Научись думать вслух

POV Дикки Когда меня после долгих и изнурительных пыток подвели к зеркалу, моя челюсть безвозвратно оторвалась от моего лица и убежала знакомиться с полом. - И как это понимать? – удивился я, продолжая себя осматривать. «Я, конечно, понимаю, что мой организм ещё слишком мал, чтобы окончательно сформироваться в шестнадцать лет, и виной тому экология, в которой мы живём, но не до такой же степени! Я вам не девчонка!» Переборов себя, я всё же позволил своим ногам сделать пару шагов к зеркалу, чтобы лучше осмотреть то, во что меня превратили эти извращенцы. Мою и без того худую талию упаковали в ярко-красный корсет и затянули так сильно, что приходилось делать частые вдохи, чтобы легким хватало кислорода. Прозрачная сетка с несколькими обручами, которую наманикюренный коротышка назвал подъюбником, когда одевал, держала на себе пышную юбку с пёстрыми бантами одной цветовой гаммы. На длинных худеньких ногах красовались тапочки, носящие в народе название «балетки», они тоже не обошлись без внимания того мужчины, что меня наряжал, так как и их он украсил широкими лентами, переплетающими мою голень и переходящими в небольшой бант на коленке. «У них что, бзик на них?» После того, как я осмотрел всё свое тело, а именно то, что находилось ниже шеи, я позволил глазам скользнуть выше, и когда отражение в зеркале встретилось лицом к лицу со своим хозяином, я почувствовал, как ноги стали предательски дрожать. Если для меня одежда была уже вершиной моего шокового состояния, то моё лицо стало просто инсультом восьмидесятилетней бабушки. Они не стали трогать мою челку, но волосы средней длины на висках закололи за уши, и, чудом сделав сзади маленький хвостик, прикрепили к нему огромный шоколадный шиньон с кудряшками. «Кто-то в детстве в куклы не доиграл». - Ты, наверное, думаешь, почему я ничего не сделал с твоим лицом? – в то время как я действительно собирался задать себе этот вопрос, ко мне подошел низкорослый мужичек (тот, что одевал меня) и, опередив мои мысли, спросил. Конечно же, мой ответ ему тоже не был нужен, от чего я ещё раз убедился в его ненормальности, но из-за моей слабохарактерности мне оставалось только слушать его. - Твое лицо и так прекрасно, большие глаза и длинные темные ресницы, которым совершенно не нужна тушь. От этих зеленых заколочек на волосах, твои глаза цвета морской волны кажутся ярче. Ты отличный экземпляр, и если пройдешься по подиуму нормально, то за тебя выложат кругленькую сумму, и ты попадешь в дом к богачу, - буквально пропел этот тип и, прислонившись ко мне, вытянул свои противные ручонки вперед, от чего я увидел их в зеркале у своей шеи. – Вот и последний штрих, - он надел на мою длинную шею большую подвеску, по своей длине почти доходящая до уровня корсета. «Я же говорю, он - псих, опять этот идиотский бантик». Смысл задавать вопросы, если знаешь на них ответы? Прогнившие души, люди, живущие ради наживы… Так было не всегда, но сейчас! Сейчас ничего не остается, кроме как стоять и скалить зубы этому чудовищу, сжимая кулаки. Я прекрасно понимаю, я здесь - никто. Даже если у меня хватит сил ударить этого карлика, а их хватит, то мне будет только хуже. Страха нет. Нечего бояться, когда вся твоя жизнь сочит им… Пока я путался в собственной паутине раздумий, к нашей «интересной» беседе присоединился высокий мужчина в черном смокинге. Он подошел к «коротышке» и оповестил его, что в зале собралось достаточно людей, а все приглашенные уже заняли свои места. - Так приступим же, - радостно ответил кукольник и, переведя свой взгляд на меня, продолжил: - Его отведи в комнату к остальным, пусть тоже готовится. *** Четыре стены, один выход – на сцену. Клетка. Ловушка. В которую