Вэриди. Тюрьма "Долина Еннома"

Свистки, перемежаемые непривычными металлическими звуками, будто исходящими не из этой реальности, так и продолжались, и я не мог оторвать глаз от двери, завороженно слушая их, потом невольно сделал несколько шагов, намереваясь открыть. - Очень не советую! – раздался спокойный голос Вэриди. – Меня тоже любопытство мучило - жутко хотелось взглянуть на них. Через какую-то секунду в моей камере были почти все Церберы. Пришлось бежать к говорильнику и орать что есть мочи. – Он философски повел плечом. – Да и не на что там смотреть. - Ты боишься их? – я обернулся к нему; глаза Вэриди почти почернели, лишившись освещения. - Однажды они уничтожили человека на моих глазах, за пару секунд попрыгав на него и перекусив ему все вены одновременно. Скажем так – их имеет смысл принимать всерьез. - Хммм… - я тяжело сглотнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце. - Не понимаю, как они могут доверять таким машинам, а если сбой в программе? - Мы все тут далеко не белочки, а преступники со стажем. Даже если сдохнем – кому какое дело, - усмехнулся Вэриди, приблизившись ко мне. – Поговорим о членистоногих в другой раз… Мы толком не познакомились, а я уже видел все твои нижние регионы. Скажи хоть, как тебя звать, золотко? - Меня зовут Лэсти, рыжий! И я еще даже не знал тебя, а уже видел, как ты отсасываешь. – Саркастически заметил я, вздернув бровь, когда он погладил мою щеку и провел рукой по моим волосам. - Страааастный… - протянул Вэриди чуть хриплым голосом, вызвав странный ком в горле, стены комнаты незаметно начали плыть у меня в глазах. – Тебе понравилось это зрелище? Я покачал головой в отрицающем жесте, но больше для того, чтобы взбодриться, ноги у меня ослабели, и я едва не упал, удержанный крепкими руками Вэриди. Я уткнулся ему в грудь, ощутив приятный запах мытого тела и мяты – всё пастилки, которые он жевал. Со мной определенно что-то не так! - Бокал… Чем ты напоил меня? – с ужасом спросил я, пытаясь оттолкнуть его совсем слабыми руками: получалось, как у мухи, толкающей бегемота. Мягкий смех Вэриди завибрировал, отдаляясь по спирали в моих ушах. - Не бойся… - Ублюдок… На грани реальности я ощутил, как меня подняли на руки и плавно опустили, потом наступила чернота… Мой организм разбудил резкий звук, что-то вроде звонка, неприятно долго остающегося в ушах. Открыв глаза, я уставился в желтые глаза и, не думая, размахнулся, от души вмазав в крепкую скулу. - Плохой сон что ли? – скептически заметил Вэриди, потирая ударенную щеку. - Какого ты опоил меня? – я с ужасом просунул руку назад, в штаны, пытаясь проверить целостность своей задницы. - Как ты размечтался! – усмехнулся Вэриди, наблюдая мои действия. – Пока ты не заслужил такой чести и, поверь, я еще никого не насиловал. – Потом более серьезно добавил. - Просто… первая ночь в тюрьме, с этими тараканами за дверью, воспринимается очень тяжело, тебя еще чуть не изнасиловали… я решил облегчить тебе адаптацию. Что-то на секунду замерло у меня в груди при этих словах. Как легко он прочувствовал мой настрой! Мое самочувствие, и правда, было далеко от идеального вчера, а теперь я ощущал себя отдохнувшим, бодрым - отчего и настроение немного улучшилось. Пауки, насильники, атмосфера тюрьмы и карцера казались теперь страшным сном. Он на самом деле так добр, или просто играет моими чувствами? Неважно. Пока это не причинило мне вреда, скорее наоборот. - Спасибо, - искренне бросил я, спрыгивая с кровати, которая выдвигалась вторым этажом над кроватью Вэриди. Кровать тут же задвинулась в стену, вместе с одеялом и подушками. - Поторопись, - кивнул Вэриди. – Джеймс не терпит нарушения режима. - Ты так боишься расстроить Джеймса? - Не то чтобы очень, просто его расстройство сильно отдает карцером, - я уважительно кивнул: глухие стоны из-под двери острым напоминанием всплыли в памяти. У меня не было никакого желания научиться издавать подобные звуки. Спортивная