Летучий Голландец

       Сказать, что Филипп Ван дер Деккен пришел в ярость, значило просто ничего не сказать. Он рычал на троих своих подчиненных так, что его бас перекрывал рокот океана за окном. Угроза пойти под трибунал и быть исключенными из флота по возвращении домой была самой мелкой и легкой карой, которую Томас выделил для себя из всех адовых проклятий, что старый морской волк призвал на их головы.        Все эти слова пролетали мимо ушей офицера — в сознании его, как стрелка компаса, вяло подергивалась всего одна мысль: «Рюгеманн мертв. Где-то на корабле, среди постоянных членов экипажа находится хладнокровный убийца». — Если вы, я вас предупреждаю, если вы, — капитан ткнул пальцем в стол, так, что его ноготь издал глухое клацанье, — немедленно со всем этим не разберетесь, я вас на бушприт* наколю, всех троих, — пригрозил он напоследок, не вызывая тоном своего голоса никаких сомнений в серьезности этих слов. — Ты говорил, Томас, что хорошо справляешься со своими обязанностями? Тогда найди крысу! И немедленно! ____________________________ * бушприт — острая носовая часть корабля.        На Михеле и Якобе после этого разговора не было лица. Они раскисли, подобно клочку бумаги в луже, и все, что Томас услышал от них, было лишь: «боже милостивый … как это могло произойти». Он не стал слушать их причитаний и твердым решением отпустил их по своим каютам, чтобы те пришли в себя. Лично он терять присутствия духа не собирался.        Осознание медленно возвращалось к нему. Юный помощник капитана был словно оглушен пятнадцать минут назад, когда только увидел тело, но сейчас идея о том, что следовало сделать, неожиданно пришла ему в голову. Он пожалел, что не додумался сразу, ведь некоторые важные следы могли быть просто уничтожены за то время, что они потеряли, выслушивая вопли Ван дер Деккена. — Отпереть мне дверь, — собираясь с мыслями перед тем, как снова увидеть жуткую картину, Томас протер рукой лицо. Ему было жарко и плохо, но он должен был держаться, так как знал одно: помощников в этом деле искать сейчас бесполезно.        Матрос, который стоял снаружи около складского помещения, в изнеможении прислонившись к стене, отпер дверь. Старший помощник капитана шагнул внутрь, старясь не вдыхать тяжелый ржавый запах крови и сырости, который витал по всей тесной комнатушке. Он прижал ладонь ко рту, чтобы не втягивать в легкие душные пары паники. — Сюда кто-то входил? — Никак нет, не входили, — тихим голосом отозвался от двери матрос, чьего имени Томас даже не помнил. Однако, по тихому тону его голоса старший помощник капитана понял, что юнга боялся даже глянуть в сторону распластанного тела. — Что-нибудь трогали? — Никак нет, — все тот же слабый ответ.        Томас кивнул. — Не пускать сюда никого, кроме меня и двух других помощников капитана, — быстро отдал он распоряжение.        Молчание в знак согласия было ему ответом.        Однако, офицер уже отвлекся от своих мыслей, так как увидел то, что хотел – половину кровавого отпечатка от подошвы ботинка на полу, рядом с проломленной головой доктора. Он очень понадеялся, что след еще не успел высохнуть, ведь, приглядевшись, Хейден понял, что это след не его сапога. А поскольку к телу никто больше не приближался, единственный верный вывод напросился сам собой.        Офицер огляделся. В поле зрения попалась только тетрадка для учета грузов, которую он неосмотрительно оставил здесь пару дней назад. Сейчас он был рад ей, как крестному знамению. Молодой человек схватил ее, криво вырвал лист дрожащими пальцами и приложил на доски пола, прижав рукой, чтобы отпечаток получился отчетливее. Ему повезло, если можно назвать это везением в такой ситуации – кровь все еще была свежей и темный след легко лег на бумагу, которую офицер рассматривал несколько секунд прежде, чем убрать в карман.        Это стало его первой зацепкой.        Он повернул голову. Один ящик с провиантом был перевернут, и клубни картофеля раскатились по всему полу, отвлекая внимание. Томас, бессмысленно скользил по ним взглядом в раздумьях, почему ящик оказался не на своем месте. Будто в помещении присутствовали следы борьбы - офицер заметил грязь под ногтями доктора. Несчастный явно пытался выцарапать свою жизнь из когтей убийцы.        Взгляд Хейдена двинулся дальше и упал на что-то еще – белый клочок ткани, зажатый в кулаке пожилого медэксперта.        