***
Шум смолк, когда неизвестный в маске петуха вырос над толпой, осторожно балансируя руками и держа равновесие. Том моментально привлек к себе внимание всех, кто находился в зале — ибо даже оркестр прекратил громыхать свою жуткую музыку. Голоса притихли. Нарушитель спокойствия бегло осмотрел помещение. — Среди нас в этом зале, — звонким голосом прокричал он, — есть те, кто хочет испортить праздник! Я знаю, что вы задумали! И я знаю, что вы решили сжечь это место дотла вместе со всеми, кто пришел сюда веселиться! Он воззрился на монаха, который стоял и удивленно глазел на лицедея. — Ты? А может быть, это ты? — Том ткнул пальцем в мышь, которая попятилась, испуганно выронив кубок с вином. — Зло пришло в этот замок под маской, скрываясь среди тех, кто с вами рядом ... присмотритесь, и вы увидите! Один из них носит яркий костюм палача! Том прокричал это громко, однако слова его растворились в страшном реве множества голосов. В зале началась паника. Срывая маски, люди бросали подозрительные взгляды друг на друга. Том понял, что его затея удалась — так шабаш на Хеллоуин очень быстро перерастет в массовую потасовку. В таком шуме лорд Блэкуэл еще не скоро дотянет свои длинные руки до них с Георгом. — Не позволяйте мятежникам поджечь замок! — еще раз выкрикнул Том и проворно соскочил со своего возвышения, пока его никто не схватил. Его дело было сделано.Everything burns. Everyone screams, burning our lives, burning my dreams. ©
Все кричали. Том быстро обернулся, исчезая из области зрения тех, чьего внимания он не хотел. Однако же, к его большому ужасу, его выходки оказалось недостаточно. Вдохнув в себя тяжелый спертый воздух, пахнущий уксусом, алкоголем и свечным воском, он почувствовал его — слабый запах гари, который становился все сильнее. Который медленно начал заполнять легкие. Том в панике заметался взглядом по костюмам и лицам. Он нашел их. Они стояли возле огромных занавесок, алых, как закатное полымя. Палач. Крестьянка. И свинья. — Блэкуэл! Ты сгоришь в аду! – поняв, что мешкать уже нельзя, взвизгнула женщина и быстро достала из складок одежд блестящий сосуд, плеснув его содержимое на шторы. — Таким, как ты — не место на этом свете! — Прямо в ад! Прямо в ад! — прорычал палач, и ближайшие к нему люди принялись повторять, скандируя эти слова. — Прямо в ад, — раздался гул сотен голосов. Он доносился, словно из могилы — глухой и страшный, пуская по рукам Тома стаи мурашек. — Вот, блин... Их несколько больше, чем мы думали, — он в шоке смотрел на шторы. Палач схватил ближайшую свечку и бросил ее прямо на ткань. Оранжевая дорожка пламени тут же рванула вверх, как стрела, захватывая весь материал, до самого потолка. Пожар начался немного раньше, чем было задумано. — Помогиииииите! Спасите, господи, мы сгорим заживо! — в тишине зала разнесся женский крик. Он пронесся, ударив подобно колоколу, который звонил к началу погребальной службы. — Бога ради, помогиииите! Все побежали. Народ в средневековой, дикой панике, толкаясь и пихаясь локтями, начал ломиться к дверям. На пол со скрежетом упал огромный канделябр. Стол с едой был опрокинут — люди лезли, не разбирая дороги, поскальзываясь на ошметках пищи, которую так и не успели съесть. Подобно крысам, они стремились унести свои жизни с тонущего корабля. Началась катастрофа. Том в панике искал глазами свою сестру. Георга. Дерека. Но, вместо этого, обнаружил ледяной взгляд карих глаз, с ненавистью смотрящих на него через всю комнату. Он не успел ничего сделать. Двое людей, налетевших сзади, подхватили его под руки. Ноги парня в сапогах-ботфортах оторвались от земли, и он, не разбирая, где стены, где потолок, был рывком поднят и унесен в противоположном от двери направлении.***