площадка находилась прямо под открытым небом, но, учитывая высоту тюрьмы и надежность окружающей ее решетки, мысли о побеге тонули в волнах внизу, и потерянная свобода принимала вкус особой изощренной пытки, потому что маячила прямо перед твоим носом в абсолютной недоступности. Единственная радость состояла в том, чтобы нюхать воздух, видеть солнце и небесную синеву и бесконечно сожалеть о своей глупости, которая обеспечила тебе билет экстра-класса до нынешнего места пребывания. На площадке находились все заключенные, выстроенные в шеренгу, и в глазах рябило от синего цвета. По периметру стояли охранники с бонусом из ребят на башнях, стоявших ладьями вокруг площадки. Наше с Вэриди появление было воспринято пошлыми шуточками и свистками, когда многие заметили синяк, которым я наградил его скулу. - Неужели кто-то не захотел Вэриди? - Что: котик брыкается, Вэриди? Иди ко мне – я брыкаться не буду! Вэриди просто сиял, осматривая меня с такой собственнической наглостью, что действовал мне на нервы, поглаживая синяк, как будто тот был любовным знаком, а не хуком от мужика мужику. Знал бы, что так будет, поставил бы ему синяк на заднице, где он не смог бы демонстрировать его с такой счастливой гордостью. Я оказался просто в идиотском положении: любое проявление гнева или недовольства с моей стороны воспринялось бы другими как спектакль, поэтому мне оставалось только сжать зубы и терпеть. Мы встали в шеренгу вместе со всеми и как раз вовремя, потому что из здания появился Джеймс, как всегда, подтянутый, гладко бритый, в идеально выглаженной форме. Солнце красиво играло в его карих глазах, которые все заключенные искренне хотели бы выколоть. - Явился, грот-мачту ему в зад! – буркнул один из заключенных, смачно сплюнув в сторону чтобы подчеркнуть и усилить эффект от своего презрения. - Он вообще человек? – скептически осведомился я, оценив его безупречный вид. - Самый настоящий, - улыбнулся Вэриди. – Уж мне-то можешь поверить. - Не сомневаюсь, - скривился я, вспомнив их вчерашнее воркование в зале. – Но мне кажется глупостью его смелое пребывание так близко к заключенным, а если убьют? - Наивный, думаешь, уже никто не пытался? – Вэриди кивнул по сторонам. – Там снайперы по башням, сам Джеймс вооружен, рядом охранники, а у него самого черный пояс по карате. К тому же, одно нажатие кнопки браслета на руке, и тут будет чертова туча Церберов, каждый из которых обладает способностью уложить целый отряд. Не думаю, что тебе стоит переживать за Джеймса. - По двое на турник, остальные – бегом вокруг площадки! – скомандовал Джеймс. - Как в долбанной армии, - кисло заметил я, переходя на рысцу. - Армия – это первая производная тюрьмы, - изрек Вэриди, кажется, получая большое удовольствие от занятия и бегущий сзади. - А какая вторая? - Семейная жизнь, - я на миг рассмеялся подобной аллегории, чувствуя эфемерную легкость, потом сжал руки в кулаки и сосредоточился на беге. - Наш черед на турник, - предупредил заблаговременно Вэриди, потом с сомнением добавил. – Придется давать тебе фору – ты на вид хиловат, я успею два раза сдать норму, пока ты подтянешься. Тут такие правила: никто не слазит с турника, пока оба не закончат. - Ха! – задыхаясь, бросил я. – Рыжий, это мне придется проявить милосердие. - Спорим? – Вэриди обернулся, продемонстрировав, что задом он бегает ничуть не хуже чем передом, и протянул руку. - Спорим! – в пылу бросил я, и какой-то идиот сбоку тут же разбил наши руки. - А на что ты спорил, кстати? – поинтересовался Вэриди тут же. - А ты на что? – с холодеющим сердцем задал я вопрос. - На единственное, на что мы все тут всегда спорим – это негласное правило. – Вэриди на секунду выдержал торжественную паузу и с улыбкой огласил. - На минет! - Чего?! Я отказываюсь! – с отвращением заметил я, но уже чувствовал, что попался в ловушку. - Парень, ты запоздал с этим, я уже подтвердил ваш спор. – Услужливо заметил козел, который разбил наши руки. – Откажешься – тебе устроят темную. Здесь ненавидят пустословов, тем паче, что ты поспорил с Вэриди. - Уже знаешь, что проиграешь? – торжествующе рассмеялся Вэриди. – Готовь свой чудный ротик! - Мечтай! – огрызнулся я. - Хотя, тебе-то уж не привыкать! Мы подбежали к брусьям, и Джеймс сделал нам знак залазить. Я никогда не знал молитв, но сейчас чисто интуитивно начал молиться, чтобы не проиграть. Меня совсем не грело отсасывать кому-то, не говоря уже о навечно ущемленном мужском достоинстве. Одна мысль вызывала тошноту в горле и придавала мне экстра сил, поэтому начал я одновременно с рыжим и даже опередил его ненадолго. Вэриди не проявлял никаких признаков беспокойства, подтягиваясь с механичностью и упорством робота, зато я к середине принялся незаметно отставать, пытаясь нагнать его и истребляя свои силы куда быстрее, чем нужно. Вскоре одна единственная мысль настойчиво билась в моей голове: какого черта, у него внутри ядерный реактор что ли? Народ вокруг уже не бегал, а стоял, с азартом наблюдая за нами, даже Джеймс, до которого кто-то чрезмерно услужливый донес весть о нашем споре. Меня еще больше подтачивала общая аура, незримо болеющая за Вэриди, разве только моя злость питалась от нее, прибавляя адреналина и позволяя продержаться чуть дольше. Мысль сбить с Вэриди спесь работала как дополнительный источник питания в моей груди. Руки начали неметь, принимаясь оказывать мне сопротивление при очередном заходе, но я сжал зубы и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Выиграть! Непременно выиграть! - Вэриди, а цыпленок совсем не плох! – крикнул кто-то. - Давай, Лэсти! – я глянул в сторону на секунду, узнав голос Брайана. В глазах уже темнело, а мышцы немели от боли – давно я не подтягивался так много и долго. В конечном итоге пальцы просто ослушались меня, соскользнув с брусьев, и я полетел на землю, больно ударившись. - Ты в порядке? – лицо Вэриди и еще нескольких человек склонилось надо мной. Сукин сын еще спрашивает! - Нормально, – сухо бросил я, вставая и чувствуя, как сводит судорогой мышцы в руках. - Ты проявил чудеса выдержки и заставил меня попотеть, - честно признался Вэриди, но свел лицемерное самоуничижение к нулю, тут же широко улыбнувшись. – Однако все-таки проиграл! Отдашь свой выигрыш мне в душе. Я буду ждать с нетерпением, котенок! - Взмахнув челкой, он игриво подмигнул мне напоследок. - И не бойся, у меня есть антисептические пастилки, последствий не будет. - Желтоглазый змееныш! Мысль о расплате за проигрыш отравила мне весь завтрак, заставив проглотить неопределенную массу одним махом. Руки тряслись, и ложка звенела о тарелку, вызывая инерционные смешки по всей столовой: эти заключенные хуже баб от скуки - малейшая новость тут же доносилась всем и каждому. К несчастью, в "Долине Еннома" действовало еще одно правило: сокамерники сидят вместе за столом, ввиду чего я вынужден был наблюдать сияющее лицо Вэриди, мечтая вырвать и сжечь каждый рыжий волосок на его голове. Кислотность моего желудка усиливалась от каждого взгляда золотых глаз. Ненавижу его! НЕНАВИЖУ! Не выдержав, я пнул его в голень под столом. Он только слегка скривил лицо и снова улыбнулся, наклонившись и как будто бы поглаживая ушибленную лодыжку. Внезапно я ощутил, как под столом его разутая нога погладила мои яйца, и отшатнулся, грохнувшись назад на пол, чем вызвал шквал хохота по всей столовой: - Потерпи, котик, скоро уже! - склонившись сверху, помахал мне Вэриди. - Вэриди, не забудь - мы в первом ряду на это шоу, - заключенные радостно хлопали его по плечу, выходя из столовой… Разозленный, практически доведенный до состояния маньяка, я и попал на прием к психологу. Видимо поэтому разговор у нас с ним не состоялся. Меня посадили в изолированный маленький кабинет без окон и дверей, а сбоку открылась створка, обнажив частую решетку, сквозь которую даже лица психолога видно не было – а-ля исповедь, блин. Судя по звуку, голос тоже преображался