Томас осторожно потянул за край. Ему сначала показалось, что это бумага, но когда он приложил достаточно сил это оказалось всего лишь носовым платком, стиснутым в деревенеющих пальцах. Потребовалось немало усилий, чтобы освободить льняной уголок из захвата. — У.К. – прочел Томас инициалы на краешке окровавленной ткани, — У.К … — повторил про себя юноша, опускаясь на одно колено.        Он плохо знал доктора Рюгеманна при жизни, так как бычье здоровье позволяло не нуждаться в услугах врача, но, в данном случае, не требовалось быть гением, чтобы понять: инициалы явно не совпадали. Если только эта вещица не была подарена ему женой или любовницей на память...        Внезапно темное сознание пронзила острая мысль. Томас и сам испугался того, насколько она была четкой и осмысленной. — Уильям Кроуфорд… — тихо пробормотал Томас себе под нос, ошарашено приоткрывая рот.        Проповедник. Новый член экипажа на их корабле. Он шнырял пару дней назад возле служебных помещений. Его, кажется, не было среди зевак, пришедших посмотреть, что случилось, а сейчас он и вовсе канул в лету. Томас сообразил в этот момент, что толком ничего о нем не слышал с того самого рокового ужина и странного разговора, состоявшегося между ними на палубе, поскольку на ужин Уильям более не приходил. Где он был?        Брови помощника капитана сошлись на переносице. Ему с самого начала показался странным этот парень, и теперь, кажется, настала пора нанести ему визит.        Томас осмотрелся напоследок, внимательно приглядываясь к деталям, к позе тела. Глаза его скользнули по рваной ране на затылке – били явно чем-то тяжелым, и старший помощник капитана поискал взглядом этот предмет. Он не увидел ничего похожего. Кто бы ни был этот убийца, похоже, что ему и самому стало страшно, и он поспешил побыстрее скрыться с места преступления, прихватив с собой орудие. — Тело нужно вынести, — закончив, пробормотал Томас.        Теперь ему хватало зацепок, чтобы начать допрос первого же подозреваемого немедленно.        Матрос у двери, который удивительным образом все еще оставался в сознании, судорожно кивнул. ***        Уже через минуту Томас настойчиво барабанил ладонью в дверь каюты англичанина. — Открывай немедленно, — приказал он не терпящим возражений тоном.        Послышались шаги и шуршание. Создалось впечатление, что проповедник засуетился с той стороны, прежде, чем предстать перед неожиданным визитером. Дверь едва успела приоткрыться на пару дюймов, а Томас уже просунул в образовавшуюся щель сапог и мощно навалился плечом так, что мальчишка не удержался и сделал пару неловких шагов назад. На пол полетела тарелка с едой, разбившись на мелкие осколки – Уильям случайно сбил ее со стола, слишком резко взмахнув рукой. Зрачки его расширились от удивления, когда он увидел вошедшего. — Где ты был час-полтора назад? – прямо с порога резко спросил Томас, не церемонясь с приветствиями и сантиментами.        Англичанин приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но с губ его не соскользнуло ни слова. — Я повторяю вопрос. Где ты был. Час-полтора. Назад? — прикладывая все силы, чтобы не сжечь от раздражения каюту, Томас сделал к нему один шаг. — Я… оставался у себя. Мне нездоровилось, — растерянно пробормотал темноволосый юноша, глядя в сторону, будто не желая встречаться взглядом с офицером. Это не укрылось от Хейдена, ведь он легко умел распознавать ложь. — В глаза мне смотреть, — велел он твердым тоном, бегло осмотрев всю фигуру мальчишки. От силы ему можно было дать не больше восемнадцати лет. С его комплекцией он вряд ли мог напасть на взрослого человека вроде Рюгеманна в открытую. Скорее всего, он набросился неожиданно, и тогда это с легкостью объяснило бы рану на затылке.        Темные ресницы поднялись. Взгляд мальчишки остановился прямо на Томасе. Бесхитростное и тонкое, его фарфоровое лицо было открытым и чистым, ни тени не промелькнуло на нем, когда англичанин спокойно и ровно повторил то же самое, что и минуту назад. — Я был у себя, — подобно шелесту ветерка, пронеслось по каюте. — Я не думаю, что кто-то заметил мое отсутствие на этом корабле.        Томас снова почувствовал мурашки — этот шершавый шепот заполз прямо ему за ворот и прошелся по спине. Он раздраженно смахнул выбившиеся из хвоста пряди волос. — Кто-то может подтвердить, что ты не выходил? — резко, с нажимом, продолжал он свой допрос.        