попали двадцать несчастных ребят, которых я насчитал в этом месте. По их лицам я понял, что все они парни, которым тоже не больше, чем мне. Кукольные шмотки. Разрисованные лица. Паника в глазах. «Может с ними поговорить?» - мысленно задал себе вопрос, но по их измученным лицам понял, что им сейчас явно не до меня. Им вообще ни до кого. - Показ начался, блёсточки мои. Идёте по порядку по номерам, которые вам выдали, - в комнату вернулся тот надушенный мужчина, оставляя после себя километровый шлейф духов, вновь скрываясь за шторой. «Номера?» Только сейчас я заметил, что на моём запястье прикреплена небольшая бумажка с цифрой - «7». «Эх, моё любимое число… Вот только сейчас не думаю, что оно будет счастливым». Следом зашел здоровенный амбал и, схватив «куклу» под номером один, потащил к выходу. Мальчик в костюме брыкался, как мог, даже пару раз за эти четыре несчастных метра попытался укусить своего захватчика, но без толку. Его выволокли на сцену и слегка подтолкнули, лишая возможность отступить. Из-за приоткрывшейся шторы я увидел зал, в который скоро должен буду войти сам. Он действительно был полон людьми, что не удивительно… Страх перед их появлением всё равно не хотел отступать, детей один за другим выпускали к этим голодным шакалам, после чего ни один из них сюда больше не возвращался. - Номер семь, готовьтесь, - если бы у меня были хвост и уши, я бы наверняка их поджал, когда это услышал, но у меня их не было, поэтому мне оставалось только ждать. Сердце стучит… Впереди только яркий свет… На моё оголенное плечо ложиться теплая рука, и слышу сзади голос: «Постарайся быть умницей». Сердце отдает последнюю барабанную дробь перед выходом, а пульс пропускает ещё один удар, в ушах шумит. В голове только одна мысль: «Возьми себя в руки, ты справишься!» Сцена открыта, меня выпихивают вперёд. К такому толчку я точно был не готов, от чего два метра пробежал по сцене, прежде чем столкнуться с этими похабными лицами. Зажмурь глаза. Вспомни. Всё вспомни и иди. - Ты поимел, тебя поимели, Мамы и папы вы этого хотели. Деньги не помогут, не помогут тренировки, Оставь всё как есть или меняй установки. Что с тобою, слушай что с тобой, Разве ты не понял что жизнь - это бой. Любовь навеки, дружба навсегда. Думаешь – нет, говоришь – да, - делаю шаг и иду по сцене, собирая на себе восторженные взгляды… Я знаю, каждый из них меня раздевает, но мне плевать. Всё, что остается – петь, тихо, про себя, шёпотом! Задрать голову, выставить нос и на зло этим тварям шагать вперёд. - Если вдруг всё пойдет не так, Крепче сжимай свой кулак, чувак. Используй любые возможности Сломать иллюзию защищённости,* - это конец, конец подиума. Я заканчиваю петь как раз тогда, когда ко мне подходит ведущий и объявляет цену. «За что? За меня!» - Я же говорил, у нас для вас будет великолепный лот, начальная цена один миллион, - «А я думал, сойдут на полтиннике». - Полтора миллиона, - кричит человек из зала. - Два миллиона, - подхватывает за ним другой. - Пять миллионов, - томным голосом выдает какой-то жирдяй. - Восемь миллионов, - заявляет следующий, очень похожий на первого. «Братья?» - Двадцать миллионов, - кричит кто-то из толпы. - Двадцать миллионов раз, двадцать миллионов два… - Пятьдесят миллионов, - перебивает ведущего молодой человек и после счёта «три», выходит на сцену. - Продано, этому господину, - торжественно объявляют в микрофон, и мои глаза встречаются со взглядом покупателя. Передо мной стоит молодой светловолосый мужчина, по телосложению гораздо тоньше, чем те, что сидят в первых рядах. Он хватает меня за руку и бросает короткое «пойдём», а я понимаю, что это только начало. Начало моего конца. * Lumen - думаешь нет, говоришь да.