***
На самом деле, он был не один, у кого в голове царил полный бардак. До самого ужина Том метался в бешеных эмоциях по всему замку в нервной горячке и размышлениях о похотливых извращенцах, любителях смуглых брюнеток, по совместительству собственных близнецов. Он ходил от стены до стены, вдоль по коридорам, не замечая ничего вокруг, кроме изменившихся и потемневших средневековых интерьеров, которые окружали его. В этом месте было что-то неприятно давящее, мрачное, будто очерненное печатью тех, давно ушедших дней, которые внезапно восстали из пепла. Тома трясло. Он и помыслить не мог такого факта, как можно хотеть родную сестру. Теперь, когда история немного приоткрыла завесу тайны, он вполне понимал, почему люди так не любили этого чертова Блэкуэла. Маньяк, блудливый козел и ублюдок, вот кто он был такой! Однако же, гнев бурливший через край, словно в жерле вулкана, не находил своего выхода. Том не мог совладать с собой, ведь еще больше бешенства, больше непонимания, его теперь доставало только одно чувство – ему было жутко страшно за сестру, которую он потерял в водовороте безумных перемен, произошедших с ней в одночасье. Время истекало слишком быстр. В состоянии аффекта Том вернулся в свою комнату, бросив свитки на кровать, и снова подошел к окну, исполненный самых худших опасений. Он угадал: двор был абсолютно пуст. Том прекрасно знал, что не увидит там Анну, потому что пятнадцать минут назад она закрывалась в комнате со своим новым светловолосым увлечением, ни на секунду не отрывая от него своих губ. Он даже подумать боялся, что теперь могло там происходить, а потому просто сел на единственный, обитый бархатной тканью стул, и зажал ладонями голову, просидев так ровно до самого ужина, пока слуги не вошли к нему с особым приглашением. — Хозяин просит вас к столу, господин, — пробормотал темноволосый и долговязый парень, в одеянии, точно таком же, как у Дерека. — Он также просит, чтобы вы приняли от него в дар эти одежды. Том покосился на него очень злыми и красными глазами. В сознании его, немедленно раздвоившись, заплясала жуткого вида картинка: женские колготки темно-синего цвета, наподобие тех, что носили все без исключения мужчины. Ему определенно не нравилась мода здешних мест. — Пусть засунет себе в жопу свои подачки, — тихо и глухо отозвался Том, вылетая из комнаты. По пути он не забыл выбить из рук темноволосого юноши его ношу. Том в считанные секунды дошел до обеденной залы, не дожидаясь, когда слуги вежливо проводят его туда, пытался гадать по пути, увидит ли Анну за ужином. Он очень надеялся, что в ее взгляде блеснет хоть искорка просветления. Он влетел в помещение, сжав кулаки и стараясь унять учащенное биение сердца. Георг материализовался следом, сопровождаемый парой «гостеприимных» слуг, на лицах которых можно было тесать камни. — Чувак, у меня для тебя есть новости, — тихо и быстро забормотал он, – вряд ли они тебе понравятся, но я нарыл кое-какие детали этой истории. — Тема нашего доклада – сексуальные извращения пятнадцатого века, полагаю? — сквозь зубы отозвался Том, надеясь, что его шутка посмешит друга. Но тот оставался серьезным, и Томас едва не покривился от отвращения. – Тогда после ужина, Хаген. Не хочу, чтобы меня стошнило при всех, — мрачно закончил Том. Георг кивнул.Часть 12
11 мая 2018 г. в 16:15
Некоторое время Георг предпочитал не трогать друга. На Тома было страшно глянуть — он мог одним взглядом стирать в пыль целый город. Только прихватив из библиотеки один из свитков, который так и не дочитал, он поспешил исчезнуть с ним в неведомом направлении, оставив Георга одного разбираться со своими мыслями.
С одной стороны, в этой истории не было ничего понятного. Но, с другой, все ниточки, казалось, вели в одну точку, так или иначе связывая загадочных близнецов из пятнадцатого века с теми, что жили в веке двадцать первом. Пропавшая в неизвестном направлении Аннабель Блэкуэл. Ее ищущий и страдающий брат. Анна и Том, которые выглядели словно точные копии тех, давно ушедших из жизни людей...
Георг остался в библиотеке, все еще не теряя надежды найти хоть что-то, теперь, когда нервный друг не бубнил у него над ухом. Дерек не заметил пропажи Тома, он как раз отвлекся, закопавшись в дальних шкафах, так что Георгу предоставился отличный шанс проанализировать ситуацию.
Он взял в руки толстенную книгу — единственный фолиант, который нашелся в запасе в поместье Блэкуэлов. Удивительный рукописный том весил почти тонну, и парню стоило немалых трудов водрузить его на стол за тем, чтобы внимательно изучить издание. Он понял, что ему относительно повезло — книга оказалось описью местных земель и их истории, начиная с тринадцатого века, когда фамилия Блэкуэлов только начала упоминаться в описании.
Хаген задумчиво пожевал губу. Законченное высшее образование позволяло ему делать многие вещи, но читать на древнем языке он все-таки не мог. Подумав так, он задумчиво поднял взгляд. Заметив, что на него глазеют, Дерек моментально отвернулся в сторону, сделав вид, что он очень сильно занят.