Холодный камень оказался невкусным. Тома весьма неделикатно бросили прямо к ногам человека, который ждал его. Через время и пространство, злые карие глаза смотрели на мальчишку. Том сплюнул кровь. Он прижал руку к разбитой губе и, задрав голову, посмотрел в острое, ледяное лицо. — Верни мне мою сестру, — тихо прошептал он, силясь подняться. Чей-то мощный сапог пресек его старания на корню, грубо придавив к земле и снова вжимая носом в пол. — Она не твоя. Аннабель принадлежит мне, – шершавый, будто змеиное шипение, голос прополз по всему помещению, перекрываемый лишь треском пламени. — Я потерял ее однажды... И больше этого не произойдет! — Твоей сестры уже нет, как ты не понимаешь? — Приподнимаясь, насколько это возможно, пробормотал Том и снова уткнулся в каменные плиты. — Ты цепляешься за то, что уже прошло! Мощный рывок поднял парня вверх. Задыхаясь и отплевываясь, он понял, что висит в воздухе. Несмотря на внешнюю хрупкость, его разгневанный прародственник оказался крайне сильным юношей. — Это ты! Ты пытаешься взять то, чего нет! — выплюнул он Тому прямо в лицо. — Аннабель будет со мной! — Она так сказала тебе? Ты спрашивал ее решения? — задыхаясь и кашляя от едкого дыма, начинающего наполнять помещение, прохрипел Том. Его глаза начали слезиться, но даже через эту мутную пелену он видел, как Уильям отшатнулся от него, словно от проказы. Том упал на колени, больно ударившись ими и закусывая губу от боли. Он понял, что попал в точку. — Так, значит, я был прав! Она еще не дала тебе согласия. Значит, у нее все еще есть право выбора, — с вызовом прокричал молодой человек, снова посмотрев на Уильяма, — так, спроси ее прямо сейчас! Ты не сможешь заставить ее силой! Когда любишь кого-то, ты не можешь желать им смерти! Уильям порывисто обернулся. За его спиной, бледная, как погребальный саван, стояла Анна. Вокруг метались и страшно кричали люди. Предсмертным воем выли животные, которых никто не выпустил из клеток. На полу, среди шкурок от еды и битой посуды барахтался, запутавшись в одеяниях, какой-то человек. Огонь и дым заполняли помещения, заставляя горло першить. Пламя уже перекинулось по карнизу на соседние шторы и картины, медленно слизывая их со стен. — Аннабель, — Уильям в порыве сделал к ней один шаг, но остановился, увидев нерешительный блеск в карих глазах. Ничего не говоря, девушка медленно двинулась в к нему. Молодой лорд смотрел на нее с нескрываемой болью, пока она внимательно рассматривала его в ответ. Взгляд ее скользил по красивым, тонким чертам, по темным ресницам. Затаив дыхание, Том наблюдал за ее действиями. Она протянула руку. Маска, которая все скрывала лицо лорда оказалась в ее ладони, а затем мягко скользнула на пол. Том хотел было подняться, чтобы сделать что-нибудь, ведь им было как никогда не до сантиментов прямо сейчас, но Анна внезапно посмотрела в его сторону. Том разглядывал ее в ответ и тихо терял нить логики происходящего. Девушка протянула руку, и через мгновение маска Тома тоже была отброшена в сторону. Взгляд сестры остановился на его лице, изучая каждую черточку, словно в поиске чего-то знакомого. — Крошка Энни... — тихо прошептал Том, замирая и не в силах сделать даже движения. — Том, — тихо слетело с ее губ. Грустная улыбка коснулась их уголков, и теплые искорки в глазах заставили парня вздрогнуть от удивления. — Анна? — он удивленно приподнял брови. — Ты ... вспомнила? Ее темные ресницы опустились и снова поднялись. Девушка перевела взор с одних знакомых черт на другие, не говоря больше ни слова. Тишина воцарилась между ними, напряженная, как воздух перед грозой. По лопаткам Тома тек пот. Он увидел краем глаза, как искривленные лица людей сливаются в одно сплошное бесконечное месиво, и к ним, отделяясь от толпы, на всех парах