Летучий Голландец

       Томас не знал, сколько он просидел один на наблюдательной площадке самой высокой мачты, с которой иногда обозревал окрестности. Лишь волны да бескрайняя гладь успокоившегося океана окружали его на протяжении нескольких часов, что он провел, пытаясь привести свои мысли в порядок.        Море нашептывало ему в ледяной ночи свои секреты, пока «Голландец» шел к теплу и свету, в сторону солнечной Индии, а Томас пытался внушить себе, что все делал правильно, арестовав виновного. Но отчего тогда в его душе бушевали настолько сильные сомнения? Спокойствие океана и его тишина не навевали умиротворения, наоборот, было в этом таинственном молчании что-то зловещее, будто что-то безнадежно упущенное в порыве дознаться до корня правды.        Слова проповедника о ненависти глубоко задели помощника капитана. Томас и сам не знал, почему, ведь он был неуязвимым Хейденом – морским волком с обветренным лицом, не знающим слабостей. Таким же, как его отец.        Больше всего Томасу хотелось, чтобы этот сильный человек, его друг и наставник, сейчас оказался рядом. Он очень жалел, что в природе не существовало такой силы, которая это желание могла бы исполнить.        Аврора заалела на горизонте ближе к шести часам утра, когда в душе юного помощника капитана не осталось ни единого места, которое бы не прожгла искра сомнения. Томас раньше любил встречать рассветы в море – они были безумно красивы над Атлантикой, но именно сегодня брезжущий свет нового дня не принес ему внутреннего равновесия.        Однако Томас все же решил, что сделает первым делом, как только все проснутся – он пойдет и доложит капитану о том, что урегулировал ситуацию без чьей-либо помощи. Правильно он поступал или нет, меры были уже приняты. Юный помощник капитана не требовал уважения или же награды, ему просто хотелось справедливости. ***        Однако, планы его вновь были нарушены. Когда он спустился вниз, прекратив, наконец, загонять себя в угол домыслами, к нему подбежали двое матросов. Выглядели они бледными и очень испуганными. — Вы должны этот видеть, офицер, — на лицах их отражался неподдельный испуг, — двоим нашим ребятам совсем плохо, со вчерашнего дня не приходят в сознание.        Томас, который не сомкнул глаз всю ночь, хмуро и исподлобья глянул на двух посланников, принесших недобрые вести. Почему-то он даже не удивился этому сообщению – ведь дурное предчувствие, которое назревало в нем, подобно гигантской волне, не могло оказаться обманчивым.        Он откинул на секунду мысли о своем узнике и поспешил за матросами в указанном направлении. Те вели его в хвост корабля, где располагались каюты моряков и помещение бортового медкабинета, которое простаивало теперь без надобности. Однако, к удивлению офицера, они двинулись именно туда.        Дверь скрипнула, невольно напомнив Хейдену этим звуком карканье ворона — предвестника скорой кончины. Он шагнул внутрь, разом окинув взглядом темное, грязноватое помещение тесного лазарета.        На кровати, согнувшись в три погибели, лежал человек. Второй, лежавший рядом с ним, был перепачкан в крови и лишь тихо стонал, сжимая челюсти до хруста. Лицо его искажала болезненная гримаса, от вида которой у Томаса дернулся нерв. — Это что такое? – он подошел, разглядывая поочередно обоих матросов. — Откуда кровь?        Он узнал этих ребят. Видел их вчера, когда те пытались справиться со своими желудками, норовившими покинуть своих хозяев и ускользнуть в недра океана. Это были рослый скандинав Свенсон и голландец Герритсен, ребята, которые прошли бок о бок уже не одно дальнее плаванье на «Летучем Голландце». — Они плохо себя чувствовали, со вчерашнего утра. Отравились едой в кампусе, все это время желудок выплевывали по кусочкам, — отозвался один из матросов, который стоял у иллюминатора, прижимая ко лбу Свенсона влажную тряпку.        