устройством. - Ты знаешь, почему ты оказался здесь, Лэсти? - Потому что так постановил суд. - Ты считаешь его решение справедливым? - Как я успел понять, справедливость – весьма гибкий термин, который чаще удобно использовать в качестве туалетной бумаги. - Будь серьезнее, я могу тебе помочь! - Правда? Даже армия адвокатов не смогла этого сделать, никто не верил мне, и вы пытаетесь убедить, что все изменится от слов кого-то психотроника? - Какие отношения у тебя с сокамерником? - Подумываю начать с него свою настоящую уголовную карьеру, - от чистого сердца ответил я, потом добавил после долгой и продолжительной паузы. – Это все что ли? - Да. - Слабовато, доктор, вы даже не попробовали залезть мне в мозг. - А зачем? Сегодня у тебя явно день закрытых дверей, и все пушки наготове. Просто знай – захочешь поговорить, я здесь. Никто ни о чем никогда не узнает, все будет сугубо между нами. - А если я никогда не захочу? - Это твое право, но, уверяю тебя, захочешь. Это же тюрьма, поплакаться больше некому. Хорошего тебе дня, Лэсти. Какой странный психолог… впрочем, на то он и психолог. У них самих от общения черти с кем мозги уходят в астрал. Ладно, он ни к чему не принуждает, и это его самая положительная черта; если и дальше ситуация продолжится в том же духе – у нас будут просто идеальные отношения. Отработка состояла в осмотре и смазке роботов, которые обеспечивали тюремные нужды, в основном, манипуляторов. В цехе было светло и стерильно, но нудно, мои руки до сих пор тряслись от перегрузки на турниках. Заметив мои долгие попытки и старания с одним и тем же механическим болваном, Вэриди подплыл ко мне и принялся облегчать мне жизнь. - Позволь мне. Сегодня тебе здорово досталось из-за меня и собственного упрямства, я чувствую себя обязанным помочь. - Хочешь мне помочь? – я зло воззрился на него. – Тогда отмени свою награду, я совсем не жажду этого делать. Даешь мне отдых, чтобы я лучше тебе отсосал? Вэриди усмехнулся. - Привыкай, золотко, здесь все занимаются этим. Даже если ты не гомик, то через пару лет все равно им станешь - тут же скучно, девочек не предвидится, а яйца чешутся. Сначала непривычно и противно, но со временем можно научиться получать удовольствие. Эта тюрьма блюдет маньяческую стерильность, благодаря Джеймсу, так что можно трахаться без последствий. - Похоже, что форма неспроста тут такого синего цвета, верно? - съязвил я. - Да пошел ты! - Чем горячее ты сопротивляешься, тем более пылкой будет твоя капитуляция, когда ты поймешь, что покориться не так уж противно. Я буду терпеливо ждать этот миг, Лэсти… - вдруг шепнул Вэриди таким хриплым и страстным тоном, что волна отвращения, смешанного с чем-то остро-новым и незнакомым мне, прошлась по всему моему телу. Он прав? Нет! Просто пытается мозги мне запудрить, сука! - Никогда, - тихо и зло уверил я, глядя на него исподлобья, и продолжил свою работу, оттолкнув его заботливые руки, которые пытались мне помочь… После обеда мы все сидели в общей комнате, той самой, в которой я впервые увидел рыжую сволочь. Я кисло смотрел в окно, жалея о решетках, которые не позволяли выброситься из него: сломанные ноги или смерть лучше унижения, которое меня ожидало. Птицы в небе, такие безмозглые, но куда более владеющие своей судьбой, чем я. Я так завидовал им в эту минуту! Внезапно один из парней встал, пафосно задрав вверх стакан с чаем. - Выпьем за мою бессмертную душу, ребятки! Вы еще будете скучать по мне… - он улыбался, но в его темных, слезливых глазах сияла невольная правда - он не жаждал умирать. Худощавый и сутуловатый, почти неприметный, он был похож на бездомную собаку, которую так и хочется приютить или пристрелить из жалости. Несмотря на слабость тела, волна отчаяния, исходившая от него, разлилась по всему залу, заставив голоса замолкнуть, а лица нахмуриться. Многие из нас прекрасно понимали, что до нашего срока тоже осталось совсем недолго, и когда-нибудь наступит и наш последний