Ответ был, разумеется, ожидаемым. — Нет, я оставался один, — брюнет пожал хрупкими плечами. — Здесь у меня нет друзей.        Тонкий шелк его рубашки всколыхнулся немного, открывая длинную шею и ключицы, на которых Томас машинально задержал взгляд. Англичанин был просто удивительно утонченным, слабо верилось, что кто-то вроде него способен на убийство. Но ведь невозможно отличить человека от монстра только на основании его внешности? — Тебе знакома эта вещь? – Томас полез в карман форменных брюк и извлек на свет перепачканный бурыми пятнами крови платок. Во взгляде мальчишки мелькнуло что-то. Испуг? — Это кровь … — вместо ответа пробормотал юноша, — вы ранены? — Отвечай на вопрос. Это твой платок?        Тишина на секунду воцарилась в каюте. Уильям облизал сухие губы. — Нет… Я никогда не ношу платка, — он снова поднял взгляд на старшего офицера. — Вот как, — Томас прищурился, — тогда как бы ты объяснил, — он развернул ткань так, чтобы мальчишка увидел, что вышито в одном из верхних уголков льняной тряпицы, — что на нем твои инициалы? Ведь твоя фамилия – Кроуфорд?        Уильям с секунду смотрел на его смуглые пальцы, на ткань, смятую в них. — Да, все так и есть, — уголки его губ слегка дернулись, — они совпадают, но … У меня никогда не было подобной вещи.        Их взгляды снова встретились. Темные ресницы юноши трепетали, и в его взгляде Томас с удивлением не обнаружил того, чего ожидал найти. Кажется, мальчишка не врал. Он казался смущенным, сбитым с толку, но не более того. — Я хочу осмотреть твою одежду.        Не дожидаясь приглашения, Томас развернулся, скрипнув сапогами по дубовым половицам. — Где ты все хранишь?        Темные брови удивленно взлетели вверх от столь странной просьбы. — Я держу их вон в том сундуке … — все больше теряя нить беседы, растерянно пробормотал молодой священник.        Томас кивнул. Он откинул крышку и принялся порывисто выкидывать немногочисленные пожитки – брюки, рубашки, форменное одеяние, нижнее белье… Однако, ничего из этого не дало ему дальнейшей зацепки. Все было чисто, а в сундуке не нашлось ни окровавленных тканей, ни чего-либо подобного. Одежда лишь источала легкий, еле уловимый аромат мыла и морского ветра. — Твоя обувь? – Томас рассерженно бросил на пол вещи, не трудясь складывать их на место.        Уильям указал рукой куда-то в угол, где стояли всего две пары ботинок. Ни одни из них не были испачканы в крови, и офицер чувствовал себя все глупее с каждой минутой. — Где ты прячешь остальную обувь? — немного подумав, спросил он.        Юный англичанин замотал головой. На лице его удерживалось обеспокоенное и мягкое выражение, от которого Томасу захотелось яростно взреветь и отвесить мальчишке пощечину, чтобы тот не был таким спокойным, тихим, и не делал вид, будто ни о чем не догадывается. — Это все, что у меня есть … — англичанин засунул руки в карманы брюк. — Что-то случилось? Вы выглядите очень… расстроенным? Не наш последний разговор тому виной?        Томас мысленно приказал себе успокоиться. Он ненавидел себя за то, что так легко вышел из себя. Он не любил, когда кто-то знал, что у него вообще есть слабости. — Дело отнюдь не в разговоре. Просто у нас на корабле, — он стиснул зубы, — произошло хладнокровное убийство. Ты уверен, что не хочешь ничего мне рассказать?        В глазах англичанина мелькнул неподдельный ужас. От волнения его акцент стал еще заметнее, когда он быстро забормотал что-то в ответ. — Что? Но я не … Я был здесь все это время, клянусь вам! Я бы и пальцем никого не тронул! Кого … кто … — забормотал он, поистине шокированный новостями. — Доктор Рюгеманн, — коротко обрубил Томас.        Тишина повисла в каюте – вязкая и липкая, она засасывала в себя несказанные слова, выдохи и шелест моря за иллюминатором. Томас все еще сидел на полу, опираясь на одно колено и низко свесив голову, метясь в своих сумбурных догадках. Он внезапно почувствовал себя усталым и старым, будто ему от роду не четверть века, а в десятки раз больше. Он зашел в тупик и не знал, что думать – была ли это мастерская актерская игра или же неподдельное удивление? Молодой священник казался искренне шокированным трагичной новостью. Он стоял, прикрыв рот ладонью, а плечи мелко дрожали от напряжения. — Одевайся, — только и буркнул Томас. — Тебе придется провести погребальную службу. Сейчас.        И он молча поднялся, чтобы выйти из каюты и дать перепуганному юноше время собраться.