Научись думать вслух

POV Дикки На небе уже вовсю светило жаркое солнце, а рядом, как всегда, не было ни облачка… Погода была на удивление спокойная и тихая. В Сеноне такое не редкость. Может у нас какая-то аномалия, из-за которой дожди в нашей местности бывают очень редко, а про снег я вообще молчу. Если честно признаться, то и снега-то в нашем городе практически никогда не было, если и падал, то быстро таял, не долетая до земли. Помню, как-то свой самый и первый, и последний на сей день раз, когда увидел эту чудную картину. Мне тогда было всего пять лет, мы с моим старшим братом Аленом гуляли в нашем дворе, и, когда началось это прекрасное природное явление, мы стояли прямо посередине площадки, где не было деревьев. Благодаря этому, задрав голову к верху и держа Алена за руку, я видел только огромное серое небо, с которого падали большие белые перья… - Закрой глаза, - прошептал мне на ушко мой брат, и я, не задумываясь, послушал его. На лицо тут же стали падать снежинки, тая прямо на щеках. Кажется, на ресницах они жили дольше всего, сопровождая свой уход тонкой струйкой воды, напоминавшей слезы, которые Ален смахивал своей теплой и нежной рукой с моих глаз. Пытаясь с ним заговорить, а точнее, описать своим детским голоском всё то, что тогда чувствовал, я вдобавок наглотался этих пушистиков, от чего мой брат стал только шире улыбаться и теребить меня за густую шевелюру. В тот день он сказал, что такая прическа мне очень идёт, и я это запомнил… Запомнил, но не придал этому значения, а когда его и отца не стало, длинные волосы стали для меня занавеской от чужих глаз, которые смотрели на меня с состраданием или осуждением. А я лишь помню те слова брата и понимаю, как сильно мне его не хватает. Как-то Шаки предложил мне подстричься. Однажды даже сказал, что потащит меня насильно в парикмахерскую. Эх! Лучше бы он этого не делал. В своей комнате я просидел почти неделю, питаясь случайно оставленной бутылкой воды и парой пачек сухофруктов под кроватью. В итоге мой опекун пошел на компромисс, сказал, что вскоре мои волосы мне сами будут мешать, и я захочу их отстричь, а когда я захочу, он церемониться не будет. Я согласился, предварительно пообещав себе никогда их не стричь. *** Утро выдалось самым безбашенным в моей жизни. Я почувствовал себя то ли гонщиком, который сел за руль машины и вот-вот готовится нажать на газ, то ли этой самой машиной, которая должна будет притащить на себе этого самого гонщика к финишу. В общем, я так и не понял кто я… Зато отлично успел разобраться в том, что нам с Сэттом не видать спокойного и тихого дня… В восемь утра перед нашими лицами махнули черно-белой тряпкой, означающей старт и мужчина, который отвечал за наш индивидуальный «стиль», стал диктовать нам расписание… Бог мой! Чего там только не было! Слава богу, в перерывах между делами они успели включить в плотное расписание нашу заправку. *** - Как ты думаешь, у них все с головой в порядке? – шепнул мне на ушко Сэтт, когда нас подвели в очередной раз к зеркалу, заставляя лицезреть весь этот ужас. Высоченные каблуки, супер короткие платья, как всегда с подъюбником, который должен был скрывать все самое ненужное (нужное!). - Да, не! Они точно издеваются! – коротко отвечаю я, поправляя свой шиньон: «Аа… Как чешется-то!» - Убери руки, а то испортишь всю мою работу, - в момент, когда я собирался засунуть всю свою пятерню в волосы и хорошенько почесать, ко мне подошел «кукловод» и шлёпнул по запястью. Руку обожгло, но вопить, как девчонка, подчеркивая свой статус, я не стал. «Переживу». - Что я? Я ничего, - отшатнувшись одновременно и от него, и от зеркала, я уселся на небольшой диванчик и, как учили, положил ногу на ногу. «Дрессировка, ё-моё». - Некогда вам расслабляться, - поприветствовал нас своим командным голосом вошедший в комнату Натаниэль. А он сегодня вырядился, в отличие от прошлого раза, его вид больше напоминал деловой. Белый смокинг, черная рубашка и белая бабочка. А вот штаны… Штанов на нём не оказалось, по-видимому, он пришёл за ними к «кукловоду», который играл роль ещё и портного. Пухлый мужичок при виде Натана, тут же засуетился в поисках белых брюк и как только их нашел, тут же подлетел, склонив голову к своему хозяину, который сопровождал каждое его движение смутным взглядом. - Через час сюда приезжает клиент. Вас уже научили многому, так что не вздумайте облажаться. Иначе то, что находится под вашими юбками, вам больше не понадобится, - «Он угрожает? Или мне показалось». – Через пол часа вы должны быть полностью готовыми, я жду вас в зале, там будет проходить обмен моих крошек, на его деньги! – он улыбнулся самой отвратительной улыбкой, которую я когда-либо видел, и застегнув на своих белоснежных штанах молнию, вышел из комнаты, забрав с собой «кукловода». - Он нас что, сам себе предоставить решил? – удивленно спросил Сэтт. – А если мы надумаем сбежать? Тут же все окна открыты, - зашипел он, приближаясь к одному из них и отодвигая широкую штору. Что мне понравилось в этой комнате, кроме кричащих и пестрых костюмов, в интерьере не было ничего, чтобы вызывало отвращение, мне понравилось исполнение этого помещения: круглые стены, пастельные тона, миниатюрные диванчики, маленькие столешницы и небольшой, но глубокий шкаф, который был встроен в стену, из-за чего совсем не выделялся. - Дурак? Ты же видел его сад. Как думаешь, к нему из принципа никто не заходит и не ворует? – мою убедительную речь Сэтт намотал на ус и даже отошел от окна, снова задвинув шторы. «Ого, какой я внушительный, оказывается!» «В жестокой гонке машины мнутся как консервы Кто будет лучшим, кто будет первым Мы так торопимся, что шестьдесят уже не скорость И значит чья-то смерть теперь всего лишь только новость Лишь загорелся жёлтый - уже скрипит резина. Я не могу представить жизни без бензина Но как бы я ни мчался, куда бы я ни гнал, Я всё равно куда-то сильно опоздал». * Lumen - гонка.