день, наша последняя чашка чаю и наш последний взгляд на небесную синеву. Жажда жизни затмевает все в человеческом существе, она факелом светит нам в ночи и держит на волоске нашу жизнь, она заставляет забыть гордость и любовь, она никогда не бывает сильнее, чем в тот день, когда тебе положено просто умереть. В этот момент чистого эгоизма, наравне с жалостью, в наших душах горело естественное лицемерное облегчение, что сейчас пока еще не наш час. - У него сегодня казнь, - тихо озвучил голос Брайана над моим ухом, заставив меня вздрогнуть. - Что он сделал? - Убил свою жену и ребенка - утверждал, что это была всего лишь самозащита. Но кто поверит в это? Я посмотрел в сторону и внезапно заметил лицо Вэриди. Оно было непривычно серьезным, без тени обычной насмешки или лукавства, его глаза светились таким спектром сильнейших эмоций, что я задохнулся. Настоящая золотая буря, ураган, спрессованный в минимальный объем, жалость, жестокость, грусть и протест, гольный дух человечности - всё было в этих желтых, тигриных алмазах. Когда на пороге возник Джеймс с двумя охранниками и назвал имя приговоренного, тот принялся озираться в отчаянии, словно думал, что кто-то вдруг встанет и пойдет вместо него. Охрана приблизилась к его стулу, и он вскочил, издав истошный, дерущий душу вопль: - Братцы… Что же это!.. Я не хочу! Я не виноват!.. Крейс, мы с тобой еще не доиграли… Книга… я так и не узнаю, чем она кончится… Я хочу еще раз выпить чертов компот! Мы же столько всего еще можем сделать! - его черные глаза плакали, по-видимому, впервые в жизни, потому что он вытер воду со щек, смотря на нее с детским удивлением, искренне не понимая, откуда она явилась, пока охранники подхватывали его. Внезапно Вэриди вскочил, подойдя к нему. - Дай минуту, Джеймс! - умоляюще попросил он, и начальник кивнул, с изумлением глядя на него, потом тут же сделав знак охране. Рыжий обнял приговоренного, прижав его к груди и поглаживая по волосам. - Вэриди… - сопливо всхлипнул тот. Вэриди обхватил его щеки и заставил взглянуть в глаза. - Смерти нет, мы все встретимся там снова, понимаешь? - уверенно и жестко сказал он. - Боль - одна секунда. Все там будем: не дрейфь и просто жди нас, понял? Завороженный смертник кивнул, тут же успокоившись, как кролик под взглядом змеи. Вэриди крепко поцеловал его в губы, вызвав его радостный смех. - Вэриди! Сам Вэриди поцеловал меня! Парни вы все подыхаете от зависти, должно быть… - он так и смеялся, точно блаженный, пока Джеймс, не моргнув глазом уводил его вместе с охранниками. Карие глаза не изливали ни малейшей жалости, ничего. Это был взгляд человека, который уже привык видеть смерть и воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся, или ему было глубоко наплевать. Я вдруг особо остро возненавидел его в этот миг… - За Чарли! - поднял бокал Вэриди, когда вся процессия скрылась, и все выпили как по команде, даже я – такая мощная сила убеждения, слитая с непередаваемым тембром подлинных эмоций, звучала в его тоне. Мы так и сидели, не в силах пошевелиться или даже говорить о чем-нибудь, находясь под впечатлением от происшедшего. Нас привел в себя только звук четких уверенных шагов. Мы подняли головы, увидев вернувшегося Джеймса. Одного. - Вэриди, - холодно приказал он. - Идем со мной! Когда рыжий безмолвно скрылся вслед за начальником, давно чесавшийся вопрос сполз с моих губ: - Почему все так благоговеют? - недоуменно спросил я Брайана. - Ты о чем? - Вэриди… Заключенные словно заворожены им. Я не понимаю… - Это сложно объяснить. У него есть эта… аура! Ты сам не помаешь как, но оказываешься безвозвратно вовлеченным в нее. Ты ведь живешь с ним в одной камере, еще не почувствовал? - я уверенно помотал головой - ложь всегда легко удавалась мне. - Он много раз спасал наших ребят, давал свою кровь больным… Он делает жизнь заключенных приятнее, действуя на Джеймса, иногда даже мелкие подарки, вроде выпивки, перепадают. Веселит нас самыми дурацкими