В комнатушке пахло старыми затхлыми тряпками, кровью и сыростью. Некоторые зажимали носы, чтобы эти запахи не вызывали рвотные позывы. — Так, это я и сам видел. Откуда кровь, спрашиваю? – повторил Томас, осмотрев обоих моряков. Их дела были очень плохи, испарина на висках и ледяные конечности выдавали все признаки лихорадки. — Мы сделали им промывание желудков соленой водой, чтобы убить заразу. Когда это не помогло, Брёкер, — светловолосый матрос глянул с испугом на другого юнгу, — сделал им кровопускание, так как смыслит немного в медицине. Но им не становится легче. — Свенсон, попей, брат, потерпи. Все будет в порядке, ты только не …        Глиняная кружка, которую один из моряков попытался вложить в руку своему товарищу, со звоном разлетелась на мелкие осколки. Рука скандинава свесилась безвольно вдоль тела, когда он немощно застонал в последний раз, закатывая глаза так, что стали видны одни белки. — Свенсон! Свенсон! – члены экипажа подлетели к нему, пытаясь растормошить несчастного, однако же, Томас, который попятился к порогу двери, понял без слов, что ужас не думал никуда уходить с их корабля. Он затаился где-то в его недрах и теперь вышел наружу снова, с рычанием утащив с собой во тьму еще одну жизнь. — Разойтись всем, — тихо прошептал старший помощник капитана, — вы ему уже не поможете.        Среди матросов поднялся бунт. Они заговорили все разом, кто-то зарыдал в голос, падая на колени рядом с телом товарища. — Хайгель, отнести тело на палубу, Вюст, присмотрите за вторым, — Томас кивнул на окровавленного и тяжело дышащего Герритсена, который пытался что-то сказать. Его губы посинели и немного припухли, будто вся кровь собралась в сосудах на лице, — сообщить мне, если в его состоянии что-то изменится.        В помещение медпункта внезапно, громко протопав по коридору, влетели Георг и Густав, которые только недавно услышали о случившемся. — Хейден, в смысле офицер, нужна наша помощь? — они с трудом дышали, столкнувшись плечами в проходе. Лицо Густава побелело, когда он увидел происходящее. — Господи Иисусе, — он до боли вцепился пальцами в дерево двери, — он...? — Да, – отрезал Томас, оборачиваясь к ним, — боюсь, вы уже мало чем поможете ему. Но я бы хотел вас попросить пойти в кухню и проверить всю еду, которую вчера раздавали за ужином, промыть со спиртом все котлы и проверить, нет ли где порченой провизии. Все подозрительное, что найдете, немедля выбрасывать за борт. Иначе у нас назревает эпидемия, — Томас выдохнул, собираясь со своими свинцовыми мыслями, — я пойду к Ван дер Деккену, чтобы сообщить ему о случившемся. Выполнять, — распорядился он, проворно разворачиваясь в сторону выхода.        Крики и стоны в толпе не смолкали, пока он удалялся по коридору. Они похоронным звоном били прямо в уши, сопровождая офицера всю дорогу до рубки и возвещая о том, что все становилось только хуже. Томас уже не сомневался, что их путешествие проклято изначально, все пошло не так с одного единственного момента, когда… Он остановился посреди коридора, поймав себя на этой мысли. Когда мальчишка, прикидывающийся святым, сел на борт их судна.        Предчувствия никогда не обманывали бывалых моряков, и Томас ругал себя на чем свет стоит за то, что не остановил этого пастыря в Голландии, позволив ему взойти на борт, а еще за то, что тот накликал на них беду своим черным глазом.        Безотчетный гнев поднимался, кипя в недрах души и заставляя Хейдена хотеть только одного – побыстрее дойти до капитана. А уж затем он твердо пообещал себе вернуться в каюту. И уже там разобраться с дьяволом, так, как тот того заслуживал. ***        Ван дер Деккен молча выслушал трагичные новости, на фоне которых поимка преступника уже не казалась таким уж облегчением. Спина капитана заметно напряглась. Он, как и всегда, предпочитал обозревать все проблемы своего корабля сверху, черство прячась в кабине большую часть времени и никогда не решая ничего самостоятельно. Томас изучил его достаточно – в понимании старого морского волка шкипер был всего лишь шкипером, и самоуважение не позволяло ему спускаться вниз, к рядовым матросам. — Ты приказал продезинфицировать кухню? — хрипло отозвался он, даже не посмотрев на Томаса. — Так точно, приказал, — отрапортовал Хейден, открывая дверь навстречу порывам стихии. — Не прикажете ли экипажу стараться как можно меньше потреблять пищу в капмусе, капитан? — Пожалуй, — донесся до него скрипучий голос, — передай им, чтобы они внимательно отнеслись к предостережению.        Томас кивнул и удалился прочь.