал и совершенно не знал, как поступить. И опять за меня всё решила Тацуми. Разговор был тяжёлым и неприятным, но все её обвинения оказались справедливы. Мне нечего было возразить. - Ты никогда не был мужчиной, Каору. Все решения принимала я. Ты только соглашался. Ты безынициативен. Я это знал. Лидерства во мне не было ни капли. Мне нужно либо жить одному, либо подчиняться. Я понял это тогда, но выводов никаких не сделал. - Ты искал во мне замену своему Ниимуре. В последнее время ты проводил в разговорах с ним времени больше, чем со мной. Да, это так. Потому что не получилось у нас с тобой ничего, Тацуми. И не в тебе дело. Всё во мне. Это я неправильный. - Ты тряпка, Каору. Ты плывёшь по течению и совершенно не заинтересован в том, чтобы что-то изменить в своей жизни. Верно, Тацуми. Не зря отец называл меня неудачником – уж он-то точно знал, что из себя представляет его сын. - Ты не сможешь создать семью, Каору. Это не проклятие обиженной женщины, не думай. Это просто констатация факта. Ты не создан для семьи. Не создан, Тацуми, это ты верно подметила. Не получается у меня жить как все, понимаешь? Не получается. И я понимаю, что с этим надо что-то делать, но если бы только знать, что именно. А я не знаю. И мы расстались. Я снял номер в отеле, пока улаживал дела на работе. Меня ни в какую не желали отпускать, я еле уговорил главного редактора подписать моё заявление. Сошлись на том, что я в течение месяца обучаю своего преемника и только после этого могу считаться уволенным. Дело в том, что после разговора с Тацуми я долго думал, пытался просчитать все возможные варианты, в итоге позвонил Тоору, и он предложил мне переехать в Токио. Первое время пожить у него, а потом, когда удастся найти работу, снять квартиру. Он убеждал меня, что я просто теряю себя в этом городке, что мне давно необходимо кардинально изменить свою жизнь. И я поверил – просто потому, что мне необходимо было во что-то верить. Тяжёлым оказалось вовсе не расставание с девушкой, с которой мы прожили почти два года, а осознание собственной неполноценности в плане отношений. И почти невыносимым было думать, что тридцать два года моей жизни пролетели мимо, не оставив после себя ничего, кроме непонимания собственного "я". Как людям удаётся найти себя в этом мире, быть счастливыми или, на худой конец, довольными жизнью? Чем они жертвуют и жертвуют ли вообще? О чём они думают, оставаясь наедине с собой? Легко ли им это даётся? Я терялся в круговороте вопросов, задыхался в тишине гостиничного номера, разговаривал с самим собой, но ответ всегда был один: надо менять свою жизнь. Но мне почему-то даже не приходило в голову, что прежде всего надо меняться самому. Разумеется, потом я понял эту истину, только слишком поздно, когда моя жизнь оказалась невыносимой, а сам я превратился из интеллигентной тряпки в жалкое подобие личности. Но до этого ещё было жить и жить. Месяц спустя я выходил из синкансена на токийском вокзале, ощущая себя свободным и полным волнительных предчувствий. Хотелось забыть о том, что я неудачник, выбросить из головы всё, что связывало меня с прошлым, и начать новую жизнь. Тоору встречал меня, и в тот момент, когда я увидел его, горло сжало спазмом – мы снова вместе, как когда-то. Мы вместе, а остальное неважно. Столица приветливо встречала меня, и вокзальный шум совсем не раздражал, а Тоору распахнул объятия, и я пропал. Было так правильно, так необходимо чувствовать этого человека рядом – словно я вернулся домой. Всю дорогу до его дома мы разговаривали, не замолкая ни на минуту, и ни одного из нас это не напрягало. Ниимура так и работал в тату-салоне и даже предложил мне побыть его моделью, на что я согласился – мне казалось, что раз уж решил начать новую жизнь в столице, то надо соответствовать. Мы долго выбирали эскиз, спорили до хрипоты, пока, наконец, не определились. Итогом наших споров стала летучая мышь у меня на шее. На что-то более откровенное я пока не решался, а эту татуировку всегда можно было спрятать под волосами, благо их длина позволяла это сделать. Первое время я то и дело подходил к зеркалу, чтобы полюбоваться на своё новое отражение и краем глаза замечал старательно скрываемую усмешку на губах Тоору. Но я знал, что он был доволен своей работой и впечатлением, которое на меня произвёл. Поиск работы я начал практически сразу, но первое время ничего подходящего не подворачивалось, а мне не хотелось терять опыт, полученный за почти десять лет работы корректором, так что я старался подыскать что-то, связанное с корректурой. И мне повезло: в редакции одного из глянцевых журналов согласились провести собеседование со мной. Мой опыт и диплом устроили главного редактора, и я занял место помощника корректора с возможностью карьерного роста. Я не претендовал на что-то большее, так как прекрасно понимал, насколько велика разница между моим прошлым местом работы и нынешним. Мне предстояло узнать все тонкости работы, научиться работать в большом коллективе, прежде чем думать о повышении. Но я и представить не мог, чем обернётся для меня эта попытка изменить свою жизнь.