и невероятными пари. И еще… Он не боится Церберов и странно влияет даже на них... - Влияет на Цеберов? - мои глаза расширились, и я, не поверив, обернулся на Брайна, но его лицо было слишком серьезным, чтобы думать, что он пошутил. - Такое невозможно! Как это? - Не могу описать. Сам как-нибудь увидишь… Как только Вэриди зашел в кабинет начальника, Джеймс тут же прижал его к стене, впившись иссушающим поцелуем в его рот. Пальцы нырнули в рыжие волосы, собственническим жестом лаская их, языки встретились, уверенно сплетясь в привычном объятии. - Вэриди… - выдохнул Джеймс со страстью, его лицо было искажено непонятной мукой. - Он ведь был виновен?.. Вэриди отрицательно покачал головой, грустно, но без дрожи встречая боль в карих глазах, которая тут же обернулась неожиданной яростью: - Ты такой жестокий иногда! Лучше бы солгал… - Лучше бы… - двусмысленно согласился Вэриди. Джеймс поднял голову, рассматривая коньячные волосы и золотые глаза, потом подошел к заключенному, уткнувшись лицом в его грудь. Вэриди не двигался, молча глядя в никуда. - Мне не нравится, когда ты играешь в эти идиотские пари, мне не нравится, когда ты целуешься с другими заключенными, мне не нравится даже когда ты просто обнимаешься с ними! – вдруг яростно выдохнул Джеймс и поднял голову, глядя в желтые глаза. – Ты мой, понимаешь? Только мой! - Ты не посадишь меня на цепь, Джеймс, даже если очень захочешь – так я буду еще дальше, чем сейчас, - спокойно возразил он. – И ты это прекрасно понимаешь. Дуэль взглядами продолжалась пару минут, потом Джеймс ухватился пальцами за синюю форму и порвал ее одним движением снизу доверху, обнажив гибкое тело Вэриди и отбросив одежду в сторону, как сильно надоевшую тряпку. Еще один режущий звук - и трусы составили бонус синему комбинезону. С участившимся дыханием и жадным наслаждением шатен поглощал взглядом это чуть загорелое тело, атласную кожу, пластины мускулов, кубики пресса, коньячного цвета шерстку над мужской плотью. Вэриди без смущения спокойно смотрел на него из-под челки, словно они просто пили чай вместе. - Вэриди… - пальцы Джеймса погладили гладкое горло, чуть сжимаясь на нем, приподнимая подбородок с чувственным профилем рта. Потянувшись к карману, он достал оттуда ошейник и нацепил его на горло рыжему, возбуждаясь еще сильнее от вида черной кожи, оттенявшей молочный шоколад естественной, красноватые волосы и топазовые глаза. Едва сдерживаясь, он приподнял руки заключенного и поместил их в наручники, прикрепленные прямо к стене, над рыжей головой, защелкнув их. Карие глаза подернулись поволокой. - Я мог бы смотреть на тебя такого вечно… - сдавленно выдохнул он, и его ладонь поползла вдоль по телу Вэриди. Склонив голову, он впился в его губы снова, грубо вонзаясь языком в теплый рот и встречая такой же яростный ответ, внизу его рука обхватила член рыжего, умело наглаживая и возбуждая его. С точеных губ сорвалось тихое: - Джеееймсс… Когда полностью обнаженные, вспотевшие и утомленные любовники уже лежали, приходя в себя, на диване, Вэриди хрипло-мурлыкающим голосом заметил: - Ты порвал мою любимую форму… - и они томно и немного лениво целовались после акта. - Она ж вся одинаковая… - тепло рассмеялся Джеймс, уткнувшись лицом ему в грудь и только сейчас чувствуя, как немного отпустило боль в груди после смерти арестанта… Пока мы в положенный час читали книгу, Вэриди все еще не было, и я нехотя прислушался к Кафке, которого нам читали, но не мог сосредоточиться, все время мысленно возвращаясь назад по времени, в мгновение, когда увели Чарли. Мне так и казалось, будто Кафка писал именно о нем, я видел его в главном герое и каждой слышанной мной строчке. То лицо с темными плачущими глазами так и стояло передо мной, выжженное солнечным клейматором на моей радужке, подобное назойливому упреку в чем-то. До этого я как-то не особенно остро ощущал заключение, но сейчас реальность вновь отрезвляющим воздухом прошлась по моему