несется Георг. — Аннабель... — грустно прошептал Уильям, который тоже все понял. — Я думал, мы будем теперь вместе всегда. Но ты ... ведь ты не скажешь мне «да», верно? В его голосе прозвучала горькая обреченность. Том, впервые за все время, почувствовал укол жалости по отношению к этому юноше. Анна внимательно изучала тонкие черты. Они все еще казались ей родными и близкими. — Уильям, прошу, отпусти моего брата. И прости меня за это наваждение... Ведь я, — девушка потрясла головой, смахивая остатки странного состояния, — действительно не твоя сестра. Он смотрел на нее бесконечно и долго, как обычно смотрят на любимых, которые уходят, не обещая вернуться. — Но ты так похожа на нее. Я бы мог сделать тебя самой счастливой девушкой в мире, — тихо прошептал молодой человек. Губа Анны чуть заметно подрагивала. По ее щекам безостановочно, капля за каплей, бежали слезы. Они падали на ключицы, хрустальными льдинками срываясь с подбородка. — Я и была самой счастливой девушкой рядом с тобой, — она сделала шаг к нему навстречу, заключая его в свои объятия. — Просто... мое место не здесь, Уильям. Оно не в этом мире. На свете есть кое-кто, кому я нужнее. Его руки легли на стройную талию, затянутую корсетом, сминая ткань платья. Темные ресницы дрожали, и слезы — самые настоящие прозрачные капли — тоже побежали по бледному лицу. — Я так... Хотел быть с ней, — тихо прошептал призрак средневекового лорда, утыкаясь в знакомые шелковые волосы. — Я любил ее. Больше своей жизни... Анна немного отстранилась. Ее ладонь быстрыми движениями вытерла его слезы, которые ползли солеными ручейками по светлой коже. Том почувствовал себя лишним рядом с ними, ему захотелось отвернуться от этой душераздирающей картины. Георг подлетел к нему с намерением что-то сказать, но слова его тоже застряли в горле, и он так и остался стоять с открытым ртом. Хлопья пепла оседали в его волосах, пока пламя поднималось по стенам, съедая все, что было на его пути. — Она тоже любила тебя, я точно знаю это! — тихо прошептала Анна, покрывая поцелуями его скулы. — Тебе нет нужды быть одному. Она ждет тебя там, на другой стороне. Твоя сестра уехала потому, что носила в себе твоего наследника, она не бросила тебя одного на верную смерть. Это все было ради него. Ради вас. И мы с братом, — она броила короткий взгляд на Тома. — Живое этому доказательство! Уильям удивленно поднял на нее глаза. В них отражались только всполохи бушующего огня, который очищал стены замка от бесконечного многовекового проклятия. — Что? Моя сестра? — тихо прошептали бледные губы молодого человека. — Она... Мне ничего не говорила. — Я думаю, она не успела. — тихо прошептала девушка. — Ведь этот замок сгорел через пару дней после ее бегства. — Анна, мне не хочется тебя отрывать, но мне становится жарко, — осторожно напомнил Том, расстегивая жакет и обмахиваясь его полами. Его сестра еще мгновение смотрела на Уильяма Блэкуэла, человека, который не имел почти никаких слабостей, кроме одного. — Я... Буду всегда помнить тебя, — она тихо всхлипнула, прижимаясь к нему в самый последний раз. Его пальцы легли на подбородок девушки, и на какой-то миг поцелуй, самый сладкий, снова закружил две потерянных души в едином порыве. — Но… ты должен быть свободен. Ты заслужил это. — Спасибо тебе, Анна, — невесомый и тихий призрачный голос пролетел по помещению, будто легкий ветерок. Он был похож на зов древних предков, который иногда слышится в листве и колыхании осенних трав на лугу, напоминая о далеких, давно ушедших временах. О жизнях людей, которые любили и ненавидели. О судьбах — счастливых и горьких, вошедших в историю навсегда или растворившихся в неизвестности. И о неправильной любви, из-за которой пострадало слишком много поколений.