— Дерек? – позвал его Георг, осторожно откладывая фолиант. — Подойди сюда на секундочку.
Слуга фыркнул, не удостоив его ответом. Было очень похоже, что слова Тома все же задели его гордость.
— Дерек, пойди сюда, я хочу, чтобы ты помог мне кое с чем, — как можно мягче добавил Георг, — я нашел очень красивую книгу, не видел таких никогда в своей жизни.
Светловолосый мальчишка осторожно материализовался около стола, все еще пытаясь делать вид, что ему ни капельки не любопытно.
— Ты грамоту разумеешь? – хитро покосился на него Георг, полный надежд на положительный ответ.
— Не положено слугам, господин, — буркнул тот и опустил глаза в пол.
— Слугам не положено, но ты ведь разумеешь? – с нажимом произнес Георг. – Иначе, чего тебе библиотека? Ты над каждым упоминанием о ней трясешься, как над сокровищем.
— Быть может, самую малость, — начал сдаваться мальчишка, глянув на гостя исподлобья, — отец мой, из рода Хагенов, разумел грамоту, да и меня учить не брезговал… Хотя и запрещено это, сами понимаете.
Георг кивнул, зацепившись совсем за другие слова.
— Как ты сказал, твоя фамилия?
— Хаген… Но не называют так меня, давно уже, как и хозяин мой – лорд Блэкуэл, я сиротой остался рано, и упоминания все о семье моей уж стерлись даже со страниц книжек, — грустно пробормотал он, ковыряя пальцем краешек стола.
— Удивительно… Ты знаешь, можешь мне не верить, но моя фамилия точно такая же, как твоя, — Георг рассмеялся, увидев, как вытягивается лицо парня, — так что, похоже, ты не один на этом свете.
— Так быть того не может, господин, нет больше такой фамилии во всей Ирландии, — светлые ресницы парня захлопали от удивления. — Прадед мой, родоначальник, выдумал ее, чтобы на других не походить.
Георг поднял взгляд и посмотрел в светло-серые глаза мальчишки. Какая-то мысль мелькнула в темноте его сознания, впрочем, довольно быстро ускользая в глубину. Он так и не успел ее поймать.
— Так ты… давно живешь в замке? – вместо этого спросил он, снова возвращаясь к книге.
Дерек кивнул.
— Можно и так сказать… Лорд был добр ко мне, не позволил на улице погибнуть, подобно дворняге шелудивой.
Георг прищурился.
— Так, выходит… Он не такой уж тиран, каким его тут все считают?
— Мне запрещено об этом говорить, — завел свою шарманку Дерек, на всякий случай отходя от края стола и опасливо посматривая на дверь.
— Да стой ты, окаянный, — Георг отъехал на своем стуле. — Не собираюсь я тебя допрашивать с пристрастием, это по части Томаса, а он сейчас... как бы это сказать… не в состоянии. Лучше вот, — он подтолкнул к слуге книгу, — переведи-ка мне этот абзац, тут что-то упоминается про какое-то семейное предсказание, но без тебя я не смогу это все разобрать до конца. А Интернет тут у вас не ловит, в этом вашем средневековье.
Дерек недоверчиво покосился на страницу, словно опасаясь, что фолиант отрастит зубы и вцепится в него.
— Да не бойся ты, черт хитрый! – Георг подтянул его к себе за край зеленой рубахи, — просто прочти, и все! За это святая инквизиция за тобой не явится.
Паренек обиженно засопел, однако все же склонился над книгой и, с грехом пополам, по слогам, принялся зачитывать древнюю историю, которая уже давно покрылась пылью на истлевших страницах старого фолианта.
— Когда запретной страсти пламя вспыхнет и яркостью своей ослепит тех, кто в ней утонет, сойдет пожар с небес на землю их, и сгинут они — кто бросил все запреты у постели изголовья. От крови кровь родная новой жизнию займется, навесив на весь род печать проклятья, во тьме бродить оставив тех, кто так не сдержан, тех, кто упал в смертельно-сладкие объятья… Но через много лет, забвенья и скитаний, история, как книга, повторится. Вернутся те, кто от любви познал страданья. И смогут лишь тогда освободиться…
Георга аж подбросило на стуле от того, что он услышал. Дерек, кажется, тоже понял, что сморозил лишнего – он прекратил читать и в шоке прикрыл рот ладонью.
— Маааать твою! — Георг вскочил, уронив стул и хватаясь за голову, — история, как книга повторится… и кровь родная новой жизнью займется!? Так вот, за каким хреном мы попали сюда – мы должны как-то помочь им… найти свой покой! — он вскинул голову, в шоке смотря на слугу. – Дерек! Леди Блэкуэл… она ведь пропала пару дней назад и ты знаешь, куда она делась? Похоже, что весь род не кончится на них с Уильямом, ведь так? Она… была беременна? От родного брата?
Губа мальчишки задрожала.
— Я… ничего не знаю! Все это… моя вина! Я не должен был вам говорить, — тихо прошептал он.
Слезы побежали по его бледным щекам, и он в мгновение ока испарился из библиотеки, насколько это позволяла ему хромая нога. Только двери хлопнули за его спиной, и Георг остался в полумраке, метаться в своих сумбурных чувствах.