организму. Хотя мой приговор был всего лишь многолетним, а не смертельным, мысль о том, что мне придется часто наблюдать, как кого-нибудь знакомого будут уводить на заклание, полностью отравляла мое существование. Хоть бы этот рыжий появился – злость на него отвлекала меня от депрессии. Теперь даже предстоящий минет – не верю, что говорю это! - не казался таким уж страшным по сравнению с происшедшим. Возможно… совсем отдаленным краем сознания… всего лишь на какую-то долю секунды… я смог понять, почему заключенные легко доходят до подобных отношений: секс - это наиболее естественное и приятное проявление жизни - лучше всего заставлял забыть о смерти. Гораздо более спокойный после размышлений, я уверенно зашел в раздевалку, оставив вещи в шкафчике и, глубоко вздохнув, направился в душевую. Становиться гомиком не входило в мои намерения, но я проиграл, а расплата – какая бы она не была – никогда не являлась сладкой, поэтому я собирался встретить и отдать ее как мужчина. А еще я очень надеялся, что пастилки Вэриди действительно так хороши и заставят меня навечно забыть этот вкус. - Мы тебя прямо заждались, - все арестанты выглядывали из своих кабинок, а как бы в центре всего этого стоял довольный, до ушей сияющий Вэриди, пока еще в полотенце, прикрывающем бедра. - И чего все выпялились? – поднял я бровь. – Можно подумать, что ничего подобного вы до сих пор здесь не видели! Вам еще не надоело, а? - Нет! – дружным хором донеслось отовсюду. Насколько я успел заметить, на самом деле не все арестанты были такими уж педиками, просто сегодня всем особенно хотелось развеяться после тяжелого зрелища, и даже минет не казался особо отвратительным по сравнению со старухой с огромным ножиком для травы в руках. К тому же в тюрьме не было калейдоскопа развлечений, их количество находилось в строгом ограничении, и хоть какая-то новизна была лучше, чем набившие оскомину будни. Подходя к Вэриди, я все вспоминал слова Брайана о том, что он влияет даже на Церберов. Что же в нем такого особенного? Он красив, если честно констатировать совершенно не волнующий вас факт. Он умен и обаятелен, не лишен чувства юмора, силен физически – иначе я бы тут сейчас не стоял – и морально тоже влиятелен, если вспомнить, как быстро он успокоил арестанта. Черт, почти идеален, вот только… развращен, самовлюблен и бесит до невозможности. Откуда интересно он взял снотворное? Подойдя вплотную, я сбросил его полотенце и почти тут же попал в обхват его рук – Вэриди прижал меня к себе. - Падай на колени и изображай, что что-то делаешь головой, остальное я возьму на себя, - быстро шепнули мне в ухо, потом он одним движением надавил мне на плечи, принуждая склониться. Конечно хорошо, что мне не приходится брать в рот его штуку, вот только все равно она торчала прямо перед моим лицом. Так значит коньячный – его натуральный цвет, или он и здесь волосы красит? В мои волосы скользнула рука, напоминая, что я должен что-то изображать, и я закивал подбородком, имитируя. Вэриди откинул голову, постанывая настолько натурально, что я и сам поверил этому спектаклю. Со стороны казалось, будто я действительно что-то делаю. Однако Вэриди перестарался с игрой: - Вэриди, он, и правда, настолько хорош? - Черт, я хочу его! - Цыпа, может, мне тоже на подхвате, а? - Проиграй ему, тогда свое получишь! – безапелляционно заявил Вэриди, сияя, потом откинулся на стену и снова застонал. На миг его рука настолько сильно прижала мою голову, что мои губы слегка чиркнули по его плоти. - Эй! – шикнул я снизу. – Еще чуток, и я буду делать это на самом деле. - Извини, - подмигнул мне Вэриди и как ни в чем не бывало продолжил. К слову, мои мышцы до сих пор болели до чертиков, усталость за день, перегрузка начали серьезно сказываться - я еще не привык к режиму, поэтому монотонно двигая головой, я сам не заметил, как мои веки отяжелели и самовольно прикрылись, а сознание незаметно куда-то провалилось… Легкая пощечина привела меня в чувство. Открыв глаза, я шарахнулся, осознав, что все это время лежал прямо на члене рыжего. Вся душевая гремела от хохота. - Вэриди, он уснул прямо на твоем... - Хорошо хоть выспался-то? - Цыпа, может, на моем тоже поспишь? - Ну ты совсем! – топазовые глаза Вэриди искрились от смеха. – Еще никто из моего члена себе подушку не устраивал. Шутка получилась куда смешнее, чем я рассчитывал. Пошли, Бог оргазмов… Я покраснел как рак, впервые в жизни не зная, чем отболтаться. Ситуация вышла из ряда вон - еще хуже, чем если бы я действительно сделал то, на что проиграл. Я мечтал провалиться под землю, или чтобы все вокруг ушли под нее, лишь бы не слышать этого проклятого смеха. Я настолько замкнулся в себе, что не заметил, как мы прибыли в камеру. - Руки до сих пор болят? - как-то особенно ласково спросил Вэриди, вынимая из кармана странную бутылочку с ароматным запахом. Я подвигал руками и тут же поморщился, потирая предплечья, потом кисло кивнул. - Ложись, я сделаю тебе профессиональный массаж, - кивнул Вэриди на выступившую из стены кровать. - Я ненавижу массаж, он для педиков, - хмуро заметил я, недоверчиво наблюдая за его действиями. - Возможно, тебе не делал его настоящий профессионал, поэтому ты так считаешь? Завтра нам снова придется подтягиваться и работать, и никто тебе скидку делать не будет. Не хочешь опять заделаться клоуном - ложись и терпи. Сейчас ты поймешь, что массаж не для слабеньких, - сверкнув глазами, улыбнулся Вэриди. Он полил масло на ладони и аккуратно растер их, потом кивнул на мою форму: - Стягивай, если не хочешь весь быть в пятнах, о которых со стороны могут плохо подумать. Да и чего я у тебя там не видел? Я расстегнул комбинезон, медленно выступив из него в одних трусах, потом улегся животом на кровать, вздрогнув, когда меня коснулись руки Вэриди. - Девственник что ли? - я отрицательно кивнул. - Что ж тогда ты так боишься прикосновений… - тепло рассмеялся он. - Ты же мужик, а не прекрасная массажистка, - буркнул я. - Зато я прекрасный массажист, - какое странное чувство, когда он касается меня. Через пару минут я застонал, расширив глаза, потому что боль стала только сильнее от мощных растираний: пальцы Вэриди с ловкостью и проворством фокусника наглаживали мои мышцы, слегка впиваясь в них, массируя определенные точки. - Ты облегчаешь мне боль или пытаешь меня? - хныкнул я в особенно болезненный момент. - В основном пытаюсь не увлечься твоей гладкой кожей, - пошутил Вэриди. - Если я двину тебе по яйцам, это поможет настроиться на нужный лад? - полусонным голосом спросил я - приятное тепло разлилось по телу, мне захотелось практически замурлыкать. Раньше я ненавидел чужие прикосновения, но пальцы Вэриди, трогавшие меня, не вызывали бурного протеста внутри, более того, я начал невольно наслаждаться их касаниями. Запах масла кружил мне голову, сквозь него я чувствовал едва уловимый запах дыхания Вэриди с примесью мятных пастилок, когда он периодически наклонялся ко мне, чтобы достать до нужного места. - К тебе ведь часто приставали, верно? - тихо спросил Вэриди, и я неосознанно покивал, превращаясь потихоньку в безмолвное желе. - Да… Ммм… Вэриди… - мой голос с трудом подчинялся мне. – Спасибо за то, что не заставил меня… ну, ты понимаешь… - тихий смех был мне ответом. Я отчего-то стал очень любить этот звук – теплый, уютный, становившийся родным. По мышцам разлилось тепло, кровь равномерно распространилась по телу. Как в тумане я услышал свистки Церберов за дверью, но даже не дернулся. Здесь был Вэриди, рядом с ним и металлические пауки кажутся ерундой, он – я почему-то был в этом уверен – ни за что не отдал бы меня им. Я и не заметил, что уже совсем не думал о бедном Чарли в этот миг. Теперь я начинал понимать, почему все тянуться к Вэриди – рядом с ним отступала смерть. Засыпая, я ощутил мягкое прикосновение к своим волосам, словно кто-то перебирал их ласковой рукой. - Вэриди… - тихо шепнули мои губы…